Синдром Демиурга

– За что?! За что он так со мной? Я всю жизнь поступаю, как он хотел: училась в школе, которая нравилась отцу, ходила на кружки, которые советовал он! Музыка, фильмы, поездки – всё выбирал за меня отец. Слава богу, в институт я поступила, в который хотела, а не в тот, на котором настаивал отец. Но, видимо, ему этого мало! Мало! Он решил ещё и распорядиться моей личной жизнью. Почему? Я что, его собственность, мама?

– Ниночка, доченька моя, пожалуйста, успокойся. Я обязательно поговорю с папой. Но мне кажется, ты к нему несправедлива, милая. Согласна, сейчас он перегибает палку, но всю жизнь он старался дать тебе лучшее…

– А вы меня спросили, что для меня лучше? – не дала договорить матери Нина. – Неужели я не имею права не любить то, что любит отец? Не хотеть того, чего хочет он? Мама, я имею право не быть такой, какой хочется вам! Я имею право быть собой! Я живой человек, слышите! Я имею право иметь свои желания. И моё единственное желание сейчас – быть с Виктором!

– Хорошо. Хорошо, милая. Только успокойся, Ниночка. Тише. – Елена Евгеньевна кружилась вокруг дочери и старалась её обнять. Но Нина была раздражена и не позволяла к себе прикасаться.

– Рубикон перейден, мама, – спокойно, даже равнодушно сказала Нина, – я приняла решение. Я ухожу.

– О, Господи, Нина! Что я скажу отцу? Пожалуйста, доченька, не принимай поспешных решений.

– Уйди.

– Что?

– Уйди, мама, я хочу побыть одна.

– Но, милая, тебе сейчас лучше… – Елена Евгеньевна осеклась и замолчала.

– Сейчас мне будет лучше одной. Иди, мама.

Женщина неохотно сделала пару шагов к двери и остановилась. Ручейки слёз текли по её щекам. Материнское сердце сжималось от боли и опасений. И, словно почувствовав это, Нина подошла к матери и обняла её.

– Не волнуйся, мама, я не сделаю ничего, что может причинить тебе боль.

– Спасибо, – прошептала Елена Евгеньевна и вышла из комнаты.

После полудня Нина вышла из дома тихо, не привлекая к себе внимания, заранее договорившись с Виктором о месте встрече. Всю дорогу обдумывала, с чего начать разговор. Как объяснить поведение отца и рассказать, что он запретил им встречаться. Она тщательно вынашивала свою речь, словно готовила стерлядь «а-ля рус».

– Привет, Ниночка! – Виктор крепко обнял девушку при встрече. – Как же я соскучился по тебе. Что-то случилось? У тебя был взволнованный голос по телефону.

– Привет. Да, нам нужно с тобой серьёзно поговорить.

– Всё настолько серьёзно? – улыбнувшись, спросил Виктор.

– Очень.

– Хорошо, давай поговорим. Может, по чашечке кофе и что-нибудь сладенькое?

– Не откажусь, – грустно ответила Нина.

– Нууу, так дело не пойдёт. Надо срочно поднимать тебе настроение! Побежали!

Виктор крепко сжал руку Нины, и они бегом направились в ближайшее кафе, где пахло свежей выпечкой и ароматным кофе.

Присев за уютный столик возле окна, они заказали по чашке капучино и хрустящие свежие круассаны.

– Виктор, мне надо сказать… – неуверенно начала Нина.

– Подожди, – перебил он свою собеседницу, – сначала сделай несколько глотков кофе, отдышись, а потом поговорим.

Он улыбался и постоянно шутил, рассказывая смешные истории, стараясь хоть немного поднять настроение любимой девушке. Нина, доедая круассан, улыбалась сквозь грусть. Наконец-то, глубоко вздохнув, она начала разговор. На этот раз Виктор её внимательно слушал.

– Мда, – заключил он. – Неприятная сложилась ситуация. Кто бы мог подумать, что Николай Георгиевич так отреагирует на наш сюрприз. Мне кажется, я должен прийти и поговорить с ним лично, всё объяснить. Сегодня вечером будет удобно?

– Удобно отцу не будет никогда. Нужно просто прийти и всё. Только стоит ли это делать? Ведь я уже приняла решение. – Нина опустила глаза, и на щеках появился лёгкий багрянец.

– Какое решение? – настороженно переспросил Виктор.

– Я решила уйти из дома. Я хочу нарушить рамки границ, которые меня тяготят. Я устала, понимаешь, устала от отцовского контроля. Я многое осознала за эту ночь. Я поняла, что меня постоянно якорили слова отца и не давали поступать так, как хочется мне. – Нина внимательно посмотрела в глаза любимого человека и добавила. – Ты поддержишь меня?

На несколько секунд тишина повисла в воздухе. Виктор ласково смотрел на Нину и обдумывал каждое слово, которое произнесёт. Он прекрасно понимал, что хочет услышать от него Нина, но он должен сказать то, что думает. Так правильнее, на его взгляд.

– Любимая, ты ни на йоту не должна сомневаться, что я поддержу тебя всегда и во всём. Я готов взять ответственность за тебя, снять нам квартиру и жить вместе. Ты ведь этого хочешь?

– Да.

– Но это еще больше расстроит ваши отношения с отцом. А как в его глазах буду выглядеть я? Пойми, я не хочу силой забирать тебя у отца, у семьи. Правильнее будет, если отец, благословляя, передаст свою дочь в руки будущего супруга. Давай попробуем решить возникшую проблему мирно. Поверь, так будет лучше для всех.

– Мирно? – переспросила Нина.

– Конечно, – Виктор взял её руку в свою ладонь.

– Чтобы было мирно, ты должен… должен… – Нина замялась и не знала, как продолжить.

– …я должен? – вопросительно смотрел на неё Виктор.

– В общем, отец считает тебя иноверцем. Прости, я понимаю, это бред. Я ему говорила, я объясняла, но папа совершенно не хочет слушать.

– Нина! Это всё?

– Что всё?

– В этом вся причина, по которой Николай Георгиевич запрещает нам встречаться?

– Я так поняла, да, – неуверенно ответила Нина.

– Тогда считай, что конфликт исчерпан. – Виктор прищурил глаза, довольно потёр ладони и позвал официанта. – Дмитрий, посоветуйте нам что-нибудь необычное из вашего меню.

– Попробуйте блюдо от шеф-повара «Яйцо Бенедикт с лососем на тостах с голландским соусом». Это очень вкусно!

– Ты как? – спросил Виктор одобрения предложенного блюда у Нины.

– Звучит аппетитно.

– Согласились. Нам две порции. Ещё, пожалуйста, чёрный чай с чабрецом и по кусочку восхитительного торта «Микадо». Ты согласна, любимая? Может, хочешь что-то другое?

– Нет, я обожаю этот десерт, – с улыбкой ответила Нина.

Кафе всё больше наполнялось людьми и становилось шумным. За соседним столиком сидела семья с двойняшками лет пяти. Дети были копия друг друга. Глядя на них, Нина не могла понять, как их различают родители. Разве что по игрушечным машинкам, которыми они играли, так как цвет и модель у них были разными. Малыши с удовольствием ели мороженое, а родители, мило общаясь, пили кофе.

– Я тоже хочу сына. Тебе нравится имя Александр? – спросил Виктор у Нины, чем отвлёк её от своих мыслей.

– А если дочь, то Александра? – засмеялась Нина.

– Конечно! И глаза твои – изумрудные.

– Виктор, – осторожно начала Нина, – а что значит, конфликт исчерпан? Ты готов… ты сможешь… ммм…

– Да, любимая. Если для Николая Георгиевича это важно, я приму православие, и мы с тобой обвенчаемся. Будем жить поживать, да добра наживать. – Он улыбнулся и передал Нине розу, которую ловко сделал из салфетки.

– Какой же ты хороший. Ты самый лучший! И ты – мой! Нина прослезилась, сознавая, какая она счастливая. И, не сдержав порыва чувств, встала и поцеловала Виктора.

– Нина! Такой я тебя ещё не видел! – удивился молодой человек.

– Я буду удивлять тебя всю жизнь, милый. Ты будешь счастлив.

– Даже не сомневаюсь. О! А вот и наша еда!

Настроение окончательно повысилось, и они решили сходить в кинотеатр на комедию с Джимом Керри «Я, снова я и Ирэн», которая недавно вышла в прокат.

Виктор не стал откладывать в долгий ящик своё решение, и в тот же вечер без четверти восемь они с Ниной стояли на пороге дома Чепкасовых. Елена Евгеньевна очень обрадовалась гостю и пригласила его в гостиную. Сама направилась в кабинет мужа сообщить о том, что его ждут дети. Догадываясь, о чём пойдет речь, скрепя сердце глава семьи всё же вышел из своего «рибата». Хотя немного поиграл на нервах – заставил ждать себя минут двадцать. Бросив сокрушенный взгляд на входную дверь, он направился в гостиную с твёрдым намерением выпроводить наглеца, который посмел ослушаться и явиться в его дом. Но увидев растерянный взгляд дочери, сменил гнев на милость. Нина искренне верила, что этот разговор окончательно расставит все точки над «i», и сейчас силилась разгадать: не обманулась ли она. Николай Георгиевич выжидательно посмотрел на Виктора. Тот пока молчал. Но, словно вспомнив, зачем пришёл, Виктор начал разговор. Чепкасов прыгал взглядом по лицам и видел, как все пристально на него глядят. Этот пустой, на его взгляд, разговор, выводил его из себя. Но он сдерживался, понимая, что неприлично лишать гостя шанса выговориться. Подобная выдержка обходилась ему дорого. Каждый неприятный разговор оставлял нерастворимый осадок, который накапливался и накапливался.

– Это всё? – ровным холодным тоном спросил он молодого человека, когда тот закончил говорить.

– Да, это всё, что я хотел вам сказать, Николай Георгиевич, – ответил Виктор.

– Я ценю твою смелость и решительность, но должен снова повторить своё решение. – Отец посмотрел на дочь, но быстро перевёл свой взгляд на гостя, чтобы не видеть грустных глаз Нины. – Я против ваших отношений и никогда не допущу, чтобы ваша дружба с Ниной переросла в нечто большее. Настоятельно прошу не искать более встреч и забыть о существовании моей дочери.

– Папа! – вырвался истошный крик Нины. – Что ты делаешь? Ты в самом деле не понимаешь, что я люблю этого человека?

– Это всего лишь увлечение, Нина, я уверен, оно скоро пройдёт, – ответил Чепкасов.

– Папа, ты!.. Ты не смеешь!.. – Нина кричала во весь голос.

– Николай Георгиевич, послушайте…

– Всё! – хозяин дома деспотично оборвал разговор Виктора. – Прощайте, молодой человек. Я более не располагаю свободным временем. Вы знаете, где находится выход.

Чепкасов принял независимый вид и уверенным шагом ушёл в свой кабинет.

Нина плакала и уговаривала Виктора сейчас же вместе уйти из дома и больше никогда сюда не возвращаться. Он крепко её обнял, поцеловал солёные от слёз губы и пообещал, что попробует ещё раз поговорить с Николаем Георгиевичем, но немного позже.

– Настойчивость и упорство города берёт! И твоего отца мы тоже уговорим, любимая. Всё будет хорошо. Ты мне веришь? – старался говорить Виктор бодрым тоном.

– Угу, – ответила Нина, шмыгая носом.

Еще раз нежно поцеловав Нину на прощание, Виктор ушёл. Она вытерла слёзы и только сейчас услышала голос матери, доносившийся из соседней комнаты.

Елена Евгеньевна вне себя из-за поведения супруга, забежала следом за ним в кабинет, чтобы поговорить. Она, как могла, сдерживалась, хотя какая-то внутренняя сила понуждала её кричать. От обиды за дочь она плакала, но и это не пронимало супруга, который держал себя так, как будто ни одно её слово не проникало ни в его сознание, ни в сердце. Когда она затихла, Николай Георгиевич не воспользовался паузой, не стал возражать или опровергать её утверждения. Молчал. Решил дать ей высказаться до конца. Он чувствовал, что за все эти дни в ней многое накопилось. Но в глубине души он боялся, что супруга переступит порог дозволенного и скажет такие слова, которые потом невозможно будет взять назад, и может начаться необратимый процесс отчуждения.

Всё утихло. Буря закончилась. Чепкасов остался наедине с самим собой. Он ходил по кабинету и копался в своих мыслях. На некоторое время он дал волю эмоциям. Несколько раз стукнул кулаком по столу с такой силой, что многие документы, сложенные аккуратно в стопочки, разлетелись по кабинету, словно кто-то распотрошил пуховую подушку.

– Как же так могло получиться? – разговаривал Николай Георгиевич сам с собой. – Эти люди не должны были появиться в моей жизни! Ну, ничего, вы меня ещё узнаете. Я вам покажу, кто хозяин этой жизни!

Необъяснимое чувство тревоги и ревности овладело им. Его тяготило осознание того, что, оказывается, не всё в этом мире подвластно его контролю. Бессилие и беспомощность – самые трудные чувства для проживания, и у него должно быть время, чтобы их прожить. Но есть ли это время? Он никак не хотел мириться с тем, что его Ниночка, его маленькая девочка полностью отдала себя во власть этому человеку. Слишком быстро она повзрослела, а отец не успел осознать, что дочь – это личность со своими чувствами и желаниями. Он не понимал, что её внутренний мир был устроен иначе и пытаться его изменить путём навязывания своих убеждений – абсурд. Не меньшим абсурдом было пренебрежительное отношение к выбору дочери, к выбору её сердца. Он считал себя творцом её счастья, забывая о том, что она Божье творение. Стена непонимания росла с каждым днем всё больше.

Чепкасов стал заложником ненависти, ярость застила глаза. И, возомнив себя демиургом, он решил сыграть блиц-партию под названием «Армагеддон». Новоиспечённый властелин судеб судорожно обдумывал каждый шаг, потому что в этой «битве» ему нужна была абсолютная победа.

Елена Евгеньевна очень переживала за свою девочку. Ей так и не удалось выяснить у супруга причину агрессивного поведения по отношению к Виктору и его семье. Всё, что ей оставалось – это утешать дочь и покрывать её редкие тайные встречи с Виктором. Дом погружался в атмосферу угнетающей тишины. Члены семьи стали реже общаться, а Нина, хоть и осталась дома по настоянию Виктора, но старалась избегать совместных трапез с отцом. Она всё больше уединялась и всё чаще плакала. Видя это, глава семьи после долгих раздумий принял решение, о котором никому не сказал, даже своей супруге.

Однажды, в доме Чепкасовых раздался телефонный звонок. Тревожный мужской голос сообщил Елене Евгеньевне, что её муж находится в реанимации.

– У Николая Георгиевича был сердечный приступ, но на данный момент его жизни ничего не угрожает, – сказал дежурный врач.

Перепуганная женщина бросилась в комнату к дочери и попросила её поехать вместе с ней в больницу. Нина безоговорочно согласилась, сильно испугавшись за отца. Через час они уже сидели в кабине врача и внимательно слушали каждое слово.

– Вашему мужу необходим покой, – уверенным голосом говорил доктор. – Ему противопоказаны любые волнения. Видимо, работа окончательно его подкосила. Стресс – дело такое.

Елена Евгеньевна и Нина переглянулись.

– Я бы вам посоветовал на время сменить обстановку, – продолжал доктор, – уехать в тёплые края, отдохнуть, подлечиться.

– Да, да, доктор, мы обязательно займёмся этим вопросом, – встревоженная жена кивала головой и нервно теребила в руках сумочку.

– Если вы решитесь на это, то я могу вам дать адрес моего хорошего друга, прекрасного доктора-кардиолога, который любезно примет вас в свою клинику в Италии и проведет достойное лечение. Дайте мне знать, если вам понадобятся его координаты.

– Спасибо, доктор. Я обязательно вам позвоню.

– Можно нам увидеть папу? – спросила Нина.

– К сожалению, сегодня нет. Ему необходим покой, он спит.

Елена Евгеньевна с дочерью вернулись домой, по дороге заехав в храм и заказав сорокоуст о здравии. Нина чувствовала себя виноватой в том, что случилось с отцом. Она позвонила Виктору и рассказала о сложившейся ситуации, попросила на время прекратить встречи, чтобы не огорчать отца. Ведь, как ни шифруйся, ему всегда всё известно от многочисленных друзей и знакомых. Виктор выразил свое сочувствие и согласился с просьбой любимой.

Через неделю Николая Георгиевича выписали из больницы, и вся семья была в сборе. На семейном совете было решено лететь в Италию. Планировалось провести там месяц, подлечить здоровье и просто отдохнуть. Тем более что там жила родственница отца и давно звала их в гости. Нина была огорчена этим фактом, но не подала вида, чтобы не волновать отца. В своей светлой головке она вынашивала мысли, как ей сообщить об этом Виктору. Нина решила поговорить с мамой, ведь она женщина и должна понять ее в этой ситуации.

– Ты должна сказать Виктору правду, – посоветовала Елена Евгеньевна, выслушав дочь. – Он любит тебя и всё поймёт. Да и к тому же испокон веков любовь проверялась расстоянием.

– Но мне незачем проверять любовь. Я в нём уверена. Просто я очень боюсь его потерять, мама. – Нина положила голову матери на колени и тихо заплакала. – Понимаешь, мама, я чувствую, что нашла свою вторую половинку, я смотрю на него и понимаю, что он идеальный во всём, в нем нет недостатков.

– Твой дедушка, царство ему небесное, был очень умным и начитанным человеком. Он часто приводил мне в пример слова Авраама Линкольна: «Люди, не имеющие недостатков, имеют очень мало достоинств». Не торопись делать выводы. Вы еще слишком мало друг друга знаете. Перед тем, как встретить твоего отца, я любила, как мне казалось, одного молодого человека. Он причинил мне сильную душевную боль, я думала, что не смогу жить без него и уже никогда никого не полюблю. Но бог послал мне твоего отца, моего спасителя. И спустя время я поняла, что никогда прежде я не любила, а только влюблялась. Я молюсь за тебя, доченька, и ты молись и проси у Богородицы помощи и ничего не бойся, потому что мы не можем потерять то, что нам не принадлежит.

– Возможно, мама. Но сердце не обманешь, он – мой человек.

– Это прекрасно, родная, значит, он всё поймёт. Не переживай.

Нина крепко обняла маму и вышла из комнаты. Нельзя сказать, что разговор сгладил её душевные волнения и изменил отношение к ситуации, но то, что ей стало легче, было очевидно. Спустя еще неделю с тех пор, как молодые люди перестали общаться, Нина сама позвонила Виктору и назначила встречу в кафе. Николай Георгиевич знал это и не препятствовал. Он позволил дочери спокойно проститься с любимым человеком. Всю дорогу Нина думала, как начнет разговор, что скажет, сможет ли сдержать слезы. В это же время Виктор летел на свидание на крыльях счастья и думал, что наконец-то отец Нины сменили гнев на милость и они смогут возобновить своё общение и встречи, пусть даже редкие, но такие желанные.

Тишина. Глубокая тишина, режущая слух и пронзающая душу, повисла вокруг. Будто разом всё смолкло. Ком в горле не давал вымолвить ни слова. «Я улетаю… Я улетаю…» эхом раздавалось в голове у юноши. Не разжимая руки любимой, он смотрел в её глаза, будто предчувствуя, что это их последняя встреча.

– Знаешь, я порой замечаю, что мы думаем об одном и том же. С каждым днём нас всё больше затягивает водоворот чувств. Но я уже не могу по-другому. Я хочу ощущать всю прелесть и красоту жизни с тобой – моим любимым человеком. Ты просишь меня отдаться воле Божьей, но Нина! Как я буду жить без тебя?

– Разлука будет недолгой. Я скоро вернусь, любимый.

– Не важен срок расставания. Важен факт – отпустить, значит, пойти против своего сердца.

– Милый, ты должен меня понять. Я не могу поступить иначе. Я чувствую себя виноватой в том, что у папы ухудшилось здоровье.

– А я чувствую, что буду ненавидеть себя за это всю жизнь. Чтобы жить в мире с самим собой, нужно не врать себе. Ниночка, я должен что-то предпринять, чтобы потом не сожалеть. Я должен!

Прогуливаясь по улицам под мелким накрапывающим дождем, Нина и Виктор держались за руки так крепко, что если бы кто-то из прохожих посмел пройти между ними, то несомненно отскочил бы, словно мяч, от крепкой ручной хватки, похожей на дебелый канат, что словно рушник, объединив их руки, объединил и судьбы, заверившись поддержкой неба. Небо будто бы благословляло их дождем, как святым елеем, что словно бальзам на время залечивал их душевные раны. Остановившись в сквере, где когда-то они познакомились, Виктор попросил Нину сложить ладони вместе, словно она набирает воду, чтобы умыться, и сам сделал то же самое.

– Смотри, любимая, – пристально и нежно глядя ей в глаза, сказал Виктор, – в моей пригоршне находится моя любовь, моя преданность и моё сердце; всё это я дарю тебе. И никто другой не сможет обладать этими дарами ни сейчас, ни потом. Когда тебе будет грустно или больно, сложи пригоршню и поднеси к груди, и её содержимое согреет твою душу.

Виктор поцеловал Нину. Горячий поток нежности, словно гейзер, готов был в ответ вырваться наружу и ошпарить стоящего рядом человека. Так способны любить только люди с чистой, ещё наивной душой, верящие в любовь с первого взгляда.

Вечерело. Пара бродила по улочкам и совсем не заметила, как наступившие сумерки завершили день. Двое любящих людей простились.

Николай Георгиевич предупредил своего партнера по бизнесу, что будет временно отсутствовать в России, и попросил подстраховать его в делах, если возникнут проблемы. В любом случае, он был спокоен, так как весь бизнес был налажен, как механизм швейцарских часов.

Вскоре огромный самолет, рассекая крыльями синюю рябь неба, бесцеремонно уносил в безмятежном полете семью Чепкасовых и юную девушку, которая закрыв глаза, тихо плакала над своей несчастной судьбой.

А где-то там, уже в далекой Москве, один грустный молодой человек поднялся на мост «Багратион». Почему ноги привели его именно в это место? Может, потому что этот мост сильно напоминает аэропорт. И он хотел бы взять разгон и взлететь птицей ввысь, да только судьба никак не дает зелёный свет. Виктор пристально вглядывался в воды реки Москвы, в которой отражалась полная луна. Насыщенно жёлтая, апельсиновая, как знак «Внимание!» – ожидается боль и грозовые тучи. Он остро ощутил себя отблеском луны на воде, в котором сконцентрировалась вся его жизнь. И эта жизнь казалась ему бессмысленной без Нины. Он стоял, увязший в своей нерешительности и ненавидел себя за это.

* * *

Италия встретила теплой солнечной погодой. Чистый свежий воздух проникал в легкие и разливался по всему телу. Двоюродный племянник отца Эдик встретил семью в аэропорту и повёз домой, показывая попутно местные достопримечательности. Чистые узенькие улочки, выложенные камнем, радовали своей незаурядностью. Дома, утопающие в зелени, быстро проносились мимо, вызывая восторг пассажиров. Дорога была приятной и относительно недолгой. Местечко, где жила родственница Николая Георгиевича, называлось Бавено – небольшой городок, расположенный на берегу озера Маджоре. Уютный, чистый, с множеством красивых вилл. Он также являлся курортным местечком, которое пользовалось популярностью еще со времен Римской империи. Несмотря на спокойствие и умиротворенную атмосферу, здесь было много разных ресторанчиков и небольших торговых центров. В основном это были маленькие магазинчики, расположенные внутри жилых домов и занимающие первые этажи. Жители здесь отдавали предпочтение местным винам, которые продавались в частных магазинах. Каждый производитель вина берёг свою репутацию, поэтому качество божественных напитков было на высоте. Бавено, как и многие итальянские городки, поднимался вверх на гору. Наверху можно было обнаружить «другой» Бавено с узкими улочками и своей жизнью. Именно на одной из таких улочек и жила тетя Камилла. Радостными криками и крепкими объятьями встретила она каждого из гостей и горячо расцеловала. Это была большая полная женщина лет шестидесяти пяти. Черные волосы, разделенные ровным пробором редине без единой сединки, были собраны в тугой пучок. Две черные брови-дуги широко расположились над огромными карими глазами, которые обрамляли пушистые ресницы. Да, эта женщина явно следила за модой и ухаживала за своим внешним видом. Мясистые губы её были накрашены сочно вишневой помадой, гармонировавшей с цветом её глаз. Несмотря на свою полноту, она была подвижна и активна. Женщина производила впечатление добродушного человека с легким, покладистым характером. Проводив всех в дом, который был красив как снаружи, так и внутри, она дала гостям несколько минут на передышку от дороги, а затем гостеприимно пригласила к столу, пестревшему разнообразием блюд. Оливки и маринованные овощи, каперсы, сыры и морепродукты – всё безумно хотелось попробовать. Затем тётя Камилла подала на стол лазанью, ризотто и равиоли. К превосходному обеду хозяйка дома предложила легендарное Кьянти, которое производят в самой прекрасной винодельческой области – Тоскане. За обедом Николай Георгиевич рассказал родственнице о своей жизни, работе и о том, что с ним произошло, и что по состоянию здоровья он с семьей вынужден был перебраться в Италию, о чем ни капли не сожалеет, а только рад этому обстоятельству. Нина на вопросы тети отвечала лаконично, стараясь улыбаться, хотя внутри была погружена в грусть. Затем любезная и общительная родственница пригласила всех пройти в уютный тенистый сад, где стояла плетёная мебель. Там она угостила всех потрясающим десертом, состоящим из аффогато – это шарик мороженого в горячем эспрессо, бискотти – сухое рассыпчатое печенье и амаретти – небольшое миндальное печенье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.