Итальянский беглец

Вытянуть что-либо определенное из Павла не представлялось возможным. Мой клиент, похоже, затеял свою излюбленную игру под названием «ты из меня и слова не выжмешь». Причем в данный момент он соответствовал этому имиджу в прямом смысле слова. Погрузившись в суровое молчание, Павел неотрывно смотрел в окно.

Вскоре я зарулила на парковку торгового центра, и Павел несколько оживился. Выбравшись из машины, он устремился в супермаркет.

– Сначала зайдем в продуктовый отдел, – бросил он на ходу. Да мне, собственно, все равно, куда мы зайдем. Ты только не удаляйся из поля моего зрения. Все это я произнесла мысленно, поскольку в данный момент не была расположена предаваться нравоучениям. Меня все больше занимала мысль о невидимом соглядатае.

Очутившись в супермаркете, Павел взял корзину и стремительно понесся вдоль полок кондитерского отдела. Насколько я поняла, он был склонен к спонтанным покупкам. Павел ухватил несколько пачек с галетами и, мельком глянув на упаковку, швырнул их в корзину. Следом полетели бутылки с питьевой водой, и в довершение Павел отправил в корзину коробку шоколадных конфет с начинкой из пралине. Конфеты явно предназначались для синьоры Контадино. Кроме конфет, для нее же в следующем отделе была приобретена бутылка темно-красного вина, заявленного на этикетке как испанское. В последнем я всерьез сомневалась, однако Павел с видом знатока сообщил:

– Хорошее вино, между прочим!

Что ж, судя по цене, оно обязано быть хорошим.

Покончив с закупкой продовольствия, мы перенеслись в цветочные ряды. Павел придирчиво рассматривал букеты, продвигаясь в глубь цветочного царства. Наконец он выбрал пять веточек орхидей с полураскрывшимися бутонами. Как ни равнодушно я отношусь к букетам, все же вынуждена была признать, что цветы выглядели восхитительно. Этакое хрупкое воплощение нежности и изящества. Павел еще раз внимательно осмотрел букет и, судя по выражению его лица, остался доволен выбором. Он, не торгуясь, выложил требуемую сумму, на мой взгляд, целое состояние.

Мы вновь очутились в машине, при этом Павел не переставал суетиться со своим букетом, пытаясь найти ему наиболее подходящее место, чем основательно вывел меня из себя. Когда он наконец позволил мне выехать со стоянки, я уже вполне отчетливо скрипела зубами. Но Павел ничего не замечал. Он явно предвкушал романтическую встречу с супругой, с которой был вынужденно разлучен на несколько дней. В его взгляде и интонациях уже не было ни тени насмешки или иронии, как накануне. Теперь его взгляд излучал тепло и нежность, относившиеся явно не ко мне. Я даже позавидовала этой пока неведомой мне Габриэлле. Покорить и привязать к себе такого мужчину, это ведь дорогого стоит! Какой бы красоткой ты ни была, все же надо что-то собой представлять. Избалованный мужчина быстро привыкает к красоте, воспринимает ее как нечто само собой разумеющееся и в конце концов перестает замечать. И что тогда? Пустота? Равнодушие? Ан нет! В нашем-то случае и на четвертом году брака ни одна встреча не обходится без цветов. Значит, все же что-то есть в этой беспечной итальянской девчонке!

– Кстати, – спохватился вдруг Павел, – в каком качестве нам следует представить тебя моей жене?

Об этом я не подумала. В самом деле, не пугать же супругу добропорядочного итальянского дельца сообщением, что к нему теперь на неопределенное время приставлен телохранитель, без которого ее муженек впредь не сможет и шагу ступить.

– Вот что, – недолго думая, завил мой клиент, – скажем ей, что ты моя дальняя родственница, с которой я пока не успел ее познакомить. Например, троюродная сестра. Идет?

– Не только не идет, но и вообще ни в какие ворота, – огрызнулась я, порядком раздосадованная Пашиным благодушным настроем.

– Это еще почему? – Он был искренне удивлен.

– Как я могу быть твоей родственницей, если ты теперь итальянец, – обосновала я свою точку зрения. Павел хлопнул себя по лбу.

– Точно! Совсем забыл, – сокрушенно покачал он головой. – С этими передрягами вконец издергался, вот и вылетело из головы.

И непоследовательно добавил:

– Да, размеренная жизнь до добра не доводит. Теряешь былую хватку…

Под размеренной жизнью он, надо полагать, подразумевал свое проживание в Милане.

– Жень, – обратился он ко мне, – ну напряги извилины, ведь скоро приедем!

Услышав это пожелание, я поймала себя на мысли, что страстно хочу вырвать руль и как следует настучать им Павлу по тому месту, где должны находиться упомянутые извилины.

– Ты мне платишь не за то, чтобы я напрягала извилины, – буркнула я, что есть силы вцепившись в руль. – А за то, чтобы я прикрывала твою тушу своим нежным телом.

Павел подозрительно покосился на меня. Что это, мол, на нее нашло?

– Ладно, не злись, – примирительно отозвался он. – Придумаем что-нибудь.

– Да над чем тут голову ломать? Скажешь синьоре Контадино, что я твоя тарасовская коллега, помогаю оформлять закупки, составлять договоры. Можешь даже сказать, что я юрист у тебя на подхвате.

– Гениально! – воскликнул Павел, словно я и впрямь выдала нечто из ряда вон выходящее по силе мысли. – Так и скажу. Только она по-русски не говорит, а я совсем чуть-чуть.

Он усмехнулся.

Так что общаться будем на итальянском.

– Договорились, – подвела я итог затянувшемуся обсуждению. За этой порядком вымотавшей меня болтовней я не заметила, как мы одолели большую часть пути по скоростной автостраде, и теперь впереди маячило что-то, напоминавшее реденький перелесок.

– Поезжай смело прямо в этот лесок, – пояснил Павел, заметивший мое замешательство. – Там начинается довольно узкая колея, но две машины свободно разъедутся.

Я последовала его указаниям, и мы очутились на широкой лесной тропке, вдоль которой высились едва начавшие покрываться апрельской зеленью молодые дубки. Павел между тем извлек свой смартфон и заговорил по-итальянски. Из сказанного я уловила, что он сообщил жене, что подъезжает и чтобы она ждала его возле отеля.

– Неохота подниматься в номер, – пояснил он, закончив разговор, но я поняла его истинные опасения. Он, как и я, считал, что не следует лишний раз оставлять машину надолго без присмотра.

Мы миновали перелесок, и перед нашими взорами предстала изумительная по красоте картина. Расстилавшаяся зеленым ковром поляна плавно переходила в покрытый молодой весенней травкой холм, переливавшийся изумрудной гладью под ярким утренним солнцем. На вершине холма и располагался гостиничный комплекс, который почему-то напомнил мне загородный дом в швейцарском стиле. Да, пожалуй, архитектор знал свое дело. Вид был просто потрясающий, я и сама была бы не прочь провести в такой обстановке недельку-другую.

– Здорово, правда? – Павел улыбнулся, перехватив мой взгляд. Я кивнула, раздумывая, как, собственно, быть с парковкой. Пока я не обнаружила ни единого намека на подъездную дорожку.

– Заворачивай влево, прямо за холм, – посоветовал Павел. – Там и приткнемся.

Я последовала его указанию, и через минуту мы въехали на асфальтированную дорогу, поднимавшуюся вверх, к отелю. Вдоль нее расположилось с десяток машин, в основном внедорожников.

– Давай здесь и пристроимся. – Павел явно высматривал местечко поудобнее. – Видишь, никому неохота платить за въезд.

– Он что, платный? – поинтересовалась я.

– Ну да, – кивнул Павел, – как и стоянка.

Я втиснулась между двумя авто, но, выходя, некоторое время с сомнением оглядывала окрестности.

– Да брось ты заморачиваться! – рассмеялся Павел. Он уже выбрался из машины и бережно прижимал к себе букет. – Посмотри, сколько тут народу, да и видно все как на ладони, незамеченным не подберешься!

В его голосе звучала спокойная убежденность, и я решила, что действительно переборщила со своей подозрительностью. К тому же если бы нас и правда кто-нибудь вел, я бы давно его вычислила на открытой-то местности! Немного успокоившись, я зашагала рядом с Павлом по направлению к отелю.

Легко поднявшись по гладкой подъездной дорожке, мы очутились возле витой чугунной калитки, расположенной в самом начале забора, огибавшего отель по периметру. Павел остановился напротив калитки и улыбнулся. Сквозь широко поставленные прутья калитки я увидела, что к нам приближается Габриэлла. Судя по описанию Павла, это была именно она, да и кому еще Павел стал бы так улыбаться. Я принялась издали рассматривать супругу моего клиента. Длинные смоляные волосы, переброшенные через плечо, казались еще чернее на фоне светло-бежевого, почти белого полупальто, перехваченного поясом на тонкой талии. Грациозно двигались обтянутые узкими черными брюками стройные длинные ноги. Ее походка вновь напомнила мне мое же собственное сравнение жены Павла с ахалтекинской лошадью. Прекрасное стройное грациозное животное чистых кровей…

В руках у Габриэллы была лишь небольшая дорожная сумка. Вероятно, синьора Контадино предпочитала отдыхать налегке. Миновав калитку, Габриэлла ослепительно улыбнулась и почти с разбега бросилась в объятия Павла. Супруги крепко обнялись и поцеловались, нежно поприветствовав друг друга по-итальянски. Павел вручил жене букет, и она рассыпалась в бурных изъявлениях восторга. После этой церемонии супруги Контадино соизволили обратить свои взоры на меня. Павел немедленно отрекомендовал меня как Евгению, своего юриста и переводчика.

– Рада познакомиться, Евгения! – проворковала Габриэлла, естественно, по-итальянски, и протянула мне руку. Пожатие ее маленькой изящной ручки оказалось на удивление крепким. Габриэлла держалась очень мило и свободно, но ее глубокие черные глаза, опушенные длинными загнутыми ресницами, смотрели гордо и с достоинством. Молодая женщина явно знала себе цену. Я должна была признать, что Габриэлла действительно была очень красива, Павел вовсе не преувеличивал. Она воплощала собой тип итальянской красоты в лучшем его проявлении. Самые прекрасные женщины достаются мужчинам, умеющим делать деньги и не боящимся рисковать. Крамольная мысль по нынешним временам, хмыкнула я про себя. Сейчас ведь модно хныкать, что мужчина никому ничего не должен.

– Я очень рада, что вы будете жить у нас дома, – говорила между тем Габриэлла. – Я надеюсь, вы поводите меня по музеям, если у вас будет время, конечно. У вас в Тарасове столько замечательных музеев, но я совсем не говорю по-русски и ничего не пойму в объяснениях гида!

– Э-э-э… – я в замешательстве улыбнулась. Ведь «водить по музеям» я должна была именно мужа Габриэллы, а не ее саму. Тут мне на выручку пришел Павел.

– Непременно! – заявил он. – Вот только придется вам и меня прихватить за компанию. Разве могу я отпустить таких красивых девчонок одних!

Мы все трое рассмеялись, и Павел, обняв меня и Габриэллу за талии, повел нас к машине. Габриэлла всю дорогу нежно прижимала к лицу орхидеи.

Супруги расположились на заднем сиденье и принялись оживленно щебетать по-итальянски. Я плавно развернула машину, и через минуту мы вновь очутились в давешнем перелеске. Еще через пару минут я уже вырулила на шоссе, оказавшееся, к моей радости, практически свободным. Я собиралась гнать вовсю, решив насладиться скоростью и легким весенним ветерком, пока эти двое любезничают, словно молодожены. Я уже начала разгоняться, как вдруг ни с того ни с сего стала мигать подсвеченная желтым кнопка на панели. Для чего она здесь, и откуда вообще взялась? Я бросила взгляд на Павла – он ничего не замечал. Я же теперь отчетливо услышала слабое попискивание, ритмично сопровождавшее мерцание неведомой кнопки. В какую-то долю секунды в моей голове сложился подробный план дальнейших действий, буквально по пунктам. Начав притормаживать, я одновременно обратилась к Павлу по-русски:

– Павел, я сейчас сброшу скорость, а ты выпрыгивай из машины вместе с Габриэллой. Не медли, иначе вы оба умрете! Потом бегите через шоссе и дальше в лес. Как можно быстрее!

Павел мгновенно все понял, и стоило мне еще чуть-чуть сбавить темп, как он резко распахнул дверь, благо сидел возле нее, на ходу выпрыгнул из внедорожника и следом выдернул ошеломленную Габриэллу, обхватив ее обеими руками. Я увидела, как они оба опрометью бросились в лес через шоссе. Машинально я отметила, что жена Павла продолжает прижимать к себе букет. Ну хотя бы ему сейчас ничего не угрожает, чего не скажешь обо мне.

Я резко вывернула руль в сторону, противоположную той, куда устремились супруги Контадино. Мысленно порадовавшись, что шоссе по обеим сторонам не было вплотную засажено непреодолимым барьером из деревьев и кустарников, я выжала почти максимальную скорость. Прежде чем выпрыгнуть из машины, я совершила идиотский, с точки зрения безопасности, поступок – ухватила сумку Павла и лишь после этого буквально катапультировалась из разогнавшегося внедорожника. После я долго раздумывала над этим приступом мелочной хозяйственности. Возможно, мной двигало соображение из разряда «если уж спасать, то все сразу». Однако в тот момент мне было не до размышлений. Я понеслась с такой скоростью, на какую только была способна, прочь от стремительно удалявшегося внедорожника. Эту гонку я завершила мастерским прыжком в длину, плашмя распластавшись на земле и закрыв голову обеими руками. В следующее мгновение я услышала (и ощутила) мощный грохот. Внедорожник оправдал мои ожидания, благополучно взорвавшись. Я поднялась, стряхнула с одежды и с волос прошлогодние пожухлые листья и, равнодушным взглядом скользнув по клубам вонючего черного дыма, зашагала в противоположную сторону в поисках супругов Контадино. В том, что с ними все в порядке, я ни секунды не сомневалась. Если уж я цела и невредима и даже ухитрилась не подвернуть лодыжку, когда выпрыгивала из некстати замыслившего суицид внедорожника.

Не могу сказать, что я была так уж взволнована произошедшим. Нечто подобное в моей практике случалось и раньше, причем неоднократно. Так, очередной эпизод из серии жанровых картинок из жизни Евгении Охотниковой. Куда более сильные эмоции вызывал у меня владелец уничтоженного авто, Павел с его постоянным враньем! Может, хотя бы теперь, когда его бесценная супруга оказалась на волосок от гибели, он пересмотрит свои принципы?!

Мое раздражение достигло пиковых значений, и я шагала все быстрее, волоча за собой Павлову сумку. Как же, там ведь печенье, вдруг синьора Контадино проголодается в дороге! Ах да! Еще бутылка превосходного испанского вина, купленная в тарасовской оптовке.

Я пересекла шоссе, через которое давеча бежали Павел с женой, и пошагала прямо через лесок. Еще издали я заприметила светлое пальто Габриэллы, маячившее среди деревьев. Павел наверняка рядом, значит, все в порядке.

Не успела я подойти к чете Контадино, как Габриэлла сорвалась с места и, подбежав, заключала меня в объятия.

– Евгения! Как я рада, что вы живы! Я так испугалась, это было так ужасно, какая вы смелая! – Она так стремительно тараторила по-итальянски, что я понимала с пятого на десятое. Павел, наблюдавший за этой сценой, не спеша приблизился к нам.

– Называй меня Нико, – тихо проговорил он по-русски, улучив момент, когда его жена ненадолго отвлеклась, чтобы извлечь что-то из его сумки. Это оказалась бутылка с газированной водой, из которой Габриэлла жадно отпила почти половину. Я одарила ее супруга ласковым многообещающим взглядом, и Павел, к моему удивлению, слегка смутился.

– Ты спасла нам жизнь, мне и моей жене, – произнес он странным тоном, в котором смешались неуверенность, благодарность и, пожалуй, страх.

– Спасибо, я в курсе, – коротко отозвалась я, давая понять, что серьезный разговор нам еще предстоит.

– Это тебе спасибо.

Тут к нам подошла Габриэлла.

– Нико, что это все-таки было? – Она переводила изумленный, немного испуганный взгляд со своего мужа на меня.

– Я ведь тебе уже объяснял, милая, – Павел ласково посмотрел на жену. – Мы слишком долго ехали, не дали машине отдохнуть, мотор перегрелся, вот и взорвался. А Евгения хорошо знает, как надо поступать в таких случаях. Нам очень повезло, что она ехала с нами.

Ну еще бы!

– Евгения, да вы просто суперженщина! – заявила Габриэлла. Я не стала возражать, тем более что и сама вполне разделяла эту точку зрения. А что меня действительно удивило, так это то, как безоговорочно Габриэлла поверила объяснению мужа. Да, моторы в машинах периодически взрываются, обычное дело, чему тут удивляться. Надо брать пример с таких девушек, как Евгения, они ведь знают, как правильно поступать в таких случаях. Габриэлла между тем захрустела извлеченной из той же сумки галетой, а меня охватила легкая тревога. Надо убираться отсюда, да побыстрее, пока никто не связал взрыв с нашим появлением. Эту мысль я донесла до Павла, и он, подхватив жену под руку, заявил ей, что надо поторопиться.

– Здесь неподалеку останавливается городской автобус, – пояснил он супруге. – Бежим скорее, а то следующего придется очень долго ждать.

Предложение пробежаться Габриэлла восприняла в прямом смысле слова. Вручив мужу сумку, она припустила по лесной тропинке, мы устремились следом.

– По шоссе бежать было бы легче, – заметил Павел.

– Стареешь, – буркнула я в ответ, и он озадаченно умолк.

Наш забег продолжался минут двадцать, и мы наконец-таки оказались на шоссе. Поразительно, но на этот раз Павел не солгал, мы действительно вышли прямо к остановке рейсового пригородного автобуса. Конечным пунктом маршрута был Тарасов, куда мы, собственно, и направлялись. Второе правдивое обещание Павла также не замедлило сбыться, поскольку автобус действительно подъехал через несколько минут. К нашей общей радости, он оказался почти пустым. Из пассажиров были лишь две пожилые женщины, расположившиеся на широком заднем сиденье вдоль окна. Да еще мужчина в брезентовом плаще грязно-синего цвета и такой же кепке. Он занял одиночное боковое место как раз напротив средней двери. Определить возраст мужчины было затруднительно, поскольку он низко склонился над своим планшетом, который держал на коленях. Никто из пассажиров не обратил на нас ни малейшего внимания, я также ничего подозрительного в них не усмотрела.

Павел с женой заняли два места у окна, я расположилась позади, и уже через полчаса мы очутились на автовокзале Тарасова, откуда добрались до дома Павла на такси. Габриэллу эта поездка, казалось, ничуть не утомила. Напротив, похоже, это нежданное и, прямо скажем, малоприятное приключение доставило ей удовольствие. Всю дорогу она с интересом смотрела в окно и беспрестанно щебетала.

– Вот мы и дома, – облегченно выдохнул Павел, тщательно заперев входную дверь. Только сейчас я почувствовала, как сильно устала за эту нестандартную поездку за город. Я прислонилась к стене и на секунду закрыла глаза. От Павла это, видимо, не укрылось, поскольку он, бросив на меня проницательный взгляд, бодро заявил:

– Ну, девочки, быстренько в душ, освежитесь, а потом будем дегустировать вино. А я пока закажу что-нибудь на обед.

С этими словами он извлек из сумки бутылку, и Габриэлла захлопала в ладоши. И как это она не обнаружила такое сокровище, когда рылась в сумке?

– Мне пиццу! – заявила она. – И лазанью.

Павел усмехнулся:

– Стоило ехать в русскую глубинку, чтобы заказывать итальянские блюда. По мне, блюда местной кухни стоят того, чтобы их попробовать.

– А мне нравится наша кухня! – строптиво заявила Габриэлла. – Ну не хочу я есть борщ и пельмени, которыми ты пичкал меня в том ресторанчике, помнишь?

Павел лишь покачал головой.

– А тебе что заказать, Женя? – обратился он ко мне.

– Обо мне не беспокойся, – отозвалась я по пути в свою комнату. – Мне абсолютно все равно, чем питаться. – И уточнила уже по-русски: – Когда они все привезут?

– Самое раннее через полчаса. Проголодалась?

Но я сейчас думала вовсе не о том, чтобы поскорее наполнить желудок. Я лишь прикидывала, сколько времени смогу провести в душе, чтобы самой открыть дверь курьеру с готовыми блюдами. Габриэлла уже упорхнула в свою ванную, и я последовала ее примеру.

Принимая душ, я не переставала обдумывать детали покушения, которое мне удалось предотвратить недавним утром. Меня не покидало стойкое ощущение, что Павла и его жену вовсе не собирались убивать, как ни абсурдно это звучит. Во всяком случае, сейчас. Казалось, все было специально спланировано таким образом, чтобы у потенциальной жертвы была возможность, а главное, достаточно времени, чтобы спастись. И световой индикатор на панели, и звуковое сопровождение словно нарочно сигналили вовсю: «Спасайтесь! Сейчас будет взрыв!»

Теперь я уже не сомневалась, что целью покушавшегося было напугать Павла, чтобы вынудить его что-то сделать, чтобы склонить к какому-то решению… Но к какому? Павел наверняка это знает, но продолжает темнить. Что, если его преследователь – шантажист? Да, скорее всего, так и есть. Но что ему нужно от Павла? Ведь это не обязательно именно деньги, хотя и такой вариант нельзя исключать.

И что самое неприятное, этот шантажист наверняка знает, что со вчерашнего дня я – телохранитель его жертвы. Он уже навел обо мне справки и прекрасно осведомлен, что для бодигарда такого класса не составит труда защитить своего клиента, предотвратив столь топорно обставленное покушение. Он заранее знал, что мы с Павлом поедем в отель, и поджидал нас уже там, у подножия живописного холма. Ему не было нужды висеть у нас на хвосте, потому-то я его и не засекла. А свою смертоносную машинку он без особых хлопот установил, пока мы с Павлом поднимались к отелю. И сейчас он знает, что все мы живы, и рыщет где-то поблизости. Что ж, надо признать, пока он нас переигрывает.

Я облачилась в купальный халат, высушила феном и уложила волосы. Внимательно осмотрев себя в зеркале, я решила, что выгляжу вполне сносно после такого-то приключения. В этот момент раздался звонок, и я пулей вылетела из ванной, в мгновение ока оказавшись у входной двери и опередив Павла. В просторном купальном халате я выглядела, должно быть, не совсем типично для телохранителя. Я сама открыла дверь, впустив на порог квартиры щупленького паренька, собственноручно взяла у него коробки с пиццей и лазаньей, причем предварительно попросила курьера открыть каждую коробку. И только после этого я соизволила отпустить вконец растерявшегося юношу. Тот опрометью выскочил за порог, не став даже дожидаться чаевых.

– Ты как всегда на высоте! – Павел, взяв из моих рук коробки, направился в кухню-столовую. – Боюсь только, что ты мне всю службу доставки распугаешь.

– Ничего! – беззаботно возразила я. – Будешь ходить за продуктами в сопровождении бодигарда и готовить своей жене настоящую домашнюю пиццу, а не этот полуфабрикат с непонятной колбасой.

– Ты вроде бы говорила, что тебе все равно, чем питаться, – произнес Павел, разрезая пиццу на куски и раскладывая по тарелкам. Тут он поднял голову и в упор посмотрел на меня.

– Женя, ты что, злишься?

Очень тонкое наблюдение!

– Послушай, Паша, – начала я, следя за тем, чтобы мой голос звучал спокойно. – Я вполне допускаю, что у тебя может быть несколько запасных автомобилей. А как насчет головы?

– Не понимаю, к чему ты клонишь, – Павел водрузил в центр стола бутылку красного вина и расставил фужеры.

– Я клоню к тому, чтобы ты перестал наконец мне врать, – невозмутимо ответила я. – Ты ведь понимаешь, что следующее покушение может оказаться последним. А как насчет Габриэллы, о ней ты подумал?

– Я постоянно о ней думаю, – пробормотал Павел. – А вот и она. Тише, потом поговорим!

Но он несколько опередил события, поскольку легкие шаги Габриэллы слышались сейчас в другом конце коридора. Я, воспользовавшись ситуацией, поспешно ретировалась из кухни, чтобы успеть переодеться. Хотя я и не обременена какими-либо комплексами, но обедать в обществе, будучи при этом в купальном халате, все же не по мне. Я переоделась в джинсы и блузку, слегка тронула ресницы тушью и вернулась в кухню-столовую, едва не столкнувшись в дверях с женой Павла.

– О, Евгения! – молодая женщина ослепительно улыбнулась. – Выглядите потрясающе!

– Спасибо, вы тоже, – польстила я себе. Я знаю, что очень привлекательна и при определенном настрое вполне могу заставить потерять покой и сон заинтересовавшего меня мужчину, но тягаться в этом плане с Габриэллой мне нечего было и думать. В свободной блузке в матросском стиле и белоснежных брючках-капри Габриэлла выглядела удивительно свежей и юной.

Мы вместе вошли в кухню.

– Как мило ты все организовал! – обрадовалась Габриэлла, увидев накрытый стол. Она чмокнула мужа в щеку, и тот был явно растроган. Я заметила, что Павел испытал явное облегчение, что его жена не приняла всерьез недавнее происшествие. Похоже, она безоговорочно поверила в его неуклюжее объяснение. Во всяком случае, больше она к обсуждению данной темы не возвращалась. Удивительно легкий характер…

– Ну, девочки, прошу к столу! – возвестил Павел. – После скоростного забега пора и подкрепиться.

Мы не заставили себя долго упрашивать. Я попробовала и пиццу, и лазанью. И то, и другое показалось мне восхитительным, должно быть, я действительно проголодалась. Габриэлла наслаждалась блюдами «нашей» кухни и не переставала болтать, легко перескакивая с одной темы на другую.