Сезон огненных дождей

Однако костлявая старуха, в который раз прошляпила свой шанс. Светопреставление закончилось до ее появления. Каменный дождь все еще нещадно молотил по стальной шкуре спасательного модуля, но все остальные «прелести», которыми должен сопровождается конец света, несомненно пошли на убыль. А главное, прекратилось падение. Конечно положение палубы сложно было назвать горизонтальным, зато она больше не подпрыгивала как взбесившийся жеребец. И хотя в окне вместо солнечного дня почему-то бурлило черное пыльное марево, зато огонь поумерил свою прыть, оставив о себе память лишь в виде светящихся тусклым светом разогретых камней за бортом.

Все это Марк отметил краем глаза, как бы, между прочим. Так уж устроена башка солдата, что в ней нет места для праздного созерцания и долгих раздумий. Рефлексы толкают его вперед, грубо напоминая, что движение – это жизнь. И это не просто какой-то там эфемерный лозунг. У человека привыкшего ходить по лезвию ножа, он приобретает вполне конкретный однозначный смысл – шевели своей жирной жопой, если хочешь спасти собственную шкуру.

И Грабовский не жалел ни задницы, ни коленей, ни локтей. Извиваясь как уж, он пополз между рядов вставших на дыбы кресел. Оглушенный столкновением с приборной панелью лейтенант почти ничего не слышал. Справедливо решив, что лучше перекричать, чем недокричать, Марк собрался с силами и завопил:

– Эй, есть кто живой?!

«Что ж ты так орешь? – ответ прозвучал прямо в глубине затуманенного мозга, от чего разведчику показалось, что завибрировал сам череп. – Что досталось на орехи? Еще на Земле я предупреждал тебя, что ремни безопасности далеко не лишняя деталь в салоне».

– Ник, ты где? – Грабовский узнал интонации друга, как будто это был не контакт на уровне подсознания, а реальные воспринимаемые ухом звуки.

– Я здесь, – сильная рука подцепила Марка за шиворот и поволокла в сторону машинного отсека.

– Не туда! – разведчик попробовал остановить Мастера. – К выходу! Быстрее наружу! Того и гляди, машина вновь кувыркнется.

– Дальше кувыркаться некуда. – Строгов несколько ослабил хватку. Марк уже слегка оправился от шока и нуждался лишь в легкой страховке. – Разве ты не понял? Мы провалились под землю.

Провалились? Конечно же, провалились! С души свалился не камень, с души грохнулась целая скала. Значит он тут не причем, значит он не виноват! А сейчас планетоход находится в какой-то яме или пещере. Как до Грабовского это не дошло сразу?! Вот откуда взялась эта темень за бортом. Ну а взрыв? Ведь был же взрыв!

– Никакого взрыва. В самый последний момент ты включил маневровые двигатели. Признайся, как догадался, что в баках еще могли оставаться топливные пары? Хватило как раз на один импульс. – Николай мимоходом похлопал друга по плечу. – Хорошая работа. Именно это спасло нас от кульбита, и, между прочим, здорово тебя выручило. А то бы мы сейчас черпали твои мозги по всей кабине.

– Ни о чем я не догадывался. Это вышло как-то само собой, – честно признался Марк. – Мне просто повезло.

– Везение – это следствие тщательной подготовки. Так говаривал майор Жерес. – в голосе Николая послышалась неприкрытая грусть.

– Я помню…

Память Грабовского воскресила черты их погибшего командира. Жерес глядел на него и как будто оценивал профессиональную пригодность своего молодого офицера. Под этим взглядом Марк съежился и как загнанная в угол крыса начал суетится, ища выход из очередного тупика в который снова угодили «головорезы».

– Мы должны провести разведку. Вдруг в этой пещере нас подкарауливают другие неприятные сюрпризы, – лейтенант огляделся по сторонам в поисках своей автоматической винтовки.

– Твой FAMAS вместе со шлемом и другим барахлом, которое мы не додумались закрепить, валяется возле машинного отсека. Если включишь, наконец, соображалку, то поймешь, что палуба наклонена именно в эту сторону. – Мастер взглядом указал нужное направление. – Только не вздумай играть в ковбоев. Кроме нас пятерых в туннеле больше никого нет, уж можешь мне поверить.

Выбравшись наружу, Грабовский понял почему они покидали планетоход через аварийный выход. Вместе с тяжелой машиной в подземелье грохнулся обширный участок свода. Несколько крупных обломков угодили под носовую часть, аккурат туда, где распологался входной люк. Парой увесистых кулаков они поддали планетоходу под челюсть, отчего машина воздела свою морду высоко вверх, как будто с тоской глядя на кусочек чистого голубого неба. Для того, чтобы открыть главный люк, модуль следовало как минимум освободить от этого застывшего в камне апперкота.

Однако, ничего такого делать уже не имело смысла. Стальной диск намертво застрял в каменном плену. Для движения такой негабаритной штуковины, как планетоход, в туннеле оказалось слишком узко. Поднять же на поверхность двести тонн не сможет никакой тормозной двигатель, даже если бы он и был исправен.

– Везет нам, как утопленникам, – голос Микульского звучал откуда-то из темноты, которая начиналась уже в нескольких метрах от покосившейся машины. – Как ни одно, так другое.

– Не гневи Бога, Ян, – по интонации Луизы можно было подумать, что это почтенная мамаша поучает своего беспутного шалопая. – Второй раз мы падаем, и второй раз у нас все живы и здоровы, а это главное.

– Я бы не делал столь скоропалительных выводов, – еще не видя своих товарищей, Грабовский уже вклинился в разговор. Неуклюже переползая с камня на камень, он пробирался к тому месту, откуда звучали голоса.

– Ты ранен, Марк? – по резвой чечетке шагов лейтенант понял, что девушка бросилась ему навстречу.

– Я сейчас как боксер после двенадцати раундов поединка с танком. Ох, и чем я его только не пинал!

Луиза подхватила Грабовского под руку, и с отнюдь не женской силой, принялась помогать тому преодолеть каменный завал. Ее хватка ослабела лишь когда под ногами, наконец, почувствовался ровный пол.

Колокольный звон в ушах понемногу стихал. То ли автоматическая аптечка вкатила Марку один из своих чудо-коктейлей, то ли десяти минут, прошедших с момента катастрофы, вполне хватило, чтобы молодой здоровый организм оправился от потрясения. Как бы там ни было, Грабовский постепенно начал восстанавливать свои инстинкты, навыки и привычки разведчика. Остановившись взглядом на Шредере, лейтенант поинтересовался:

– Вы сканировали эту проклятую пещеру?

Вопрос мог адресоваться только Георгу, так как ни Микульский, ни Луиза не имели боевого обмундирования, и, естественно, были слепы и беспомощны в багровой пыльной мгле подземелья. Однако, Шредер совсем другое дело. Его протонный шлем, насколько Марк мог видеть, пыхтел на полную мощность.

– Ничего особенного, господин лейтенант, – баварец говорил медленно, как видно озвучивая данные сканирования. – Ровный как стрела туннель. В сечении почти правильный квадрат, примерно двадцать на девятнадцать метров. Конца не видать. На пяти километрах сканер, естественно, сдулся.

– Что дал анализ стен?

Продолжая задавать вопросы, Грабовский стал натягивать на голову свой собственный боевой шлем. До этого он вертел его в руках, не решаясь погрузить раскалывающуюся от боли голову в информационное пекло. Но война есть война, и офицер должен быть во всеоружии.

– Очень твердая порода, но химический состав такой же, как и у песка в пустыне. Будем взрывать?

– Металлы? – Грабовский проигнорировал любимый вопрос баварца.

– Металла полно, и почти весь на правой стене. Командир, вы что не видите?

Ну, совсем рассобачился народ! Более чем туманный доклад рядового вызвал у лейтенанта легкое раздражение. Грабовский всегда требовал от подчиненных точных и лаконичных ответов. Но устраивать выволочку не время и не место. Помимо воли взгляд Марка сполз в сторону, туда, где и должна была находиться таинственная металлическая стена. Ничего кроме бурого пыльного марева он не увидел. Разведчик уже хотел опустить бронестекло и включить режим ночного видения, как в мозгу прозвучала мысленная команда: «Внимание! Всем закрыть глаза. Даю свет».

Какой еще свет? Марк не понял приказа Николая. Но Великий Мастер знает что делает. А значит да будет свет!

Два прожектора лениво выдвинулись из морды планетохода и послали в темноту ослепительные желтые лучи. Сначала они врезались в потолок, куда и глядела задранная к верху кабина. Когда, на шершавых керпично-красных сводах ничего интересного не обнаружилось, Строгов отправил потоки света на прогулку по бесконечному туннелю.

На первый взгляд ничего примечательного. Уже привыкший к чудесам инопланетной архитектуры, Грабовский даже почувствовал легкое разочарование. Туннель прогрызли в породе напоминающей красную пористую губку. Но прогрызли, надо сказать, отменно и со знанием дела. Все поверхности казались идеально ровными и гладкими.

Дойдя в своих рассуждениях до этого места, Грабовский вдруг понял, что ошибается. Эту подземную магистраль, скорее всего, выжгли, выплавили. А стало быть, выходит, что стены, потолок, пол, все это песок, такой же песок, как и на поверхности. Его только сплавили, под воздействием адских температур и давления, превратили в камень.

Как только конструкция туннеля перестала интересовать лейтенанта, он тут же переключился на изучения местного, довольно нехитрого оборудования. Где то высоко над головой, напоминая клочья старой рваной паутины, свисали полусгнившие вентиляционные решетки. По одной из стен, чуток повыше лица, тянулся пузатый пыльный монорельс. Глядя на древний тускло отсвечивающий металл, Марку захотелось лечь на пол и упереться ногами в стену. Вот тогда все будет правильно. Вот тогда ощущения от скоростной подземки станут привычными и понятными, а так… Ну, скажите на милость, разве поезда ездят по стенам?

– Меня можешь не спрашивать. Я не знаю ответа на этот вопрос. – Строгов подошел сзади быстро и бесшумно, словно призрак, что казалось абсолютно невероятным, так как пол покрывал сплошной ковер из битого щебня.

– Ахренеть! Полный идиотизм! И кому только в голову пришла такая дикая идея?

– Чувствую, что в этом мире мы встретим еще много чего странного и непонятного.

Строгов задумчиво уставился в густой мрак подземной магистрали. Грабовский посмотрел туда же. И чем дольше он глядел, тем все более жутко и тревожно становилось на душе. Наверняка это из-за того, что не видно конца туннеля. Хоть все глаза просмотри – одна мгла, из которой всего через мгновение может появиться, что или кто угодно.

– Я же сказал, что в туннеле кроме нас больше никого нет.

– Ну, раз ты так говоришь… – Марк бросил последний, жутко подозрительный взгляд в бесконечную черноту. Конечно, Великий Мастер чувствует энергию живых существ, ну а вот как быть с теми, кто не из плоти и крови? – И что ты скажешь по поводу всего этого дерьма?

– Делишки хуже некуда.

– Спасибо за «свежую» мысль.

– Хотя есть и некоторые плюсы.

– Например?

– Теперь засечь нас с воздуха будет практически невозможно.

– Не понял? Ты что не собираешься выбираться на поверхность? – Марк поежился от могильного холода, ползущего по мрачному подземелью.

– Боишься призраков больше, чем морунгов? – Николай по-дружески улыбнулся. Точно улыбнулся. Хотя половину его лица и скрывала дыхательная маска, но Грабовский видел, как насмешливо сощурились глаза друга.

Разведчик был бы рад улыбнуться в ответ, но не смог. Его терзали сомнения и подозрения.

– Тут что-то не чисто, – Грабовский медленно, словно сканируя мрачное подземное царство, огляделся по сторонам. – Не нравится мне все здесь.

– А поконкретней, – Мастер отправил свой взгляд вслед за взглядом друга.

– Можно и поконкретней, – разведчик сделал два шага в направлении вмонтированного в стену монорельса. Затем протянул руку и стал внимательно ощупывать древний металл. – Туннель, закрытое сухое помещение. Так? Значит, коррозирующих факторов в нем никаких… ну, или почти никаких. Согласен?

– И да, и нет, – Великий Мастер подошел к другу. – Ты не учел главный коррозирующий фактор – время. А его, между прочим, утекло немало.

– И какое время может сотворить вот такое?

Марк зажег фонарик и осветил им некогда гладкую стальную поверхность. В узком луче света Грабовский мог собственными глазами оценить то, на что лишь намекнул анализатор его протонного боевого шлема. Твердый металл был сплошь изъеден крохотными оспинами. Складывалось такое впечатление, что целая армия свихнувшихся слесарей вооружилась электродрелями и без устали дырявила сверхпрочный металл.

– Действительно подозрительное явление, – Мастер загнал свой острый коготь в одну из воронок. – В глубину миллиметров шесть-семь, и это в довольно твердом материале.

– Видать стены эта штука погрызла куда глубже, – голос Микульского заставил офицеров обернуться. – Теперь ясно почему мы провалились. На этом участке туннель совсем гнилой.

– Для того, чтобы это утверждать следует обследовать хотя бы еще метров триста. Вдруг, он весь такой. В этом случае авария никак не связана с одним конкретным местом. – Произнося это, Грабовский поискал глазами Шредера, намереваясь именно ему поручить разведку. – Куда, черт побери, запропастился Георг? – широкоплечую фигуру баварца сложно не заметить, однако, именно сейчас она куда-то подевалась.

– Шредер решил обойти планетоход сзади и разузнать что творится с другой стороны завала. Говорит, что не грех заглянуть и в другую часть туннеля. – Ситуацию объяснила Луиза.

«Молодец, что сообразил, но дурак, что поперся в одиночку. Волард только с виду кажется тихим и безопасным. Где-то здесь скрывается смерть, я ее чувствую, как свинья трюфель».

Не успел Марк подумать об этом, как в трансляторах боевого шлема загремел голос Шредера:

– Обнаружена цель. Удаление тысяча триста метров.

Глава 6

Лагерь землян, да и сам уклад жизни в нем значительно отличался от всего виденного доктором Дэей ранее. Люди вели себя замкнуто, не собирались в шумные компании, не дискутировали и не обсуждали свои планы и проекты. Они вообще старались без надобности не показываться на открытом воздухе, норовя как можно скорее юркнуть в приземистые замаскированные палатки. Эти сооружения действительно кое-кто называл палатками, но на самом деле они являлись жесткими пластиковыми модулями, форму и окраску которых можно было изменять прямо со встроенной у входа панели управления.

Лагерь расположился в каменистой долине у подножия высоких островерхих скал. Именно поэтому модули сейчас выглядели точь в точь как десяток желто-коричневых валунов, в беспорядке разбросанных в радиусе двадцати метров. Сходство с окружающими скалами казалось просто поразительным. Пару раз оказавшись за пределами охраняемого периметра, Дэя долго моргала глазами, силясь понять, куда же вдруг подевался так хорошо знакомый лагерь. Ранее лурийка не сталкивалась ни с чем подобным. Стоянки всех научных экспедиций, в которых ей доводилось участвовать, светились яркими сигнальными куполами, которые можно было разглядеть даже из космоса.

Стоя на пороге своего модуля, доктор была погружена в раздумья. Она пыталась понять то ли люди все такие странные, то ли дело в том, что обитатели лагеря никто иные как профессиональные военные. Подумать только, военные! Всего год назад это слово употреблялось лишь редкими историками, изучавшими древний, изживший себя анахронизм, под названием война. И вдруг мир изменился, сошел с ума, полетел в тартарары. Война выплеснулась на просторы галактики, словно чудовищная беспощадная эпидемия. От нее нет спасения, от нее погибают целые звездные системы, калечатся судьбы и души. Однако, странный парадокс, не начнись это жуткое смертоубийство, она бы никогда не повстречала Марка.

– Доктор Дэя, вы не очень заняты? Давайте пройдем в палатку. Я хочу с вами поговорить.

Знакомый голос вывел женщину из задумчивости. Отто приближался со стороны штабного модуля. Под мышкой у него был зажат плоский портативный слит земного производства.

– Очень тактичный способ вновь запихнуть меня внутрь, – Дэя кисло улыбнулась.

– И это тоже, – землянин не стал лукавить. – Не стоит забывать об осторожности. Сверху мы все как на ладони.

Жилой модуль был тесным круглым в периметре помещением. Высота его лишь ненамного превышала рост лурийки, от чего той постоянно казалось, что потолок это вовсе не потолок, а гладкая поверхность огромного поршня. Каждый взгляд вверх заставлял Дэю вздрагивать. Чудилось, что вот-вот безжалостный пресс прейдет в движение и сплющит ее в лепешку.

– Вас что-то беспокоит? – Отто изучающее буравил ее взглядом.

– Этот модуль… Он давит на меня, вызывает приступы клаустрофобии.

Отто беспомощно пожал плечами, но прежде чем он успел что-либо ответить, Дэя продолжила:

– Я все понимаю, не возмущаюсь и ничего не требую. Вы и так предоставили мне наилучшие условия. У меня тут личные апартаменты, в то время как вы и ваши люди ютитесь по шесть человек в одной палатке.

– Они солдаты, им не привыкать, а я… – Отто многозначительно улыбнулся, – а я пытаюсь быть их достойным.

Лурийка в очередной раз подивилась землянам. Почему-то они всегда пытаются быть похожими на соплеменников в военной униформе. Самые известные имена в истории Земли это люди, пролившие больше всего крови – монархи, диктаторы и полководцы. Самые известные события – войны и революции. Самая передовая техника – орудия убийств и разрушения. Вот и сейчас, две тысячи лет спокойствия и мира оборвала новая война, и опять, как всегда, у истоков ее стоят люди.

Инопланетянке стало как-то уж очень неуютно. Она ощутила себя маленькой беззащитной девочкой, попавшей в мир непонятных непредсказуемых дикарей. И пусть ее нынешние спутники называют себя повстанцами, пусть твердят, что пытаются остановить войну, пусть предлагают свою дружбу и защиту, но даже среди них Дэя все равно не чувствовала себя в безопасности. На свете существует лишь один-единственный землянин, которому она может безгранично доверять, но… но Марк сейчас очень и очень далеко. Дэя тяжело вздохнула.

– Все нормально? – От Отто не ускользнула напряженность женщины.

– Я в порядке.– Доктор взяла себя в руки. – О чем вы хотели со мной поговорить?

– Три дня… С момента боя прошло уже целых три дня. Погибли не только «Новая Невада» и «Призрак», погиб еще и крейсер гвардейцев.

– Вы намекаете, что в город прекратиться доставка пленных?

– Именно.

– Ну вот и прекрасно. Разумные существа перестанут умирать, а морунги передохнут с голоду.

– Морунги, естественно, необычайно ценные создания, но если бы дело было только в них! Вы же знаете, существует нечто иное… – Отто весь передернулся, как будто у него кольнуло сердце. – Боюсь, что город ждут страшные времена. Чтобы протянуть до прихода резервного транспортника, Верховная Лига не пощадит простых жителей Амарилло.

От слов землянина Дэю пронзил приступ ледяного ужаса. Она словно своими глазами увидела огромные серые контейнеры. Они пусты, пусты почти все. Из последнего смрадно воняющего модуля охранники выволакивают несколько полуживых грязных существ. Два фалийца, эктон и харририанин. Их волокут по узким тускло освещенным коридорам и, в конце концов, вталкивают в примитивный медицинский блок. Зловещий отблеск металла на инструментах и хирургических машинах. Одетые в медицинские скафандры люди, кидают узников на стальные столы, кидают бесцеремонно, как мусор, как подопытных животных. Хруст зажимов намертво блокирующих извивающиеся тела. Несчастных не усыпляют, зачем тратить время и медикаменты. Запищал лазерный скальпель, послышались крики безвинно приговоренных… а затем тишина, рабочая тишина скотобойни. В спецконтейнер один за другим шмякают четыре грубо извлеченных мозга. Окровавленные тела транспортная лента медленно уволакивает в загоны, где содержатся морунги. Настал черед их пира. Жизненная энергия каждой клеточки будет выпита, высосана до дна. И тогда обезглавленные, мумифицировавшиеся труппы будут брошены в камеры сжигания отходов. Но время не стоит на месте. Правителям «Архангела» нужны новые жертвы и тогда… тогда темными ночами зловещие призраки выйдут на улицы спящего города.

– Откуда такая жестокость? – От страха и отвращения Дэя чуть не потеряла сознание. – Неужели человечество столь кровожадно?!

– История Земли знает превеликое множество страшных событий: войны, стихийные бедствия, эпидемии. Но никогда, вы слышите, никогда людей не приносили в жертву с такой легкостью. Это ненормально, это противоестественно.

– Все когда-нибудь случается в первый раз, – лурийка пролепетала одними губами.

– По-вашему мы эволюционируем далеко не в лучшую сторону?

Дэя промолчала.

– Нет, тут что-то не так, тут что-то не чисто. Я чувствую… – в глазах землянина светилась неподдельная вера в свои слова. – Присядем. – Лидер сопротивления, а то, что после разгрома повстанцев Отто автоматически стал главарем оппозиции, Дэя не сомневалась, указал на расположенные у стены откидные стол и два стула.

Отто первым плюхнулся на жесткое пластиковое сидение, поставил слит на столик и начал его активировать. Женщина села напротив. Она еще продолжала нервно подрагивать, но в мозгу уже возрождалось любопытство истинного исследователя и ученого.

– Дэя, вы могли бы рассказать мне о том вирусе? – Отто задал вопрос, не дожидаясь пока слит полностью загрузится.

У лурийки неприятно занемели руки – явный признак волнения или даже страха. Да, она зря поведала «головорезам» об одном из самых охраняемых секретов Совета. Либо Микульский, либо Мартинес все-таки разболтали. И теперь тайна уже совсем не тайна. О ней знают многие, быть может о ней знают даже жестокие правители «Архангела».

– Дэя, сейчас не время играть в благородство, сейчас время думать и действовать, – Отто угадал мысли доктора. – Да, я почти уверен, что недуг, поразивший членов Совета Галактического Союза, имеет что-то общее с нашей проблемой. И там и здесь речь идет об использовании в качестве сырья клеток мозга гуманоидных существ. И там и здесь в центре событий оказались самые высокие чины. И там и здесь события окутывает ореол сверхсекретности. Нужно быть полным идиотом, чтобы не заметить такие подозрительные совпадения.

Видя, что Дэя все еще колеблется, Отто нанес последний сокрушительный удар:

– Доктор, очнитесь. Допустим, вы считаете нас садистами, зверски умерщвляющих других разумных существ, но а ваши то правители… Из кого они добывают свой дьявольский экстракт жизни? Скажете из пленных землян? Скажете зуб за зуб, глаз за глаз! Но вирус то появился задолго до войны. Чьи высокоорганизованные мозги шли на изготовление вакцины тогда? – землянин замолчал, давая лурийке возможность сделать правильный вывод.

– Я не работала с вирусом. До меня лишь доходили слухи. – Дэя сдалась.

– Но вы ведь опытный врач и ученый, один из лучших в галактике. У вас должно быть собственное мнение по этому вопросу.

– С помощью современных методов возможно уничтожить любой из вирусов. Введенные в организм нанороботы, обнаружат их в любой из тканей, втянут в себя и сожгут. Никакие медикаменты не нужны, и говорить об их эффективности или неэффективности просто нет смысла. Значит…

– Значит ваших руководителей, а возможно и наших, пожирает что-то другое. Мутации клеток? Нарушение чувствительности нейронов? Сбой в биохимических процессах мозга?

– Вы медик? – Дэя удивленно посмотрела на землянина.

– К сожалению нет. Я юрист. Однако не хотелось выглядеть полным идиотом при разговоре с вами. Пришлось загрузиться кое-какой информацией. Подшивка Британского медицинского журнала за последние два года. – Отто слегка смутился и пожал плечами. – Это все, что удалось найти в нашей скудной базе данных.

– Вот-вот, бесконечные загрузки информации, – погруженная в раздумье лурийка смотрела в пустоту. – Это вторая причина, которая, по мнению специалистов, может вызвать разрушение мозга.

– Существуют профессии, обладатели которых вынуждены перезагружаться или догружаться чуть ли не каждый месяц. – Возразил Отто. – И ничего с ними не случается. Я знавал программистов и инженеров, которые выходили на пенсию без малейших нервных расстройств.

– Сколько же лет было этим пенсионерам?

– Лет по семьдесят, я думаю.

– Семьдесят… – Дэя снисходительно улыбнулась. – Самому молодому члену Совета триста двадцать общегалактических лет. Представляете, тот объем информации, который он пропустил через себя за всю жизнь? Количество выпавших на его долю загрузок несравнимо больше чем у всех ваших знакомых вместе взятых.

– Н-н-да… – Отто как-то таинственно улыбнулся и задумчиво протянул. – Наши из Лиги тоже… язык не поворачивается назвать их современниками.

Несколько минут собеседники сидели молча, переваривая полученную друг от друга информацию. Дэя пыталась вспомнить что-нибудь еще, а Отто, обладая цепким изворотливым умом акулы с Уолстрит, принялся изыскивать нестандартные подходы к решению проблемы. Кое-что ему удалось: