Иудея Христа. Рождение новой веры

Как только новоиспеченные союзники сняли осаду с Иерусалима и покинули Иудею, Йоханан Гиркан решился на дерзкий шаг, немыслимый для иудеев. Он приказывает вскрыть гробницу легендарного царя Давида и на изъятые там громадные ценности – три тысячи талантов серебра – набирает себе большую армию. Чтобы усилить ее, он, первым из Хасмонеев, нанимает отряды тяжеловооруженных воинов-наемников. Уже через три года армия Йоханана Гиркана принимает участие в совместном с Антиохом походе против парфян. Селевкиды настолько высоко ценили боевые качества своих иудейских союзников, что, как свидетельствует Николай Дамасский, несмотря на сильную спешку, были готовы ждать два дня, пока еврейские воины соблюдали субботу и иудейский праздник, в течение которых они не могли продолжать путь (Флавий, Иуд. древн., XIII, 7, 4). Совместная военная кампания завершилась полным успехом и привела к освобождению Месопотамии от парфян. Окрыленный победой Антиох в 129 г. до н. э. предпринял еще один поход против Парфии, на этот раз уже без армии Йоханана Гиркана. Однако новая военная кампания оказалась для него роковой: греко-сирийское войско было почти полностью уничтожено, а сам Антиох погиб. В результате этого поражения Селевкиды потеряли все территории к востоку от Евфрата, а их некогда могущественная и обширная империя превратилась в сравнительно небольшое царство – селевкидскую Сирию. Более того, внутри ее началась хроническая война за власть между претендентами на царский престол. С этого времени селевкидская Сирия уже не представляла серьезной угрозы для независимой Иудеи и Йоханан Гиркан приступил к освобождению исконных еврейских территорий, находившихся еще под властью Селевкидов.

Сначала он овладел Медавою – районом Заиорданья, прилегавшего к восточному берегу Мертвого моря. Со времен судей (XII–XI вв. до н. э.) эта область принадлежала южному древнееврейскому племени Реувен (Рувим), а затем стала частью Израильского царства. Вторым объектом наступления Йоханана Гиркана стала Самария, известная прежде как удел главного израильского племени Эфраим (Ефрем). И, наконец, третьим направлением его походов стала Идумея, страна эдомитян, ближайших родственников иудеев. Этот народ, представлявший во времена патриархов Авраама и Исаака одно целое с древними евреями, жил раньше в юго-восточном Заиорданье, в Эдоме, но, будучи вытеснен оттуда кочевниками-набатейцами, занял в VI–V веках до н. э. территорию Южной Иудеи. С тех пор за эдомитянами закрепилось новое имя – идумеи. Переселение идумеев стало возможным из-за опустошения Иудеи вавилонянами в 587 г. до н. э. и увода в плен части иудеев. Так южная Иудея стала Идумеей. Если в этническом отношении идумеи являлись фактически тем же народом, что и иудеи, то в религиозном плане они были язычниками. Завоевав Идумею, то есть южную Иудею, Йоханан Гиркан поставил ее народ перед выбором: либо принять еврейский монотеизм, либо уйти из южной Иудеи. Идумеи выбрали первое и с тех пор стали полноценными иудеями. Совершенно иначе Йоханан Гиркан отнесся к самаритянам – потомкам израильтян из племен Эфраим и Менаше (Манассия), которые частично смешались с переселенцами из Сирии и Месопотамии. Здесь он удовлетворился лишь разрушением их храма на горе Гаризим, который служил им альтернативой Иерусалимскому Храму. Несмотря на разницу в традициях, обрядах и священных книгах, самаритяне придерживались того же еврейского монотеизма, что и иудеи.

В конце правления Йоханана Гиркана его сыновья Аристобул и Антигон сумели отвоевать у Селевкидов южную часть Галилеи и эллинистический город Скитополь (израильский Бет-Шеан). Завоевание эллинистических городов проходило всегда сложнее. Солдаты и чиновники, которых поселили там сначала Птолемеи, а потом Селевкиды, оказывали ожесточенное сопротивление иудейской армии и пользовались военной и политической поддержкой эллинистических царств. Например, в Идумее труднее всего оказалось завоевать эллинистические Марешу и Адорайим, эти два бывших иудейских города были превращены греками в форпосты эллинистического язычества в южной Палестине.

Йоханан Гиркан проводил активную внешнюю политику. Подобно своему отцу Симону, он старался поддерживать дружбу и союз с Римской республикой – врагом селевкидской Сирии. Вместе с тем он использовал противоречия между селевкидской Сирией и птолемеевским Египтом, а также распри внутри правивших там династий. Все это позволило ему присоединить к Иудее территории, где преобладало еврейское население, и в то же время избежать серьезных столкновений с этими эллинистическими царствами. Однако многие исконные еврейские области, принадлежавшие раньше Израильскому царству – Галилея, северное и центральное Заиорданье, часть средиземноморского побережья, – оставались еще под властью селевкидской Сирии и птолемеевского Египта. Их освобождение уже выпало на долю сыновей Йоханана Гиркана.

В целом правление Йоханана Гиркана было весьма успешным. Вот как оценивает его еврейский историк I века н. э. Иосиф Флавий: «Являясь в течение тридцати одного года образцом примерного правителя, он умер, оставив после себя пять сыновей и удостоившись от Господа Бога трех величайших благ: властвования над своим народом, первосвященнического достоинства и дара прорицания» (Флавий, Иуд. древн., XIII, 10, 7).

Аристобул I (104–103 гг. до н. э.)

Йоханан Гиркан, будучи человеком мудрым и дальновидным, завещал правление страной своей жене, а пост первосвященника – старшему сыну Аристобулу. Тем самым он разделил светскую и религиозную власть между членами своей семьи, полагая, что это поможет сгладить конфликт с влиятельными в народе фарисеями, но оставить контроль над Иудеей в руках Хасмонейской династии. Однако жизнь распорядилась иначе. Властолюбивый Аристобул не удовлетворился саном первосвященника, он захватил и правление страной, а свою мать отправил в тюрьму, где в дальнейшем уморил ее голодом. Совершить государственный переворот Аристобулу помогло то обстоятельство, что в конце жизни отца он командовал иудейской армией и к тому же пользовался полной поддержкой саддукеев – партии храмовых священников. Три брата Аристобула, как и их мать, тоже оказались в темнице, повезло только Антигону, который с детства был любимым братом нового правителя. Впрочем, и Антигон ненамного пережил свою мать, вскоре он стал жертвой подозрительности Аристобула и интриг его придворных.

Аристобул I правил очень мало, всего один год. За это время он сумел завершить завоевание всей Галилеи, начатое еще его отцом, и первым из Хасмонеев решился называть себя не правителем, а царем. Правда, этот титул он присваивал себе только во внешнеполитических контактах, чтобы повысить статус своей династии в глазах неиудеев. Одновременно начиная с Аристобула I Хасмонеи стали использовать греческие имена наряду со своими еврейскими, причем эти вторые, эллинские, имена зачастую вытесняли иудейские. Особое рвение в эллинизации иудейских имен проявил Аристобул I, который даже называл себя фил’эллином (другом греков). Очевидно, в этом проявилось стремление Хасмонеев улучшить хотя бы культурное взаимопонимание с эллинистическим миром, который, потерпев поражение в маккавейских войнах, уже не представлял угрозы для иудейского монотеизма. Нельзя забывать, что Иудея была окружена со всех сторон эллинистическими царствами и городами, поэтому иудейская элита старалась хотя бы внешне усвоить греческую культуру, чтобы быть лучше понятой и принятой в господствовавшем тогда мире эллинов.

В более чем короткое царствование Аристобула I его брат Антигон, командовавший тогда иудейской армией, завершил освобождение от власти Селевкидов северной части Палестины – Галилеи. Население этой области, принадлежавшей раньше Израильскому царству, возводило свое происхождение к пяти северным древнееврейским племенам: Нафтали (Неффалим), Иссахар, Ашер (Асир), Завулон и Дан. На самом северо-востоке Галилеи иудейская армия столкнулась с пришельцами – племенами итуреев, кочевавшими в южной Сирии и Ливане. Итуреи представляли собой потомков западносемитского кочевого народа – ишмаэльтян, родственных древним евреям. Они, подобно иудеям, тоже вели свое родословие от библейского патриарха Авраама (Быт. 25: 15). Во II тысячелетии до н. э. итуреи, как и вообще все ишмаэльтяне, были известны среди окружавших их народов под именем «суту» или «сутии». Однако итуреи, в отличие от иудеев, оставались язычниками, и Аристобул I поставил их перед выбором: либо отказаться от идолопоклонства и принять еврейский монотеизм, либо покинуть пределы Галилеи. Итуреи, как в свое время идумеи, предпочли стать иудеями.

Александр Яннай (103—76 гг. до н. э.)

В 103 г. до н. э. Аристобул I скоропостижно умирает еще в молодом возрасте, и царствующая вдова вместе с придворными выбирает в качестве нового правителя и первосвященника его брата, Александра Янная, только что освобожденного из тюрьмы. Чтобы укрепить свое положение, Яннай использует древнееврейский обычай левирата и женится на бездетной вдове своего умершего брата – Саломее Александре. Правда, приход Янная к власти не обошелся без новых распрей внутри хасмонейской династии, в результате которых был казнен еще один сын Йоханана Гиркана, претендовавший на пост правителя.

Царствование Александра Янная характеризуется двумя главными чертами. Во-первых, освобождением от власти селевкидской Сирии и птолемеевского Египта всех областей Палестины, принадлежавших ранее Израильскому и Иудейскому царствам. Во-вторых, крайним обострением отношений с фарисеями, которое привело к кровопролитной гражданской войне.

Яннай присоединил к Иудее северное и центральное Заиорданье – уделы древнееврейских племен Менаше и Гад, Голанское плато к востоку от озера Кинерет, а также область исторического Моава, население которого частично слилось с иудеями. Другим направлением его наступления стало средиземноморское побережье и портовые города. К концу своего царствования Яннай подчинил иудейской власти все эллинистические города в Палестине, как на побережье (за исключением Аскалона), так и в Заиорданье. Границы Иудеи при Яннае совпадали с пределами древнего Ханаана: от заснеженной горы Хермон на севере до раскаленных песков Синая на юге, и от средиземноморского побережья на западе до Сирийской пустыни на востоке. Однако в этой большой и сильной стране не было мира и согласия. Главным противником царя оказались не внешние враги, а внутренние – фарисеи, представлявшие самое влиятельное религиозное течение в Иудее. Яннай, стоявший на позициях саддукеев (храмовых священников), не принимал Устного Закона фарисеев и запрещал народу следовать ему. Со своей стороны, фарисеи не признавали его права ни на царство, ни на первосвященство. Неприязнь фарисеев к нему возросла еще больше, когда Яннай, первым из Хасмонеев, стал использовать титул царя не только в отношениях с соседями, как это делал Аристобул I, но и внутри страны. Еще одной причиной для недовольства стали частые военные походы царя. Фарисеи обвиняли Янная в том, что он без всякой нужды подвергает опасности свободу и независимость Иудеи, добытые их предками такой дорогой ценой. Основанием для подобных обвинений послужила осада эллинистического города Птолемаида (Акко), представлявшего тогда мощную крепость-порт на средиземноморском побережье. Оказавшись не в состоянии противостоять войскам Янная, жители города обратились за помощью к Птолемею Латуру, властвовавшему над Кипром и имевшему сильные армию и флот. Птолемей высадился с большими силами в Иудее и нанес большой урон армии Янная. В свою очередь, Яннай, пользуясь враждой внутри династии Птолемеев, заключил союз с матерью Птолемея – Клеопатрой III, правившей тогда Египтом, и пригласил ее армию воевать вместе с ним против ее взбунтовавшегося сына. В конечном счете и жители Птолемаиды, и иудейский царь горько пожалели, что связались с Птолемеями. Птолемей Латур, вместо того чтобы защищать призвавший его на помощь город, сам взял его штурмом и разграбил. Что касается его матери, Клеопатры III, то и она, приглашенная в качестве союзницы, решила захватить Иудею. Войну между «союзниками» предотвратило лишь предупреждение египетских евреев: они командовали армией птолемеевского Египта и составляли ее элитные части, являвшиеся опорой Клеопатры. Только опасения потерять поддержку преданных ей иудейских воинов заставили египетскую царицу отказаться от своих вероломных планов.

Между тем нараставшая конфронтация между фарисеями и Александром Яннаем в конечном счете привела к гражданской войне в Иудее, которая продолжалась не менее шести лет (94–88 гг. до н. э.). Поводом к восстанию против царя послужил его неудачный поход против набатейцев (потомков мидьянитян – западносемитских кочевых племен). Вероятно, к сторонникам фарисеев присоединилась часть как иудейской аристократии, так и храмовых священников, не признававших прав Хасмонеев на царский престол и первосвященство. В ходе братоубийственной войны погибло не менее 50 тысяч иудеев. Ненависть фарисеев к Яннаю была столь велика, что, «когда тот спросил, как умилостивить народ, ему ответили: “Умереть, хотя и смерть после таких злодейств едва ли сможет примирить!” Столкнувшись с невозможностью одолеть Янная своими силами, фарисеи и их сторонники пошли на опрометчивый шаг: они призвали на помощь селевкидского царя Деметрия III Эвкера. Тот, «в надежде на более отдаленные последствия, охотно откликнулся на зов и явился со своим войском» (Флавий, Иуд. война, I, 4, 4). Решающее сражение между армией Янная, с одной стороны, и объединенными силами греко-сирийцев и иудеев – с другой произошло в районе города Шхем (Сихем) в Самарии. Войско Янная, в численном отношении в два раза уступавшее своим противникам, проиграло битву и вместе с царем укрылось в горах Эфраима. Однако и победителям не пришлось торжествовать победу. Среди иудеев, сражавшихся вместе с Деметрием, произошел раскол, и часть из них покинула греко-сирийский лагерь. Да и сам Деметрий был вынужден поспешить обратно в Сирию, потому что там появились претенденты на его трон. Лишившись союзника, фарисеи и их сторонники потерпели поражение. Мстительный Яннай, вернувшись в Иерусалим, приказал писидийским и киликийским наемникам (из Малой Азии), известных своей свирепостью, казнить 800 пленных фарисеев, но перед этим изрубить их жен и детей на их же глазах. Как сообщает Флавий, «сам Александр созерцал эту кровавую резню, пиршествуя в сообществе своих наложниц. Народ охватил такой панический страх, что в следующую же ночь 8000 противников царя поспешили покинуть Иудею, и только смерть Александра положила конец их вынужденному изгнанию» (Флавий, Иуд. война, I, 4, 6). Так закончилась гражданская война, но мира и покоя в стране не было вплоть до конца царствования Янная.

Саломея Александра (76–67 гг. до н. э.)

Александр Яннай умер в 76 г. до н. э. во время одного из своих военных походов в Заиорданье, и, хотя он имел двух взрослых сыновей, Гиркана и Аристобула, предпочел завещать царство не им, а их матери и своей жене, Саломее Александре. Флавий повествует о решении Янная и царствовании Саломеи Александры следующим образом: «Правление он оставил своей жене Александре в том убеждении, что ей народ будет повиноваться охотнее, так как она не принимала никакого участия в зверских расправах мужа, а, напротив, постоянно противодействовала его беззакониям, чем и приобрела себе доверие иудеев. Надежда его не обманула. Слава благочестия, которой эта женщина пользовалась, доставила ей господство. Она строго соблюдала старинные народные обычаи и устранила от дел нарушителей священных законов. Из двух сыновей, прижитых ею с Александром, она произвела в первосвященники Гиркана, так как он был старший и притом слишком вял для того, чтобы участие его в делах правления могло сделаться для нее опасным. Младшего же, Аристобула, отличавшегося пылким характером, она заставила удалиться в частную жизнь. Ближайшее участие в правлении при ней приняли фарисеи… Богобоязненная Александра была им очень преданна; они же, пользуясь ее простотой и вкрадываясь мало-помалу в ее доверие, вскоре сделались фактическими правителями, изгоняя и милуя, освобождая и заточая всех, кого им заблагорассудилось. Одним словом, они наслаждались всеми выгодами правления, а Александра несла его тяжести и расходы. Впрочем, она сама была занята более важными делами. Набирая все больше и больше войска внутри страны и вербуя немало наемников извне, она вдвое увеличила вооруженные силы своего государства и сделалась даже страшной для соседних царей. Так она господствовала над другими, а над нею самой фарисеи (Флавий, Иуд. война, I, 5, 1–2).

Девятилетнее царствование Саломеи Александры явилось самым мирным и спокойным периодом в истории Хасмонейской Иудеи. Оно осталось в памяти народа как время экономического подъема и процветания. Лучшим способом умиротворить народ оказалось найти общий язык с влиятельными фарисеями и допустить их до правления государством. Столь же миролюбивой была и внешняя политика царицы. В отличие от своего мужа, она не предпринимала никаких военных походов против соседей, хотя и значительно усилила армию. Исключением стала лишь военная кампания против Дамаска, когда иудейские войска под командованием младшего сына царицы, Аристобула, осадили и штурмовали этот город.

Аристобул II (67–63 гг. до н. э.)

После смерти Саломеи Александры между ее сыновьями началась борьба за царский трон. Вот как описывает Флавий эту далеко не плавную смену власти внутри хасмонейской династии: «Хотя законным наследником престола был Гиркан, которому мать перед смертью передала правление, но превосходство силы и ума было на стороне Аристобула. Поэтому при первом же столкновении братьев у Иерихона большинство войска покинуло Гиркана и перешло к Аристобулу. Гиркан бежал с немногими оставшимися ему верными людьми и достиг Антонии (крепость в Иерусалиме. – И.Л.), где он захватил жену и детей Аристобула как залог своего спасения. И действительно, прежде чем дело дошло до окончательного разрыва, было достигнуто мирное соглашение, по которому Аристобулу досталось царство, а лишенному короны Гиркану были обещаны все почести, подобающие брату государя. На этих условиях братья помирились в храме, дружески обнялись на глазах окружавшего их народа и обменялись жилищами: Аристобул отправился в царский дворец, а Гиркан – в дом Аристобула». Казалось, в стране воцарился мир, однако он оказался очень недолгим. «Противникам так неожиданно воцарившегося Аристобула сделалось жутко; больше всех имел основание опасаться издавно и глубоко ненавистный ему Антипатр. Родом идумеянин, он по знатному своему происхождению, богатству и могуществу сделался первым человеком в своем народе. Этот Антипатр, с одной стороны, убедил Гиркана бежать к аравийскому (набатейскому. – И.Л.) царю Арете, чтобы при его помощи возвратить себе царское достоинство, а с другой – уговорил Арету принять у себя Гиркана и содействовать его возвращению к власти» (Флавий, Иуд. война, I, 6, 1–2).

Набатейцы, не раз терпевшие поражения от Александра Янная, были крайне заинтересованы, чтобы в Иудее воцарился зависимый от них претендент на престол. Кроме того, Гиркан предложил отдать Арете 12 городов, которые Александр Яннай отвоевал у набатейцев. «Побуждаемый такими [заманчивыми] обещаниями, Арета во главе пятидесятитысячного войска, отчасти конного, отчасти пешего, выступил в поход против Аристобула и победил его в бою. Так как после этой победы многие воины перешли на сторону Гиркана, Аристобул увидел себя покинутым и бежал в Иерусалим» (Флавий, Иуд. древн., XIV, 2, 1). Совместные набатейские и иудейские силы осадили Иерусалим и Храм, где укрылись сторонники Аристобула.

Как и во времена Александра Янная, в стране снова разразилась гражданская война, правда, на этот раз между сыновьями Янная и их последователями. И опять проигравшая сторона обратилась за помощью к соседям и пригласила чужеземные войска в Иудею. Однако распри внутри хасмонейской династии произошли в очень опасное для страны время и имели роковые для нее последствия. В 64 г. до н. э. римский полководец Гней Помпей завершил завоевание селевкидской Сирии, и римские легионы расположились в Дамаске, в непосредственной близости от растерзанной гражданской войной Иудеи. Как пишет Флавий, Аристобул, «наверное, попал бы в руки осаждавшего его врага, если бы римский полководец Скавр, используя междоусобицу, не нагрянул как раз в это время в город и не заставил снять осаду. Он, собственно, был послан Помпеем… но, прибыв в Дамаск, незадолго перед тем завоеванный Метеллом и Лоллием и сменив последних, он узнал о положении вещей в Иудее и поспешил туда, как к счастливой находке. Едва только он вступил в страну, как уже явились к нему послы от обоих братьев с просьбой о помощи одному против другого. 300 талантов Аристобула оказались более тяжеловесными, нежели все права Гиркана. За эту плату Скавр послал герольда к Гиркану и арабам (набатейцам. – И.Л.) с приказанием от имени римлян и Помпея немедленно снять осаду. Устрашенный Арета выступил из Иудеи в Филадельфию (Раббат-Аммон), а Скавр возвратился обратно в Дамаск. Аристобул, однако, не удовлетворился одним лишь избавлением от грозившего ему плена: погнавшись за неприятелем, он настиг его у так называемого Папирона, дал ему здесь сражение, в котором убил свыше 6000 человек, в том числе и брата Антипатра, Фалиона» (Иуд. война, I, 6, 2–3). Однако на этом гражданская война в стране не закончилась, так как Рим не собирался останавливать свою экспансию у границ Иудеи.

Приход римлян в Иудею

В 63 г. до н. э. Помпей прибыл в Дамаск с главными силами римской армии на Востоке. В этот момент, когда решалась судьба Иудеи, к Помпею поспешили три посольства: от Аристобула, Гиркана и фарисеев. Если первые два доказывали свои права на царский престол и убеждали римлян поддержать их, то фарисеи просили избавить страну от Хасмонеев и отдать всю власть достойному первосвященнику. Для большей убедительности своих аргументов Аристобул II преподнес необычайно дорогой подарок – виноградную лозу из чистого золота, стоимостью в 500 талантов. Однако Помпей не дал ясного ответа на просьбы сторон. Он считал, что пришел на Восток не помогать кому-либо, а проводить в жизнь интересы Римской республики. Помпей склонялся к тому, чтобы поддержать более слабого – Гиркана как самого зависимого и, следовательно, послушного Риму претендента на иудейский престол. Аристобул являлся куда более сильным, одаренным и богатым кандидатом на трон, он вызывал у Помпея подозрение, что станет слишком не зависимым от Рима царем. Однако, как опытный полководец и искушенный политик, Помпей не торопился с объявлением своего решения, чтобы, во-первых, заставить все стороны сотрудничать с римлянами, а во-вторых, не позволить Аристобулу, фактическому правителю, подготовиться к войне. В качестве первого шага он потребовал сдать ему все военные крепости и беспрепятственно пропустить его армию в Иудею. Аристобул II, не желая портить отношения с римлянами, был вынужден подчиниться. Но, подойдя к Иерусалиму, Помпей взял под стражу Аристобула и выставил новое требование – впустить его в город. Пока приверженцы Аристобула совещались, как поступить, сторонники Гиркана открыли ворота и впустили римлян в город. Перед лицом вероломства римлян и предательства противоборствующей партии, людям Аристобула не осталось ничего другого, как укрыться на Храмовой горе и приготовиться к отчаянному сопротивлению. Тем временем партия Гиркана не только предоставила в распоряжение римлян царский дворец, но и усердно помогала им в подготовке штурма Храмовой горы. Лишь после тяжелой трехмесячной осады римлянам и сторонникам Гиркана удалось ворваться в Храм и перебить приверженцев Аристобула II, а заодно и поддерживавших их храмовых священников (саддукеев). Несмотря на свои проримские и профарисейские симпатии, Флавий не мог не восхититься мужеством, глубиной веры и чувством долга своих идейных противников – священников Храма: «Сколько ни терпели римляне при этой осаде, они все-таки должны были удивляться стойкости иудеев вообще и в особенности тому, что они под самым жестоким градом камней и стрел не упускали ни одного малейшего обряда их богослужения, точно глубокий мир царил вокруг них. Ежедневные жертвоприношения, омовения и вообще весь порядок богослужения совершались со всей пунктуальностью. Даже после взятия храма, когда кровь их (священников. – И.Л.) лилась ежедневно вокруг алтаря, они не переставали совершать обычное богослужение… Многие священники при виде неприятелей, устремившихся на них с обнаженными мечами, неустрашимо оставались на своих постах… думая только о своих богослужебных обязанностях и нисколько не заботясь о своем личном спасении» (Иуд. война, I, 7, 4–5).

Захватив Храм, Помпей вместе со своей свитой совершил еще и святотатство, войдя в особую комнату, Святая святых, где пребывал Дух Божий и куда мог войти только первосвященник, да и то лишь один раз в году – в Судный день. Римские язычники были поражены, найдя помещение совершенно пустым и не обнаружив там никаких статуй и изображений. Правда, Помпей ничего не взял из храмовой казны и не тронул драгоценные вещи и утварь. Более того, он разрешил очистить Храм и возобновить богослужение уже на следующий день после штурма.