Больше, чем друг

– Блядь, Триш.

Адам резко отстранился, отодвинул меня от двери и, не глядя в глаза, вылетел из подсобки. Дверь за ним с грохотом закрылась, заставив меня подпрыгнуть и положить руку на грудную клетку, где колотилось сердце. Оно билось, как раненая птица в клетке, пытаясь проломать себе дорогу на свободу. Дыхание сбилось от нашего голодного поцелуя, и ощущение было таким, словно больше я не смогу дышать полной грудью. Теперь всегда воздух будет поступать в легкие прерывистыми рывками лишь для того, чтобы поддерживать во мне жизнь.

Прислонившись спиной к стене, я невидящим взглядом снова и снова обводила инструменты для уборки, прокручивая в голове произошедшее. Ну и какого черта опять было между нами? Что за странные порывы, рвущие сердце на части? И почему он снова сбежал? Мне надоела эта игра в кошки-мышки, но в глубине души я ею наслаждалась. Как заправская мазохистка, я получала удовольствие от тех крох внимания, которые мне дарил Адам. И это, черт возьми, было печально. Потому что я была жалкой.

Застонав и зарывшись руками в волосы, я попыталась стряхнуть наваждение. Как только дыхание выровнялось и я почувствовала, что краснота от возбуждения сошла со щек, я распахнула дверь и вышла из подсобки.

Глава 19

– Ну что, чувак, уже нашел себе цыпочку на осенний бал? – спросил Брайан, словно хищный кот, прослеживающий движение каждой проходящей мимо нас юбки.

Я откинулся на столик позади себя. Ребро столешницы впивалось в спину, но это были последние более-менее теплые дни в этом году, так что мы с моим новым другом решили насладиться ими, вместо столовой выйдя в обед в университетский двор. Так что я был готов потерпеть полчаса твердую древесину вместо того, чтобы сидеть в душной столовой, насквозь пропахшей жареной картошкой. Судя по столпотворению, не мы одни вышли с этой целью.

– Я туда не пойду, – ответил я на его вопрос.

– Какого черта, мужик? – повернувшись ко мне, спросил он. – Я не спрашиваю, пойдешь ли ты. Я говорю, что пойдешь.

Я хмыкнул.

– Я бы не был так уверен. Я даже на выпускной свой пошел, только чтобы…

– Чтобы что?

Я решил не говорить ему, что появился на выпускном лишь ради того, чтобы присматривать за Тришей. Я с трудом признался в этом самому себе. Что уж говорить о человеке, которого зову другом без году неделю?

– Потому что меня попросила моя девушка.

– О, у тебя есть девушка? – заинтересованно спросил Брайан, и поиграл бровями.

– Была. Мы расстались перед колледжем.

– Красавчик. Правильно, в колледж надо идти холостым. А то потом куда девать такие самоцветы? – хихикнул он, показывая рукой на широкий двор университета, заполненный студентами, в большинстве женского пола. – Но на бал ты должен идти.

– Я никому ничего не должен.

– Слушай, если ты состоишь в футбольной команде, то должен вести активную социальную жизнь уже сейчас. Чтобы когда дойдет дело до драфта, ты отличался не только своим умением бросать мяч, но и выделялся как социально активный человек. Практически выдающийся спортсмен.

Я скривился.

– Я веду социально активную жизнь, – возразил я.

– Трахнуть пару первокурсниц за первые два месяца в универе и посетить пару шумных вечеринок братства – это не активная социальная жизнь, а нормальная жизнь студента. Такого, как, например, Оливер Симмонс. – Брайан кивнул в сторону проходящего мимо старшекурсника. – А у тебя, друг мой, другая роль. Так что на бал ты идешь. – Он прислонился спиной к столешнице позади нас, и, упершись в нее локтями, снова посмотрел прямо. – Выбирай.

– Я пойду, – ответил я. – Но сам.

– Ты скучный.

– А ты иди в задницу. Ладно, я на литературу. – Я встал со скамейки.

– Кстати, Тришу пригласил Джо.

Я застыл, уже занеся ногу для первого шага, и повернулся к Брайану. Он покивал с кривоватой улыбкой, которую тут же хотелось смазать кулаком. Видимо, мой взгляд, полный раздражения и ярости, подсказал ему мои намерения, потому что улыбка тут же слетела с его лица.

– Чувак, ну не может такая красивая девчонка оставаться одна вечность. Это нормально, что ее замечают другие парни. И вообще, если ты ревнуешь, советую что-то с ней решить. Иначе она рано или поздно перестанет смотреть на тебя, как на божество и будет смотреть, как на мебель.

– Личный опыт? – резко спросил я.

– К сожалению, – искренне признался он.

Стукнувшись кулаками с другом, я пошел в аудиторию, в которую меня едва несли ноги. Я знал, что она будет там. Мне три дня успешно удавалось избегать Триши, но Брайан был прав. Если я хотел к окончанию университета проявить себя и попасть в драфт, мне стоило работать над собой, в том числе и хорошо учиться. Во всяком случае, стараться.

Я быстро прошел в конец аудитории и устроился в двух рядах позади парты, где всегда сидела Триша. Да-да, я не мог удержаться от того, чтобы сверлить ее затылок взглядом на протяжении целой пары. Я снова и снова прокручивал в голове воспоминания о мягкости и запахе ее волос. Я сжал кулаки, чтобы избавиться от покалывания, когда картинка нашего поцелуя в подсобке слишком явно всплыла в голове, заставляя натягиваться джинсы в районе ширинки. Чертова Триша.

Опустив голову, я начал бессмысленно листать ленту Фейсбука, пока занятие не началось. Подняв взгляд от телефона, чтобы посмотреть на вошедшего профессора, я невольно уткнулся взглядом в тонкую шею и мягкие светлые волосы, собранные в небрежный пучок и заколотые карандашом. Я мысленно усмехнулся, глядя на сооружение на голове Триши. Даже такая прическа ее не портила.

Всю лекцию я изводил себя, глядя на Тришу. Несколько раз она поворачивала голову в сторону, как будто давая мне понять, что знает, что я смотрю на нее. А мне хотелось подхватить ее, унести из аудитории прямо в мою комнату, раздеть и изучать губами каждый дюйм ее тела. Хотелось нежно целовать каждый изгиб, лаская языком тонкую бархатную кожу. Смотреть, как она извивается в моих руках, слышать стоны и тяжелые вздохи. А потом нагнуть ее над кроватью и жестко ворваться в нее, чтобы наказать.

Блядь, кого? Ну кого я собрался наказывать? Ее не в чем винить. Триша всегда была рядом, когда была мне нужна. А я не был. Я бежал от нее подальше, и продолжил это делать. Потому что не мог позволить себе влюбиться в нее. Когда я нес на руках скрюченную от боли и рыданий маму в ее комнату после предательства отца, я дал себе обещание, что никогда никого не подпущу близко к себе настолько, чтобы мне могли причинить боль. К сожалению, Триша была той, кто подобрался ближе всех. И теперь я делал все возможное, чтобы вытравить ее из своих мыслей. И это давалось чертовски тяжело.

За секунду до звонка я подскочил со своего места, выбежал из аудитории и университета, и уже через несколько минут был у дома братства. Дернув входную дверь, побежал в свою комнату, игнорируя приветствия своих соседей. Захлопнув дверь в спальню, я рухнул на кровать. Как только я смог сделать полный вдох и медленно выпустить воздух из легких, в кармане зажужжал мой телефон, поставленный на вибро-режим. Достав гаджет и посмотрев на экран, я скривился. Отец. Он не вовремя. Теперь он всегда не вовремя.

– Сын, – раздался в трубке голос, как только я ответил на звонок.

– Привет, – равнодушно произнес я.

– Как ты?

– Сегодня или вообще? – спросил я с издевкой.

– Адам…

– Чего тебе надо? – прервал я.

– Хочу встретиться и поговорить. Как-то неправильно, что мы живем в одном городе, и не видимся.

– Ты не сильно рвался встретиться со мной после того, как изменил маме.

– Я был занят переездом, – устало произнес отец.

– О, так ты уже распаковал коробки и хочешь пригласить меня на новоселье? Может, и со шлюхой своей познакомишь?

– Подбирай слова, я все еще твой отец.

– Ты перестал им быть, когда променял семью на девку.

– Адам! – прикрикнул отец.

Я сбросил вызов.

– Вот и поговорили, – выдохнул я тихо, глядя в белый потолок.

Это был наш третий разговор после измены отца, и он даже продлился на пару предложений дольше, чем предыдущие.

– Да твою ж мать! – выкрикнул я, бросая телефон в стену.

Злость змеилась по моим венам, раздувая их и будоража мысли. Я подскочил с кровати. У меня было ощущение, что ни в одном из мест на Земле мне не было покоя. В университете были Триша и Брайан, постоянно напоминавшие мне, какую, возможно, ошибку я совершаю, отказываясь от своих чувств к девушке. В комнате мысли о Триш. А теперь эти четыре стены еще и осквернены разговором с моим придурком-отцом. Пнув лежащий на полу ботинок, я подошел к шкафу. Быстро переодевшись в шорты и футболку, обув кроссовки, я схватил телефон, поставил на место отвалившуюся батарею и заднюю панель. Взяв с комода плеер, я засунул наушники в уши, включил самую тяжелую песню, которая у меня была. Быстро покинув дом, я сорвался на бег. Обежав кампус три раза, я чувствовал, что моей энергии еще хватило бы, чтобы осветить пару небольших деревень где-нибудь в Африке, поэтому ноги сами понесли меня в спортзал.

К счастью, до регулярно тренирующихся людей было пока рановато, так что зал с грушей был свободен. Захлопнув за собой дверь и бросив на скамейку гаджеты, я подскочил к груше и начал лупить ее кулаками, практически не прерываясь, чтобы сделать следующий вдох. Перед глазами всплывало лицо отца и перекошенное мамино, когда она узнала о его измене. Ее боль и страх, смешанный в чертов взрывной коктейль, который был способен поставить меня на колени. Каждая ее эмоция была пропущена через меня, добела накаляя нервные окончания. Я отчетливо помнил то, как давление распирало мне череп, когда я задавался вопросом: «За что он так с ней поступил?». Возможно, я был слишком наивен, чтобы понимать, что во взрослой жизни все устроено по-другому. Но до этого ужасного случая я и правда верил в то, что брак заключается на всю жизнь. Среди моих знакомых не было разведенных людей. Что говорить? Отец очень быстро и жестоко вернул меня в реальность, показав истинное уродство этого мира. В тот день я простился с наивностью и впервые познал агрессию.

Задыхаясь, я остановился и прижался лбом к груше, закрыв глаза. Тут же образы отца и матери заменило лицо Триши. Ее запах, нежная кожа, улыбка, слезы. Вернулось каждое воспоминание о ней. Когда мозг, сортируя сцены с Тришей, дошел до момента, когда я в окно сквозь дождь наблюдал, как Ник обнимал ее и ласкал, ярость вернулась с новой силой. Распахнув глаза, я с остервенением бросился на грушу, как будто мог вернуться в тот день. Словно я прорвался бы сквозь дождь, влез в ее окно, и на месте нынешней груши оказалось бы лицо того парня. Господи, мне хотелось переломать ему каждый палец, который касался ее кожи. Сломать его нос, чтобы тот не мог вдыхать ее запах. И ноги, чтобы он не мог вернуться в следующий раз в ее комнату.

Когда я в следующий раз прервался, то увидел, что кулаки сбиты в кровь. Я забыл намотать бинты. Но тогда я приветствовал физическую боль. Легкие горели от недостатка кислорода, кулаки саднили, а голова раскалывалась от распирающих ее мыслей. И только сердце не разрывалось. Оно протяжно ныло, создавая в груди средоточие пронзительной тупой боли, которая как будто сжирала меня изнутри, прожигая каждую часть тела. Я почувствовал, что щеки мокрые от слез. Даже сам не заметил, когда они побежали. Я вытер их тыльной стороной ладоней и, схватившись за грушу, тяжело и быстро дышал, пытаясь восстановить нормальный ритм, чтобы организм получил достаточную дозу спасительного кислорода. Возможно, если бы мне удалось вдохнуть полной грудью, в ней перестало бы так саднить. Я потер ладонью грудную клетку, как будто сам себя успокаивая.

– Скотт! – услышал я между песнями.

Резко подняв голову, я увидел тренера Уильямса. Я вытянул наушники и услышал, что зал уже наполнился людьми и зажил нормальной жизнью. Сколько же я здесь пробыл?

– Адам, у тебя все хорошо, сынок? – спросил тренер, подходя ближе.

– Да, тренер, – ответил я. – Уже хорошо.

– Твои кулаки. – Он показал на мои руки. – Завтра будет болеть.

– Я в курсе.

– Используй мазь, чтобы быстрее заживало. Это может мешать на поле.

– Хорошо, тренер. – Я взял с лавки свои гаджеты и направился к выходу. На сегодня с меня было достаточно. – Хорошего вечера.

– Ты ведь знаешь, что всегда можешь поговорить со мной? – донеслось мне в спину.

– Хороший вы мужик, тренер, – тихо отозвался я, и, не поворачиваясь, махнул ему рукой. – Пока.

После горячего душа я упал на кровать и отключился как по щелчку пальцев. Для одного дня было слишком много эмоций, боли и злости. И разговоров. Да, разговоров было слишком много. Мне просто нужно было поспать, послав все к чертям. И завтра определенно станет лучше.

Глава 20

Когда люди говорят о том, что совершили ошибку, они, как правило, это и имеют в виду. Кто-то совершает мелкие. Как, например, спросонья насыпать в кофе соль вместо сахара. Или отправить сообщение не тому адресату. А кто-то совершает ошибки, которые помнит всю жизнь, а иногда корит себя за это. Я такую совершила. Тогда я не знала, как долго меня будет терзать болезненное чувство, но все равно была уверена, что я пожалею об этом, и не раз.

Спортивный зал, который на один вечер превратился в пристанище студентов для проведения осеннего бала, был празднично украшен. Все студенты, еще час назад носившие джинсы и футболки с логотипами рок-групп, теперь щеголяли в стильных костюмах и красивых платьях. Это как будто был второй выпускной. И меня посетило неприятное чувство дежа-вю, сковавшее холодом все внутренности. Адам был с новой девушкой. Я не помнила, как ее зовут, только знала, что она из группы поддержки и то, что она всегда появлялась там, где был он.

Весь вечер они флиртовали и тискались в углах. Согласна, так делали большинство студентов, но мой радар был настроен на Адама. В какой-то момент я не выдержала этого показушного лобызания и вышла в туалет. Намочив руки холодной водой, я побрызгала на лицо освежающей влагой и, упершись ладонями в раковину, посмотрела на себя в зеркало.

– Почему я не могу перестать о нем думать? – прошептала я своему отражению. – Как же я этого хочу.

Внутри меня сражались здравый смысл и жгучее желание. Чувство, которое, казалось бы, должно было угаснуть от того, что не подпитывается извне, наоборот, становилось сильнее с каждым днем. Это выводило из равновесия, покачивая почву под ногами.

– Вот ты где! – крикнула Долли, входя в уборную. – Я везде тебя ищу. Как и твоя пара.

Моя подруга встала рядом и начала ковыряться в сумочке.

– Джо, между прочим, уже три раза о тебе спрашивал.

Джо Мастерс… Я не знала, зачем согласилась прийти именно с ним на бал, но сделала это. Он так умело обхаживал меня последние пару недель, что мне проще было сдаться и согласиться, чем выдержать еще хотя бы день это массированной атаки. К тому же, выбор у меня был невелик. Так что с Джо мы договорились, что я иду с ним, но он не испытывает особых иллюзий на мой счет. Это как партнерский выход, почти как с Лакланом.

– Так ты идешь? – спросила Долорес, уже стоя у самого выхода.

– Да, конечно, – задумчиво ответила я и, схватив свой клатч со столика, пошла за подругой.

В коридоре Долли взяла меня под руку и, слегка наклонившись ближе, негромко заговорила:

– Слушай, перестань смотреть на него. Пускай себе развлекается. Пора двигаться дальше, Триш. Смотри, какой Мастерс симпатяга. Ну так сделай уже что-нибудь. Твоя девственность не дает тебе нормально жить.

Я закатила глаза.

– Доллс, ну ты ж своей уже лишилась. Что ты никак не угомонишься?

– Хочу, чтобы ты перестала сохнуть по Скотту. Он того не стоит.

– Разберусь.

– Не рычи на меня, – предупреждающим тоном сказала она.

– А то что? – со смехом спросила я.

– Расскажу Скотту о твоей влюбленности.

С моего лица мгновенно слетела улыбка.

– Ты не посмеешь.

– Не провоцируй, – фыркнула она.

Я выдернула свою руку из ее хватки, и резко остановилась. Нахмурившись, я посмотрела на подругу.

– Господи, ну ты и дуреха, – протяжно произнесла Долли, снова беря меня под локоть. – Я просто пытаюсь тебя встряхнуть. Мне плевать, когда и как ты это сделаешь. Я лишь хочу, чтобы ты перестала заглядывать в рот тому, кто этого не стоит, поняла? Если Мастерс – это путь забыть Скотта, то я выхвачу у девки Адама помпоны и пару раз крутану сальто в честь твоей сегодняшней пары.

– Ты? Сальто? – хмыкнула я. – Ты когда кувырок обычный делала?

– Ради подруги я готова на все! —заключила Долли, а потом отсалютовала идущему навстречу парню. – Согласен, Тео?

– С тобой всегда, Доллс, – с кокетливой улыбкой ответил он.

– В другой жизни, сладкий. В другой жизни, – пропела она, а потом повернулась и крикнула вслед уходящему Тео: – Хотя кто знает, дорогой. Мужчина ведь должен все время надеяться.

Я потянула Долли в сторону зала.

– Прекращай.

– А что? Я прочитала это в одной умной книжке.

– Ага, и кроме умной фразы там были плетки, ремни и неуравновешенный доминант. Помню. Читала.

Долорес рассмеялась и погрозила мне пальцем.

– Ах, ты ж маленькая извращенка. Небось читала и теребила под одеялом свою…

Я вовремя успела накрыть ладонью несдержанный рот подруги.

– Господи, у тебя фильтр между мозгами и языком сломался? – прошипела я.

Над моей ладонью были два огромных, удивленно распахнутых глаза. Долли выглядела так потешно, что я отняла ладонь и рассмеялась.

– Больше никакого обсуждения моей… – Я покрутила пальцем в воздухе напротив своего паха.

– Да, Мисс Невинность.

– Иди к черту.

– Не к черту, дамы, а на афтепати ко мне домой, – раздался позади нас голос Джо, и тут же нам на плечи легли тяжелые руки парня. – Все готовы ехать, ждем только вас.

– К тебе домой – это куда?

– Я отвезу тебя, малышка, и тебе не нужно париться о направлении. Пристегни ремень и расслабься, все остальное я сделаю сам. – Джо подмигнул, а я выдавила из себя натянутую улыбку. Ну почему наглых хамоватых парней так ко мне тянуло?

– Ну конечно, – пробормотала я себе под нос, выбираясь из машины Джо. – Куда еще, как не в дом братства?

– Эй, сладкая попка, у тебя нет дежавю? – спросила Долорес, хватая меня под локоть, когда мы шли в сторону дома.

– Сегодня все будет по-другому, – решительно ответила я, и ускорила шаг.

– Еще бы. Давай напьемся, а там будь, что будет, – предложила Долли. – Тем более, что Бульдозер у меня уже в ладошке. Ну, почти.

Я рассмеялась. Долли и правда обхаживала этого парня, практически не замечая границ приличия. Ей так сильно хотелось добраться до его мощного тела, что она не останавливалась ни перед чем на пути к своей цели.

Остаток вечера был гораздо веселее его начала. Я наконец расслабилась и вела себя, как все студенты. Мы с Долли методично напивались, танцевали и заигрывали с парнями. Джо не отходил от меня ни на шаг. Нужно отдать ему должное, он не пытался споить меня, но контролировал, чтобы хмельным состоянием девушки никто не воспользовался. Но он вовсю пользовался им сам. Я постоянно чувствовала его губы и руки. На шее, талии, плечах, в волосах. Он шептал мне на ухо то, как сильно хочет меня, и в какой-то момент мой захмелевший мозг решил, что это прекрасная идея.

Ближе к часу ночи я была настолько пьяна, что толпа смешивалась в калейдоскоп мутных красок, который постоянно кружил перед глазами, и вызывал помутнение рассудка.

– Пойдем, тебе пора отдыхать, – шепнул мне Джо.

А потом было все, как в тумане. Я помню, как мы поднимались по лестнице наверх, к спальням. Как закрылась дверь. Смутно помню жадные руки Джо на моем теле. Как мне стало легче, когда он избавил меня от одежды. Помню боль, всхлипывания и робкие попытки остановить это. Потом стало легче, меня укрыли одеялом, дали стакан воды и таблетку. А дальше я провалилась в блаженный сон, где не было боли, липких тел и пыхтения надо мной.

Я проснулась и села на кровати. Головная боль, на удивление, была не такой сильной, как я ожидала. Я тут же вспомнила, что перед сном выпила какую-то таблетку. На меня внезапно накатили воспоминания, вышибая воздух из грудной клетки. Медленно повернувшись, я посмотрела на кровать. Джо мирно спал, обнимая подушку. На меня внезапно накатила тошнота от воспоминаний и сожалений. Я подскочила и выбежала в коридор. Минуя две двери, я безошибочно попала в ванную комнату. Я едва успела поднять крышку унитаза, как меня вывернуло. Позывы в желудке все не останавливались, пока он не оказался абсолютно пустым. Я села на пол и обняла колени. Какого черта я натворила? Зачем? Кому и что я пыталась доказать.

Я думала о прошедшем вечере и вечеринке. На ней не было Адама с его девицей. Так перед кем я пыталась казаться крутой? Кому я хотела показать, что мне наплевать, с кем Адам? Наверное, себе, в первую очередь. Чертов алкоголь и чертова идиотка Триша. Надо было выбираться отсюда.

Я подняла обессиленный организм, подошла к раковине, схватила лежащую на ней зубную пасту и пальцем почистила зубы. Это немного облегчило мое состояние и уняло тошноту. Умывшись и вытерев лицо туалетной бумагой, я вернулась в комнату Джо. Быстро и тихо натянув вчерашнюю одежду, выдохнув и морально приготовившись к проходу по аллее позора, я вышла и спустилась вниз. Дом был практически перевернут вверх дном. Повсюду валялся мусор вперемежку с частями одежды, и запах стоял такой, что тошнота вернулась с удвоенной силой.

Спеша покинуть это место, я выбежала через главный вход и сбежала по ступенькам, но так и замерла. Навстречу мне во вчерашнем костюме шел Адам, глядя под ноги. Одежда на нем была помята, галстук свисал с шеи, а рубашка была частично расстегнута, обнажая крупную шею и грудную клетку. Сделав еще несколько шагов, Адам поднял голову, и наши взгляды встретились. Он замедлился, а потом, крепко сжав челюсти, в несколько быстрых шагов преодолел расстояние между нами.

Подлетев ко мне, он схватил меня за локоть и впился взглядом в мое лицо.

– Ты почему до сих пор здесь?

– Пусти, Адам, мне больно. – Но он не внял моей просьбе, его хватка была такой же сильной.

– Какого хрена ты здесь делаешь в это время, Триш?

– Не твое собачье дело! – не сдержавшись, выкрикнула я. Глотая свежий воздух крупными дозами, я пыталась унять головокружение, но моя кипящая кровь не позволяла, поэтому меня мутило, а окружающая обстановка сливала в единый смазанный рисунок. И только злой взгляд Адама оставался четким.

– Блядь, ты совсем не облегчаешь задачу! Ты была с Джо? Это с ним ты провела ночь?

– А с кем и где ее провел ты?

– Не твое дело.

Я горько усмехнулась.

– Тебе не кажется, что ты заигрался в игру «горячо-холодно», Адам? Определись уже наконец, чего ты от меня хочешь.

– Я от тебя ничего не хочу, – тихо сказал он, выпуская мой локоть из своей хватки. Кожа, потеряв тепло его ладони, тут же покрылась мурашками. Я даже не заметила до этого, что его – хоть и грубое – прикосновение, все же доставляло удовольствие. – Иди домой, Триша.

Я обошла его и уже сделала шаг, как Адам снова спросил:

– Где ты ночевала?

– Какая тебе разница? – процедила я сквозь зубы. От гнева меня слегка потряхивало, и я сжала руки в кулаки, чтобы он этого не заметил.

– Отвечай.

– С Джо! – крикнула я прямо ему в лицо. – Я была с Джо, – добавила уже тише.

– Он… – произнес слегка побледневшими губами Адам, не сводя с меня ястребиного взгляда.

– Да, – твердо ответила я, усмехнувшись. Знаю, что это выглядело, как издевка, но не смогла сдержаться. Единожды воткнув нож в своего обидчика, ты не можешь удержаться, чтобы не провернуть его. – Он сделал это. И я осталась здесь, чертов Адам Смит, чтобы наконец лишиться девственности. Чтобы, мать твою, я наконец могла развлекаться так, как это делаешь ты.

Он снова схватил меня за локоть, и я поняла, что прошлый раз он держал меня нежнее, потому что руку свело от боли.

– А что же Лаклан не смог? У него на тебя не встал? – спросил Адам и мерзко улыбнулся.

Я занесла руку и отвесила ему звонкую пощечину. В глазах собрались злые слезы, но я бы быстрее умерла, чем показала бы ему свою слабость. Адам замер от неожиданности, и, пока он был растерян, я выдернула руку и процедила прямо ему в лицо:

– У них у всех встает на меня, и я собираюсь отныне и дальше пользоваться этим.

Руки Адама сжались в кулаки. Он резко развернулся, подошел к стоявшей на крыльце качели и сбросил ее вниз. Я смотрела, как он разбрасывал остальную стоящую там мебель, и думала о том, как – а главное, почему – мы дошли до такого состояния. Разбросав и разломав все, что было, Адам влетел в дом, хлопнув за собой дверью. А я повернулась и пошла в общежитие.

Всю дорогу, пока я медленно переставляла ноги, по щекам катились слезы. Я так устала от этой ситуации. От несдержанности Адама, его оскорблений и пренебрежения. От своей реакции на него, от желания видеть его и стать для него снова близким человеком.