Стивен Кинг
Темная половина

Тэд медленно покачал головой.

– Нет, – ответил он. – У меня нет никаких братьев или сестер. Я был единственным ребенком. Родителей уже нет в живых. Уильям и Уэнди – мои единственные кровные родственники. – Он улыбнулся малышам и повернулся обратно к Пэнгборну. – У Лиз был выкидыш в тысяча девятьсот семьдесят четвертом. Они… эти первые дети… тоже, как я понимаю, были двойняшками, хотя тогда вряд ли было понятно… выкидыш произошел на втором месяце, на таком сроке это определить невозможно. Но даже если бы было возможно, кому и зачем захотелось бы это знать?

Алан пожал плечами, немного смущенный.

– Она была в торговом центре. В Бостоне. Кто-то ее толкнул. Она ехала на эскалаторе, упала вниз и очень сильно порезала руку… хорошо, полицейский из службы охраны быстро наложил жгут, иначе все могло бы закончиться очень плачевно… и она потеряла детей.

– Об этом написано в той статье в «Пипл»? – спросил Алан.

Лиз невесело улыбнулась и покачала головой.

– Мы дали согласие на публикацию лишь при условии, что будем рассказывать только то, что хотим рассказать, шериф Пэнгборн. Это наша жизнь, и мы сами ее редактируем. Майку Дональдсону – человеку, который брал интервью, – мы этого, разумеется, не сказали. Именно так мы и сделали.

– Вас толкнули нарочно?

– Этого никто не знает. – Лиз задумчиво посмотрела на Уильяма с Уэнди. – Но для нечаянного толчка это было как-то уж слишком сильно. Я пролетела пол-эскалатора и грохнулась на ступеньки уже в самом низу. И все-таки я попыталась себя убедить, что это был просто несчастный случай. Так было легче. Сама мысль о том, что кто-то может толкнуть женщину на крутом эскалаторе для того, чтобы посмотреть, что получится… от такой мысли бессонница гарантирована.

Алан кивнул.

– Врачи, к которым мы обращались, говорили, что Лиз, возможно, уже не сможет иметь детей, – сказал Тэд. – Когда она забеременела Уильямом и Уэнди, врачи говорили, что она, вероятно, не сможет их выносить. Но она смогла. И после десятилетнего перерыва я наконец сел за работу над новой книгой под своим собственным именем. Это будет мой третий роман. Так что теперь у нас все хорошо.

– А еще вы писали под именем Джордж Старк.

Тэд кивнул.

– Но теперь с этим покончено. Я начал задумываться над тем, чтоб закончить с этим делом, когда Лиз была на восьмом месяце, в целости и сохранности. Я решил: если собираюсь стать отцом, то пора начинать становиться самим собой.

4

На этом месте в разговоре случился маленький сбой – не совсем пауза, просто секундная заминка. Потом Тэд сказал:

– Сознавайтесь, шериф Пэнгборн.

Алан удивленно приподнял брови.

– Прошу прощения?

Тэд улыбнулся одними уголками губ.

– Не стану утверждать, что у вас был составлен полностью проработанный сценарий, но какая-то версия… в общих чертах… была наверняка. Если бы вдруг оказалось, что у меня есть брат-близнец, можно было бы предположить, что на той вечеринке гостей встречал он. А я бы спокойно поехал в Касл-Рок, убил бы Гомера Гамиша и налепил бы своих отпечатков пальцев по всему его автомобилю. Но и это еще не все. Пока мой брат-близнец спит с моей женой и делает за меня все дела, я так же спокойно еду в машине Гомера до той зоны отдыха в Коннектикуте, там угоняю другую машину, еду в Нью-Йорк, бросаю и эту машину, сажусь на поезд или в самолет до Вашингтона. По прибытии в Вашингтон я по-быстрому грохаю Клоусона, мчусь обратно в Ладлоу, отсылаю братца домой, и мы все живем дальше, каждый своей жизнью. Все трое, если предположить, что Лиз в этом тоже принимала участие.

Лиз изумленно уставилась на него, а потом рассмеялась. Смеялась она недолго, но от души. В ее смехе не было ничего деланного и натужного, но все равно это был невеселый смех – смех человека, который расхохотался от удивления, а не от радости.

Алан тоже смотрел на Тэда с неподдельным изумлением. Близнецы на мгновение перестали катать большой желтый мяч, рассмеялись над мамой – или, может быть, вместе с ней – и снова вернулись к своему занятию.

– Тэд, это ужасно, – произнесла Лиз, отсмеявшись.

– Может быть, – согласился он. – Прошу прощения, если так.

– Лихо закручено, – сказал Алан. – Со знанием дела.

Тэд улыбнулся ему.

– Как я понимаю, вы не фанат покойного Джорджа Старка?

– Честно признаюсь, нет. Но у нас есть констебль, Норрис Риджуик. Вот он – да. Он мог бы мне объяснить, чем все так восторгаются.

– В общем, Старк знал, на чем строится детективный роман. У него, правда, не доходило до такой откровенной Агаты Кристи, как я сейчас изложил, но это не значит, что я не могу мыслить в том же ключе, если настроюсь. Признайтесь, шериф… вы что-то подобное предполагали или нет? Если нет, тогда я действительно должен извиниться перед женой.

Алан надолго задумался, улыбаясь своим мыслям. Наконец он сказал:

– Может быть, что-то и предполагал. Не то чтобы всерьез и не совсем так, но вам не надо извиняться перед супругой. После сегодняшнего утра я готов рассмотреть все возможности, даже самые невероятные.

– С учетом сложившейся ситуации.

– С учетом сложившейся ситуации, да.

Тэд опять улыбнулся.

– Я родился в Бергенфилде, штат Нью-Джерси, шериф. Если не верите мне на слово, можете проверить регистрационные книги, нет ли у меня брата-близнеца, о котором я напрочь забыл.

Алан покачал головой и отпил еще пива.

– Это была идиотская мысль, и я себя чувствую идиотом. Впрочем, к этому я уже понемногу привыкаю. Я себя чувствую идиотом еще с утра, когда вы сказали про ваших гостей. Кстати, мы их опросили. Они все подтвердили.

– Конечно, они подтвердили. – Голос Лиз прозвучал немного резко.

– И поскольку у вас все равно нет брата-близнеца, эту тему можно закрыть.

– На секунду допустим, – сказал Тэд, – пусть это и полный бред, что все действительно было, как я расписал. Складная получилась бы выдумка… если бы не одно «но».

– Какое именно? – спросил Алан.

– Отпечатки пальцев. Как-то странно выходит: я тут устроил целое представление, подрядил человека, который выглядит точно как я, чтобы он обеспечил мне алиби здесь… а потом сам же все и испоганил, оставив свои отпечатки пальцев повсюду на месте убийства. С чего бы мне так проколоться?

– Готова поспорить, что вы и вправду проверите регистрационные книги. Да, шериф? – спросила Лиз.

– Главное правило следственной процедуры гласит, – флегматично проговорил Алан, – бей, пока не добьешь до конца. Но я уже знаю, что найду в этих книгах, если возьмусь проверять. – Он помолчал и добавил: – И дело не только в той вечеринке. Вы производите впечатление человека, который говорит правду, мистер Бомонт. У меня большой опыт, я вижу разницу. Как человек, много лет прослуживший в полиции, могу со всей ответственностью заявить, что на свете очень мало хороших лжецов. Может, они появляются время от времени в тех детективных романах, о которых вы говорили, но в реальной жизни такие люди встречаются крайне редко.

– Так зачем оставлять отпечатки пальцев? – продолжал Тэд. – Вот что меня интересует. Судя по вашим рассказам, там явно работал не дилетант. А вам не приходило в голову, что само качество отпечатков уже наводит на подозрения? Вы говорили о белых пятнах в дактилоскопии. Я кое-что знаю об отпечатках пальцев. Узнал, когда собирал материалы для книг Старка. Хотя, честно скажу, в этом смысле я очень ленивый – гораздо проще сидеть за машинкой и выдумывать всякие небылицы. Но разве не полагается, чтобы имелось определенное количество совпадений в сравнении отпечатков, прежде чем отпечатки можно будет рассматривать как улики?

– В Мэне таких совпадений должно быть шесть, – сказал Алан. – Чтобы отпечатки признали уликой, надо представить шесть совпадений.

– А разве не верно, что в большинстве случаев у полиции есть только пол-отпечатка, или четверть отпечатка, или вообще смазанное пятно с парой дуг и петелек?

– Все верно. В реальной жизни преступников не сажают, исходя только из улик по отпечаткам пальцев.

– Тем не менее отпечаток на зеркале заднего вида был, как вы говорили, таким же четким, как отпечатки, снимаемые в полицейском участке. А отпечаток на жевательной резинке был точно как слепок. Тут поневоле задумаешься… Как будто их там специально оставили, чтобы вы их нашли.