Восходящая Тень

Джойя пожала плечами:

– Как вам будет угодно. Дайте подумать. Хорошо, другими словами, так другими словами… Мазрим Таим, Лжедракон, которого удалось захватить в Салдэйе, способен направлять Силу и обладает невероятным могуществом. Если верить донесениям, таким же, как Ранд ал’Тор, или почти таким же. Лиандрин намерена освободить его, прежде чем он будет отправлен в Тар Валон и укрощен. Он будет объявлен Возрожденным Драконом, примет имя Ранда ал’Тора и начнет невиданную бойню, какой мир не видал со времен Столетней войны.

– Это невозможно, – вмешалась Найнив. – Сейчас, когда Ранд явил себя миру, Узор не примет Лжедракона.

Эгвейн вздохнула. Об этом говорилось и прежде, но тогда Найнив оспаривала такую точку зрения. Эгвейн сомневалась, что Найнив действительно считает Ранда Драконом Возрожденным, что бы она там ни говорила. Пророчества, Калландор и падение Твердыни – все это не могло перевесить того, что Найнив присматривала за Рандом, когда он был малышом. Ранд был родом из Эмондова Луга, а Найнив и по сей день считала попечение о жителях родной деревни своим первейшим долгом.

– Это тебе Морейн сказала? – спросила Джойя с оттенком презрения в голосе. – Но ведь Морейн почти сразу после посвящения в сестры покинула Белую Башню, она провела слишком мало времени в кругу сведущих. Наверное, она неплохо знает сельскую жизнь, возможно, даже разбирается в политических интригах, но вправе ли она толковать о вещах, требующих обстоятельного изучения? Хотя возможно, она и не ошибается. Может быть, Мазрим Таим и не пожелает провозгласить себя Возрожденным Драконом, но разве что-то изменится, если за него это сделают другие?

Эгвейн очень хотелось, чтобы вернулась Морейн. Эта женщина не стала бы держаться столь вызывающе в ее присутствии. Джойя знала, что они с Найнив всего лишь принятые. Как-никак, а разница есть.

– Продолжай, – произнесла Эгвейн почти так же резко, как Найнив, – и помни: другими словами.

– Конечно. – Джойя кивнула, будто в ответ на вежливое обращение, но глаза ее сверкнули, точно черные угольки. – Думаю, результат для вас очевиден. Ранда ал’Тора обвинят во всех злодеяниях… Ранда ал’Тора. Никакие доказательства того, что это два разных человека, ничего не дадут. В конце концов, кто знает, на что способен Возрожденный Дракон? Возможно, ему под силу находиться в двух местах одновременно. Даже отпетые смутьяны, которые вечно собираются вокруг Лжедракона, могут заколебаться, и лишь самые закоренелые злодеи поддержат Ранда ал’Тора Кровавого. Все народы ополчатся против него, как во времена Айильской войны… – Джойя одарила Авиенду извиняющейся улыбкой, неуместной в ее безжалостных глазах, – но только не в пример быстрее, чем тогда. Даже Дракон Возрожденный не сможет вечно противостоять целому миру. Он будет сокрушен еще до начала Последней битвы, его сметут те, кого он собирается спасти. Темный обретет свободу, и тогда настанет день Тармон Гай’дон. Тень накроет мир и навеки изменит Узор. Таков план Лиандрин. – В голосе Джойи не было и следа удовлетворения или ужаса.

История ее звучала правдоподобно, куда правдоподобнее рассказа Амико о случайно подслушанном обрывке разговора, но Эгвейн больше верила Амико, чем Джойе. Может быть, потому, что предпочитала верить ей. Легче противостоять неясной угрозе, исходящей из Танчико, чем расстроить коварный и продуманный замысел Лиандрин поднять против Ранда все человечество. «Нет, – думала Эгвейн, – Джойя лжет. Несомненно – лжет». Но они не могли оставить без внимания оба рассказа, как, впрочем, не могли и рассчитывать на успех, проверяя обе истории.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла Морейн, а следом за ней Илэйн. Дочь-наследница, нахмурясь, уставилась в пол: по-видимому, ее одолевали мрачные мысли. Но Морейн… От обычной бесстрастности Айз Седай не осталось и следа. Лицо ее было искажено яростью.

Глава 6

Двери

Ранд ал’Тор, – процедила Морейн сквозь зубы, ни к кому не обращаясь, – дубина неотесанная, ослиная башка, упертый дурень, такой же, как… как все мужчины!

Илэйн сердито вздернула подбородок. Лини, нянчившая ее в детстве, говаривала, что скорее удастся спрясть шелк из свиной щетины, чем сделать из мужчины хоть что-нибудь путное. Правда, это не могло служить оправданием для Ранда.

– Таких уж парней мы растим в Двуречье, – подала голос Найнив, с трудом пряча довольную ухмылку. Наверное, Найнив казалось, что она умело скрывает свою неприязнь к Морейн, хотя в действительности дело обстояло совсем иначе. – И у наших женщин не бывает с ними особых хлопот.

Судя по испуганному взгляду, брошенному на нее Эгвейн, последнее утверждение было столь далеко от истины, что Найнив следовало бы прополоскать рот.

Морейн нахмурилась, будто намереваясь сказать в адрес Найнив нечто еще более язвительное. Эгвейн поежилась, не зная, что предпринять, чтобы предотвратить назревавшую ссору. Ранд не шел у нее из головы. Он не имел права! Но какое право имела она сама?

– Что он натворил, Морейн? – спросила Эгвейн.

Айз Седай обернулась к Эгвейн и смерила ее таким тяжелым взглядом, что девушка отступила на шаг и, раскрыв веер, принялась нервно им обмахиваться. Но, скользнув по Эгвейн, взгляд Морейн остановился на Джойе и Амико. Джойя настороженно поглядывала на Айз Седай, Амико же была связана, стояла лицом к стене и ничего не видела и не слышала.

Илэйн спохватилась, сообразив, что Джойя не связана. Торопливо, надеясь, что никто не заметит ее порыва, она проверила щит, отделявший Джойю от Истинного Источника. Джойя пугала ее чуть ли не до смерти, тогда как Эгвейн и Найнив боялись пленницы не больше, чем Морейн. Иногда бывает очень нелегко проявить смелость, подобающую дочери-наследнице Андора. Илэйн частенько жалела о том, что ей недостает той уверенности, с которой держались ее подруги.

– Стражники, – пробормотала Морейн себе под нос, – видела я их в коридоре.

Она разгладила свое платье, стараясь взять себя в руки, однако видно было, что далось ей это не без труда. Илэйн просто не верила своим глазам: никогда прежде ей не случалось видеть, чтобы Морейн до такой степени потеряла самообладание. Стало быть, была у Айз Седай на то веская причина. «Правда, не больше, чем у меня, – подумала Илэйн. – Или же у меня есть такая причина?» Девушка поймала себя на том, что не хочет встречаться глазами с Эгвейн.

Если бы до такой степени лишилась самоконтроля Илэйн, Эгвейн или Найнив, Джойя, конечно же, не преминула бы отпустить какую-нибудь двусмысленную колкость в расчете на то, что это добавит масла в огонь. Однако в присутствии Морейн она молчала, с беспокойством взирая на происходящее.

Морейн прошла вдоль стола и за это время полностью овладела собой. Джойя была почти на голову выше ее, и будь она тоже облачена в шелка, постороннему показалось бы, что задает тон здесь она. Джойя даже не отшатнулась под взглядом Морейн, лишь руки ее на мгновение судорожно вцепились в юбку.

– Я отдала все необходимые распоряжения, – спокойно заговорила Морейн, – через четыре дня вас отправят на судне вверх по реке в Тар Валон, в Башню. И не рассчитывай, что там с вами будут обращаться так же мягко, как здесь. Если ты до сих пор не поняла этого, постарайся уразуметь прежде, чем достигнешь Южной гавани, иначе твое запирательство неминуемо приведет тебя на виселицу на Дворе отступников. Я же не буду с тобой разговаривать, пока ты не захочешь сообщить мне что-то новое. Повторяю: я не собираюсь выслушивать ни слова, ни единого слова, если это действительно не будет нечто совершенно новое. Поверь, если ты расскажешь мне все, это избавит тебя от многих неприятностей в Тар Валоне. Авиенда, скажи капитану, чтобы прислал сюда двоих солдат.

Илэйн и моргнуть не успела, как сидевшая на полу Авиенда поднялась и скрылась за дверью. Она умела двигаться так бесшумно и быстро, что уследить за ней было невозможно.

По выражению лица Джойи можно было догадаться: что-то вертится у нее на языке, но Морейн глянула на нее так, что приспешница Темного предпочла отвести глаза и промолчать. Правда, глаза ее блеснули, как у хищной птицы.

Илэйн увидела, как вокруг Морейн вдруг вспыхнуло золотисто-белое свечение – знак, что женщина обнимает саидар. Узреть это могла лишь способная направлять Силу. Потоки, удерживавшие Амико, Морейн распутала гораздо быстрее, чем это сделала бы Илэйн. Илэйн была сильнее Морейн, во всяком случае способна на большее – обучавшие ее женщины дивились таким невероятным способностям, как, впрочем, и возможностям Эгвейн и Найнив. Найнив была самой могущественной – в тех случаях, когда могла направлять. Но преимуществом Морейн был опыт. То, чему девушки еще продолжали учиться, что до сих пор еще осваивали, Морейн могла проделывать без каких-либо усилий. Однако существовали вещи, с которыми без труда справлялись Илэйн, Эгвейн и Найнив, тогда как Айз Седай они были не под силу. Мысль об этом послужила Илэйн некоторым утешением – после того как Морейн так легко окоротила Джойю.

Освобожденная от пут и вновь обретшая способность слышать, Амико обернулась и поняла, что находится перед лицом Морейн. Испуганно пискнув, она присела в столь глубоком реверансе, какого не сделала бы и самая рьяная послушница из новеньких. Джойя уставилась в пол, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Найнив, скрестив руки на груди и стискивая кончик косы так, что побелели костяшки пальцев, бросала на Морейн убийственные взгляды – чуть ли не под стать Джойе. Эгвейн теребила юбку, сердито глядя на Джойю. Илэйн хмурилась – ей хотелось быть такой же храброй, как Эгвейн, и очень не хотелось думать о том, что она предает подругу.

В этот момент в комнату вошел капитан, за которым следовали двое облаченных в черное с золотым Защитников. Авиенды с ними не было, – видимо, она воспользовалась возможностью убраться подальше от Айз Седай.

Седовласый офицер с двумя короткими белыми плюмажами на шлеме встретился взглядом с Джойей и потупился, хотя она, казалось, даже не заметила его. Капитан неуверенно переводил взгляд с одной женщины на другую. В воздухе повисло напряжение, а разумный человек никогда не пожелает иметь что-либо общее с женщинами такого сорта, особенно когда они не в духе. Оба солдата прижали к бокам свои копья, словно побаиваясь, что придется защищаться. Возможно, они и впрямь этого опасались.

– Отведите этих двоих в темницу, – распорядилась Морейн, – и повторите отданные вам распоряжения. Я хочу, чтобы все было правильно понято.

– Да, Айз… – У капитана, казалось, запершило в горле. Откашлявшись, он продолжил: – Да, госпожа, – и озабоченно взглянул на нее: интересно, устроит ли женщину такое обращение? Увидев, что Морейн выжидающе смотрит на него, капитан с облегчением перевел дух. – Узницам запрещено вступать в разговоры с кем бы то ни было, кроме меня, в том числе и друг с другом. Двадцать человек должны постоянно находиться в караульной комнате и по двое стоять у дверей каждой темницы. Если двери по какой-то причине открывают, караул удваивается. Я обязан лично надзирать за приготовлением и подачей им пищи. Все, как вы приказали, госпожа.

В голосе капитана прозвучал намек на вопрос. Твердыня полнилась слухами о том, кто эти пленницы и почему этих двух женщин надо столь тщательно охранять. И среди этих слухов было немало пересказывавшихся шепотом историй про Айз Седай, одна страшней другой.

– Все верно, – подтвердила Морейн. – Уведите их.

Неизвестно, кто больше стремился покинуть комнату – узницы или стража. Даже Джойя так поспешила к выходу, будто не могла больше сдерживать свой язык в присутствии Морейн.

Илэйн была уверена, что сумела скрыть свою тревогу, но Эгвейн подошла к ней, обняла и неожиданно спросила:

– Что с тобой, Илэйн? У тебя такой вид, будто ты вот-вот расплачешься.

В голосе ее прозвучало такое неподдельное участие, что Илэйн и вправду чуть было не разрыдалась.

«О Свет! – подумала она. – Нет, такой глупости я себе не позволю. Ни за что. Плачущая женщина все одно что корзина без дна».

В свое время Лини научила ее множеству таких поговорок.

– Три раза! – воскликнула Найнив, обращаясь к Морейн. – Всего три раза вы соглашались помочь нам допросить их. На этот раз вы умчались прежде, чем мы успели начать, а теперь преспокойно заявляете, что отошлете пленниц в Тар Валон! Если не помогаете нам, то, по крайней мере, не мешайте!

– Не слишком полагайся на авторитет Амерлин, – холодно отозвалась Морейн, – может, она и послала тебя выслеживать Лиандрин, но, какие бы грамоты ни были тебе вручены, ты всего лишь принятая, и, увы, чрезвычайно невежественная. Или ты собралась допрашивать их здесь вечно? Видно, у вас в Двуречье принято оттягивать принятие необходимых решений.

Глаза Найнив округлились, она открыла и закрыла рот, словно пытаясь сообразить, на какое из обвинений ответить прежде, но Морейн уже обернулась к Илэйн и Эгвейн:

– Возьми себя в руки, Илэйн. Не знаю, как ты можешь выполнять повеления Амерлин, если считаешь, что повсюду такие же обычаи, как у тебя дома. Не понимаю, отчего ты так расстроена, но нельзя допустить, чтобы твои чувства задевали других.

– Что вы имеете в виду? – спросила Эгвейн. – О чем вы толкуете, о каких обычаях идет речь?

– Берелейн побывала в покоях Ранда, – не сдержавшись, произнесла Илэйн дрожащим голосом. Она виновато глянула на Эгвейн. Да, не надо было выказывать свои чувства.

Морейн наградила ее укоризненным взглядом и вздохнула:

– Я не собиралась говорить тебе об этом, Эгвейн. И не сказала бы, а вот Илэйн позволила гневу на Берелейн взять над собой верх. В Майене обычаи не такие, как в Двуречье. Я знаю, Эгвейн, какие чувства ты испытываешь к Ранду, но тебе пора понять, что из этого ничего не выйдет. Он принадлежит Узору и истории.

Не обращая внимания на Айз Седай, Эгвейн впилась взглядом в Илэйн. Та хотела отвести глаза, но не смогла. Неожиданно Эгвейн приложила ладонь к губам и, склонившись к подруге, прошептала:

– Я люблю его. Как брата. А тебя – как сестру. Желаю тебе счастья с ним.

Глаза Илэйн расширились, на лице медленно расцвела улыбка.

– Спасибо, – растроганно пролепетала она. – Я тоже люблю тебя, сестрица. Благодарю тебя.

– Морейн ошиблась, она поняла все неправильно, – чуть слышно прошептала ей Эгвейн и в свою очередь довольно улыбнулась. – Морейн, вы были когда-нибудь влюблены? – спросила она.

Что за нелепый вопрос! Илэйн и представить себе не могла влюбленную Айз Седай. А Морейн к тому же была из Голубой Айя, а о Голубых сестрах говорили, что они всю свою страсть отдают делу.

Но Морейн не смутил этот вопрос. Некоторое время она смотрела на обнимающихся подруг, затем наконец сказала:

– Готова держать пари, что о своем будущем муже знаю больше, чем любая из вас о своем.

Эгвейн удивленно вытаращила глаза.

– Кто он? – выдохнула Илэйн.

Похоже, Айз Седай уже пожалела о том, что сорвалось у нее с языка.

– Вероятно, – сказала она, – я имела в виду лишь то, что все мы мало знаем на сей счет. Не стоит делать далеко идущие выводы из случайной фразы. – Она многозначительно посмотрела на Найнив и добавила: – Но если я все же надумаю выйти замуж, это будет не Лан. Больше я ничего не скажу.

Это было сказано ради Найнив, но, кажется, не слишком ее порадовало. Найнив приходилось несладко с Ланом, Лини в таких случаях говаривала: «Нашла коса на камень». Страж упорно не соглашался ответить на ее любовь. Твердил о безнадежной войне против Тени, в которой он обязан участвовать, да о том, что не желает для Найнив вдовьей доли, – короче, обычные мужские глупости. Илэйн удивляло, как Найнив вообще терпит такое. До сих пор она не производила впечатления терпеливой женщины.

– Если вы кончили говорить о мужчинах, – едко заметила Найнив, – может быть, вернемся к более важным вопросам? – Она вцепилась в косу и продолжала, распаляясь с каждым словом: – Как мы можем решить, кто из пленниц лжет, если вы их отсылаете? Почему вы их отсылаете? Что бы вы обо мне ни думали, Морейн, мне вовсе не улыбается здесь торчать, но я уже повидала немало ловушек и не желаю угодить в новую. В конце концов, это мне… нам Амерлин поручила выследить Лиандрин и ее сообщниц. Если вы считаете, что они не стоят и крупицы вашего внимания, то хотя бы не вставляйте нам палки в колеса!

Казалось, еще чуть-чуть – и Найнив бросится на Айз Седай и удавит ее собственной косой. Морейн же сохраняла хладнокровие, наводившее на мысль, что она собирается преподать Найнив урок и укоротить ей язык, как Джойе. Илэйн поняла, что пора вмешаться. Девушка и сама не знала, как вышло, что ей вечно приходится мирить этих женщин. Иногда ей хотелось взять их обеих за шкирку и встряхнуть как следует, но мать всегда внушала ей, что гнев – плохой советчик.

– Ты могла бы задать еще один вопрос, – произнесла Илэйн, обращаясь к Найнив. – Зачем нас позвали к Ранду? За нами прибежала Карин. К нему-то она нас и отвела. Сейчас с ним, конечно, все в порядке – Морейн его Исцелила. – Илэйн с трудом подавила дрожь, вспомнив о том, что видела в покоях Ранда. Однако ее вмешательство возымело успех.

– Исцелила? – охнула Найнив. – Да что же с ним стряслось?

– Он был на грани смерти, – заявила Айз Седай так же невозмутимо, как если бы упомянула о том, что Ранд выпил чашку чая.

Илэйн чувствовала, как дрожит Эгвейн, слушая бесстрастный рассказ Морейн; возможно, эта дрожь передалась и ей. Пузыри зла, распространяющиеся по нитям Узора. Отражения, выходящие из зеркал. Ранд, весь израненный, покрытый кровью с головы до пят. Мимоходом, будто это только сейчас пришло ей в голову, Морейн добавила, что Перрину и Мэту, скорее всего, довелось испытать нечто подобное, хотя они и не пострадали так, как Ранд. Должно быть, у этой женщины ледяная кровь. «Но нет! Упрямство Ранда основательно ее разозлило. Да и о замужестве она говорила вовсе не так равнодушно, как пыталась показать». Однако сейчас тон ее был таким, будто речь шла о фасоне нового платья.

– И эти… происшествия будут продолжаться? – допытывалась Эгвейн, когда Морейн закончила. – Неужели вы ничего не можете сделать, чтобы прекратить это? И Ранд не может?

Маленький голубой камешек в волосах Морейн дрогнул, когда она отрицательно покачала головой.

– Нет, не может. Не сможет до тех пор, пока не научится использовать свои способности. А возможно, не сможет и тогда. Я не знаю, хватит ли у него сил не подпускать эти миазмы. Правда, на худой конец он научится защищать себя.

– Но разве вы не можете помочь ему в этом? – спросила Найнив. – Вы ведь у нас вроде бы знаете больше всех или, во всяком случае, претендуете на это. Почему бы вам не научить Ранда тому, что вы знаете? Или хотя бы малой части. И не надо отговариваться присказками, что птице не научить рыбу летать.

– Ты не говорила бы этого, – возразила Морейн, – если бы старательнее училась. Ты хочешь пользоваться Силой, Найнив, но при этом не заботишься о том, чтобы побольше узнать о ее природе. Тебе следовало бы уяснить, что саидин – вовсе не то же самое, что саидар. Потоки различны, различны и способы управления ими. Птице было бы куда проще научить рыбу летать.

На сей раз разрядить обстановку решила Эгвейн. Она спросила:

– Ну а из-за чего упрямится Ранд теперь?

Найнив открыла было рот, но Эгвейн добавила:

– Я знаю, порой он бывает таким упрямым, что его не переспорить, упрется и ни в какую не отступит.

Найнив не посмела возразить – все знали, что это сущая правда.

Морейн задумчиво смотрела на девушек. Иногда Илэйн сомневалась в том, что Айз Седай им доверяет. Доверяет ли она вообще кому бы то ни было?

– Ранд должен действовать, – ответила наконец Морейн, – а он сидит здесь, и в Тире скоро перестанут его бояться. Он не трогается с места, а чем дольше он бездействует, тем больше это убеждает Отрекшихся в его слабости. Узор изменчив, неподвижность – это смерть. И он должен действовать, иначе погибнет. Получит стрелу в спину или яд в кубке, или Отрекшиеся общими силами похитят его душу. Ему остается лишь действовать – или погибнуть.

Илэйн вздрагивала всякий раз, пока Морейн перечисляла грозившие Ранду напасти. Хуже всего то, что все угрозы были вполне реальными.

– И вы, конечно, знаете, как ему следует действовать? – спросила Найнив. – Вы наверняка все за него продумали.

Морейн кивнула:

– А ты что, предпочитаешь, чтобы он снова пустился в путь в одиночку? Я не собираюсь так рисковать. На сей раз ему грозит смерть, если не хуже, прежде чем я успею его найти.

Слова ее звучали убедительно. Ранд вряд ли представлял, что ему делать. Однако Илэйн чувствовала, что Морейн не хочет потерять ту толику влияния на Ранда, которую он пока ей оставил.

– Надеюсь, вы поделитесь с нами своим замыслом? – требовательно спросила Эгвейн. Она была уже не в силах сдерживаться.

– Да уж, будьте любезны, – в тон ей отозвалась Илэйн, удивляясь своей решимости. Она всегда старалась уладить любой спор миром – мать говорила, что убеждением можно добиться от людей большего, чем принуждением.

Если их тон и раздосадовал Морейн, она не подала виду.

– Поделюсь, если только вы уразумеете, что все должно остаться между нами. Раскрытый план обречен на провал. Надеюсь, вы поняли.

Что Илэйн действительно поняла, так это то, что план опасен и Морейн не уверена, сработает ли он.

– Саммаэль в Иллиане, – продолжала Айз Седай. – Тир всегда готов к войне и всякого рода раздорам с Иллианом. За тысячу лет они не раз принимались убивать друг друга и малейшей возможности подраться ждут как праздника. В стремлении потрепать Иллиан лордов Тира не остановит даже известие о Саммаэле, особенно если они будут знать, что их поведет Возрожденный Дракон. Они охотно последуют в такой поход за Рандом, и если он низвергнет Саммаэля, то…

– О Свет! – вскричала Найнив. – Неужто вы хотите, чтобы он не только затеял войну, но и сам искал встречи с одним из Отрекшихся? Неудивительно, что он упрямится. Для мужчины он не такой уж дурак.

– Не забывай, – спокойно возразила Морейн, – что в конце концов ему предстоит встретиться с самим Темным. Неужели ты и впрямь думаешь, что, сидя на месте, он сумеет избежать столкновения с Отрекшимся? Что же до войны, то войн и без него хватает, причем, в отличие от этой, бессмысленных.

– Всякая война бессмысленна, – начала было Илэйн, но запнулась, когда до нее внезапно дошел смысл слов Морейн. На ее лице отразились горечь и грусть, но в то же время и понимание. Мать учила ее, что возглавлять страну и управлять ею – не одно и то же, но то и другое – необходимо. И что порой правителю приходится вершить недобрые дела, ибо за бездействие приходится дорого расплачиваться.

Морейн сочувственно посмотрела на девушку:

– Правитель не всегда делает то, что ему нравится. Я полагаю, что, как только ты подросла, мать начала учить тебя всему, что потребуется, когда ты унаследуешь трон. – Морейн выросла в королевском дворце в Кайриэне и, хотя не была наследной принцессой, принадлежала к правящему семейству, а потому, вне всякого сомнения, еще в юности наслушалась подобных наставлений. – И все же порой кажется, что невежество может быть благом, – не легче ли живется простой деревенской женщине, знать не знающей ничего дальше своей межи?

– Опять вы говорите загадками, – презрительно произнесла Найнив. – Прежде я слышала о войнах только от торговцев и не представляла себе, что это такое. Но теперь-то я знаю. Люди убивают друг друга. Ведут себя как звери и действительно звереют. Гибнут в огне пожаров и селения, и фермы, и поля. Голод, разорение и смерть – вот что несет с собой война, не щадя ни правых, ни виноватых. Что в этом мире станет лучше благодаря этой самой войне, Морейн? Чем она чище?

– Илэйн? – негромко обратилась к девушке Морейн.

Илэйн покачала головой. И почему Морейн решила, что растолковывать все это должна именно она? Однако девушка сомневалась в том, что даже ее мать, восседающая на Львином троне, сумела бы сохранить молчание под требовательным взглядом темных глаз Морейн.

– Война все равно разгорится, начнет ее Ранд или нет, – неохотно заговорила она.

Эгвейн отшатнулась и взглянула на подругу с недоумением. Такое же недоумение читалось и на лице Найнив. Но когда Илэйн продолжила, недоверчивость исчезла с лиц обеих женщин.

– Отрекшиеся не станут сидеть сложа руки и ждать. Саммаэль – не единственный, кто в силах подчинить себе целое государство, просто мы знаем лишь о нем. Так или иначе, они выступят против Ранда, и не только самолично, но и со всеми силами, какие смогут собрать. А державы, свободные от власти Отрекшихся, – как поведут себя они? Многие ли возгласят хвалу знамени Дракона, последуют за ним и не покинут его в день Последней битвы? И сколько найдется таких, кто позволит убедить себя в том, что известие о падении Твердыни не более чем вымысел, а Ранд – всего лишь очередной Лжедракон и потому должен быть низвергнут? Решат, что этот Лжедракон очень силен и может представлять для них угрозу. Поэтому-то им и надо выступить против него первыми. Так или иначе, война неизбежна. – Илэйн замолчала. Она знала больше, но не хотела, не могла говорить им об этом.