Молчаливые боги. Мастер печали

Раздались приглушенный топот и тихое поскрипывание. Аннев пнул Хоруса в грудь и бросился бежать. Хорус умудрился удержаться на ногах и, взревев от ярости, кинулся в погоню, не осознавая, что самого его преследуют.

Накинув на шею новый трофей, Аннев сосредоточился, припоминая, где Дюварек оставлял зазоры, а потом помчался еще быстрее по направлению к одному из самых широких.

Отодвинув штору, он заметил щель и с разбегу прыгнул, приземлившись на другой стороне и едва при этом не сорвавшись с настила. Он полетел дальше, но, услышав грохотание досок за спиной, на секунду оглянулся и увидел Хоруса: аватар замешкался на краю открывшейся перед ним пропасти. Тут из щели высунулась пара рук, а голые пальцы впились в лодыжку одной ноги и колено другой, произведя тот же эффект, что и парализующая палочка. Аватар со стоном повалился на доски, и его тут же уволокли вниз.

«Боги! – подумал пораженный Аннев, с беспокойством вглядываясь в доски под ногами. – Вот это да. Им даже жезлы ни к чему – они могут побороть нас голыми руками!»

Аннев замедлил шаг, отодвинул висящую на его пути штору. До края настила оставалось совсем немного. Он прыгнул через проход между скамьями, ухватился за штору и перелетел на другую сторону. Оказавшись над западным рядом скамей, он разжал руки и, сделав сальто назад, приземлился на настил, заметив краем глаза пару рук, взметнувшихся из-под скамьи в попытке схватить его за ноги.

«Терин был прав. Они прячутся внизу. И действуют сообща».

Значит, Терина они, скорее всего, уже схватили. Палочки против них практически бесполезны, так что если Терин не додумался где-нибудь затаиться, то наверняка уже лежит поверженный у восточной стены. И Аннева они тоже загонят в угол – это лишь дело времени.

«Пока мы здесь каждый сам за себя, они держатся вместе. – Аннев чувствовал себя полным дураком. – Чтобы не дать нам возможности выследить их поодиночке».

Гениально. И правилам не противоречит. В свете такого положения слова Эдры о награде победителю кажутся чистой воды издевательством. Аватары и служители могли бы добиться впечатляющих успехов, действуй они заодно, но нет – их сызмальства приучали к тому, что все они друг другу соперники. И даже Аннев, который до последнего старался работать в команде с Титусом и Терином, угодил в эту ловушку.

Тут девушка, пытавшаяся его поймать, выскользнула из укрытия под настилом и встала в проходе, ища глазами свою жертву. Аннев сидел на корточках, не шевелясь и не дыша, но охотница все равно разглядела его силуэт на фоне черной стены.

– ПЯТЬ МИНУТ!

Девушка стянула с лица черный платок, и Аннев сразу ее узнал.

– Осталось двое! – крикнула Фэйт, оглянувшись через плечо. – Один прямо передо мной, в западном ряду!

Проклятье!

Аннев нырнул под висевшую позади штору и начал карабкаться наверх. Кто, интересно, этот второй? Вдруг Титус или Терин? В любом случае это означало бы, что один из его друзей точно прошел испытание. А еще – что…

«Им осталось поймать только меня!»

Но оно и к лучшему, ведь если второй – Титус, то ключ достанется Анневу. А если Терин, то медальонов, считай, у них поровну. От этой мысли Аннев повеселел и даже на мгновение забыл о том, что за ним гонятся пять безжалостных охотниц.

К ним присоединились еще три, бесшумно появившись из-за штор и из-под настила над западным рядом. Аннев прильнул к шторе, зажав ткань между лодыжек, чтобы ненароком не соскользнуть вниз и не выдать себя. Сделал тихий вдох, и…

– Вот он! Надо мной! – раздался крик Фэйт.

Да чтоб тебя. Зря он решил передохнуть. Качнувшись, он перепрыгнул на соседнюю штору, потом на следующую. Он двигался к входу в зал, причем на весьма неплохой скорости.

«Нужно забраться повыше. Фин тоже это понимал, вот и пришел на помост. Зря мы с Терином там не остались. Может, мне удастся спрятаться от них на стропилах».

И тут мощный удар сбросил его вниз. Аннев грохнулся на доски, а секунду спустя перед ним приземлилась черная фигура. Превозмогая боль в ребрах и плече, Аннев перекатился, пнул девушку в грудь и вскочил на ноги. Он кинулся вправо, чтобы сбить ее с толку, потом метнулся влево, за штору, и помчался назад, по направлению к помосту.

«У меня преимущество, – лихорадочно соображал Аннев на ходу. – Я ведь помогал класть доски. Я знаю, какие участки здесь самые опасные. Мне бы только продержаться еще несколько минут».

И Аннев побежал еще быстрее, ловко огибая висевшие на пути занавеси. По пятам за ним гнались две тени. Аннев сунул руку за пазуху, вытащил два жезла оцепенения и – едва не споткнулся. Под туникой болтался один-единственный деревянный кружок.

«Но как?..»

И тут он все понял.

«Терин… когда полез обниматься. Вот же сволочь!»

Аннев зашипел от расстройства и отвращения.

«Пропади ты пропадом! Что теперь делать? Если Терин еще на ногах, то победитель он, а если нет – все мои медальоны у девчонок!»

Кровь застучала в висках. Никакой им завтра помощи – ни Терину, ни Титусу. Перебьются.

Хотя нет. Он им поможет. Как и обещал. Будет помогать ровно столько, сколько необходимо для того, чтобы обойти остальных, а потом… бросит на произвол судьбы. Титусу аватаром все равно не стать, а Терин, после того что сделал, и взгляда не заслуживает, не то что поддержки. Отныне каждый сам по себе.

Но сейчас он должен сосредоточиться. У него, несмотря на все его старания, остался всего один медальон, то есть нужно добыть как минимум еще один. В противном случае его отстранят от завтрашних состязаний, не говоря уже о том, что не видать ему желанного ключика, обещанного Эдрой, как своих ушей. А значит, хватит убегать – пора переходить в наступление, причем – учитывая, что у него меньше пяти минут, – немедленно!

Раздался глухой стук – и девушка материализовалась прямо у Аннева перед носом. Он на всех парах пронесся мимо, застав ее врасплох, успел увернуться и от второй, тоже возникшей словно из ниоткуда. Девушки кинулись за ним, но замешкались, натолкнувшись друг на друга. Аннев приблизился к сложному участку пола, перепрыгнул через него и помчался дальше.

Одна из них почти его нагнала. Она выбросила вперед руку, и, хотя палочки в ней не оказалось, девушка выставила два пальца, средний и указательный, целясь Анневу в позвоночник. Но Аннев был к этому готов: он увернулся и прыгнул всем весом на конец доски у себя под ногами. При этом ушел вниз, под настил, а девушку, которая в этот момент оказалась на противоположном конце, подбросило в воздух.

Хрупкая фигурка на лету сделала кувырок и ухватилась за штору. Тяжелое полотно сорвалось с потолка, и девушка рухнула на пол, запутавшись в шторе. Пока она отчаянно барахталась, пытаясь освободиться, Аннев подскочил к ней с двумя палочками наготове. Первая пришлась в грудь, не вызвав никакого эффекта, зато вторая задела оголившуюся щеку, и охотница затихла.

Вторая преследовательница была совсем рядом. Аннев затаился в темноте под скамьей и вытащил третью палочку. Через секунду девушка уже очутилась у него над головой, там, где между досками имелся приличный зазор. Аннев рванулся наверх, схватил ее за ногу и, с силой дернув к себе, швырнул на скамью. Девушка посмотрела ему в глаза, и в этот момент Аннев коснулся жезлом ее лба. А потом в недоумении уставился на обмякшее тело: и где прикажете искать ее медальон?

– Прости.

Он размотал тонкий черный шарф, защищавший ее горло, и осторожно ощупал шею.

Ничего.

Аннев кинулся к первой девушке и проделал то же самое.

Пусто.

Крики раздавались все ближе. Аннев вернулся к девушке, лежащей на скамье. Времени у него почти не оставалось. Нервно сглотнув, он опустился перед ней на колени и принялся методично обыскивать. Его левая рука в перчатке и пальцы правой быстро пробежали по ключицам, опустились ниже, скользнули под грудью – безрезультатно. Тогда Аннев провел руками по бедрам девушки в надежде почувствовать какие-нибудь неровности. Голоса звучали совсем рядом. Наконец, ощупав поясницу, Аннев нашел то, что искал.

Снова прошептав извинения, Аннев просунул руку между полосами ткани и, легонько коснувшись кончиками пальцев нежной кожи, достал четыре медальона. Несколько мгновений он колебался, не зная, как следует поступить: забрать себе все или оставить ей два, как Титусу?

«Время на исходе. Терина мне уже все равно не догнать. Зато я хотя бы пройду испытание. И она – тоже».

Вдруг веки девушки затрепетали. Или она ему подмигнула? Да нет, с чего бы это?.. Он поднял медальоны, чтобы она их видела, взял два из них в правую руку, а остальные два снова спрятал там, где их нашел. Он снова ощутил под пальцами мягкую кожу – и тут до него дошло.

Маюн.

Он резко отдернул руку.

– ВРЕМЯ! – проорал Эдра. – Закончили! Всех жду у входа!

Аннев снова посмотрел в зеленые глаза Маюн.

Маюн не отвела взгляда, и на этот раз ошибки быть не могло: она и правда ему подмигнула.

Глава 11

Через несколько секунд после крика Эдры, возвещающего об окончании занятия, Дюварек потянул за какой-то канат, висевший у входной двери, и черные стены лабиринта разом рухнули на пол. В зал хлынул солнечный свет.

Аннев, устроив Маюн поудобнее на скамье, с неохотой поднялся на ноги и, высунув голову из зазора в настиле, огляделся. В десяти шагах от него стояли шесть девушек. Еще две, обездвиженные им, лежали рядом. Из мальчишек он единственный остался на ногах.

– О… – только и смог выдать Эдра.

Госпожа Кьяра и две другие женщины, явно не удивленные таким исходом, с улыбкой смотрели на растерявшегося мастера оружия. Эдра шумно кашлянул.

– Новый план! – рявкнул он. – Давайте-ка здесь для начала приберемся. Девушки, будьте добры, помогите мастеру Дювареку свернуть шторы. Аватары, а вы… – Он замолк, глядя на Аннева, пожал плечами и продолжил: – Аватары и служители, как только мастер Нарах снимет с вас оцепенение – собираете со скамей доски и составляете у стены.

Мастеру Нараху, вооруженному бело-золотым жезлом, потребовалось несколько минут, чтобы вернуть подвижность первым пострадавшим, и те принялись за работу. На мальчишек, ставших жертвами пальцев знающих дев, жезл не действовал, и тогда за них принималась сама госпожа Кьяра. Большинство тут же вскакивало на ноги, но вот Терину, судя по всему, досталось больше остальных, поэтому Кьяра кликнула еще одну женщину, Тонью, и они вдвоем принялись вправлять суставы парализованному бедняге. Терин корчился и хватал ртом воздух, а потом раздался громкий щелчок – его услышал даже Аннев, находившийся в этот момент в другом конце зала, – и Терин безжизненно распластался на полу. Помочь с уборкой он, естественно, не мог, но, как только была свернута последняя штора и убрана последняя охапка досок, ему значительно полегчало и он снова встал на ноги.

На Аннева он старался не смотреть.

Пока Аннев носил доски, он все никак не мог понять, почему его провожают недоуменными взглядами. А потом до него дошло: он ведь по-прежнему обмотан черными лоскутами! Он сорвал их с себя, отнес на помост, где бросил в кучу такого же тряпья, и тут только вспомнил: Титус!

Аннев вытащил бедолагу из-под тряпок и позвал мастера Нараха. Лишь после нескольких прикосновений жезла исцеления Титус снова мог двигаться.

– Очень странно, – произнес Нарах, убирая жезл в складки мантии. – Обычно достаточно одного прикосновения. С тем мальчиком, Фином, та же история.

– Может, они попались в руки девам?

Нарах, прищурившись, посмотрел на Аннева и покачал головой.

– В этом случае целительная магия жезла оказалась бы бессильна. А мальчикам с каждым прикосновением становилось все лучше. Как будто жезлом оцепенения к ним прикоснулись несколько раз вместо одного.

Титус пожал плечами, сделав вид, что не понимает, к чему он ведет.

После того как зал был убран, Эдра и Дюварек построили учеников перед собой, приказали предъявить свои трофеи и рассказать, как они были добыты. Девушки тоже выстроились перед Кьярой, но госпожа не стала давать им никаких указаний. Вместе со своими помощницами она заняла место рядом с мастерами и молча наблюдала за происходящим.

Первыми выступали аватары. В кои-то веки у этих дерзких самодовольных мальчишек не имелось повода для бахвальства. Опустив голову, они пристыженно мямлили одно и то же: как их подстерегли знающие или застал врасплох Фин. Кентон был единственным, кто поначалу вызвал восхищение, однако оно сошло на нет сразу же, как аватар признался, что уступил Терину.

Гораздо хуже пришлось Фину, которого вытащили из Кольца Одара на глазах у всех учеников, взволнованно перешептывающихся и тычущих в беспомощного аватара пальцем. Когда настал его черед, Фин подробно описал свои успехи, а потом мрачным голосом поведал о том, как напал на Титуса – естественно, опустив нелицеприятные подробности. Закончил Фин свой отчет так: когда он наклонился за медальоном Титуса, его атаковал Аннев, который все это время прятался в Кольце Одара. Это была почти правда, поэтому Аннев промолчал. К тому же оказалось так здорово ловить восторженные взгляды остальных ребят! Но самой большой наградой для него стала, конечно же, быстрая улыбка, которую Маюн подарила ему, когда ее зеленые глаза встретились с его голубыми. В этот момент он снова пережил тот же восторг, что испытал с ней наедине в сумерках лабиринта.

Когда все аватары отчитались, пришла очередь служителей. Первым, ко всеобщему удивлению, вызвался Терин. Сначала он парализовал Алисандера, который прятался на стропилах; потом, на помосте, Кентона. А потом… Тут Терин робко глянул на Аннева.

– Потом я сделал кое-что такое, чем вовсе не горжусь. Я воспользовался нашей с Анневом дружбой, чтобы украсть его медальоны. У нас их было почти поровну, но я очень хотел выиграть. В итоге оказалось, что я зря это сделал – меня все равно тут же выловили знающие девы. – Он повел плечами. – У меня на шее висело тринадцать медальонов, а стало бы и того больше, останься я с Анневом. Но вместо этого я спрятался – и Фэйт с Малией меня вскоре нашли. – Терин замолк, и его физиономия, на которой вдруг не осталось и следа раскаяния, растянулась в блаженной улыбке. – Но будь я проклят, если мне не понравилось! Не каждый день меня девчонки в темноте щупают!

Его чистосердечное признание вызвало громкий смех. Даже Дюварек не удержался и насмешливо хмыкнул, но был мгновенно наказан суровым взглядом Кьяры и потому снова сделал серьезное лицо.

Аннев тем временем украдкой наблюдал за девушками. Фэйт, Малия и Маюн перешептывались и тихонько смеялись, лукаво переглядываясь.

– Довольно! – проревел Эдра. – Спасибо за увлекательный рассказ, Терин, но прошу не забывать об уважительном отношении, которое должны проявлять друг к другу ученики Академии. И раз уж ты теперь снова здоров, помоги стюарду Маркою унести инвентарь на склад под ареной.

Терин растерянно уставился на бесчисленные доски и горы черных занавесей, громоздящиеся по периметру зала, и вздрогнул от ужаса: тут ведь и за неделю не управиться! Но потом лишь пожал плечами.

– Все равно оно того стоило, – сказал он, отвешивая девушкам галантный поклон, который – Аннев был уверен – предназначался Фэйт.

И, не дожидаясь, когда Эдра снова откроет рот, жилистый и гибкий мальчуган подскочил к черной куче, схватил охапку тряпья и побежал за Маркоем, который уже раз десять успел сходить до склада и обратно.

Остальные служители, один за одним, продолжили докладывать о своих успехах; правда, успехов как таковых ни у кого не наблюдалось: большинство просто прятались под скамейками, где становились легкой добычей охотниц.

Но вот дошла очередь до Титуса. Каково же было всеобщее удивление, когда он снял с шеи целых два деревянных диска.

– Два медальона? – недоверчиво спросил Эдра. – И как ты умудрился? Фин ведь тебя оглушил, а твой медальон забрал себе.

– Вот только он ничего не говорил о том, как бросил тебя лежать в ворохе черных обрезков, – вставила Кьяра, не сводившая глаз с Титуса. – Сдается мне, аватар Фин рассказал нам далеко не все.

Дюварек придерживался того же мнения.

– Так почему ты лежал под тряпьем? – спросил он.

Титус посмотрел на Аннева.

«Кеос тебя подери, – подумал Аннев. – Лучше бы я и правда оставил эти медальоны себе…»

– Мы с Анневом…

– Ну, смелее! – нетерпеливо рыкнул Эдра. – Ты уже прошел испытание, я просто хочу знать, каким чудом!

– Простите, мастер Эдра. Дело в том, что я…

– Титус был приманкой, – выпалил Аннев и встал рядом с другом. – Он притворился, будто оцепенел, а я сидел в засаде и ждал, пока кто-нибудь клюнет на наживку. Но Фин на всякий случай парализовал его по-настоящему. – Он искоса взглянул на Титуса: только бы тот не признался, что нечаянно задел жезлом сам себя! – Фин догадался, что это ловушка, а когда отвлекся – я его атаковал.

Эдра, казалось, взвешивает каждое его слово. Он медленно кивал, оценивающе глядя на помост и возвышающийся на нем алтарь.

– А потом столкнул его в Кольцо Одара.

Аннев слегка наклонил голову, подтверждая слова мастера.

– Бросить парализованного человека в алтарный желоб – несколько кощунственный поступок. В особенности для помощника священника.

Аннев не нашелся что ответить, лишь снова молча наклонил голову.

Эдра повернулся к Титусу:

– Как ты оказался в черных тряпках?

– Они были нужны для маскировки, – объяснил Титус, освобождаясь от черной полоски ткани, все еще обмотанной вокруг его туловища. – Чтобы наши туники не…

– Да я не об этом, – оборвал его на полуслове Эдра. – Ты под гору тряпок-то как попал? И если Фин забрал твой медальон, как так вышло, что сейчас их у тебя два?

Титус чуть слышно произнес:

– Это Аннев меня спрятал. И дал мне два медальона.

– Одной загадкой меньше, – проворчал Эдра.

Он кивком отправил Титуса на место и перевел вопрошающий взгляд на Аннева. Кьяра и Дюварек тоже не сводили с юноши глаз, а тот стоял, потупившись, и нервно теребил край своей перчатки.

– Служитель Айнневог, – сказал наконец Эдра. – Остались только вы. Прошу.

И Аннев, чувствуя, что сейчас все смотрят только на него, начал свой рассказ. Когда он говорил о поражении Фина и Кентона, то краем глаза заметил, что аватаров перекосило от злости. Он не стал подробно останавливаться на предательстве Терина, сказал лишь, что они вдвоем собирались напасть на девушек и забрать их медальоны. Кьяра хмыкнула, а когда Аннев закончил, спросила:

– У Маюн было четыре медальона, но вы забрали себе только два. – В серых глазах загорелся странный огонек. – Вы пожалели ее, как пожалели того пухлого малыша?

Аннев медлил с ответом. Все-таки он сглупил – нужно было все медальоны забрать себе. И почему он понял это только сейчас? Аннев мотнул головой:

– Дело не в жалости. Титус свои честно заслужил – без него я бы не подловил Фина.

– А Маюн?

Аннев почувствовал на себе взгляд зеленых глаз, однако не повернул головы.

– Титус помог мне с Фином, а я помог Терину одолеть Кентона. Если бы Терин не сбежал с моими медальонами, вместе мы бы добыли еще несколько штук.

– Сомневаюсь, – возразила Кьяра. – К тому же вы так и не ответили на вопрос. Объяснитесь.

– Но именно это я и пытаюсь сделать. – Голос Аннева зазвучал увереннее. – Мне удалось собрать столько медальонов потому, что мы с друзьями действовали сообща. Ваши ученицы тоже держались друг за друга, поэтому и оказались лучше всех. И хотя Маюн проиграла мне, в команде она проявила себя столь же успешно, что и остальные. Забирать у нее все медальоны было бы просто несправедливо.

Кьяра несколько мгновений испытующе смотрела на Аннева, а потом вдруг рассмеялась, причем в ее смехе не звучало и намека на презрение или ехидство – лишь искреннее веселье. Отсмеявшись, она с улыбкой обратилась к сконфуженным мастерам:

– Вашему служителю не откажешь ни в разговорчивости, ни в таланте. Я всегда говорила, что один в поле не воин, а он только что это подтвердил. Мы сильны потому, что пользуемся преданностью и поддержкой наших сестер. – Кьяра многозначительно посмотрела на Эдру. – Ваши аватары справились бы куда лучше, умей они заводить союзников.

– Не исключено, – согласился Эдра. – Но суть задания состояла в том, чтобы проверить, как каждый из них справится в одиночку.

– Что ж, вы проверили, – сказала Кьяра. – Результат: плохо. Пусть ваши аватары и смогли одержать победу друг над другом, но превзойти моих учениц никому из них не удалось. – Она перевела взгляд на Аннева. – Кроме этого мальчика – он умудрился одолеть сразу двух из них, а ведь он даже не аватар.

На этом сероглазая госпожа знающих жен умолкла и застыла в прежней позе – с сомкнутыми у груди ладонями.

К Дювареку и Эдре приблизился мастер Нарах, держа в морщинистых, покрытых старческими пятнышками руках черный сундук с жезлами.

– Я не досчитался двух жезлов. – Он опустил сундук на пол и вытер бесцветные слезящиеся глаза. – Никто не уйдет отсюда, пока я не получу их обратно. Если вдруг кто-то из учеников…

– Да найдем мы их, Нарах, – отмахнулся от престарелого мастера тайн Дюварек. – Скоро снова сможешь упрятать свои драгоценные артефакты под замок, не волнуйся.

Нарах смерил Дюварека уничтожающим взглядом:

– Не испытывайте мое терпение, мастер Дюварек. Иначе в следующий раз вам придется долго ждать, прежде чем я удовлетворю вашу просьбу выдать вам артефакты для занятия.

– Я и в этот раз еле дождался, – парировал Дюварек. – Но мы все равно поищем твои бесценные жезлы.

Нарах в негодовании заковылял прочь, брызжа слюной и бормоча, что лучше он попросит Маркоя – от него больше толку.

В присутствии Нараха Аннев всегда нервничал. Ему было жаль этого ворчливого старика, которого никто не любил, но у Нараха, как и у древнего Тосана, была вредная привычка: чуть что – обыскивать всех подряд, включая мастеров и древних, чтобы выяснить, не пользуются ли они запрещенными артефактами. Поэтому каждый раз, находясь в одной комнате с мастером Нарахом, Аннев чудом сдерживался, чтобы не натянуть повыше свою перчатку.

– Служитель Айнневог, почему вы до сих пор не стали аватаром? – спросила у него Кьяра, поджав губы.

Аннев замялся:

– Потому что… я еще не прошел Испытание суда.

– Совершенно очевидно, что вы обладаете для этого всеми навыками. – Кьяра взглянула на Эдру и Дюварека и замолчала, давая всем троим время осознать смысл ее слов. – Какой бы стратегии вы ни придерживались раньше, она неэффективна. Я настоятельно вам рекомендую ее пересмотреть. – Она кивнула мужчинам. – Мастера.

И направилась к двери. За ней последовали Нейша и Тонья в сопровождении восьми учениц, которые уже успели надеть свою будничную одежду и вообще выглядели так, как будто только что вернулись с прогулки, а не со сложнейшего испытания. Девушки покидали зал лишь после того, как мастер Нарах осматривал каждую сквозь волшебный кристалл.

Аннев непроизвольно подтянул свою перчатку иллюзии, изготовленную для него священником. Он уже и не помнил, какая эта по счету. Увы, ткань, которую Содар выкрал из Хранилища, почти закончилась, и новую перчатку сшить было не из чего. Но нынешняя, хоть и успела порядком истончиться, всегда спасала его от проверок Нараха и Тосана. Аннев оставил перчатку в покое и сделал глубокий вдох.

«Бояться нечего. Он не сможет рассмотреть руку через перчатку. А перчатку меня никогда снимать не просят. Все обойдется».

– Думаю, достаточно, Аннев, – холодно произнес Эдра.

Дюварека рядом не было – он вместе с несколькими учениками понес рулоны черной ткани и доски на склад.

– Раз ты помогал Дювареку все здесь построить, можешь идти в свою часовню. Готовьтесь с Содаром к вечерней службе. Свободен.

От его тона Аннева покоробило. «Так говорит, будто я провинился, а не выиграл!» – подумал он и тут кое о чем вспомнил.

– Как скажете, мастер Эдра. А когда я получу ключ, который вы обещали победителю?

Но мысли Эдры были уже заняты другим.

– Завтра. Все завтра.

Аннев кивнул, но на душе было по-прежнему гадко. За что Эдра на него злится? Может, он считает, что действовать сообща с Титусом и Терином было жульничеством? Но спрашивать сейчас об этом точно не стоит. Аннев развернулся и пошел к выходу.

– Мастер Нарах! – проорал Эдра. – У Аннева сегодня дела в церкви. Проверьте его, и пусть идет в свою часовню.

«Ну вот опять, – рассердился Аннев. – Почему не „в часовню к Содару“? Или в „деревенскую часовню“? Обязательно нужно сказать, что это „моя“ часовня?»

Навряд ли Эдра намеревался его уязвить, и все же Аннев не мог избавиться от ощущения, будто мастер нарочно ему напоминает: Академия – дом для всех остальных, но не для тебя. Аннев нахмурился, но промолчал. Он остановился недалеко от Нараха, который осматривал последних девушек, и стал ждать своей очереди.

– И ради Одара, – раздраженно фыркнул Эдра, – сними ты уже эту дурацкую перчатку.