Нарушитель самоизоляции

С глаз Клауса тут же спала мутная пелена возбуждения, он мягко отпихнул от себя девушку и вскочил навстречу Игнату, позволив мне оценить его богатый бархатный барский халат и пока еще безволосую грудь, торчащую из-под него.

– Послушай, ты, – тихо и вкрадчиво заговорил Клаус, – я здесь хозяин и это мои гости. Ты слишком много на себя берешь.

– Здесь хозяин – твой отец, – невозмутимо поправил мальчишку Игнат, – и вряд ли ему понравится, что ты нарушаешь его приказ не приводить сюда посторонних.

Девицы на покрывале перестали болтать, и воцарилось неприятное молчание.

В деревьях на склоне реки пели птицы, далеко лаяла собака, но все равно мне показалось, что сейчас разразится гром.

Клаус внезапно смягчился, хотя глаза его осатанело сверкали.

– Да расслабься ты, – примиряющим тоном сказал мальчишка, – отдохнул бы. Слишком много работаешь, тебе бы не помешало немного ласки… Девочки? – он обернулся к своим гостьям и поманил одну из них. – Анжела, подойди.

Полногубая блондинка в бикини неохотно поднялась и неуверенно приблизилась к Клаусу.

Конечно, эти барышни привыкли выполнять разные, порой самые безумные прихоти, но сейчас в воздухе определенно пахло назревающей дракой, которая вряд ли входила в их планы. Мне бы не хотелось оказаться на месте этой девчонки, зажатой между молотом и наковальней.

Игнат застыл, словно каменное изваяние, и, кажется, даже не дышал.

– Анжела, – Клаус наклонился к девушке и ласково отодвинул в сторону ее волосы, склоняясь к самому уху, – поцелуй моего друга.

Эх, знала бы я, что нужно выходить сюда с попкорном. Редко в моей хоть и довольно разнообразной, но в целом скучной жизни происходят подобные напряженные моменты.

Анжела топталась на месте: окаменевший и откровенно недружелюбный Игнат ее мало привлекал.

Клаусу надоела затянувшаяся пауза, он фыркнул и подтолкнул девушку к Игнату, но мужчина протянул вперед руку, не позволив ей приблизиться.

Проститутка поняла, что сейчас произойдет что-то недоброе, и отскочила в сторону.

– Она тебе не нравится? – протянул Клаус. – Может быть, другая… – Он широким жестом указал на остальных девушек, и глаза его презрительно сузились, когда он выдал следующие слова, просто пропитанные насквозь ядом: – Или… тебе только мою мамашу подавай? На других не стоит, да?

В следующее мгновение хрупкое тело подростка с грохотом шлепнулось в бассейн, окатив всех присутствующих волной брызг.

Пока Клаус барахтался в воде, я наконец-то перевела взгляд на Игната, и от моего внимания не укрылось, каким нервным жестом он потер руки. Внешне он по-прежнему был невозмутим.

Клаус с рекордной скоростью выскочил из бассейна и, мокрый и взъерошенный, словно искупавшийся в луже воробей, бросился на Игната с кулаками.

Игнат легко блокировал его выпад и скрутил мальчишке руки за спиной.

– Пусти, урод, – по-детски обиженно запищал Клаус, – я все отцу расскажу… он уволит тебя на хрен! Свали!

Игнат легко освободил подростка из своей хватки, и от неожиданности тот чуть не плюхнулся на траву. Смущенный своим проигрышем в так и не состоявшейся до конца драке, он, поджав хвост, бросился к дому.

Игнат тем временем подошел ко мне, выудил из кармана своего безупречного костюма бумажник и сунул мне внушительную пачку купюр.

– Заплати им и пусть убираются, – сказал он, понизив голос, после чего пошел следом за Клаусом.

– Эм… Девочки, – неловко окликнула я приунывших проституток, – переодевайтесь и домой, вечеринка закончилась.

Несколько дней Клаус не выходил из своей комнаты и, судя по предметам, иногда ударявшимся о стены, и звону бьющейся посуды, был по-прежнему крайне недоволен сложившейся ситуацией.

В самые напряженные моменты я спускалась на улицу, чтобы пресечь его возможные попытки бегства, но каждый раз его окно, окрашенное голубыми всполохами телевизора, было закрыто. Что же, купание в прохладной воде действительно немного остудило его пыл.

Я наслаждалась приятными моментами покоя, предоставленная сама себе, и успела посмотреть приличное количество фильмов, поболтать с тетей Милой по скайпу и перечитать несколько книг.

Одним таким тихим спокойным вечером в двери моей комнаты робко постучали.

Я ожидала увидеть Игната, но на пороге топтался Клаус.

Он выглядел робким, смущенным и потерянным, и во мне даже проснулись какие-то добрые сестринские чувства по отношению к этому избалованному, но страшно одинокому ребенку.

– Эй, Никита, – вместо приветствия заговорил мальчик, и даже придуманное им глупое прозвище звучало скорее мило, оттого, что он, вероятно, действительно не запомнил моего имени, – может, поужинаешь со мной?

– Вау, – выдохнула я и на всякий случай спросила: – С чего такая благосклонность?

– Мне ужасно надоело сидеть одному, – честно признался Клаус и нетерпеливо спросил: – Ну… что скажешь?

– Ладно, – пожала плечами я, – будь по-твоему.

– Тогда жду тебя внизу, – просиял мальчишка и, явно почувствовав себя увереннее, дружелюбно сказал: – Кстати, классная футболка.

Не могу сказать, что сильно обрадовалась его комплименту насчет моей старой, почти что домашней майки с надписью «Jack Daniels», скорее заподозрила в этом какой-то скрытый намек на предложение вместе отведать чего-то алкогольного, а значит, запрещенного для шестнадцатилетнего подростка.

Но я все-таки вежливо кивнула и закрыла дверь, чтобы переодеться во что-то более строгое. Не стоит подкидывать ему лишний повод нарушать субординацию.

И все-таки, Женя, когда ты стала такой злой? Нужно давать людям шанс. Все-таки этот ребенок просидел дома уже больше недели даже со всеми своими глупыми выходками и попытками сбежать, вероятно, он и правда просто соскучился по человеческому обществу. И учитывая небольшой выбор предоставленных ему вариантов, конечно же, я была лучшей кандидатурой, чем Игнат с их сложными отношениями. Игнат, мало подходивший под определение «человеческого общества».

Ужин был накрыт в гостиной, а по включенному телевизору уже подходила к концу очередная супергеройская франшиза.

Клаус даже подскочил при виде меня, чтобы галантно пододвинуть мне стул.

Однако ужин совсем не выглядел изысканно и состоял из огромной миски с непонятной красной субстанцией и тарелки с мексиканскими лепешками.

– Чили кон карне, – гордо объявил Клаус и протянул мне глубокую тарелку, в которую жирно начерпал красной жижи.

– Ух ты, – выдохнула я, стараясь не выдавать скептического настроя.

– Я сам приготовил, – похвалился подросток, – у меня сосед по комнате пуэрториканец, научил старому семейному рецепту.

После такого резюме мне не оставалось ничего другого, как попробовать приготовленную Клаусом стряпню. И, нужно отдать ему должное, блюдо оказалось довольно вкусным, хотя и обжигающе острым.

Клаус украдкой поглядывал на мою реакцию, щелкая пультом телевизора, чтобы не выдавать смущения.

Конечно, все дети с дефицитом внимания, как правило, очень остро нуждаются в поощрении. Мне ли об этом не знать?

Отец постоянно был мною недоволен, начиная с того, что я родилась неподходящего пола, и заканчивая тем, что не стала как минимум министром обороны.

Вероятно, у меня появился маленький шанс наладить отношения с подопечным и сделать оставшееся совместное времяпрепровождение менее напряженным.

Клаус остановил бесконечное мелькание кабельных каналов на каком-то старом черно-белом фильме. Сцены были мне знакомы, но название потерялось где-то в кладовых памяти.

– Пойдет? – спросил мальчишка заботливо. – Или… что ты любишь смотреть?

– Оставь, – равнодушно пожала плечами я и решила попробовать сделать первый неуверенный шажок в строительстве мостов между нами, – ты же и один мог кино посмотреть.

– И то верно, – усмехнулся Клаус, – меня уже тошнит от него.

Мне захотелось возразить, что недели недостаточно для возникновения подобного эффекта, но напомнила себе о миротворческой миссии, с которой я спустилась в эту гостиную.

– Очень вкусно, – решилась я похвалить стряпню подростка, – правда, немного остро.

Клаус с готовностью налил мне стакан томатного сока.

– Я люблю острое, – сказал он, – ужасно надоела безвкусная стряпня… Игната.

– Вынуждена с тобой не согласиться, – возразила я, – он хорошо готовит.

Клаус хмыкнул, но, видимо, тоже старался подавлять свой дурной нрав, чтобы не лишиться единственной возможной компании в моем лице.

– Да, хорошо, – с трудом согласился парень, – но все обязательно должно быть полезным, а острое – это неполезно, – конечно, при упоминании Игната Клаус не сдержался, – фу, как омерзительно быть таким правильным…

– Кстати, где он? – заинтересовалась я.

Легко было сложить два и два и предположить, что Клаус не просто так решился покинуть свое убежище, да еще и отправился хозяйничать на кухню.

– Отец вызвал, – откликнулся Клаус и добавил заговорщически: – Так что мы с тобой одни… Не знаю, когда доктор Франкенштейн вернется.

Конечно, знает. Вот тут-то я и пожалела, что расслабилась, а заодно и о легкомысленно проглоченном чили.

Под внимательным взглядом мальчишки я не могла выдать охватившего меня беспокойства, но уже подумывала о том, как бы смотаться в туалет и избавиться от, возможно, приправленного чем-то, кроме острого перца, блюда.

Нужно было поддержать беседу, чтобы Клаус не заподозрил моих опасений.

– Почему ты его так ненавидишь? – Общих тем для разговора у нас практически не было, и я решила ухватиться за единственно возможную.

Вероятно, он и сам выйдет из себя, а я тихонько сольюсь и выполню все возможные меры, чтобы предупредить катастрофу.

Но Клаус не начал беситься, а только рассмеялся, хотя довольно нервно.

– Он мерзкий фальшивый человек, – заговорил он после некоторой паузы, видимо, тщательно подбирая слова для максимально этичной характеристики, – и странный. Просто жутко странный.

– Да, я заметила, – согласилась я.

Вроде бы пока все шло нормально, организм не подавал тревожных сигналов. Может быть, я зря беспокоюсь и ужин – это всего лишь ужин?

Нет, Женечка, ты слишком хорошо знаешь людей, чтобы покупаться на подобное. Нужно встать, извиниться и уйти. Найти повод, в конце концов.

– Ты просто ничего не знаешь, – продолжал Клаус, и его речь стала более эмоциональной. – Я вообще не понимаю, как отец его держит при себе… Он был влюблен в мою мать. Таскался за ней, как чокнутый сталкер, хотя она и была замужем. Ходил на все ее концерты, она уже боялась его. Потом пропал, объявился – и раз! Отец взял его телохранителем. Мне до сих пор кажется, что они с мамой… это… того… бр…

Я так увлеклась рассказом Клауса, что не сразу заметила, как внимательно мальчишка смотрит на меня. И вряд ли его интересовала моя реакция на рассказанную им семейную историю.

Он ждал. Вот черт. И как я могла так проколоться?

Я неуверенно поднялась с места и ощутила тягучую, мягкую тяжесть, разлившуюся в нижних конечностях. Пальцы тоже стали какими-то холодными и непослушными и при попытке ухватиться за спинку кресла я промазала и зачерпнула воздух.

– Ты что-то добавил в еду, – скорее констатировала, чем спросила я.

Клаус невинно закатил глаза.

– Нет, что ты, – откликнулся мальчишка и улыбнулся самой гадкой из всех имевшихся в его арсенале улыбок, – как ты можешь меня в таком подозревать… Я просто хотел накормить тебя ужином.

– И кто тут мерзкий фальшивый человек? – буркнула я и быстро, насколько это позволяло ставшее ватным тело, рванулась в сторону уборной.

Клаус насмешливо проводил меня взглядом Брута, только что всадившего нож в спину Цезаря.

Я захлопнула дверь ванной комнаты и на четвереньках доползла до унитаза.

В глазах предательски темнело, мысли путались. Все мышцы в теле расслабились и требовали поскорее отправиться в глубокий и сладкий сон. Конечно, вызывать рвоту было уже поздно.

Я распласталась на кафельном полу, и цветочный орнамент на стенах комнаты слился в одно яркое пятно. Глаза слипались.

Если ты не отравил меня, гаденыш, то, когда я проснусь, надеру твою самодовольную задницу ремнем… Да, ремнем…

Глава третья

Конечно, по пробуждении я не была настолько полна решимости, как за мгновение до полной отключки сознания.

Сначала я почувствовала промозглый холод кафельного пола, на котором валялась, а потом неприятное покалывание в затекших от неудобной позы конечностях.

Прежде чем пошевелиться, я мысленно прощупала свое тело, оценивая все реакции, и вроде бы не получила никаких тревожных сигналов. Взгляд легко сфокусировался на изящной люстре под потолком, и только в горле была легкая сухость.

Я прилично разбиралась в ядах, к несчастью, много раз встречавшись с их действием вживую, и вряд ли стала жертвой алхимических опытов глупого мальчишки. Вероятнее всего, Клаус подбросил мне сильные транквилизаторы. Они практически не имеют вкуса и не вызывают побочных действий. Неудивительно, что я ничего не почувствовала.

Насчет побочных реакций я глубоко заблуждалась.

Когда я все-таки решилась наконец-то подняться с пола, я ощутила вязкую, хоть и довольно приятную расслабленность во всем теле. Совершенно отвратительное явление для человека, который привык постоянно находиться в напряжении и все держать под контролем.

Я умылась ледяной водой, но легче не стало.

Из зеркала на меня смотрело помятое и опухшее отражение с блестящими от злости глазами. И злилась я даже больше на себя, чем на проклятого маленького принца. Я пыталась понять, в какой момент жизни вдруг стала такой наивной и сентиментальной настолько, что так просто позволила себя одурачить разговорами об одиночестве и простых человеческих потребностях в общении. Мои детские обиды и недостаток внимания? Возможно. И этот избалованный гаденыш знал, за какие ниточки дернуть, куда надавить.

Конечно, все в нем видят ребенка, которым никто не занимается, и, вероятно, часто спускают ему все с рук только из-за необоснованной жалости.

Не думала, что окажусь в списке этих наивных олухов.

Я вышла из санузла и оценила ситуацию – судя по всему, Игнат еще не вернулся, а Клаус благополучно смылся, воспользовавшись моей отключкой.

Остатки нашего вчерашнего ужина по-прежнему украшали столик в гостиной.

На всякий случай я забрала тарелки к себе, чтобы, если понадобится предоставить Игнату или его хозяину доказательства, быть во всеоружии.

Впрочем, доказательства чего именно, я предпочла не уточнять даже про себя. Собственной глупости и некомпетентности, вероятно.

И как мне после этого вообще оправдывать свою высокую квалификацию?

Игнату вряд ли понадобится доказывать, что Клаус накормил меня снотворным, он был первым, кто предупредил меня насчет мальчишки. А вот Иван, будь он неладен, даже не потрудился сообщить мне, что сыночек его начальника – сущий дьявол в теле подростка.

В моей комнате был легкий беспорядок – Клаус явно заявился сюда, чтобы отыскать ключи от отцовского «Лексуса».

Уважением к чужому личному пространству мальчик явно не отличался, вероятно, заодно ознакомившись с немногочисленными предметами моего быта, чтобы закончить портрет неудачницы, которую так легко обманул.

В отместку я, конечно же, отправилась в его комнату, но дверь оказалась заперта. Для этого случая у меня всегда был с собой небольшой набор из тонкого шпателя и парочки невидимок. Замок оказался относительно простым.

Как и следовало догадаться, апартаментам мальчишки явно не хватало педантичной уборки Игната – везде царил такой первобытный хаос, что можно было предположить, что и здесь произошел обыск. Но искали явно посерьезнее ключей от машины.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.