Дневники Сузурри

– Оно же существует специально для нас! Это и без раздумий понятно.

Девушка-официант, знавшая нас в лицо, вежливо улыбнулась и поинтересовалась принести ли нам как обычно. Обычно – это черный чай и какое-нибудь пирожное для меня. Мила не любила сладкое. Она, вообще, кушать не любила. Смешно, но сестра однажды даже пожаловалась, что это необходимо делать каждый день. Бывает, конечно, и так, что она буквально сходит с ума от какого-то блюда и со всей страстью и вдохновением ест его при любой возможности. Но страсть длится у сестры неделю, потом ей все надоедает, и Мила опять ест от случая к случаю.

– Так что насчет книги ты мне хотела рассказать? – поинтересовался я. – Уже почти все закончил и тут как гром среди ясного неба.

– Ха, я же предупреждала, что история очень длинная, и это только ее первая часть, – хмыкнула Матильда, удивившись. – Ты что забыл? – и, видя мое недоумение, вздохнула. – Ох, значит, мне опять показалось, что я тебе это говорила, – она явно расстроилась, – прости. В последнее время со мной такое все чаще случается. Мне иногда кажется, что я как будто бы прыгаю по параллельным мирам. Знаешь, вот просыпаешься, вроде бы все как обычно, те же люди тебя окружают, те же предметы, но совершенно меняется их точка сборки, – Мила бегло взглянула в мои глаза и, понимая, что это словосочетание мне ни о чем не говорит, пояснила: – Ну, это, можно сказать, что-то вроде положения вещей в пространстве, не в физическом смысле. Ну, как-то так, – сестра поджала губы и передернула плечиками, – неважно. Или, знаешь, сами люди меняются. Вот совершенно! Каждый день начинается с мыслей: чего же ожидать сегодня от того или иного, даже от близких. Поэтому на работу тяжело ходить. Но самое ужасное, меняется прошлое. Вот точно помнишь, что было так, а вокруг на тебя смотрят и говорят – да нет же, наоборот, все было как раз наоборот. Только ты со мной прыгаешь, у нас всегда общее прошлое, – а потом неуверенно добавила: – наверное.

– Это как-то странно, – только и смог я сказать, потому что ничего путевого на этот счет мне не приходило в голову. – Может ты мне и говорила, просто я был увлечен чем-то другим и не услышал? – попытался я ее успокоить и вернуть в позитивное русло наш разговор.

– Неважно, я почти свыклась с таким положением дел. Так вот, эта твоя героиня, волшебница. В общем, так получилось, что вроде бы ее как бы поселили жить под охраной, но на деле оказалось, что это самый настоящий арест. Магичку тайно судили и приговорили к смерти, но девке удалось сбежать.

– Так, ее спас бойфренд?

– Не, он ее бросил, это же очевидно. Бойфренд, как ты говоришь, еще совсем незрелый мужчина, юноша, 'со взором горящим', познающий мир. Он не решился брать на себя ответственность за происходящее. Ты должен был показать это в характере героя. Он потом возмужает и подвиг совершит, к сожалению, напрасный. Как раз во второй части.

– М-да, это переписывать опять, – я вздохнул, и начал методично выспрашивать подробности. Мы обсуждали сюжет около двух часов, пока, наконец, мне не стало все окончательно ясно. Материала набралось не на одну, а сразу на две книги. Было выпито два чайника, выкурена пачка сигарет, исписана толстая кипа салфеток. Информация уже не лезла в мой переполненный мозг. Я попросил остановиться: – Уф, давай я это пока переварю, потом расскажешь продолжение, – почти умоляя, пробился я в монологе своей сестры.

– А я вспомнила, в прошлый раз, ты мне сказал именно эти слова, – Матильда рассмеялась, – только потом не вини меня, – она пригрозила мне пальчиком.

– Тут уж как пойдет, – усмехнулся в ответ я.

– Ну и хорошо, а то я сама уже измочаленная, нужно помолчать, – она откинула непослушные волосы со лба. – Что там у родителей? Они сильно ругались на меня?

– Чутка, а потом перешли на меня.

– Значит, был скандал, – заключила Мила. – Ну ты хоть отфыркивался?

– Сбежал, – засмеялся я. – Погоди, дело серьезней есть. Мне такая хрень приснилась, до сих пор в себя прийти не могу, – и я рассказал ей о своем ночном приключении, предполагая как ее это заинтригует. Но слушала она меня с каким-то явно скучающим видом, и напротив ожидания, когда я закончил, только махнула рукой, как от надоедливой мухи.

– Ой, да это просто сонный паралич, со мной такое лет с четырнадцати было, – и замолчала.

Мало сказать, что я был разочарован. Мне так хотелось хоть как-то удивить свою сестру, хоть чем-то ее заинтересовать. Но она как всегда была на шаг впереди.

– Поэтому ты спала со светом всегда? – помолчав, спросил я. – Поэтому ко мне бегала ночами?

– Угу.

– И все что ты мне скажешь? Что его вызывает, сонный паралич этот?

– Как тебе сказать, – собираясь с силами, как перед забегом, после недолгого молчания начала Матильда, – официально ученые это объясняют следующим образом: когда мы засыпаем, наш мозг парализует тело, чтобы если тебе снится, что ты бежишь, на деле ты не бежал. Иногда у человека с нарушением сна бывает, что он просыпается, а тело еще парализовано, вот и возникает такое ощущение. Паника и ужас – это всего лишь ответ мозга на невозможность двигаться.

– А тень, как это объясняют ученые? – у меня возникло подозрение, что придется вытаскивать информацию клещами.

– Обычные галлюцинации, как и звуки, – пожала плечами сестра.

– Но это было слишком явно, понимаешь, я чувствовал тяжесть на себе! – не контролируя эмоции, буквально взорвался я.

– Тихо, ты чего, – Матильда обернулась по сторонам, – я знаю, я через это проходила много раз.

– Ладно, и что мне делать, чтобы такого не повторилось?

– Не засыпать на спине, соблюдать режим, беречь нервную систему, – начала перечислять сестра, но я ее перебил:

– А что ты мне скажешь на это все? Не ученые, а ты сама!

– А что я скажу, – вздохнула Мила, – мне перечисленные способы не помогают. Просто проанализируй и пойми, что именно тебя тревожило в тот день, о чем ты думал перед сном. И не допускай этого больше.

– Хм, да ни о чем таком я и не думал, в общем-то, – прикинул я. – Как ты с этим справляешься?

– Я для себя поняла, что вызывает эти приступы, и стараюсь придерживаться определенных мыслей перед сном, вот и все.

– Мышь, я же не отстану от тебя, выкладывай.

Матильда пронзительно посмотрела на меня, нахмурила брови и плотно сжала губы.

– Я не думаю, что тебе будет это интересно.

– Мышь! – я понимал, что это ее проверка на стойкость. Надо просто не отводить взгляда от этих стальных серых глаз, которые в параллельной вселенной могли бы, наверное, и убить. Но я тоже не лыком сшитый, слишком хорошо знаю ее.

Наше противостояние длилось около трех минут. Она смотрела на меня в упор, а я, склонив голову на бок, так же не отводил глаз. Но вскоре взор ее потеплел, и она едва заметно улыбнулась.

– Ты – кот-обормот!

– Я жду ответа! – четко проговаривая каждое слово, потребовал я.

– Для меня это секс, – Матильда опять пожала плечами, как будто говорила о чем-то обыденном и замолчала. В ее тоне и взгляде не осталось и следа от противостояния двух железных характеров.

– Погоди, как это? Что значит секс? – я растерялся.

– Раньше, я о нем часто думала. А теперь перестала и сплю спокойно, – но видя мои вздернутые брови, попыталась объяснить. – Неудовлетворенность моей сексуальной жизнью сводила меня с ума. А теперь я просто от этого отказалась. Теперь вся энергия направлена на творчество.

– А как же Дмитрий? Он тебя не удовлетворяет?

– А мы с ним уже около года не занимаемся этим, – Матильда помрачнела. – Ему не хочется. А я уже привыкла, мне так комфортней, как оказалось.

– Стоп, стоп, стоп! Как это 'ему не хочется'? У него проблемы с этим?

– Может, хотя навряд ли. Он всегда такой был. Раньше мне приходилось его чуть ли не силой заставлять, хотя бы раз в неделю. Он то уставшим казался, то больным. Но потом я посмотрела на себя со стороны и поняла, мне бы тоже не хотелось с собой заниматься этим. Я некрасивая.

– Чего? – от удивления я невольно повысил голос. – Может он просто импотент?

– Тише, – опять одернула она меня. – Вот поэтому я и не хотела тебе рассказывать, ты все равно не поймешь. У нас с ним симбиоз. Я излишне настойчива и требовательна. Это со стороны тебе во все это не верится, но ты же со мной не живешь. Я ужасный человек, ему и так бедному достается. Возможно, в его глазах я выгляжу совершенно по-другому, мне кажется, я, вообще, в семейной жизни веду себя как мужик.

– Ты меня порой поражаешь до глубины души. Мужик она, не смеши. Просто он – не мужик, или не любит тебя совсем. Мила, ну ты же можешь себе найти нормального, который и сексом будет с тобой заниматься и на руках носить, пылинки сдувать!

– Ну нет, Дмитрий самый нормальный из всех кого я встречала. И самый мужик из мужиков. И вообще, я не хочу обсуждать свою семейную жизнь, мы же не говорим о тебе и о Катерине. И я запрещаю тебе с ним на эту тему говорить! А то знаю, пойдешь счастье мне устраивать в личной жизни. Мое нынешнее состояние меня вполне удовлетворяет. Я не страдаю от отсутствия секса, мне совсем не хочется, вот ни капельки, – она провела указательным пальчиком по своему лбу, обозначая, где у нее уже эта тема. – Ты меня знаешь, раньше дай волю, я бы такого натворила. Недаром меня мать с теткой сравнивает, у которой было пять мужей и еще с десяток любовников. Но это в прошлом. Я сейчас смотрю на противоположный пол, даже на модных киноактеров, и ничего не рождается ни в теле, ни в душе. Ни-че-го! Все направленно на творчество. И меня это устраивает.

– И давно ты так живешь? – я не удержался и спросил после недолгого молчания.

– Я ж говорю, где-то с год, наверное. Ну ты же видишь, я стала уравновешенней. И приступы с параличом прекратились. А раньше почти каждую ночь.

– Понятно. Если тебе так проще, то конечно выбор твой. Но мне кажется, ты его сделала неправильно. Удовольствие от жизни надо получать, а не подстраиваться под обстоятельства.

– Хотела бы я для себя такого, но отчего-то не получается у меня. Ну никак! Мне кажется, это все неправильно, жизнь и мысли мои неправильны, и люди вокруг неправильные, – голос ее задрожал, она шумно сглотнула и наклонилась поближе ко мне. – Жень, понимаешь, я как вот родилась, чувствую себя чужой. Для меня жизнь – это постоянный бой. Я как будто один в поле воин. У меня нет союзников, мне не на кого положиться. А я устала, я хочу спокойствия. Я хочу простого человеческого счастья, – она отвела от меня взгляд и поглядела в окно, а потом тихонько добавила: – Но когда достигаю определенных целей, понимаю, что все не то. Эта постоянная неудовлетворенность собой. Мне кажется все из-за того, что нет у меня творческой самореализации. Поэтому и занялась рисованием, как будто вся эта чепуха, сделанная моими руками, что-то даст. И так как этот путь, усыпанный шипами, сложный и долгий, и все вокруг против, то и у меня остается определенный стимул идти дальше.

– А как же я? – меня ранили ее слова, занося обиду глубоко в сердце. – Разве я тебе не союзник?

Она посмотрела на меня, протянула руку к моему лицу, но на полпути боязливо остановила ее и как-то странно улыбнулась:

– Женька, Женька. Я же не могу тебя вечно держать возле себя, у тебя свой путь. Я только мешаюсь.

– Ни черта ты мне не мешаешь! – грубо отрезал я, поймав ее за запястье и крепко сжав своей пятерней. – Если ты будешь жить со мной, мы сможем помогать друг другу в этой твоей творческой самореализации. И я не буду заставлять тебя работать, сиди дома и рисуй, сколько влезет.

– Тише ты, – она опять огляделась, – нас и так уже слушают, – ее глаза забегали, и она поспешно выдернула свою руку из моего цепкого захвата.

– Где? – опешил я. – То есть кто?

– Демон. Сзади сидит, не оборачивайся! – шикнула она на меня, но я уже повернулся и увидел парня за соседним столиком, который пил пиво и исподлобья глядел на нас. Поймав мой взгляд, парень улыбнулся мне и подмигнул.

– Обычный ротозей, с чего ты взяла что демон?

– Я их за версту чую, у меня от него мурашки по коже, – сестра поежилась и как от холода потерла свои плечи ладонями. Несмотря на теплоту помещения, руки ее были покрыты крупными пупырками, а тоненькие светлые волоски стояли, буквально, дыбом. – Отвези меня домой, не нравится мне все это.

Всегда удивлялся, с какой простотой она может говорить о таких вещах. Для нее, казалось, не было разницы, о чем разговаривать: о демонах ли, о спящих, о неизведанных мирах или о сексе. Хотя, наверное, если бы я всю жизнь знал об этом и видел своими глазами, так же реагировал бы. Иногда меня брало сомнение, возможно, Мила действительно немного тронутая, но я же помню детство, когда краем глаза видел ее мир.

– Как он выглядит на самом деле? – шепотом спросил я.

– Я не вижу его истинного лица. Вот блин, к нам идет, поехали отсюда, – срываясь на истеричные ноты, пискнула Мила.

Я подозвал официантку и попросил счет. Парень тем временем подошел к нашему столику и мило, я бы сказал, искренне улыбаясь, глядя на Матильду, спросил:

– Дама обижена?

Матильда угрюмо завертела головой.

– Тебе какое дело? – резко спросил я. – Она со мной.

– О, я просто спросил, не кипятись парень. Или ты хочешь поговорить отдельно? Может, выйдем? – предложил демон.

– Нет, он никуда не пойдет. Мы пришли вместе и вместе уйдем, – твердо ответила Мила, хотя я уже готов был сбивать кулаки. – Изыди!

Парень только слащаво улыбнулся и протянул визитку:

– Если захочешь настоящего мужика увидеть рядом, позвони, – и пафосно развернувшись, скрылся с глаз в одном из закутков кафе.

Матильда спрятала визитку в нагрудный карман рубашки и посмотрела на меня, изображая на лице неприязнь:

– Они каким-то чудом знают, что я их различаю в толпе. Достали уже.

– И как ты обычно от них отбиваешься? И почему визитку-то сохранила?

– Встречи не случайны. Он может быть потом полезен, – спокойно ответила сестра. – Обычно я обхожу их стороной, но если уж прилипнут, разыгрываю дурочку.

Ее телефон зазвонил, она, испуганно расширив глаза, тут же нажала ответ:

– Да, все в порядке. Он уже везет меня домой, – голос был какой-то странный, видимо это в понятии сестры значило изображать нежность. – Прости, да, засиделись, прости, едем, – она повесил трубку. – Дмитрий ругается, поехали домой, уже совсем поздно.

Мы расплатились пополам, сестра никогда не давала за нее платить, и я повез ее домой. По дороге между нами висела напряженная тишина. Прокручивая весь диалог в голове, я вновь и вновь возвращался к тем странным словам, что услышал сегодня из уст сестры. Да и разница реакции на мужа и на демона не давала мне покоя. Как легко она отшила прилипчивого незнакомца, так же тяжело ей было объяснять без постоянных 'прости' мужу, что мы засиделись. Я вышел из машины и довел Матильду до дверей, сдав лично в руки Дему.

– Трезвая и вполне вменяемая, – попытался пошутить я, видя бушующие разряды молний во взгляде Дмитрия, – я за ней следил.

– Долго вы. О чем можно так трындеть? Будешь чай?

– Да нет, меня Кэт заждалась, наверное.

– Передавай ей привет.

Я пожал ему руку и развернулся, делая вид, что ухожу, но когда дверь захлопнулась, любопытство пересилило, и я прильнул к ней ухом в попытках услышать, что там происходит. К моему разочарованию, до меня донеслось только недовольное ворчание Дмитрия и все те же тихие 'прости' Милы. И этот человек говорит, что ведет себя дома как мужик! Узнать бы, что там действительно у них происходит. По дороге домой я безуспешно пытался придумать план, как заставить выложить всю подноготную личной жизни свою сестру.

Глава 8

Проходя в тамбур и уже закрывая за собой дверь, я услышал позади голос, показавшийся мне смутно знакомым:

– Погоди, не закрывай.

Обернувшись, я буквально остолбенел от неожиданности. Меня догонял тот самый демон, повстречавшийся нам с сестрой в кафе.

– Забавно, правда? – усмехнулся он и дружески хлопнул меня по плечу. – Да ладно тебе, живу я тут. Сосед ваш новый. Меня, кстати, Сергеем зовут, – и он протянул свою руку, которую я рассеянно пожал.

Демон и вправду прошел к двери смежной квартиры и достал ключи. Уже открыв замок, Сергей повернулся ко мне, застывшему в дверях тамбура и, все так же приторно улыбаясь, покачал головой:

– Завидую я тебе, чувак. Как ты умудряешься с двумя сразу крутить шуры-муры? Научишь как-нибудь? – и скрылся в темноте своей квартиры.

Все еще переваривая это странное совпадение, я нажал на звонок, и мне открыла явно рассерженная Катерина.

– Ты видел сколько времени? – набросилась она на меня с порога. – Я тебе раз пятнадцать звонила, не мог просто ответить, что с тобой все в порядке? Я же волнуюсь!

Я достал свой телефон и, не обнаружив ни одного непринятого вызова, продемонстрировал его Катерине:

– Я же сказал, что встречаюсь с Матильдой. Как будто это в первый раз. Мы всегда так долго.

И почти сразу вереница смс звуковыми сигналами оповестила о поступавших звонках. Мы переглянулись с Катериной.

– Прям магия какая-то, – цокнула языком моя девушка.

– Видимо в кафе блокировались вызовы, – предположил я, но про себя удивился тому, что Матильде дозвонился Дмитрий. – У нас новый сосед?

– Да, заходил знакомиться. Немного странный, но очень даже вежливый парень. Тоже повстречал?

– Ага, я просто не понял, откуда он знает про тебя. А чего приходил? Просто так?

– Спросил, какой у нас интернет, телефон и всякие бытовые мелочи. Ты чего притрушенный? Случилось что-то?

– Не разговаривай с ним, он мне не нравится.

– О, да неужто ты ревнуешь? – Катерина расплылась в улыбке. – Это что-то новенькое.

– Понимай, как хочешь, – отмахнулся я. – Устал, слишком много информации.

Я прошел на кухню и вымыл руки, потом принюхался к своей одежде, которая оказалась вся пропитана сигаретным дымом. Придется ее отправить в стирку. Да и самому неплохо было бы сходить в душ, представляю, как пропахли волосы и кожа. Я взял бутылку светлого пива из холодильника, заботливо припасенную со вчера, и прошагал в спальню, где находилось мое рабочее место, чтобы запустить компьютер. Катерина не отставала от меня ни на йоту, следуя хвостом и продолжая бубнить. И хотя ее поведение было для меня заранее предсказуемо, и я пребывал в относительно подготовленном к такому разговору состоянии, это начало немного надоедать.

– Вот всегда так. Приходишь весь измотанный после этих загадочных встреч. Чем вы на них занимаетесь? – Катерина уперла руки в свои бока и притопнула ногой. В этот момент она до невыносимости напомнила мне мать, любившую таким же менторским тоном и в такой же позе читать нотации.

– Лучше так не делай, тебе не идет кривлянье, – холодно посоветовал я и, ожидаемо, Кэт сменила тактику:

– Взял бы меня хоть раз! Я может тоже хочу с Матильдой поболтать, – принялась канючить она, изображая обиженного ребенка. Это выглядело потешно, если брать в расчет и рост, и прекрасно развитые выдающиеся формы моей девушки.

– Ты с Матильдой? Поболтать? – невольно усмехнулся я.

– А что такого? Вот уж нам, девчонкам, и не найти общих тем?

– О чем ты можешь разговаривать с Милой? – сделав акцент на местоимении, я кольнул ее самолюбие. – Не смеши, я много раз говорил, что она другая.

– Ой-ой, другая она! Другая, не другая, какой бы ни была, есть одно, что связывает всех нас. Просто с тобой она о таких вещах не говорит, а со мной обязательно будет!

– О чем, интересно, моя сестра с тобой будет разговаривать, а со мной нет?

– О мужиках, конечно! Пожалуюсь ей на тебя. Пусть хоть она повлияет на твою безответственность. Я приехала, не видела тебя все выходные, соскучилась, а ты умотал. Неужели встреча с сестрой не могла подождать до завтра?

– Эта не могла! – отрезал я, чтобы прекратить ненужный и уже надоевший мне своим однообразием спор, но потом смягчился: – Ты знаешь, Милу тяжело вырвать из лап мужа.

– Может и нет никакой Милы, может это все твоя выдумка! – Кэт обиженно надула губы.

– Ха, а где же я, по-твоему, был? – удивился я такому повороту разговора.

– У любовницы!

Я рассмеялся, на этот раз искренне.

– Знаешь, мне это уже надоело! – еще больше обиделась Катерина, видя такую мою реакцию. – Либо на следующих выходных мы все вместе ужинаем в том новом ресторане, что открылся на прошлой неделе возле моего агентства… Помнишь, я тебе о нем говорила. Мы еще хотели с тобой туда сходить на разведку, вот как раз повод будет, – вдалась в объяснения Кэт, но вдруг вспомнила, с какой целью это все говорит и тут же ультимативно добавила: – Или тебя ждет серьезный разговор о нашем будущем! И я не хочу слышать никаких отговорок. Я и с родителями твоими знакома, и с обеими старшими сестрами, а эту неуловимую Матильду ни разу не видела. Зато слышу от тебя постоянно – Мила то, Мила это, а вот Мила считает. Надоело уже это мне порядком, поперек горла стоит!

Я только развел руками, допил последние глотки пива, развернулся и направился в душ. Необходимо было спрятаться от этой назойливой болтливой женщины. Если она втемяшит себе в голову какую-нибудь чушь, то может часами проговаривать одно и то же, изредка облекая первоначальную историю подробностями. А у меня и без того мозг буквально пух, будто утопленник в летний день. Во-первых, не давал покоя телефон, так вовремя заблокированный, во-вторых, новый сосед-демон, так неожиданно появившийся в нашей жизни, но неизменно мысли возвращали меня в личную жизнь сестры. Какую власть имеет Дмитрий над ней? Может он тоже демон, только его Мила почему-то не идентифицировала? Поэтому, как за пеленой, она не слышит и не видит ничего, что он с ней делает. Тогда как ее вырвать из этих могучих лап?

Честно говоря, я соскучился по тому задорному заразительному смеху сестры, который всегда сопровождал меня в минуты буйного веселья. В детстве мы любили устраивать розыгрыши над своими домочадцами, периодически переключаясь на соседей и друзей. Иногда нам, конечно, сильно попадало от пострадавшей стороны, но это не могло остановить тот задор, с которым Мила бралась за воплощение своих бесконечных проказ. Мы подсовывали выеденные муравьями скелеты огромных жуков сестрам в постели, или же, позаимствовав у Елены бесцветный лак, полностью обмазывали им мыло, а потом долго смеялись с недоумения очередного простака, пытавшегося этим мылом вымыть руки. Однажды, раздобыв перед пасхой пищевой краситель, мы обеспечили всю семью прекрасной сине-зеленой улыбкой на праздник, ловко намазав зубные щетки этим составом. Случайно попавший нам в руки двусторонний скотч буквально парализовал кухонную жизнь на полдня. Отец первым, после безуспешных попыток отодрать кружку с чаем от стола, интуитивно понял, кто натворил это безобразие. Он хотел было схватить утреннюю газету, заботливо оставленную нами же рядом, чтобы проучить виновников как следует, но поднял ее вместе со стулом и от неожиданности опустился обратно на свой табурет, лупая глазами и вертя в руках эту конструкцию. Я до сих пор помню его багровое лицо, газету, в итоге изорванную на мелкие клочки, в попытках разжать крепкие объятия скотча, и взгляд матери, заставшей его за этим занятием и на минуту поверившей, что муж сошел с ума. И хоть мы с Милой и были заперты по разные комнаты друг от друга на пару недель, но встречаясь за обеденным столом, не умели сдерживать своего веселья, вновь и вновь смеясь над произошедшим, чем еще сильней злили родителей.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.