Параллельная жизнь

– Конечно, я все это прекрасно понимаю!

– Вот и прекрасно, – подвел итог Чарли. – А теперь нам пора прощаться.

В глазах Стеллы мелькнули искорки неподдельной радости. Она была счастлива от того, что цель приехавшего из Центра человека была не разорвать ее отношения с любимым. Чарли дал ей шанс.

– Я посажу тебя в такси, это будет началом твоего проверочного маршрута. Придумай место, где ты хотела бы выйти. Дальше продолжишь пешком. Я тоже проверюсь, чтобы убедиться, что наша встреча никого не заинтересовала, хотя вообще-то маловероятно. Тайцам мы не интересны, в их дела мы не лезем. Да, немедленно сообщи, когда вернешься в Гонконг, мы будем ждать весточки от тебя. – Чарли широко улыбнулся и направился вместе со Стеллой к дороге.

Глава 4

Гонконг

Толстое стекло отделяло немолодую китаянку от инфекционной палаты, внутри которой на больничной койке лежала на животе ее старшая сестра. Удушливый кашель сопровождал каждый вздох зараженной женщины, время от времени она впадала в бред. Несчастная заразилась, когда эпидемия вспыхнула в ее густонаселенном жилом комплексе. Заразилось несколько сотен человек, предположительно через систему вентиляции или кнопки лифта. Состояние больной резко ухудшилось после трех дней в больнице, и врачи были беспомощны. Больная не могла даже сесть в кровати, каждое движение оборачивалось сильнейшей болью в груди и отдавалось в лопатки. Инфекционист, наблюдавший за ней, только что озвучил родным самый мрачный прогноз.

Страх жителей Гонконга нарастал с каждым днем. Самое ужасное заключалось в том, что люди не знали, как можно противостоять нежданно нагрянувшей беде. Улицы выглядели пустынными, защитные маски редких прохожих наводили на угрюмые мысли и никак не внушали чувство относительной безопасности. В глазах тех, кто осмелился выйти на улицу, читалась растерянность, каждый видел в другом потенциальную опасность, которой, казалось, невозможно было избежать, и оставалось только уповать на счастливый случай и надежду, что вирус не настигнет его. Средства массовой информации лишь усугубляли обстановку, пугая людей высокой смертностью заразившихся. Незримый враг продвигался в Гонконг из сопредельных районов Южного Китая. Этот вездесущий дьявол был назван атипичной пневмонией, или ТОРС. За недолгий период борьбы с ним ученые не успели по-хорошему изучить вирус, чтобы предложить лечение. Количество заболевших в странах Азии росло, и смертность приближалась к двадцати процентам. Иными словами, погибал каждый пятый заразившийся. Однако человек живет не относительными числами, а конкретными чувствами и эмоциями. Китаянка переживала за умирающую сестру, а русская разведчица, испытывая собственный страх перед вирусом, также думала о семье своего надежного агента.

Работа с агентами из числа местного населения является неотъемлемой частью работы разведчика-нелегала. Псевдоним Лада был присвоен в Центре китаянке, сотруднице офиса финансового секретаря гонконгского правительства, с которой Стелла встречалась уже больше года. Женщина была уверена, что помогает китайцам, а не русским. Она передавала весьма полезную информацию, и ценность такого агента была неоспорима. Очередная встреча с Ладой оказалась малоприятной – ее сестру не удалось спасти.

Несмотря на введенные ограничения в городе и смерть родственницы, Лада вовремя прибыла в условленное место. Вдвоем женщины побродили по пустынной набережной, присели на скамейку возле закрытого кафе с видом на пролив Виктория и в основном молчали. Стелла не решалась задавать вопросы, но своим присутствием и участливым взглядом она хотела поддержать агента, давно ставшую ей подругой.

– Тебе не нужно бояться. Я не заразная. Я уже сдавала анализы, результат отрицательный, – нарушила молчание Лада и принялась подробно рассказать, как протекала болезнь у сестры и как она умирала. Слушая собеседницу, девушка представила себя на месте умирающей в кислородной маске, в окружении врачей, которые в защитных костюмах смотрят на нее сквозь прозрачный пластик очков и скорее внушают ужас, чем успокоение. Нужно было взять себя в руки, и Стелла предложила Ладе в качестве материальной поддержки заранее приготовленный конверт с деньгами.

Домой Стелла возвратилась в ужасном настроении. Ей было страшно и вдруг неимоверно захотелось вернуться в детство, вновь стать маленькой девочкой и броситься в объятия отца, чтобы он прижал ее к себе, защитил от всех бед и напастей, ласково шепнул на ухо: «Не бойся, дочка, я с тобой». Но детство осталось в прошлом, и не было той прежней безмятежной жизни с мамой и папой. Вместо этого была легенда, предложенная коллегами в Центре, в которой даже не досталось места родителям. Их заменили вымышленными дальними родственниками в Англии.

На следующее утро из Парижа позвонил Анри и, как и неделю назад, настоятельно советовал Стелле покинуть Гонконг и переехать на время к нему в Париж. Со дня на день могли ввести карантинные ограничения, и тогда ей будет уже труднее выехать.

– Бери отпуск и прилетай ко мне! Здесь безопаснее. Я уже забронировал отдых на горнолыжном курорте Лез-Арк в самом сердце Французских Альп. Свежий воздух пойдет тебе на пользу!

Стелла медлила с ответом, потому что без согласования с Центром она не могла покинуть страну. Когда шифровка наконец пришла, она содержала долгожданное решение: «Учитывая сложную эпидемиологическую обстановку в стране пребывания, Центр считает целесообразным предпринять меры личной безопасности и советует временно покинуть Гонконг. Необходимо обосновать ваше отсутствие перед контактами и на работе. Встречи с Ладой на время заморозить. Все технические средства связи взять с собой. Квартиру в Гонконге сохранить и по возможности внести плату за аренду на несколько месяцев вперед. О состоянии здоровья, конкретных сроках и месте вашего пребывания регулярно сообщать в Центр».

Стелла вздохнула с облегчением. Объяснить ее решение об отъезде из города соседям и знакомым не составит труда! Почти все из ее окружения знали о ее романтических отношениях с французом. Решено, завтра же она напишет заявление на отпуск и купит билет в Париж.

Через несколько дней Стелла уже сквозь иллюминатор самолета провожала взглядом тонущие в сизой дымке небоскребы Гонконга и бирюзовые воды пролива Виктория. Она покидала город, но надеялась, что вскоре жизнь здесь наладится, и она вернется. Впереди ее ждал Париж и, конечно же, Анри.

Внутреннее напряжение начало отпускать только в аэропорту Шарль де Голль после приземления. На смену усталости от длительного полета пришла радость и предвкушение встречи с любимым. Чтобы увидеть его, пришлось для начала пройти через тепловизор для измерения температуры в зоне контроля, а потом выстоять длинную очередь на паспортном контроле. И вот уже ликующий Анри крепко сжимает ее в своих объятиях. Он с нетерпением ждал, когда исчезнет то огромное расстояние, которое разделяло их, он мечтал вновь почувствовать тепло ее рук, мягкий шелк ее волос и заглянуть в бездну ее карих глаз. А Стелла ощущала, как все страхи и переживания последних недель наконец отступали. Она обмякла в сильных руках Анри. В этот момент никто другой ей не был нужен на этом свете. Какое счастье, что это был не сон!

Неделя в Париже пролетела мгновенно, и казалось, что счастью влюбленных не было конца. Несмотря на промозглую погоду, они часто после возвращения Анри с работы гуляли по освещенным тусклыми фонарями улицам и частенько ужинали в небольшой таверне по соседству с квартирой. В течение дня Стелла была предоставлена сама себе, и это позволило ей подготовить первое тайнописное письмо в Центр и сообщить о благополучном прибытии во Францию и о планируемой поездке в горы.

Под руководством Анри необходимая зимняя одежда и лыжная экипировка были приобретены, дорожный маршрут проложен с остановкой в Лионе и автомобиль арендован. Дорога из Парижа до Лиона на машине заняла целый день, но это было путешествие, полное новых для Стеллы впечатлений. Она с удовольствием поглядывала в окно и прислушивалась к рассказу Анри, который охотно взял на себя роль гида.

Лион, вечный соперник Парижа, произвел на девушку неизгладимое впечатление. Утро следующего дня началось с прогулки по Старому городу. Кафедральный собор Святого Иоанна Крестителя, который гордо возвышался над берегом реки Соны, как нельзя лучше гармонировал с узкими средневековыми улицами прилегающего квартала. Посещение города было бы неполным без того, чтобы посетить один из ресторанов этого гастрономического центра Франции и попробовать шедевры кулинарного искусства. По рекомендации консьержа гостиницы молодые люди отправились на обед в известный «бушон» – так называют уютные, оформленные на деревенский манер рестораны. Традиционную атмосферу ресторану придавали скатерти в красную клетку, медная посуда и всевозможные горшочки. Заказанные кнели из щуки, знаменитые лионские колбаски, паштет в бриоши и запеканка из макарон в сливочно-сырном соусе основательно подкрепили путешественников перед оставшимся отрезком пути.

Горнолыжная деревня, в которой Стелла и Анри должны были провести несколько следующих дней, располагалась выше других населенных пунктов массива Лез-Арк. Обворожительное местечко встретило молодых людей разноцветными огнями и беспечным ажиотажем туристов. Возле гостиницы располагалась удобная парковка, от которой до входа в невысокое здание в виде шале было рукой подать.

На следующий день, при первых лучах солнца, Стелла и Анри позавтракали и отправились в пункт аренды лыжного снаряжения. Сверкающие белизной склоны гор лишь кое-где перемежались темными перелесками и пятнами каменистых проплешин. Морозное утро напомнило Стелле раннюю сибирскую весну. Вокруг было пустынно и тихо. Только вдали с крутой трассы слышались редкие возгласы горнолыжников. Девушка побаивалась даже сделать первые шаги на склоне для новичков. Она крепко опиралась на лыжные палки, а возле ее ног склонился Анри и старательно застегивал крепления. Он проверил ботинки Стеллы и затянул их потуже. «Они неимоверно тяжелые», – пожаловалась девушка, но тут же отблагодарила любимого улыбкой за его заботу.

– А иначе нельзя, дорогая, – извиняющимся тоном отозвался он. – От этого зависит твоя устойчивость на трассе и качество поворотов, а значит, твоя безопасность как лыжника.

Будучи коренной сибирячкой, Стелла прекрасно чувствовала себя на беговых лыжах, но теперь ей предстояла сложная задача – показать себя полным профаном, едва ли не впервые увидевшим снег. Однако сделать это было несложно, так как маневрировать на скоростном спуске оказалось довольно трудным делом. Через полчаса выяснилось, что Анри не только опытный горнолыжник, но умелый и терпеливый инструктор. В свою очередь Стелла проявила себя как способная ученица, и к середине дня она, хоть и не очень уверенно, но самостоятельно скатывалась вниз. Когда у нее не получалось совершить поворот, девушка падала, одна из лыж отстегивалась, и она, лежа на снегу, ждала помощи Анри. А тот лихо подбирал укатившуюся лыжу и помогал ей встать и продолжить спуск.

Кроме катания, горнолыжный курорт предлагал множество развлечений, которые туристы всего мира называют «апре-ски», буквально в переводе с французского – «после лыж». Зимой темнело рано, и поэтому вечерние развлечения были в изобилии, от сауны и бассейна до бара и бильярда. Анри и Стелла не упускали возможность попробовать всевозможные развлечения.

Несколько дней подряд Стелла продолжала самостоятельно совершенствовать лыжные навыки на учебном склоне. Анри же отправлялся на дальнюю трассу для продвинутых слаломистов, куда нужно было добираться на двух подъемниках. За два дня до отъезда, ранним утром, на горе Стелла заметила молодого человека в синем костюме и ярком оранжевом шлеме, который старательно отрабатывал технику поворотов. Девушка невольно наблюдала за незнакомцем. Судя по его осторожным движениям и неуверенности, он тоже был новичком. Остановившись после очередного спуска, чтобы поправить ботинок, Стелла была уверена, что никому не мешает, но когда она подняла голову, то увидела стремительно приближающегося к ней того самого лыжника. Казалось, что столкновения избежать было невозможно, но за несколько метров до Стеллы мужчина упал на снег, кубарем покатился и замер у самых ног девушки.

Стелла сбросила защитные очки и наклонилась над парнем.

– Все в порядке? Вы не ушиблись? – испуганно спросила она на английском языке.

– Простите меня. Я такой неуклюжий, – молодой человек тоже ответил на английском, но с типично французским акцентом. Он снял шлем и встал во весь рост. Стелле показалось, что она уже где-то видела этого голубоглазого блондина.

– Меня зову Филипп Бомон, – представился он и протянул девушке руку. – Идемте подбирать наши лыжи, – усмехнулся он. – Я никак не могу привыкнуть к тому, что они сами отстегиваются при первом же неловком движении.

– Меня тоже это раздражает. Кстати, я Стелла Лэй.

В это время с горы спустился Анри. Он еще издалека заметил инцидент и поспешил на помощь.

– Что случилось? – озабоченно спросил он. – Любимая, все в порядке?

– Не беспокойся, дорогой, – сказала Стелла, – вот только лыжи убежали.

– Филипп, – представился еще раз молодой человек.

– Я помню вас, – усмехнулся Анри, – мы в бильярд вместе играли.

– Верно! Вы отличный игрок! Я очень сожалею о том, что случилось несколько минут назад, – промолвил Бомон. – Позвольте мне пригласить вас обоих на обед?

– Дорогая, как ты считаешь? – Анри повернулся к девушке.

– Мне кажется, надо принять приглашение, иначе Филипп так и останется с комплексом вины перед нами, – пошутила Стелла.

Ресторан, который предложил Филипп, издалека напоминал большую охотничью заимку, заваленную почти по самую крышу снегом. Однако это оказалось обманчивым впечатлением – внутри было просторно, а терраса с другой стороны позволяла в солнечную погоду обедать на свежем воздухе. Но, учитывая холодный ветер в этот день, Филипп предложил столик рядом с камином. Стелла, сняв свою лыжную куртку, выглядела более чем эффектно в темных обтягивающих лыжных брюках и белом вязаном свитере с объемным воротником.

Филипп рассказал о себе. Он был родом из Нормандии, родился в Руане, затем окончил Страсбургский университет и сейчас работал в инвестиционной компании, которая вкладывалась в новые компьютерные технологии. Это очень заинтересовало Анри, и беседа тут же приняла оживленный характер. Стелле оставалось лишь наблюдать, как мужчины, найдя общий язык, обсуждали достижения в области технологических разработок. Новый знакомый импонировал девушке, ей нравилась его немногословность и умение кратко излагать свои мысли. Этот вечер по-настоящему доставил удовольствие всем троим.

– Жаль, что у меня уже на послезавтра билеты на поезд. Уезжаю в Париж, – посетовал Филипп.

– Мы тоже уезжаем, только на машине. Может, ты откажешься от поезда и поедешь с нами? Мы только будем рады твоей компании, – перешел на «ты» и задорно предложил Анри.

– А что, это отличная идея! Вместе нам будет веселее! Часть бензина я вам оплачу, – не заставил себя долго уговаривать Филипп.

Глава 5

В Пятом округе Парижа близ Сены, на том месте, где раньше находились аббатство Сен-Виктор и винный двор, ныне возвышается изумительное по своей красоте и необычности архитектуры здание Института Восточного мира. Его стеклянные стены по замыслу современного архитектора были закрыты одинаковыми металлическими маштрабиями[1], выполненными в стиле арабских орнаментов, которые в совокупности создавали образ изысканного восточного рисунка.

Именно на этом месте условился встретиться Филипп со своими новыми приятелями через несколько дней после их прибытия в Париж. Стелла, не знакомая в полной мере с культурной жизнью французской столицы, вначале удивилась, но Анри объяснил ей, что кроме учебного заведения в этом институте располагается интереснейший музей арабского искусства, а также кафе и смотровая площадка на уровне девятого этажа, где можно прекрасно провести время и полюбоваться видами округи.

Филипп Бомон вызывал у пары дружескую симпатию, а у Стеллы даже восхищение его умом и рассудительностью, но повода для ревности Анри она не давала. Приятельские отношения ее вполне устраивали. Скорее всего, Филипп выбрал Институт Восточного мира для экскурсии, чтобы сделать приятное Анри, учитывая его ливанские корни. Предложение было с восторгом принято.

Друзья, не торопясь, рассматривали артефакты древности, предметы искусства и культуры Востока, собранные в выставочном зале. Анри в части экспозиции, посвященной Ирану и Ливану, даже выступил экскурсоводом. Было заметно, что он гордился причастностью к восточным народам. Стелла не имела больших познаний в ближневосточном искусстве и археологии и новую для себя сферу культуры старалась воспринимать с энтузиазмом начинающего культуролога, перед которым открываются новые рубежи познания. Она живо интересовалась происхождением и эпохой создания многочисленных фигурок и предметов.

Больше, чем коллекцию музея, Стеллу впечатлил интерьер здания, его конструкция и убранство. За все время пребывания там девушка не встретила ни одной скучной темной детали. Повсюду использовалось стекло и сверкающий металл, включая мебель. Поднимаясь в скоростном лифте, похожем на хрустальную колыбель, она испытала легкое головокружение и взмолилась:

– Мы изучаем коллекцию уже два часа, я изрядно утомилась от этого великолепного, но замкнутого пространства. Может, поднимемся на смотровую площадку?

– Конечно, любимая! – мгновенно отреагировал Анри. – Надо было раньше сказать, а то мы с Филиппом увлеклись разговором на тему высокого искусства Востока, – виновато улыбнулся он.

Перед дверью, ведущей на террасу, в кармане Анри зазвучала трель звонка. Он, одной рукой вынимая телефон, поднес указательный палец к губам и махнул своим спутникам, чтобы они не останавливались. Однако те решили его подождать.:

– Привет, Ник, слушаю тебя… понял, сегодня хочешь отдать?.. прямо сейчас?.. ну хорошо, – неуверенно согласился Анри. – Я, то есть мы, сейчас на смотровой площадке Института Востока… хорошо… дождусь. Через полчаса? Ок! – молодой человек убрал телефон в карман, посмотрел на часы и произнес: – Давайте выйдем, у нас есть время!

От прохладного воздуха и смены обстановки Стелла мгновенно взбодрилась. Перед глазами открывался потрясающий вид на необычный район Парижа. Анри увлек ее поближе к ограждению и нежно обнял. Филипп немного растерялся и деликатно отошел в сторону.

Стелла задумчиво смотрела вдаль. На минуту она позволила себе представить берег далекого могучего Байкала, а потом зябко поежилась.

– Здесь, наверное, замечательно в теплое время года, а сейчас хочется спрятаться в кафе и выпить чего-нибудь горячего.

– Полностью тебя поддерживаю, – ответил Анри и предложил Филиппу тоже погреться и заодно перекусить.

– Я предлагаю сразу заказать чай с мятой. Не возражаете? – предложил Филипп.

– Чудесно! – отреагировал Анри.

– А когда принесут чай, можно будет выбрать что-нибудь еще? Я угощаю, – предложил Филипп и продолжил: – Анри, я поражен твоими познаниями в области восточной культуры и археологии! Это твое увлечение?

Анри загадочно улыбнулся:

– Это зов моих предков. Как ты понял, я обращал ваше со Стеллой внимание главным образом на ливанские экспозиции или, в редких случаях, на иракские… Дело в том, что моя семья родом из Ливана, и я интересуюсь историей и культурой этой страны, мой папа там родился и вырос, поэтому в детстве я часто проводил летние школьные каникулы у дяди Фарида… – Он неожиданно умолк, покосился на Стеллу, испугавшись, что упоминание имени родственника напомнит ей о неприятных минутах ее похищения в Бейруте. Однако его опасения были напрасны. Стелла не очень-то обращала внимание на разговор Филиппа и Анри, она внимательно изучала меню. По крайней мере, так казалось… В действительности ей были очень интересны откровения, на которые с друзьями он решался нечасто. Анри тем временем продолжил разговор:

– Для обычного посетителя некоторые артефакты, найденные в той или иной местности Ливана, практически ничего не значат, но для меня это напоминание о хорошо знакомых местах, где я бывал и даже присутствовал во время раскопок, а мои познания о той или иной вещи получены от самих ученых-археологов. Для меня все эти сохранившиеся статуэтки хранят тепло моих предков…

– Но ведь ты родился в Париже?! – удивленно воскликнул Филипп.

– Да, конечно, я люблю Францию. Здесь прошло мое детство, здесь я родился, вырос, учился, но… не более того… – Прервав мысль на полуфразе, Анри приподнялся с места, приветственно помахал рукой входящему в кафе мужчине и воскликнул: – Привет, Ник! Мы здесь!

К столику подошел невысокий брюнет лет сорока с дружелюбной улыбкой. В руках у него была папка из мягкой кожи с логотипом люксового бренда Монблан.

– Это мой коллега по работе, Ник Орлофф, он американец, – представил мужчину Анри, а тот, глядя на Стеллу и Филиппа, еще шире улыбнулся и на плохом французском произнес:

– Очень рад знакомству!

– Присаживайся, Ник. Здесь ты можешь говорить на английском. Стелла приехала из Гонконга и еще не выучила французский, а мой приятель Филипп хорошо владеет английским, – пояснил Анри. Американец присел на свободный стул и положил папку себе на колени. Стелла пристальнее всех разглядывала присоединившегося к ним коллегу. Ее смутило русское звучание фамилии нового знакомого – Орлофф, – это то же самое, что фамилия Орлов. Имеет ли он отношение к России, если да, то какое? Говорит ли он по-русски или он всего-навсего потомок давно переехавших в Америку иммигрантов?

– Ты что-нибудь хочешь, Ник? Мы заказали чай с мятой, – спросил Анри, высматривая официанта, и, увидев его, призывно взмахнул рукой.

– Чудесно, – весело отозвался американец. – Я тоже с удовольствием попробую. Говорят, что здесь его готовят по-особому.

– Именно, – подтвердил Анри и попросил подошедшего официанта добавить в заказ еще один стакан чая.

– А я, пожалуй, съем крок месье, – добавила Стелла.

– Замечательный выбор! Я тоже обожаю этот французский сэндвич с ветчиной и сыром! – восхищенно произнес американец.

Анри похлопал друга по плечу:

– Ник, я вижу, ты становишься настоящим французом. Мы как раз здесь серьезные темы обсуждаем. О родине, о наших корнях, о наследии традиций и культуры. Так вот… – продолжил начатую ранее мысль Анри, уже обращаясь ко всей компании, – для нас, восточных людей, очень важен культ предков. Я родился во Франции, но я не могу назвать себя стопроцентным французом. Я – ливанец, и для таких, как я, Ливан является отечеством, потому что там родились и жили наши отцы, предки, весь род. Мне близка культура Ближнего Востока. Я люблю ее и понимаю, хотя и не часто бываю на родине моих родственников. Для меня очень важно сохранить традиции восточной культуры в моем сердце.

Подошедший официант прервал эмоциональную тираду Анри. Он аккуратно поставил на стол четыре высоких стакана с затейливым узором и металлический чайник с толстым дном. Следом он подал Стелле заказанный крок месье.

– …Поэтому, – продолжил Мансур, когда официант отошел, – если мне вдруг однажды придется выбирать между Францией и Ливаном, я выберу последний, потому что это земля моих предков. К слову, у меня еще есть родственники в Ираке, и эта страна также мне небезразлична.

Стелла с умилением смотрела на Анри, потому что только что высказанная им точка зрения отвечала ее собственным взглядам на жизнь. Она очень хорошо понимала любимого, и это окрыляло ее. Вот только открыто выразить чувства она не имела права. Ее любовь к родине была непоказной, это глубокое чувство преданности своему народу и стране выражалось в ее делах. То, что она совершала, стараясь помочь отчизне избежать конфликтов и стать сильнее, должно было быть невидимым для других. Стелла была уверена, что она была не одинока в своих усилиях. Параллельно, где-то далеко и совсем близко, трудились такие же, как она, преданные делу и русской земле профессиональные разведчики.

– Интересные рассуждения! – удивился Ник. – Я даже и не догадывался, что для восточных людей настолько важны родовые корни, ведь они – я имею в виду тех же ливанцев, иракцев, сирийцев – так стремятся в Европу и готовы здесь ассимилироваться.

– Все-таки, по моим наблюдениям, во Франции многие иммигранты продолжают следовать своим традициям, – робко вступил в разговор Филипп. До настоящего момента он не участвовал в обсуждении, а только внимательно слушал и с любопытством посматривал на американца.

– Не хочу никого обидеть, но иногда иммигранты во Франции в погоне за соблюдением традиций ведут себя весьма вызывающе. Взять, например, ношение хиджаба в школах, – заметил Ник и покосился на Анри. – Вот, например, мои родственники родом из России, но они никогда не выставляют напоказ своих культурных предпочтений и обычаев.