Следы на облаках. Том 1

– Откуда такие подробности? – удивилась я.

– Ну помнишь, я на две недели летал в Питер?

– Это с той твоей… Галей?.. Надей?..

– Тьфу, развела тут «иронию судьбы»! Барбара её звали. Она же британка, в наш универ по обмену приезжала, вот я и устроил ей экскурсию по культурным достопримечательностям России.

– Во-во, помню, что-то с Мягковым у меня ассоциировалось – Барбара и Ленинград.

– Ещё бы ты не помнила… Ты мне весь мозг вынесла потом, как я нехорошо, ай-яй-яй, поступил. Меня с работы же не отпустили. Я сразу как вернулся влез в систему Второй городской и внёс данные, что лежал там с сотрясением мозга. А потом пришёл и потребовал справку – дескать, свою потерял. Они мне и дали. А ты на меня из-за этого неделю дулась.

– И правильно, – вспомнила я подробности старой истории. – Одно дело – человека спасать, другое – кататься с девицей по городам и весям, а потом оправдательные документы подделывать.

– А для меня, может, это тоже был вопрос жизни и смерти! – хмыкнул Тим. – На самом деле, не такая уж большая проблема – данные проверить. Но для начала быстрее и проще позвонить Васе – пусть посмотрит, нет ли у них подозрительных коматозников.

Васе дозвонились быстро, просто попросили, не объясняя подробности, навести справки, а потом рассчитались с официантом и двинулись на выход.

Похолодало, ветер стих, а снег за ночь вывезли дорожные службы – в общем, ситуация на дорогах нормальная, но удивительно: то тут, то там машины стояли в глухих пробках, собранных виновниками мелких аварий. Пока мы добирались до мини-отеля – квартиры посуточной аренды, – таких аварий нам попалось штук пять. Несмотря на повсеместные страховки и незначительные повреждения, водители машин почему-то громко и яростно выясняли отношения – во всех случаях, а в одном даже вспыхнула драка.

Вообще, ощущение было какое-то тревожное. Прохожие встречались все как один мрачные. Что творилось в маршрутке – вообще отдельная песня, причём сугубо нецензурного содержания, пригодная только для «Радио Шансон» после двенадцати ночи. Кое-как доехали до своей остановки, потом долго искали нужный адрес.

Обратившись к милой старушке-прохожей, были посланы в таком направлении, что будь эта бабка мужиком, Тим полез бы в драку. Лично мне всегда казалось, что бабушкам такие слова знать не положено. С другой стороны – она же не всегда бабкой была? Может, она бывшая знатная доярка, вот и демонстрирует знание высокого искусства русского мата.

Наконец, мы нашли искомое жилье, заплатили сразу за три дня, вошли в квартиру и… впали в нирвану. В целях экономии пришлось снять небольшой стандартный однокомнатный номер. Кто ж знал, что единственным значительным предметом меблировки будет одна кровать – правда, необъятного размера и под красным балдахином. А в изголовье этого сексодрома ещё и картина эротического содержания. Мы с Тимкой поглядели друг на друга и в голос заржали, причём как-то истерически.

– Хорошо хоть в этом будуаре зеркал нет на потолке, – сквозь смех заметил Тим. – Представь картинку: тот чувак пытается вылезти и падает прямо на тебя!

– Ага, а ты, конечно, с удовольствием представишь, как из такого зеркала выпала бы Вера прямо к тебе в постель.

Тимку передёрнуло. Зеркало в комнате и вправду имелось – одно, на шкафу. Мы закрыли его покрывалом, сняли с креплений и вынесли на балкон, положив отражением вниз.

Пока Тим зарылся в компьютер, разыскивая Алексея, я немного повалялась на кровати, тупо глядя в телевизор. Местные новости превзошли сами себя. Они никогда позитивом не отличались, а сегодня уж вообще скатились в какую-то чернуху. Про дорожную ситуацию слушать уже неинтересно – насмотрелись, пока сюда ехали. Помимо этого, случилось в городе за сутки ещё много необычного: двести восемь (!) попыток суицида, причем половина из них успешные, почти четыреста (!) случаев бытовой поножовщины, в психиатрическую больницу доставлен мужчина, утверждавший, что из зеркальной витрины магазина вышел человек (!!!).

Мдя… Последняя новость вообще не порадовала. Тем более что упомянутый магазин недалеко от Ольгиного дома. А следующие кадры привели меня в состояние шока. Оперативная съёмка с места убийства пожилого профессора. Я вгляделась в показанную крупным планом фотографию. Петр Семёнович Леонтьев, бывший преподаватель нашего биофака и… Ольгин сосед!!! Мы с ним часто сталкивались в университетской столовой, он рассказывал, что внук купил ему квартиру, как я потом поняла, прямо на Ольгином этаже! И тут – убийство…

В каком-то оцепенении наблюдала, как в скорую грузят накрытые простынёй носилки. Сквозь белую ткань проступало пятно крови. Журналист с нездоровым энтузиазмом верещал о подробностях преступления и строил различные гипотезы, а у меня живот просто скрутило. Это не может быть совпадением, не в нашей ситуации! После мамы, после Эммы…

Лихорадочно набрала Ольгин номер, но её телефон снова в отключке. Вчера, на эмоциях, я сглупила и не взяла номер у Павла. Сейчас бы он пригодился. Позвонила на рабочий. Маша сказала, что Ольга Марковна сегодня в офисе не появлялась, они сами волнуются. Где сестра? Этот Гайнор – он должен был прийти за ней. Вдруг её похитили, а сосед просто попал под раздачу? Ненавижу эту её привычку отключать сотовый и не отвечать на звонки!!

Тут в телефоне что-то пикнуло: сообщение, причём крайне лаконичное: «звони пока сюда, смени симку». Что-то нехорошо мне как-то…

Последовала дружескому совету, спустилась вниз, в магазин, и под честное слово продиктовала продавцу левые паспортные данные, придуманные на ходу, объяснив, что симка нужна срочно, а паспорт я с собой не взяла. Впрочем, ему было «фиолетово» – по бумагам всё правильно, деньги заплачены, а проверять кто будет?

Вставила новую карту и позвонила по таинственному номеру.

– Слушаю, – прозвучал тихий голос сестры.

– Оль, это я.

– С тобой всё в порядке?

Вот это да! Что такое произошло, что Ольга вдруг интересуется моим самочувствием?

– Относительно. Нам пришлось уйти из квартиры. Мы сняли на трое суток номер в мини-отеле.

– Кому это «нам»?

– Нам с Тимом. Помнишь Тима? Он наш сосед.

– А, это твой приятель, ещё с детского сада? Нам тоже пришлось уйти. Я за городом, и у нас всё в порядке. Относительно, – с нервным смешком скопировала сестра мой тон. – Нин… Нужно что-то решать со Знаком. Они не отстанут. Я знаю, ты упёрлась, но дело сейчас серьёзное. Слышишь? Приезжай, поговорим.

– Нет! – максимально чётко и решительно. Чтобы поняла. Чтобы почувствовала, насколько это важно. Но сестра, как всегда, слышала только себя.

– Что, прости? То есть как это – «нет»?!

– Да вот так это – нет! – вскипело что-то внутри. – Я не отдам кулон! Не сейчас! Он мне нужен.

– Ты что, не понимаешь?! Нас убьют! Это не шутки! И мне некогда заниматься твоими детскими капризами, потому что я…

– Это ты не понимаешь! – сорвалась я, отчаявшись достучаться до Ольги. – Его они убьют быстрее.

– Кого?

– Оль, я не могу больше говорить. Как освобожусь – позвоню.

– Ничего не понимаю. Кого «его»? Прекрати нести чушь и немедленно…

Я отключилась, не дослушав, что она там хотела мне приказать. Пообещала себе разобраться с этим позже. Когда смогу слушать её спокойно.

Тим шуршал по клавиатуре, напоминая пианиста, дорвавшегося до любимого инструмента. Судя по вперенному в монитор взгляду, выйдет он из технотворческого транса ещё не скоро. Я слонялась из угла в угол, как хищник в клетке, не зная, чем заняться. К счастью, минут через двадцать позвонил Васька, сообщил, что во вверенной ему больнице подозрительных пациентов не обнаружено. И мы принялись обсуждать план с участием его приятелей, работавших на скорой помощи. Пока в общих чертах. Потому что конкретные планы нужно строить «с учётом рельефа местности и расположения противника», а мы не знаем ни того, ни другого.

– Есть! – вдруг подскочил Тимка. – Частная американская клиника «Доктор Чудо». Александр Митёнок, двадцать шесть лет, якобы из Парачаевского района. Диагноз – «посттравматическая кома». В анамнезе – черепно-мозговая травма в результате падения. Доставлен на скорой с железнодорожного вокзала в шестнадцать тридцать четвёртого декабря. На настоящий момент динамики никакой. Кстати, за его лечение неплохо заплатили из администрации губернатора.

– Совпадает! Остаётся всё проверить, убедиться, что это он, и начать воплощать наш коварный план! – обрадовалась я.

– А у нас есть план? – приподнял брови Тимка.

– Э-э-э… Ну как бы… Скорее да, чем нет.

Тим выслушал мои невнятные сбивчивые пояснения и довольно хмыкнул:

– Значит, импровизация? Это я люблю!

Глава 11. Побег

Ольга

Меня разбудил непривычный пьянящий аромат только что сваренного настоящего кофе. Открыв глаза, я поняла, что вожделенная чашечка стоит на прикроватной тумбочке. Ещё плохо соображая, потянулась за ней, но рука замерла в полёте.

– Ну, доброе утро, соня!

Рядом на постели сидел мой нахальный московский гость и улыбался.

– Было доброе, – проворчала я, натягивая одеяло на голову, – только что.

– Нечего! Вставай давай! У нас полно работы!

– Мне плевать! И вообще… Выметайся из моей комнаты!

– Ладно, – легко согласился он, – тогда мы уйдём вместе с кофе.

И он безжалостно забрал мою чашку с тумбочки. Пришлось подниматься, но сегодня почему-то это давалось с большим трудом. Может, от хронической усталости или от вчерашнего коньяка? Хотя что я там выпила?

По пути в гостиную я заглянула в ванную и умылась холодной водой в надежде прийти всё-таки в себя. Но фокус не удался. Голова по-прежнему раскалывалась, и двигаться всё также трудно.

Я бросила взгляд в зеркало и ужаснулась. Неужели я так выгляжу? Боже! Тёмные круги под глазами, цвет лица какой-то серый, а волосы за ночь креативно оформились во «взрыв на макаронной фабрике», как мы шутили в детстве с Ниной.

Нина… Почему-то при мысли о ней становится не по себе. Совершенно очевидно – что-то изменилось. Вот только ЧТО? И с КЕМ? Ничего не понятно, только сердце как-то сжимается не то от страха, не то от дурного предчувствия…

Рука автоматически взяла расчёску с полочки и провела по волосам. Я тупо таращилась на своё кислое отражение, как вдруг зеркальная поверхность пошла волнами и засветилась. Расчёска грохнулась на плиточный пол, а я почему-то не могла пошевелиться. Из зеркального нутра вынырнула странная рожа с красными глазами. Этот жуткого вида мужик как-то зловеще оскалился и ринулся вперёд со словами:

– Ладно, на худой конец и ты сойдёшь!

Надо было кричать, звать на помощь, но слова застряли в горле. А мужик вдруг шибанулся со всего размаха о невидимую стену и отпрянул, растирая больное место. Естественно, тут он совсем рассвирепел и начал долбиться в зеркало с той стороны как одержимый. Но невидимая преграда стояла насмерть, чего нельзя сказать обо мне. Ноги подкосились, и я бы рухнула прямо в ванной, если бы, откуда ни возьмись, не появился Павел, который выволок меня наружу с крайне нецензурным комментарием.

– Что это было? – оторопело поинтересовалась я, уже сидя на диване в гостиной.

– А я ещё раз спрашиваю, – кричал Павел, – ты нормальная, нет?! Какого лешего ты стояла и любовалась на этого урода? А если бы моя ловушка не сработала или он её прошёл? Жить надоело?!

– Прости, – почему-то виновато отозвалась я, пытаясь хоть как-то проанализировать своё странное состояние.

Трудно представить, что я могла вот так глупо растеряться, но с фактами не поспоришь. Да что со мной такое?

– Ладно, пойду, проверю, что там, – уже спокойнее сказал Павел и решительно направился в ванную.

Я трясущимися пальцами достала из сумочки мятую пачку сигарет, которая валялась там месяца три, и закурила. Что за чертовщина творится? Мне было так страшно, что я на секунду пожалела, что не отдала вчера эту ведьмовскую побрякушку Нине… Ага, и подставила бы сестру этому монстру? Ну уж нет!

– Вроде всё в порядке, – сообщил Павел, вернувшись, – убрался восвояси.

– Что… То есть, кто это был?

– Понятия не имею, но здесь оставаться нельзя.

– Ты шутишь? – уставилась я на него, забыв выдохнуть дым из лёгких, отчего тут же и закашлялась.

– Нисколько, – у меня просто мурашки по коже от его серьезного тона! – Собери необходимые вещи, и мы уходим.

– Куда?!

– Мы снимем квартиру, – рассуждал вслух Павел, – где-нибудь на окраине. А может… Не знаю ещё… Надо подумать. У тебя есть Интернет?

Я кивнула на тумбу для телевизора. Там за стеклянными створками лежал мой ноутбук. Павел достал его и, усевшись в кресло, зарылся в Интернете.

– Чего сидишь? – возмутился он, на секунду оторвавшись от экрана. – Я же сказал: собирайся!

В полном замешательстве я отправилась в спальню и раздвинула дверцы шкафа-купе, продолжая задавать себе вопрос, что я делаю в этом чудном нереальном фильме? Плохо соображая, достала дорожную сумку и сложила туда вещи. Не знаю, сколько это заняло времени, но вскоре в комнату заглянул Павел.

– Ты ещё не готова?

– А у нас что, пожар? – огрызнулась я в ответ. В конце концов, сколько можно командовать?!

– Столько, сколько понадобится, чтобы выжить! Смотри, что творится!

И он продемонстрировал мне новости на портале городского сайта Новобержска. Это походило на какой-то апокалипсис. Интернет пестрел сообщениями об участившихся случаях суицида и домашнего насилия, о массовых потасовках с летальными исходами, авариях, о повальных обращениях граждан на Новомосковскую, то есть в психиатрическую клинику.

– Ну и что? – не поняла я. – Как будто раньше этот город был тихим райским уголком.

– Ты на цифры посмотри и ужаснись.

Действительно. Массовость и масштабность этих явлений поражала. Такое ощущение, что весь город сошёл с ума. И мне никогда в жизни не было так страшно, как сейчас!

– Не паникуй, ладно? – с нервной улыбкой попросил Павел. – Сосредоточимся на главном, хорошо? В данный момент для нас главное – убраться отсюда как можно скорее. Потому что, боюсь, со следующей атакой мои фокусы не справятся.

Я кивнула и потянула за «собачку» молнии на сумке, но Павел задержал мою руку.

– Ну-ка, покажи, что ты взяла.

– Это мои вещи, между прочим.

Но он всё равно залез в сумку и безжалостно выкинул оттуда половину. Затем бесцеремонно порылся в шкафу и вместо деловых костюмов покидал в сумку свитера и джинсы.

– А в чём я на работу пойду?

– На работу? – с сарказмом хмыкнул он. – В офис на Благовещенский переулок, где тебя будут ждать наши приятели из зеркала? Нет, ты не пойдёшь.

– Знаешь что? – не выдержала я. – По какому праву ты распоряжаешься, что мне делать, а что нет? Я сама буду это решать! И я не брошу работу из-за всей этой чертовщины!

Я попыталась отобрать у него сумку, чтобы вернуть туда вещи, которые он выбросил.

– Если понадобится, я тебя свяжу, но ты будешь делать то, что я сказал!

Все слова вдруг потерялись. Негодование испарилось, как облачко. По телу растеклось тупое спокойствие. Я лишилась воли.

– Это нечестно! – с трудом проговорили мои губы.

– Зато эффективно!

Через два часа мы ехали на потрёпанной «Ладе-Калине» прочь из города. А я даже не подозревала, что в нашем забытом богом уголке планеты можно взять машину напрокат. По пути Павел купил нам новые телефоны с новыми сим-картами. Он сказал, что оставаться в Новобержске слишком опасно, поэтому мы едем в деревню, а точнее, в дачный посёлок Лукошкино, где он договорился с хозяином дома, в котором мы будем теперь жить.

На тринадцатом километре Павел свернул с трассы, и мы проехали ещё километра три до развилки. Здесь указатели утверждали (а я подтверждала), что направо ведёт аккуратно почищенная дорога на Марьин Ручей (элитный коттеджный посёлок, хорошо мне знакомый по бурной молодости), а налево – засыпанная по самое не хочу дорога в Лукошкино. Пришлось бросить машину на развилке и идти до деревни пешком, по колено в рыхлых сугробах.

Хозяином дома, а точнее половины дома, оказался безобидный пожилой мужчина, который недавно похоронил жену. Прежние хозяева сдаваемой части давно пропали – уехали к детям в Петербург и не появлялись уже много лет. Вот Иван Васильевич с женой и решили использовать возможность заработать прибавку к крошечной пенсии. И я их за это не осуждаю.

Мы попрощались с ним и осмотрелись. Вопреки ожиданиям, дом оказался вполне ухоженным. Видимо, Иван Васильевич убирался и наводил порядок здесь регулярно. Но всё равно на душе скребут кошки и ещё довольно противно подвывают при этом.

Я забралась с ногами на железную кровать со старыми скрипучими пружинами, молча наблюдая, как Павел ходит по трём компактным комнаткам, тщательно изучая их содержимое.

– Всё нормально, – облегчённо сообщил он наконец, – зеркал нет.

– Чудесно! – съязвила я и поняла в этот момент, что его «чары» рассеялись.

– Знаешь, – почему-то серьёзно отозвался он, – чертовски приятно, что ты снова в норме.

– Ты в курсе, сколько дают за похищение человека?

– Лучше скинь Нине новый номер, – посоветовал Павел, – а то она опять с ума сходить будет, разыскивая тебя.

Я достала самую наипростейшую модель «нокии» и набрала смску, злясь на себя за то, что снова делаю так, как хочет он, но Нине действительно надо сообщить новый номер. Павел иронично усмехнулся и принялся разбирать вещи. Я наблюдала, как он открывает створку старенького, но добротного платяного шкафа и раскладывает наши вещи по полочкам стопками. Почему-то было ощущение дежавю. И тут я вспомнила кое-что.

– Что с Гайнором?

– С кем? – повернулся Павел.

– Ты оставил проходимца из чужого мира в моей квартире?

– Ах, с Гайнором? – и он продолжил свое занятие как ни в чём не бывало. – Не волнуйся о нём. В ближайшее время мы его не увидим.

– И что это значит?

– Просто доверься мне и всё.

– Хм, довериться тебе? Я знаю тебя три минуты, но мне уже хочется тебя убить.

– Вообще-то, благодаря мне ты всё ещё жива, – упрекнул он.

Я собиралась ответить что-нибудь острое и злое, но слова почему-то застряли в горле. Стало как-то холодно и не по себе. Вот опять кто-то рискует из-за меня жизнью, а я… Почему всегда я?.. «Потому, что ты приносишь людям одни неприятности»… А ведь это так и есть. Глеб погиб из-за меня, а теперь из-за меня он застрял в самом кошмарном дне своей жизни. Из-за меня Павел не улетел в Москву, а у него там девушка, работа и нормальная жизнь. Мы торчим в захолустной деревне снова из-за меня, потому что я позволила застать себя врасплох какому-то упырю из зеркала. Эмма… Эмма погибла из-за меня, потому что я не догадалась остаться в больнице и защитить её. И мама…

– Так, ну понеслось.

Павел присел рядом на корточки и заглянул в мои полные слёз глаза. Выражение лица его было суровым. Наверно, он всё понимает. Нет, просто знает, что это я во всем виновата.

– Ясно. Ну-ка, взяла себя в руки! Ты пуп земли, что ли? На тебе свет клином сошелся? Эй! На меня посмотри!

Но отвлечься от сложившейся внутри чёткой картинки было непреодолимо трудно. К тому же я уже знала, что нужно делать. И это нужно было сделать уже очень давно и избавить всех от страданий.

– Да что же это такое?! – возмутился Павел.

Он положил ладонь мне на макушку, и через несколько минут я ощутила тепло и освобождение, словно терзавшее меня чувство вины внезапно исчезло. Даже краски вокруг стали ярче, и в комнате как-то посветлело.

– Что ты сделал?

– Вернул тебя в реальность, – усмехнулся Павел.

Я ещё не успела толком среагировать, как зазвонил мой новый телефон.

– Слушаю.

– Оль, это я, – слегка встревоженный голос Нины.

– С тобой все в порядке?

– Относительно. Нам пришлось уйти из квартиры. Мы сняли на трое суток номер в мини-отеле.

– Кому это «нам»?

– Нам с Тимом. Помнишь Тима? Он наш сосед.

– А, это твой приятель? Ещё с детского сада? Нам тоже пришлось уйти. Я за городом, и у нас всё в порядке. Относительно.

После чудодейственного исцеления в голове прояснилось, и я вдруг поняла, что Павел был прав насчёт Знака. В нашем положении существует всего один выход. Вот только как донести это до Нины?

– Нин, нужно что-то решать со Знаком, – осторожно начала я. – Они же не отстанут. Я знаю, ты упёрлась, но дело сейчас серьёзное. Слышишь? Приезжай, поговорим.

– Нет! – категорично заявила сестра, и во мне снова поднялась буря негодования.

– Что, прости? То есть как это «нет»?!

– Что слышала! Я не отдам кулон! Не сейчас! Он мне нужен.

Бред какой-то! Неужели ей совсем не страшно? Или, как обычно, до неё не доходит?

– Ты что, не понимаешь?! Нас убьют! Это не шутки! И мне некогда заниматься твоими детскими капризами, потому что я…

– Это ты не понимаешь! Его они убьют быстрее.

Никогда в жизни не слышала от неё такого напора. О чём она толкует? Кто такой «он», которого они убьют быстрее?

– Кого? – озадаченно спросила я.

– Оль, я не могу больше говорить. Как освобожусь – позвоню.

– Ничего не понимаю. Кого его? Прекрати нести чушь и немедленно…

Нина повесила трубку. Несколько секунд я смотрела на пустой экран телефона в каком-то замешательстве. Что с ней творится? Она же не была такой… никогда.

Павел запихнул опустевшие сумки ногой под кровать, на которой я по-прежнему сидела, и прокомментировал всё это так:

– Может, прекратишь мстить сестре за неудавшиеся отношения с матерью?

– Что? – кажется, вся кровь резко отхлынула от моего лица.

– Я серьёзно, – он присел рядом. – Попробуй почувствовать её, понять. Теперь, даже с половиной Знака, у тебя это получится лучше. Надо только захотеть.

– Не помню, чтобы я нанимала личного психоаналитика.

Какого чёрта он вздумал учить меня? Делает вид, что понимает Нину лучше? Как же! Я знаю её всю жизнь, а он?

– Это неважно, – спокойно ответил на мои мысли Павел. – Поверь, ты её совсем не знаешь. И что хуже всего, не пытаешься узнать. Тупо проецируешь на неё обиду. Ты же ни разу её толком не выслушала.

– Тебя это вообще не касается!

– Я видел, что между вами происходит. Вы обе упрямые, но сильные. Если, наконец, научитесь нормально общаться, то…

– Всё! Мне это надоело! Я не желаю слушать нотации!

Меня просто подкинуло с кровати. Возможно, потому, что где-то в глубине души я точно знала, что он прав. А может, потому, что не желала признаться себе, что хочу помириться с сестрой, что мне её не хватает. Но нельзя же просто признаться ей в этом и выставить себя идиоткой?

– Нет, не желаешь, – как-то устало повторил за мной Павел и растянулся на освободившемся ложе.

Я ушла в другую комнату, которая оказалась по совместительству ещё и кухней. Чтобы как-то успокоиться, решила сделать чай. Конечно, я давно отвыкла от индийского «чая со слоном», но в данной ситуации и такой сойдет. Иван Васильевич заботливо принёс для новых постояльцев ведро колодезной воды, предупредив нас, что пить воду из-под крана не рекомендуется. Я набрала чайник. Хорошо, плитка электрическая, а то не знаю, как бы я разбиралась с доисторической техникой без помощи Павла. А просить его о помощи я отказывалась из принципа!

Пока закипала вода в чайнике, я села на деревянную скамейку у окна и уставилась на снежный пейзаж. Там, за промёрзшим стеклом, тянулась вытоптанная дорожка до калитки, а дальше – соседний покосившийся от старости дом с заколоченными ставнями. Жутковатое зрелище. От всей этой унылой картинки было чувство, что мы, не считая Ивана Васильевича, – единственные жители деревни. Как-то всё тихо и безлюдно. А в этой дыре нет не то что Интернета, но даже элементарного телевизора!

Чайник вскипел, и я заварила чай. Его какой-то дровяной запах не предвещал ничего хорошего, но на вкус напиток оказался вполне сносным. Впрочем, может, так показалось от голода. И я в очередной раз разозлилась на Павла, потому что если бы он не использовал на мне свой «ахалай-махалай», то я бы уж точно вспомнила, что нужно прихватить припасы.

– Бутерброды будешь? – тускло поинтересовался Павел, появившись на пороге, как всегда, внезапно.

– Бутерброды? Откуда?

– Так будешь или нет?

Что это с ним? Не то сильно устал и расстроен, не то я слышу нотки обиды.

– Я… Буду, конечно.

Он вернулся через пять минут с полным пакетом. Там были бутерброды из супермаркета, хлеб, молоко и даже десяток яиц в фабричной упаковке.

– Давай сделаю тебе чай, – виновато предложила я и потянулась к чайнику.

– Обойдусь.

И даже не смотрит на меня. Вот что я такого сделала? Он оставил продукты на столе и молча вышел. Ну и чёрт с ним! Я развернула бутерброд с ветчиной, но кусок в горло не полез. Плюнула и убрала всё в холодильник. Потом допила чай, но осталась сидеть в крохотной комнатке-кухне, потому что… Не знаю, почему.