Адмирал

В огромном кабинете, заставляющем вспомнить Фрейда и его комплексы, находились еще трое – Гудериан, с которым Лютьенс был шапочно знаком, Гиммлер, вроде бы холодно-бесстрастный, но при этом чем-то неуловимо похожий на довольного кота, и Геринг. Последний больше всего напоминал собаку, которой отвесили хорошего пинка, и даже, кажется, похудел. Правда, это, скорее всего, был обман зрения – все же нарушение обмена веществ, являющееся последствием тяжелого ранения, не позволяло сбросить вес в короткие сроки. Тем не менее, на фоне Гиммлера и плохо скрывающего раздражение под маской бесстрастия Гудериана командующий люфтваффе смотрелся откровенно жалко.

– Итак, Генрих, это и есть ваш провидец? – поинтересовался Гитлер. Дурацкая манера, как будто и без дополнительных вопросов не знает, кто перед ним и зачем вызван.

– Именно так, мой фюрер. Адмирал Лютьенс точно предсказал место проведения операции противника и выдал рекомендацию, которая руководством нашей авиации не была принята во внимание. Последнее привело к провалу наших усилий во Франции и позволило британскому флоту провести эвакуацию своих войск из Дюнкерка.

Во как на бюрократическом языке-то чешет, аж завидно. Однако стоит учесть, что угодили вы, милейший адмирал, в самый центр большой интриги и межведомственной разборки. Похоже, Гиммлер все же не пропустил тогда его слова мимо ушей, довел их до соперника за место возле шефа… И наверняка сделал это самым небрежным тоном, еще и со смешком, показывающим отношение к мнению недалекого моремана, полезшего в чужие дела. Профана, который разбирается в армейских, а тем более воздушных делах куда хуже, чем свинья в апельсинах. А сейчас, когда предсказания сбылись, разводит руками и говорит «ну я же предупреждал». И выходит, что Геринг, отхватив свою порцию неприятностей, на всю жизнь запомнит, кому ими обязан. И наверняка это будет не Гиммлер. Ой, как плохо-то…

– Хорошо. Адмирал, как вы объясните свои выводы? – Гитлер смотрел на него с интересом. Он, по слухам, вообще с нездоровым пристрастием любил всякую мистику. Что же, чуточку разочаруем его, но – совсем немного.

– Мой фюрер, там все изначально было ясно. Зная характер того, кто командовал наступлением, – вежливый кивок в сторону Гудериана, – его мастерство, приблизительные характеристики германской техники и возможности наших противников как солдат, вычислить место, где французов прижмут к морю, несложно. Достаточно взглянуть на карту – а у нас хорошие карты.

– Откуда же вы так хорошо разбираетесь в сухопутной технике? – интерес Гитлера не угас, а, напротив, разгорелся.

– Случайность. Буквально накануне я имел разговор с очень грамотным специалистом, который неплохо растолковал мне, что могут и чего не могут танки. Как и любой моряк, я по роду службы вынужден разбираться в технике, поэтому мне не составило труда его понять.

Гитлер повернулся к Гиммлеру, шевельнул бровью. Тот быстро кивнул:

– У адмирала состоялся разговор с генерал-майором Роммелем.

– Очень хорошо. Продолжайте, адмирал.

– Да, в общем-то, и все. Зная место и понимая, что удержаться там ни британцы, ни, тем более, французы не смогут, я рассматривал два варианта. Что наши войска уничтожат их и что окружат и заставят сдаться. Первый вариант выглядел слишком рискованным, поскольку танки, входя в зону действий корабельной артиллерии, абсолютно беззащитны. Даже в случае успеха действия в таких условиях чреваты большими потерями. А я знаю, что наше командование бережет людей.

Насчет последнего он, конечно, загнул, но Гитлеру понравилось. Он кивнул, рефлекторным движением коснулся единственной награды на своем кителе, солдатского железного креста, и, обращаясь ко всем сразу и ни к кому конкретно, выдал:

– Вот именно. Я провоевал в прошлую войну от первого до последнего дня простым солдатом и знаю, каково это. В отличие от многих наших генералов, так и просидевших в уютных штабах. И я знаю, что вы разделяете мое мнение. Продолжайте, адмирал.

Вот оно как. Значит, информация о том, что было сказано тогда в боевой рубке, уже дошла даже сюда. Хорошо осведомители работают. А еще хорошо, что его слова понравились Гитлеру.

– Исходя из вышесказанного, я пришел к выводу, что противника будут стараться вынудить сдаться. Также я знаю, что британцы вряд ли на это пойдут. Сама по себе потеря такого количества солдат оставляет их метрополию практически беззащитной в случае высадки нами даже незначительных сил десанта. Поэтому я просто поставил себя на место их адмиралов и пришел к выводу, что при очевидной слабости германского флота можно обеспечить вывоз хотя бы части войск. Что и было ими проделано. Очень рискованный вариант, но у них просто не оставалось выбора.

– Именно так, – задумчиво кивнул Гитлер. – Именно так. Может быть, в таком случае, вы объясните нам, почему наши доблестные люфтваффе, – резкий кивок в сторону дернувшегося, как от удара, Геринга, – не смогли этому ничего противопоставить, хотя обещали нам, что смогут обеспечить безусловное господство в воздухе и пресечь любое хамство британского флота в зоне досягаемости нашей авиации?

– Могу только предположить, – вежливо наклонил голову Колесников.

– Предполагайте. Нам интересно выслушать ваше мнение.

– Я считаю, что дело здесь не в каких-либо ошибках командования, – Колесников уловил на себе удивленно-недоверчивые взгляды собравшихся. Просто удивленные – Гитлера и Гудериана, с толикой надежды – Геринга, и слегка раздосадованный – Гиммлера. Похоже, отступать было уже поздно, надо гнуть свою линию. – Все дело в том, что наша авиация воюет. Очень хорошо воюет, оказывая, в первую очередь, достаточно эффективную поддержку наземным частям, – Гудериан согласно кивнул, – да и мы к летчикам каких-либо серьезных претензий не имеем.

Здесь он, конечно, покривил душой – о грызне между флотом и авиацией за ресурсы в Германии не знал только ленивый. Однако же это вполне вписывалось в рамки обычного соперничества, а потому было принято Гитлером достаточно благосклонно.

– Наша авиация воюет, – продолжал Колесников. – Обеспечивает нам победу. А самолетов у нас не то чтобы очень много. Хотелось бы больше… И в результате наши пилоты совершают по нескольку боевых вылетов в день. Перегрузки же в воздушном бою, как я слышал, серьезные. День можно выдержать, два, но несколько недель? Я поражаюсь выносливости и боевому духу наших летчиков. Однако всему есть предел. Люди устают, техника изнашивается. И данное обстоятельство не было учтено в полной мере. Только вот вина в том не командования, а наших врачей, которые все еще не смогли толком определиться, сколько могут выдержать летчики без потери боевой эффективности, а сколько нет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.