Полная версия
Кино для взрослых
– А эти ваши девушки в сценарии, – резко сменила тему Варя. – Их как зовут?
– Даша и Маша.
– И они как в «Лебедином озере»: одна – хорошая, другая – нет?
– Ну, скажем так, одна – очень хорошая, а вторая – не очень.
– И как зовут ту, которая очень?
– Даша.
– А которая похуже, значит, Маша?
– Да.
– В таком случае вы тоже неправы, – покачала Варя головой. – Как и Чайковский. Ведь, конечно, Машу стоит сделать хорошей.
– Хм, почему вы так думаете?
– Ну потому что Маша – это же такое имя… милое такое, что ли. Оно не подходит отрицательной героине. А вот Даша как раз – имя пожестче. Так могут звать негодяйку.
– Пожалуй, что-то в этом есть, – серьезно заметил я. – Только она все-таки не негодяйка у меня в сценарии. Эта вторая девушка, как бы ее ни звали.
– Ну это я так… – Варя пошевелила в воздухе пальцами. – Я же не помню толком ничего в вашем… Надо будет освежить…
– Освежите завтра, – предложил я. – Придете на студию – и вместе этим займемся. А сегодня вам уже лучше лечь спать.
– Да, вы правы, я ужасно устала… – Варя даже прикрыла глаза на несколько секунд. После чего широко распахнула их и воскликнула: – Ой, а куда же Валера подевался?
«Действительно, – подумал я, – этот момент мы с ним как-то не обсудили. Хорошо, просто отправлю ее домой».
– Давайте выйдем и я вам поймаю такси? – предложил я.
– Давайте, – не возражала Варя.
Я подозвал официанта и рассчитался, после чего проследовал с Варей к выходу. Она слегка пошатывалась, и я ее осторожно придерживал за плечи.
Когда мы выходили, кто-то как раз подъехал на такси к ресторану – и я немедленно усадил Варю в остановившуюся машину.
– А вы? – обернулась она на меня, поняв, что я не собираюсь садиться.
– А мне тут недалеко. – Я поцеловал ей руку. – Счастлив был с вами познакомиться. До завтра, Варя! – И захлопнул дверцу.
На самом деле я тоже живу далековато, но сесть с Варей в такси показалось мне неприемлемым окончанием этого вечера. Не из-за Волнистого как такового, но, пожалуй, именно то, что Варя была замужем, заставляет меня избегать в общении с ней многих жестов и действий.
Пока еще заставляет.
21
Утром Волнистый позвонил мне домой, успев застать меня буквально на пороге.
– Ну что я говорил! – бодро воскликнул он вместо приветствия.
– Значит, все в порядке, – догадался я. – Варя будет сниматься.
– Конечно! Вы же, как я понял, еще вчера обо всем договорились.
– Мы были пьяны, – заметил я.
– Ну а сегодня протрезвели – и ничего не изменилось. Ни у тебя, ни у нее. Так ведь?
– У меня так.
– Вот и у нее – так. А ты еще сомневался… Если я в чем-то уверен, то уж уверен.
– Ты был прав, но мне теперь несколько совестно, – ответил я.
– Это почему? – удивился Волнистый.
– Напоили мы с тобой девушку – вот почему.
– Что значит напоили? – возмутился Волнистый. – А ты сам разве не пил?
– Сначала ты с ней пил, потом я, ну и…
– Ну и все в порядке, – слегка раздраженно перебил Волнистый. – Что тебя не устраивает? Варя только что ушла – к десяти будет у тебя… Все – актриса есть, занимайся подготовительным периодом.
Мне не понравилась эта роль ментора, которую Волнистый пытался сейчас играть.
– Ладно, я и сам как-нибудь разберусь, – хмуро ответил я.
– Хорошо-хорошо, – сразу присмирел Волнистый. – Слава богу, мы с тобой оба не первый год замужем.
– Кстати, куда ты вчера подевался? – вспомнил я.
– Никуда, дома был.
– Мы это не обговорили, и я в какой-то момент не знал, что делать. Ждать тебя или нет…
– Но ты все сделал правильно, как я и думал.
– И ты, значит, спокойно сидел дома, в то время как твоя жена битый час выпивала в ресторане с другим мужчиной?
– Старик, что ты несешь! Варя – актриса. Если я буду ревновать к ее работе и в каждом, кто ее снимает, видеть соперника – это что ж получится? Тогда уж мне надо просто запретить ей играть.
– Я бы на твоем месте, пожалуй, так и сделал.
– Именно поэтому ты не на моем месте, – со смехом парировал Волнистый. – Нет, друг, такая девушка не будет терпеть подобных запретов или чего-то в этом роде. Так что учти на будущее. Если вздумаешь жениться на какой-то актрисе, то не рассчитывай, что она твоей домохозяйкой станет. То есть какая-то, может, и станет – но кому такая нужна?.. А вот если встретишь кого-то вроде Вари – таких, как она, больше нет, но, допустим, кого-нибудь почти с такими же достоинствами, – то сам поймешь, как с ней себя ставить. С такой пылинки надо сдувать – вот что. Как с зеницей ока носиться.
– Носиться как с зеницей ока, – усмехнулся я, – но в то же время обманным путем заставлять ее делать то, чего она не хочет. Это, значит, можно?
– Это нужно! И ей тоже. Она просто сама не понимает.
– А если фильм не получится, кому это будет нужно?
– Ну если так рассуждать, в этой профессии делать нечего.
– Валера, я тебе сразу скажу: если я почувствую, что Варя заставляет себя работать над этой картиной, я ее отпущу.
– И какой же ты после этого режиссер будешь! Да если мы будем с актерами так возиться, что получится? Они ж как дети – у них капризы сплошные. Семь пятниц на неделе…
Я устал от Волнистого, а кроме того, не терпелось увидеть Варю.
– Хорошо, обсудим наши взгляды на профессию в другой раз. А сейчас побегу – не хочу заставлять твою жену ждать.
– Тоже не по-режиссерски, – не унимался Волнистый. – Мы, что ли, должны ждать актеров? А вот они могут и подождать – ничего с ними не сделается…
Я молча бросил телефонную трубку, закурил и вышел из квартиры.
22
На студии я оказался без пяти десять – и Варя не заставила себя ждать, явившись ко мне буквально под сигналы «Маяка».
Я сидел за столом, но, заслышав шаги, почему-то сразу понял, что это она. Вскочил со стула и просиял. Не специально, а невольно. Я уже вчера не мог не улыбаться, глядя на нее, даже если говорил о чем-то серьезном. Само ее присутствие создает какую-то радость. Надеюсь, в трезвом состоянии у нее сохранился этот эффект. Впрочем, сегодня у нее, возможно, похмелье, так что, пожалуй, и не стоит особо рассчитывать на…
Но тут Варя вошла в мой кабинет – и я просиял еще больше. Она была прекрасна, очаровательна, обольстительна. Еще лучше, чем вчера.
Я подошел к ней и поцеловал руку:
– Здравствуйте, Варя! Очень рад вас видеть. Садитесь, пожалуйста.
– Спасибо! – Она присела напротив меня. Я обошел стол и сел на свое место. Сегодня нас разделяло еще меньшее пространство, чем вчера.
– Значит, вы не передумали? – с улыбкой спросил я.
– Сниматься? – уточнила она. – Нет, конечно, как я могла… Я ведь обещала.
– И вы здесь только поэтому? Только потому что обещали? – Я вновь напрашивался на то, чтобы меня успокоили. Ненавижу эту черту в других, но сам постоянно так делаю.
– Нет-нет, – скромно улыбнулась Варя. – Не только поэтому. Я вчера поговорила с вами и поняла, что хочу с вами поработать. Почему-то уверена, что мы сработаемся.
– Вот и я в этом нисколько не сомневаюсь… Варя, а вы не успели сегодня освежить в памяти сценарий, хоть немного?
– Успела, – кивнула Варя. – Я даже готова к паре сцен.
– Вот это да! – поразился я. – Как вы это ловко, однако… И к каким именно сценам?
– Честно говоря, я взяла наугад: одну – с Машей, другую – с Дашей.
– Отлично! Кстати, я действительно хочу поменять героиням имена, как вы вчера посоветовали. В смысле, Дашу сделать Машей – и наоборот.
– Ну что вы, зачем вы меня слушали? – смутилась Варя.
– Нет-нет, вы все очень правильно подсказали. Так что та девушка, которая у нас хорошая, она теперь будет Маша… И раз вы готовы, мы можем сразу пройти в павильон.
Перед вчерашним походом в ресторан я заранее договорился со своим постоянным оператором Лешей Рукавниковым. Сказал ему, чтобы с утра он был во втором павильоне, где сейчас ничего не снимают. Не потому я этим озаботился, что заранее был уверен в успехе нашего с Волнистым предприятия, а потому что люблю заведомо готовиться к более оптимистическому развитию событий. Чтоб уж ничто этих событий не портило… А если бы Варя не согласилась, я просто позвонил бы Леше и все отменил.
Мы с Варей спустились вниз и зашли во второй павильон. Кроме Леши с его оборудованием, там никого не было.
– Здравствуйте, – поздоровалась Варя. Леша молча кивнул.
Рукавников обладает свойством настоящего оператора – на съемках (да и вне их) его не видно, не слышно. Кинооператор должен быть именно таким. Никого не смущать своим присутствием и уж тем более не нервировать. Вообще делать все, чтобы на него обращали как можно меньше внимания. Актеры должны не замечать оператора, точно так же как для людей естественно не обращать внимания на находящуюся поблизости кошку. Мыслимо ли сколько-нибудь конфузиться перед кошкой? А идеальный оператор – он даже не как кошка, он не вполне одушевленный предмет. Продолжение камеры. Посредником же между оператором и актерами выступает режиссер. Оператор, пытающийся взять на себя хотя бы малую долю режиссерских функций, – это неприемлемо.
В этом смысле Леша – абсолютно приемлемый, оптимальный и чуть ли не идеальный. Разве что не слишком, может, умелый. То есть не безрукий, разумеется, но и не виртуоз. В моей группе виртуозов не водится – сплошные середняки. Уже поэтому ставка на такую исключительную девушку, как Варя, с моей стороны совершенно оправдана.
Благодаря ей «Предчувствие» станет лучшим моим фильмом. Или я буду не я!
23
Сначала Варя играла сцену с Дашей, которая теперь стала Машей. По сути, Варя играла себя – добрую, улыбчивую, интеллигентную девушку. И это было самое правильное актерское решение – любой режиссер на моем месте был бы доволен и обошелся бы без всяких подсказок. Все в Вариной игре выглядело так, будто экс-Дашу (нынешнюю Машу) я писал именно с нее.
Когда она закончила, я воскликнул:
– Браво! – и даже поаплодировал.
Никогда так раньше не делал – и тут же устыдился этого своего порыва. Но Варя отреагировала спокойно, лишь потупив глазки. Мой оператор, в свою очередь, и глазом не моргнул.
– Что ж, Варя, – начал я, невольно впадая в тот менторский тон, который час назад так разозлил меня в Волнистом, – наша хорошая Даша… то бишь Маша, получилась у вас восхитительной. Такой же, как вы сами, – и это прекрасно: лучшего тут и желать нельзя… Теперь посмотрим на… Дашу, значит. Вы готовы?
Варя кивнула. Леша снова включил камеру.
Уже через минуту я понял, что никогда еще не работал с такой блестящей актрисой (да и всем когда-либо снимавшимся у меня актерам-мужчинам было до Вари далеко). Она преобразилась на глазах – и стала жесткой, ершистой, прямо-таки пугающей. У меня даже дрожь побежала по коже – от того, что я буду снимать такую поразительную девушку и одновременно от того, что она станет воплощаться в придуманные именно мной образы.
Когда Варя закончила эту сцену, я понял, что любые «Браво!» и аплодисменты во второй раз будут совсем уж неуместны. Так что я просто подошел к ней, взял за обе руки – и с выраженной признательностью и преклонением поцеловал сначала одну, потом другую.
– Варя, мы должны сейчас же пойти и заключить с вами договор, – сказал я, продолжая держать ее за руки и зачарованно глядя ей в глаза.
– Боитесь, что я передумаю? – лукаво улыбнулась она.
– Боюсь, – сознался я. – Боюсь, что вы в любую минуту можете решить, что я со своим фильмом вас недостоин. И вы будете абсолютно правы, но все-таки мне бы этого совсем не хотелось.
Варя немного зарделась и, видимо, чтобы скрыть смущение, полушутливо-полусерьезно проговорила:
– Я согласна, но при одном условии…
– Каком? – отозвался я, заранее зная, что соглашусь на все, что угодно. Если бы она сказала: «Хочу, чтобы вы застрелились в последний съемочный день», я бы и то ответил согласием. Но она всего лишь предложила:
– Давайте подыщем другое название для этого фильма? «Предчувствие» мне не нравится. Оно тут не подходит, по-моему… Извините, что я это говорю, но я просто абсолютно убеждена… Хотя вы, может, меня переубедите?
– Нет, не буду, – с облегчением отвечал я. – Я и сам нахожу название неудачным.
– Однако вы почему-то выбрали именно такое. Что-то вы, наверное, имели в виду…
– Ничего не имел, – покачал я головой. – Просто поскольку в фильме… в сценарии все как-то неопределенно, неуловимо, то ему подойдет такое же расплывчатое, абстрактное название, которое можно трактовать как угодно…
– Неуловимо, говорите? – задумалась Варя. – Так, может, и назвать его «Неуловимость»?
– «Неуловимость»? – переспросил и я. – А что, в этом что-то есть… Оригинально звучит. Мне бы даже в голову такое не пришло… Вы очень хорошо мыслите, Варя, я серьезно. У вас во всем подлинно творческий подход. «Предчувствие» – это действительно банальность. Любой может так назвать свою картину. А «Неуловимость»…
– Я не так уж хорошо разбираюсь в кино, – смущенно заметила Варя, – но почему-то уверена, что такого названия точно не было.
– Да, были только «Неуловимые мстители», – поддержал я ее. – Но даже не в этом дело. Фильма с названием «Предчувствие», насколько я знаю, тоже еще не было, даже за рубежом. Но я не сомневаюсь, что рано или поздно такой фильм появится, а то и не один. А «Неуловимость» – никто, кроме нас, такое не сделает. Прямо вот об заклад готов биться.
24
Отдав Вере некоторые распоряжения относительно скорейшего запуска фильма в подготовительный период, я пригласил Варю пообедать со мной.
– Я с радостью, – отозвалась она. – А потом продолжим репетицию?
– Да нет, на сегодня, думаю, достаточно, – сказал я. – Так что вы уже свободны. И я, конечно, смогу и один пообедать, хотя мне очень хочется, чтобы вы составили мне компанию.
– Тогда я составлю, – улыбнулась Варя. Господи, как же она мне нравится… Это что-то невероятное – никогда такого не испытывал, тем более после столь непродолжительного знакомства.
– Прекрасно! – просиял я. – И, кстати, сегодня я как раз за рулем, так что…
– А мы куда-то поедем? – удивилась Варя. – Я думала, мы здесь, в мосфильмовской столовой…
– Ну что вы, – утрированно обиженным голосом протянул я. – Стал бы я приглашать вас в нашу столовку. Нет, мы поедем в «Артистическое». Если вы согласны.
– «Артистическое» – это кафе?.. Я, кажется, что-то слышала… Но не была там.
– Для нашего брата – это то, что надо… Само название говорит за себя.
– Ну да, это я понимаю, – кивнула Варя. – Все звезды там, говорят, обедают.
Мне захотелось отпустить какое-нибудь колкое замечание по адресу всех этих «звезд» – завсегдатаев «Артистического», – но большие Варины глаза лучились такой добротой и открытостью миру, что я посовестился говорить ей какие-то нелицеприятные вещи про кого бы то ни было.
– Это ваша? – спросила Варя, когда мы подходили к моему «Москвичу». – Здорово. А у нас – «Волга», – похвасталась она.
– Молодцы, что сказать, – слегка омрачился я. От Вари это не укрылось.
– Но «Москвич» – ведь тоже хорошо? – попыталась она меня утешить.
– Конечно, – сразу согласился я. И опять зачем-то слукавил: – «Волга» мне и без надобности. Я ведь даже не женат.
– Вы не женаты? – не поверила Варя.
– А разве я вчера не говорил об этом?
– Я не помню… Мы о другом, кажется, говорили.
– Ну в общем, я действительно не женат.
– Как же так?
– Для вас это настолько удивительно?.. Я ведь не такой еще старый.
– Конечно, вы не старый! – засмеялась Варя. – Вы же с Валерой ровесники. И вы даже моложе выглядите, – польстила она мне.
– Спасибо, – хмыкнул я. – Ну так, стало быть, и удивляться нечему, нет?
– Я не то чтобы сильно удивляюсь, но просто вы же режиссер. Сколько актрис, наверное, у вас снималось…
– Варя, должен вам признаться, – сказал я, наконец тронувшись с места, – я не слишком высокого мнения об актерах. Ну и об актрисах тоже… Только к вам это не относится! – немедленно добавил я.
– За что же мне такая честь? – смущенно пролепетала Варя.
– Потому что вы не похожи ни на одну актрису.
– Так, наверно, можно сказать про любую из них…
– Вовсе нет. В том-то и дело, что они все одинаковы. Это словно какая-то особая порода – они как будто по одному образцу скроены. И мне этот покрой не близок… Но в вас – в вас я не вижу ничего этого. То есть я сегодня убедился, что вы прекрасная актриса, но вы же еще и прекрасный человек.
– Почему вы так уверены? – совсем засмущалась Варя. Я бы, может, и сам заразился ее смущением, если бы смотрел прямо на нее, а не на дорогу.
– Когда я вчера с вами познакомился, – продолжал я, – то сразу это понял. Сомнений быть не может. По-настоящему прекрасные люди – большая редкость. И если посчастливилось такого человека встретить, это сразу бросается в глаза. Уж поверьте…
25
Я так увлекся общением с Варей, что даже забыл купить сигареты. Утром слишком спешил, чтобы приехать раньше ее, а теперь… теперь у меня, кажется, вовсе не осталось.
– Извините, я сейчас, – остановил я машину у первого попавшегося ларька.
Через минуту я вернулся уже с распечатанной пачкой «Явы» и любезно протянул ее Варе.
– Нет-нет, спасибо, – замахала она рукой. И, заметив недоуменное выражение моего лица, добавила: – Я курю, только когда выпью.
– Ах, вот как! – понимающе протянул я, садясь обратно за руль. – Что ж, это хорошо. Наверное.
– «Артистическое» уже близко? – спросила Варя.
– Да, мы уже почти приехали. Оно ведь рядом с МХАТом.
– А, – сказала Варя.
– Вы, кстати, не там учились? Не в школе-студии?
– Нет, я в «Щуке».
– Тоже неплохо.
Мы подъехали к кафе. Я вышел и сразу закурил. Уже когда зажженная сигарета была у меня во рту, я обратился к Варе:
– Не возражаете?
– Ну что вы, нет, – сказала она. – Вы могли бы и в машине.
– Не хотел беспокоить вас дымом.
– Меня это не беспокоит. Валера ведь тоже курит.
Я сразу внутренне помрачнел, хотя виду не подал.
– Ладно, пойдемте, Варя. – Я бросил окурок в урну – и чуть было не взял девушку под руку. Нет, ну с какой, спрашивается, стати у меня уже появляется к ней некое чувство собственности?..
Мне почему-то захотелось, чтобы в «Артистическом» сейчас был хоть один известный артист, который бы меня знал, и чтобы он со мной поздоровался. Я с большим неудовольствием поймал себя на этом тайном желании. Ведь я же искренне убежден, что даже средний режиссер вроде меня намного значительнее даже самого так называемого крупного актера. Это только обывателям, как правило, плевать на режиссеров, а перед артистами они млеют. Но Варя-то – не обыватель. К тому же она сама актриса. Зачем же мне так хочется пустить ей пыль в глаза, причем теми методами, которые я считаю пошлыми?..
Умом понимая все это, я тем не менее разочаровался, не увидев внутри ни одного знакомого лица.
Мы присели за столик. Вновь досадуя на самого себя, я принялся пускать Варе пыль в глаза другим способом, раз уж не удалось продемонстрировать ей «живую звезду». А именно – заказал чуть ли не все блюда, которые были в наличии.
– Зачем так много? – шепнула Варя.
– А вы не проголодались?
– Не очень.
– Аппетит приходит во время еды, – парировал я и чуть не покраснел от собственной пошлости.
– А кто здесь бывает? – спросила Варя, пока мы ждали заказа.
– Да много разных, – небрежно отвечал я. – Ну вот Смоктуновский, например… – сказал я, вспомнив, что как-то видел его здесь.
– А это кто? – невинно спросила Варя. Я решил, что она шутит, но глаза ее говорили об обратном.
– Вы правда не знаете? – недоверчиво спросил я.
– Нет, извините. – Варя как будто смутилась. – У меня плохо с фамилиями. Это актер?
– Это актер, – подтвердил я.
– Где я могла его видеть?
– Если в кино, то в «Гамлете», «Берегись автомобиля»… Черт, сам уже не помню, где он играл.
– Эти фильмы я не видела, – вздохнула она. – А театр я, честно говоря, вообще не очень.
– Я тоже, – с радостью отреагировал я.
26
Вскоре наш столик весь был заставлен скромными порциями скромных яств.
– Ну вот, видите, – окинул я рукой это богатство. – Как раз на двоих.
– Я очень мало ем, – покачала головой Варя.
– Вы прямо как балерина, – отозвался я, вспомнив, что именно Волнистый сравнивал ее с Одеттой и Одиллией.
– Балеринам надо поддерживать форму, – улыбнулась Варя, – а мне это ни к чему.
Я слегка откинулся назад, словно оценивая ее тоненькую фигурку:
– Мне кажется, даже если бы вы захотели, вы бы не потеряли свою прекрасную форму.
– Я очень худая, – возразила Варя.
– Нет, вы как раз такая худая, какая надо. Без «очень». Человек должен быть худым. А молодая красивая девушка – и подавно.
– Совсем меня засмущали. – Варя опустила глаза и пододвинула к себе первую попавшуюся тарелку с салатом.
– Даже то, что вы смущаетесь, мне нравится, – продолжал я ее нахваливать. – Это тоже редкость в актрисах.
– Да нет, по-моему, большинство из нас как раз очень стеснительные, – не согласилась Варя. – Может, поэтому и идут в эту профессию. Чтобы преодолеть себя…
– Своеобразная причина, – заметил я. – Но уверен, что не ваша.
– Почему уверены? – Варя подняла голову от тарелки.
– Режиссерская интуиция, – в который уж раз в разговорах с ней ответил я этой самодовольной репликой.
– Вы правы, – кивнула Варя. – Я пошла в актрисы только потому, что не знала, куда еще… То есть меня ничего особенно не привлекало, но вот я любила кино – и подумала: а почему бы не сюда?..
– Верный выбор, – одобрил я. – Это ваше. Хотя и на многих других поприщах вы наверняка тоже бы преуспели.
– А вот я сомневаюсь.
– Напрасно.
– Мне даже Валера говорит: «Актрисулька, – говорит, – ты моя, и куда б ты только подалась, если бы кино на свете не было?»
Я еле слышно фыркнул, но Варя это заметила.
– Нет, вы не думайте, – поспешила она оправдать мужа, – он очень ласково это произносит. В шутку даже… В смысле – он действительно так думает, но относится к этому нормально и даже говорит мне об этом таким беззаботным тоном…
Я покачал головой:
– А я бы это назвал – подчеркивать свое превосходство. И неважно, насколько шутлив при этом тон.
Варя озадаченно хмыкнула:
– Я думала, вы, наоборот, проявите мужскую солидарность.
– Ненавижу это выражение, – вновь помотал я головой. – И никогда не проявляю никакой такой солидарности.
– Нет, ну все-таки… – растерялась Варя. – Разве у вас не бывает желания защитить друга от чьих-то нападок?
– А разве сейчас такой случай? – засмеялся я. – Вы ни на кого, кажется, не нападали… Да даже если бы и напали…
– То есть чтобы я ни сказала о вашем друге, вас бы это не задело?
– Варя, – вздохнул я, – если честно, не такие уж мы с вашим Валерием друзья. Просто учились вместе.
– И даже во время учебы не дружили?
– Вот именно что так. У него были свои друзья, у меня свои…
– А мне он сказал, что вы большие друзья, – с огорчением и недоумением произнесла Варя.
27
Мне сразу захотелось утешить девушку:
– Видите ли, у меня просто слишком большие требования – к друзьям и чему-то такому. То есть я не разбрасываюсь такими словами, как «дружба», «любовь»… Допускаю, что Валерий искренне считает меня своим большим другом. Просто он такой человек – очень открытый, и этих больших друзей у него, видимо, крайне много…
– А я вот слышала, – вспомнила Варя, – что если человек говорит, что у него много друзей, то на самом деле нет ни одного. Я и Валере это говорила, но он только посмеялся, как обычно…
– Он что – постоянно над вами смеется? – не выдержал я и вновь сказал о ее муже таким тоном, что трудно было подумать о большой моей к нему симпатии.
– Да нет – не надо мной, – оправдывающимся голосом сказала Варя. – А просто он смешливый, веселый… Характер такой.
– Ясно, – сказал я столь мрачно, что опять же не оставалось сомнений в противоположности моего характера характеру Волнистого. – И вам это, конечно, нравится?
– Такой характер? – переспросила Варя. – Да, конечно… Но не всегда… Иногда я просто не понимаю, шутит он или нет…
– Если он такой развеселый, – хмыкнул я, – то, видимо, шутит. Все время. Перманентно.
– Но это же невозможно, – прошептала Варя.
– Как знать, – пожал я плечами с напускным равнодушием.
– Нет, я в том смысле, – тут же поправилась Варя, – что если это и возможно, то это немного… невыносимо иногда…
Я чуть не поперхнулся от этих слов. Впервые Варя сказала о Волнистом что-то критическое! А до этого вечно высказывалась о нем с такой любовью…