Золото Югыд ва. Уральские рассказы

Кто ближе к Богу – земледелец или кочевник? Труд земледельца не оставляет ему времени для разговора с Богом, кочевник же и охотник беседуют с Богом, оставаясь под звёздами в одиночестве.

Перегонная дорога шла на восток. Мы всё выше поднимались на хребет. Мох мягко принимал тяжёлые ботинки, распрямлялся и не оставлял следа. Карликовая берёза торчала из камней, словно ветвистые оленьи рога, и цепляла ногу. Мы давили шикшу.

Там, за хребтом, река тоже повернула на восток, всё ближе к горному истоку. На лодке уже не подняться: скорость течения высока, дно каменистое. Спускаться ещё можно, на катамаране и с риском разбиться, а вот подняться – нет.

Брат Виктора мог уйти в горы. Много было случаев, когда человек выживал без еды и три недели, а в воде здесь нет недостатка. Можно набрести на ручей или лужу, оставшуюся от таяния снежника и подпитываемую дождем; встречались ледниковые озёра и верховые болота.

Я всё больше думал, что он не потерялся, а сбежал. Возможно, хотел оторваться от преследователей, спрятаться, а потом вернуться. Этим объясняется то, что вначале, когда он спешил, оставил много следов, но потом перевёл дух, собрался и стал прятаться. Сделал круг, вышел к реке, снова пересёк её и спустился до лесовозной дороги. Объяснение, которое меня бы устроило, потому что говорит оно в пользу возвращения.

Но пока мы поднимались на Камень. Тучи нависли низко и накрыли вершины, заморосил дождь. Мы не поднимались высоко, обходили Камни у подножий, вдоль ручьёв и верховых болот. Потревоженные нами пеночки и овсянки – эти лесные воробьи – порхали над головами.

Дорогу преградила река. Из-за летних дождей она бурлила и пенилась. Нам нужно перейти её вброд, другого пути нет. Мы разулись, подняли над головой рюкзаки и вошли в ледяную воду. Тут же перехватило дух, скулы свело и мелкая дрожь завладела телом. Ноги скользили на камнях, но мы спешили. Из-за торопливых движений вода захлёстывала по пояс.

На берегу мы долго грелись у костра, сушили одежду и пили чай с сухарями – еду бродяг.

Потом нас ждал затяжной подъём по курумнику. Пока поднимались, нас преследовал туман. И когда мы вступили на узкую тропу между отвесной скалой и пропастью, белый дым уже закрывал от нас путь. Правой рукой я нащупал мокрую стену; слева проглядывала чёрная пропасть. Мы медленно переставляли ноги по карнизу. Виктор встал на камень, покрытый мхом, и нога его соскользнула. Он покачнулся. Я вцепился ему в плечо и удержал от падения.

– На камни старайся не наступать, – сказал я Виктору. Вспомнил, как сам несколько раз попадался на эту ловушку. Мох соскальзывает с камня под твоей ногой, ты падаешь и ударяешь ногу или спину. Или прыгаешь при спуске на «живой» камень, падаешь, и он тебя накрывает. Если ты в одиночном походе, то такая неосторожность может стоить жизни.

Туман надо было переждать. Бродить в горах в туман – опасно. Но я не очень люблю оставаться в горах долгое время. Как по мне, так лучше медленно, но идти. Горы всегда сопротивляются человеку, поэтому перевалы лучше переходить, а не оставаться на них. Сейчас не наткнуться бы на оленей, потерявших в тумане ориентир. Мне уже довелось оказываться на оленьей тропе утром, когда пастухи гнали стадо на выпас. Стадо неслось на меня с хрюканьем, но там было больше места, и олени предпочли меня обойти.

Мы прошли по узкой тропе и, когда вышли в долину, наступила слабость, какая бывает после длительного напряжения.

Меня кто-то толкнул. Я оглянулся. Виктор был в трёх шагах слева, а толчок был в правое плечо. Может, в тумане на меня всё-таки налетел олень.

– Эй, ты кто? – крикнул Виктор. Перед нами стояла тень человека. Тень приблизилась – это был человек в совике. «Оленеводы», – выдохнул я. Но человек ничего не ответил, только прошёл между нами. Он не был манси.

В этот момент меня снова толкнули. Передо мной стояла женщина. Она протянула мне руку, и я послушался её призыва из страха и вежливости. Сквозь туман я увидел пятно костра. Я оглянулся – на всю видимую долину в тумане мерцали пятна костров.

Мы подошли ближе. Люди в круге протягивали к пламени ладони и пытались согреться. Кто-то был одет в совики, кто-то в камуфляж или горнолыжный костюм. Они могли показаться группой туристов, но разная одежда делала нелепым это собрание.

Бородатый, в горке, обернулся ко мне и спросил:

– Водка есть?

– Нет, – помотал головой я. Он показал на место рядом с собой. Круг потеснился.

Я стал вглядываться в лица. Здесь было много пожилых. Но взгляд зацепился за девочку, в которой было что-то знакомое. Вспомнил, что её искали десять лет назад, ориентировками обклеили все столбы, по телевидению передавали приметы: худенькая, русые волосы, голубые глаза. На ориентировке – синяя футболка с мишками из мультфильма.

Память вернула мне легенду о Пропащем камне, которую рассказывал пьяный охотник; ему её рассказал дед, а деду – последний в этих горных тундрах вогул. На Камень уходят те, кто оказался ненужным. Это место ожидания. Они ждут, когда их найдут. Горная тундра на этом Камне простирается не меньше чем на тридцать километров. И костры все горят.

– Мы уже давно ни о чём не говорим, – снова сказал бородатый. – А смысл? Все темы уже обговорили. Если только ты расскажешь какие-нибудь новости… Есть новости?

– Нет ничего нового, – после паузы ответил я.

– Ну, вот видишь. Тогда помолчим, если ты не против.

Мы помолчали.

– У тебя тут кто-то есть? – спросила девочка.

– Надеюсь, что нет.

У костра не было Виктора – я упустил его из виду.

– Я сейчас. – Я поднялся и пошёл искать спутника.

От костра к костру переходил я по Камню. Везде сидели люди, грелись, пили чай, молчали или болтали без умолку, пытались шутить. Они мне улыбались, здоровались со мной, предлагали место. Но я отказывался, потому что тревожился за Виктора.

И тут я увидел его со спины. Хотел подойти и хлопнуть по плечу, но напротив заметил человека, невероятно худого; щетина его выросла в неровную бороду и местами была опалена.

– Виктор, это твой брат?.. – Я осёкся. Виктор держал в руке пистолет. Моя догадка, что он вооружён, оправдалась.

– Брат, этого уже не нужно делать, – глухо прозвучал в тумане голос худого. Ты слышишь так голоса, когда одолевает дремота и они звучат в каком-то другом измерении – между сном и реальностью.

Я как будто услышал длинную историю о двух братьях, увидел, как они детьми играют в футбол, дерутся спина к спине. Потом один мальчик тащил другого на плечах, потому что «раненый» подвернул ногу и хромал, а нужно быстрее дойти домой, не то батя всыплет.