Древние цивилизации

В Карпатском регионе крупный рогатый скот преобладал в составе стада во всех культурах IV тыс. до н. э., причем встречались и недавно одомашненные виды, и появившиеся в результате скрещивания дикого быка и домашнего скота, овец и коз стало меньше. Резко возрастает значение охоты. Частым явлением становится отлов молодых животных – зубра и кабана – для приручения и пополнения стад.

Трипольско-кукутенская культурно-историческая общность сложилась в начале IV тыс. до н. э. как земледельческо-скотоводческая. Археологи выделяют в развитии культуры три периода: ранний – 4000–3600 гг. до н. э.; средний – 3600–3150 гг. до н. э.; поздний – 3150–2350 гг. до н. э.

Основной зерновой культурой у трипольцев была пшеница, но часто высевали и ячмень. Сеяли также просо, возможно, овес. Из бобовых выращивали горох, вику, чечевицу, вику-эрвилию. Лен и конопля давали растительное масло. Есть свидетельства выращивания алычи, абрикосов, слив и даже винограда, но их немного: видимо, садоводство и виноградарство, если и существовали, были в зачаточном состоянии. До сих пор многие считают, что трипольско-кукутенское земледелие было мотыжным. Но, учитывая общий уровень развития этой общности, размеры трипольских поселений и количество их обитателей, а также использование упряжек быков или волов и появление сохи или плуга в соседних культурах, можно предположить пахотный характер трипольского земледелия, хотя сам плуг (вероятно, деревянный) еще не найден.

Данные о скотоводстве и охоте трипольского населения очень многочисленны, но их полный анализ до сих пор не проведен. В подавляющем большинстве трипольских поселений скотоводство преобладало над охотой по количеству мяса, которое эти два занятия давали населению. Крупный рогатый скот был основным у трипольского населения на протяжении всей истории этой культуры. Лишь в некоторых поселениях свиней было больше, чем крупного рогатого скота, но значение свиноводства падало по мере уменьшения площади лесов, особенно на юге трипольского района. С появлением позднетрипольских поселений в причерноморских степях резко возросла роль мелкого рогатого скота. Кости овец и коз составляют на этих поселениях 45 % всего материала. Археологами не решен вопрос об одомашнивании лошади в трипольской культуре. Кости этого животного встречаются и в ранних трипольских поселениях, но в небольшом количестве.

Основным объектом охоты трипольцев был благородный олень, а также кабан и косуля. Есть свидетельства пушной охоты (на рысь, лисицу, бобра, волка, выдру). Трипольцы занимались и рыболовством, ловили сомов, вырезуба, карпа, окуней. Очень популярным занятием было собирательство наземных и речных моллюсков, яблок-дичков, груш, черешни, вишни, боярышника, терна.

Поселения раннего этапа Триполья часто располагались в пойме реки или на первой террасе и лишь изредка – на коренном берегу реки, довольно высоко над водой. На среднем этапе, наоборот, они гораздо чаще размещались на высоких мысах, в местах, защищенных природой и пригодных для обороны. Именно на этом этапе увеличивается количество поселений, укрепленных рвом и валом, иногда двумя. Еще больше укрепленных поселений становится в III тыс. до н. э. Многие из них лежат на высоких, труднодоступных скалах. Рвами и валами с палисадами укрепляют теперь не все поселение, а лишь часть его – наиболее высокое место. Служили ли такие «акрополи» убежищами для всего населения в случае опасности или детинцами, отделенными от посада, сказать трудно.

Уже на раннем этапе Триполья поселения свидетельствуют об определенной иерархической структуре общества. Несколько небольших поселений группируется вокруг более крупного. В раннем Триполье поселения насчитывают до 10 домов размерами от 12 до 150 кв. м, где жили по 40–60 человек. Размеры малых поселений и количество их обитателей в среднем Триполье увеличиваются. Эти поселения имеют площади 2–3 га и 20–50 жилищ, расположенных концентрическими кругами. В поселении Владимировка 200 жилищ располагаются пятью кругами. Позднетрипольское поселение Коломийщина-1 имеет площадь около 3 га. Дома располагались по кругу, в центре круга – два дома. Возможно, был еще один, внешний, круг домов. Вероятно, центральные дома были заняты вождем общины или же предназначались для общинных ритуалов. Большинство домов были однокамерными, но некоторые разделены на два-четыре помещения, каждое – с печью. Всего в домах найдены 72 печи, что, возможно, свидетельствует о проживании тут 72 семей. Можно предполагать, что в раскопанной части поселения жило от 250 до 400 человек, а во всем поселении, вероятно, чуть ли не вдвое больше.

Иерархическая структура трипольской системы поселений гораздо более четко видна в среднем и позднем периодах. Поселения этого времени могут быть разделены на малые (2–3 га), средние (4–8 га) и крупные (более 10 га). В среднем Триполье площадь крупных поселений достигает даже 25–60 га. В начале позднего этапа есть поселения площадью 250–300 и даже 400 га. В одном из таких поселений (у города Умань) прослежена застройка по четырем эллипсам и установлено одновременное существование более 1500 домов. Поселение в Доброводах имело площадь около 250 га. Дома в нем располагались по девяти-десяти кольцам. Население столь крупных поселков определяется в 10–20 тыс. человек. В ряде поселений позднего Триполья отмечается групповое расположение жилищ, хотя и сохраняется кольцевое. В Петренах (Молдова) обнаружено около 500 жилищ, расположенных кругами, с радиальными и кольцевыми улицами. Это, вероятно, один из административных центров позднетрипольской цивилизации.

К числу загадок трипольской культуры относятся отсутствие оружия в поселениях и отсутствие одной из наиболее информативных категорий археологических памятников – погребений – на раннем и среднем этапах развития.

* * *

V тыс. до н. э. в степной зоне ознаменовалось появлением первого металла – меди. Это послужило толчком к развитию новых технологий, организации производства, усовершенствованию методов изготовления и обработки орудий, а также к расширению их ассортимента. Естественно, медь из-за своей мягкости еще не могла вытеснить камень, но древние металлурги и кузнецы все же нашли способы ее укрепления при помощи упрочающей ковки. Вследствие этого появляется первое оружие из металла ударного действия. С этого же времени оружие становится не только средством уничтожения, но и престижным предметом, символом власти, показателем социального и имущественного положения элиты общества и ее особой психологии. Оружие уже не столько обеспечивало пропитанием, сколько служило средством защиты племени, рода, семьи и их благосостояния, однако одновременно было и средством разрушения, грабежа, подчинения…

С V тыс. до н. э. на арену древней истории Украины выходят представители двух разных миров – мира земледельцев лесостепной зоны (культура Кукутени-Триполье) и мира скотоводов-пастухов причерноморских степей. В отношениях между этими группами многие ученые видят непримиримое противостояние, рисуя при этом ужасные картины разрушений земледельческих поселений воинственными кочевниками-всадниками, возводившими в степи монументальные культовые сооружения над погребениями соплеменников, известные в устной народной традиции как могилы и курганы.

Действительно, на степных просторах впервые появляется прообраз этих удивительных монументальных сооружений над могилами степной элиты, но как это ни удивительно, последние не содержат оружия. В могилах представлены ценные, престижные медные украшения, реже – каменные и высококачественные кремневые орудия (плоские тесла или топоры, длинные кремневые пластины, так называемые «треугольные» наконечники дротиков). Есть в них чудесные каменные булавы и навершия-скипетры, которые, по мнению многих ученых, схематически или реалистически изображают лошадиную голову. Такой трактовке известных изделий этого типа способствовала находка в одном из погребений, исследованном у села Суворово близ Одессы, уникального навершия в виде лошадиной головы, выполненного с большим мастерством и реализмом. В погребениях присутствуют даже золотые изделия, аналогичные тем, что были найдены в известном могильнике, обнаруженном в городе Варна (Болгария). Но где же наборы оружия? Воины-кочевники, постоянная угроза для земледельческих поселений – и без оружия? Почему? Ведь в нашем представлении воинственная психология степняков, милитаризованная организация их общества должны отражаться в идеологии и ритуалах, в частности в погребальных традициях прежде всего элиты этого общества.

Может быть, бескомпромиссность военного противостояния значительно преувеличена? Возможно, нужно говорить не о противостоянии, а напротив, о сотрудничестве, взаимовыгодном обмене и, таким образом, о мирном сосуществовании народов? Иначе почему в многочисленных поселениях трипольцев до сих пор не обнаружены следы вражеских вторжений и их разрушительных последствий сродни тем, что имели место в шумерском Уре? Естественно, трудно отрицать сложный характер отношений между двумя мирами, предполагающий и их периодическое обострение, но нет гарантий и того, что подобные отношения не могли возникать и внутри каждого из этих миров.

Что касается погребений, то в раннем Триполье распространено единичное погребение в жилище; в позднем Триполье встречаются свидетельствующие о трупосожжении могильники с инвентарем. Среди вещей, сопровождающих умершего в потусторонний мир, – кремневые серпы, каменные боевые топоры-молоты, медные кинжалы, шилья, ножи, украшения – браслеты, пронизи, каменные бусы. Вероятно, изменение в обряде погребения означает какие-то этнические изменения, чье-то влияние?

Происхождение трипольской культуры до сих пор остается неясным. Некоторые исследователи в связи с этой проблемой затрагивают вопрос об арийском происхождении трипольцев. Ранняя история населения Евразии – одна из дискуссионных проблем в исторической науке. Особенно много споров вызывает вопрос о прародине индоевропейцев. Длительные исследования показали, что невозможно установить точное соответствие между археологической культурой, антропологическим типом и конкретным народом. Поэтому основным источником информации является лингвистический, то есть языковой материал. Исследователи разработали процедуру восстановления, реконструкции словарных единиц, которая позволила определить термины, общие для всех индоевропейских языков. Оказалось, что общая лексика касается прежде всего скотоводства, действий и орудий по обработке земли, природных условий, названий животных – диких и домашних, транспорта – наземного и водного. Исходя из этих данных, историки сформулировали четыре основных гипотезы о прародине индоевропейцев: Балкано-Карпатский регион, евразийские степи, Передняя Азия и циркумпонтийская зона (проще говоря, территория вокруг Черного моря). У каждой из этих гипотез есть сторонники и противники, все они приводят более или менее убедительные доводы в подтверждение своих взглядов.

Начало распада индоевропейской общности обычно относят к рубежу IV–III тыс. до н. э. С этого времени индоевропейские племена расселяются в направлении на запад и юго-запад (на Балканы – греки, фракийцы), на юг (в Малую Азию – хетты) и восток (в Иран и Среднюю Азию – иранцы, а через Иран в Индию – индоарийцы).

В настоящее время почти всю Северную и частично Южную Индию населяют народности, говорящие на индоевропейских языках, в большей части Южной Индии говорят на дравидских языках, в Центральной Индии – на языках мунда и в предгорьях Гималаев – на тибето-бирманских. Кроме того, в Южной Индии проживают малочисленные веддоидные племена (от названия одного из них – ведда; к «Ведам», религиозным книгам Древней Индии, оно не имеет отношения). Предки носителей этих языков переселились в Индию в разное время. В Иране в древнейшие времена в южной части нагорья жили эламиты, родственные по языку дравидам, в северной и западной, – видимо, племена, родственные по языку кавказцам, и др.

Относительно поздно в Индии и Иране появились так называемые индоиранские племена, язык которых принадлежал к индоевропейской семье. Судя по близости языков древних иранцев и индоарийцев, а также сходным явлениям в культуре и религии, около середины III тыс. до н. э. существовало индоиранское единство какого-то количества племен. Разделение произошло уже после середины II тыс. до н. э., когда одна часть племен осела в Иране, а другая продолжала продвижение в Индию.

Среди индоиранцев (и только среди них) был широко распространен термин «арья» – «благородный». Им называли себя, по-видимому, члены племен, занимавших руководящее положение в существовавших в то время племенных союзах. Поэтому индоиранские по языку племена в науке часто называются и арийскими. Оставшихся в Иране называют иранцами, а переселившихся в Индию – индоариями, или индоарийцами; а языки называют иранскими и индо-арийскими соответственно. Таким образом, термин «арий» – скорее лингвистический, а совсем не расовый; никакой арийской расы никогда не существовало ни в Европе, ни вне ее. При передвижении племен происходило усвоение языков индоевропейской семьи местными племенами различных антропологических типов. Неизвестно даже, были ли антропологически однородными первые племена, говорившие на праиндоевропейском языке.

Обе восточные группы индоевропейских племен – иранцы и индоарийцы, несомненно, прошли через Иранское нагорье, т. е. через территорию нынешних государств Иран и Афганистан. К сожалению, не установлено, ни откуда они двигались, ни какими путями они дошли до окраин нагорья; письменных свидетельств об этом нет, а данные памятников материальной культуры и лингвистические данные археологи и лингвисты все еще толкуют по-разному.

Считается, что индоиранцы были пастушеско-земледельческими племенами, причем не только овцеводами, но и коровьими пастухами. Они знали плуг или соху и колесную повозку на сплошных колесах, в которую запрягали, вероятно, главным образом волов. Им, безусловно, была известна и лошадь. Вопрос о том, была ли им известна легкая конная колесница, остается пока спорным, а верховая езда распространилась, по крайней мере, с середины II тыс. до н. э.

Можно ли определить дату переселения пастушеско-земледельческих племен по археологическим памятникам? Часто такие переселения не оставляли о себе никаких материальных данных, поэтому археология тут бессильна. Исключения составляют те переселения, которые сопровождались массовой резней и пожарами. Но чаще новые поселенцы быстро и безболезненно перенимали материальную культуру местного населения, приспособленную к местным условиям. В Иране все попытки определить на археологическом материале дату появления племен арья оказывались напрасными. Вероятно, индоиранцы не внезапным нашествием, а отдельными передвижками, разделенными между собой поколениями, продвигались на юг.

При определении возможных путей их продвижения в Иран совершенно отпадают зоны тогдашних субтропических лесов, непригодных для прогона скота, – Черноморское побережье и южное побережье Каспийского моря, а также высокогорные перевалы, доступные легкому конному войску без обоза, но недоступные для тяжелых примитивных обозных повозок со скарбом, женщинами и детьми и для крупного рогатого скота, т. е. перевалы Большого Кавказа, Гиндукуша и Памира. Отпадают и те районы, где невозможен круглогодичный выпас скота и подсобное земледелие. Вероятно, основной линией проникновения на юг индоарийских и ираноязычных племен следует считать современные Туркмению и Афганистан.

Появление индоарийцев в Индии еще не так давно было принято излагать как завоевательное вторжение племен высшей расы, частично истребившей, а частично поработившей местное население, погрязшее в темноте и бескультурье. Открытие индской цивилизации в 20-х годах XX века доказало, что культура доарийского населения северо-запада страны была выше, чем у пришельцев, к разрушению же индской цивилизации арии, видимо, прямого отношения не имели.

Никаких данных, которые подтверждали бы факт единовременного и массового вторжения ариев в Индию с завоевательными целями, нет. По-видимому, не позже второй половины II тыс. до н. э. действительно началось просачивание индоарийских (по языку) племен в Индию, но оно было медленным и постепенным. Конечно, отношения пришельцев с местным населением (так же как и между собой) далеко не всегда были мирными, но в конце концов в результате этнических перемещений и взаимных контактов происходило поглощение пришельцев коренным населением Индии; в то же время пришельцы передавали этому населению свой язык.

В литературе можно встретить утверждение о том, что носителями арийского духа являются современные украинцы. Каким было арийское общество по мнению сторонников этой теории? Характерной его чертой был дух воинственности. Война рассматривалась как священное занятие. Общество имело трехсословную структуру: жрецы-брахманы, обладавшие высшим знанием; из среды воинов выходили представители власти – князья, цари, их атрибутом были чубы-оселедцы на головах (они прежде всего означали презрение к смерти, так как тогда был распространен обычай скальпирования); общинники, которые обеспечивали жрецов и воинов всем необходимым. Цветом арийских воинов был красный – цвет огня, крови, войны и смерти. Важнейшими элементами арийской военной культуры считают семейный принцип организации, равенство, побратимство, демократизм; высокий престиж ратного дела и низкий – мирного труда. Особенное мужество, кодекс рыцарской чести, готовность к самопожертвованию, солдатский аскетизм (даже целибат), религиозность, почитание бога войны, оружия, коня, Солнца-колеса (то есть свастики) – все это называли и называют отличительными особенностями древних арийцев. Характерной чертой погребального обряда ариев считают курганные насыпи над могилами.

Впрочем, то, чем сейчас располагает наука, никак не подтверждает не только принадлежности трипольцев к ариям, но и обладания ариями какими-то особыми качествами. Трипольская культура до сих пор не раскрыла всех своих тайн, и, наверное, поэтому существует много теорий или даже мифов, целью которых является доказать непосредственную связь этой культуры с современными народами. Обаяние такой глубокой древности не оставляет равнодушными ни историков, ни писателей, ни политиков.

В науке утвердилось мнение, что трипольцы принадлежали к средиземноморскому антропологическому типу. Но это очень обижает сторонников прямого наследования современными украинцами «трипольско-арийского» наследия. «Праукраина» современных почитателей трипольцев лежала в границах современной Украины. Происхождение термина «Украина» поясняется так: это не окраинная земля и не степная область (от тюркского «кра» – степь). Название Украина якобы имеет прочные духовные основания. Было среди ариев многочисленное и влиятельное племя укров. Отголосок этого названия остался в современных названиях австрийской и сербской Крайны. Праукраинцы, появляясь в других европейских регионах, оставляли там свои топонимы – например, прусский Уккермарк рядом с городом Бауценом на реке Укре. Название Украина, по версии сторонников его арийского происхождения, не что иное, как «Ук-Ор-Ай-Ану», что в приблизительном переводе означает «Владение небесного бога солнцевиков-пахарей». Название это местное и возникло без чьего-либо влияния извне. Трипольская же культура стала мощной праисторической основой украинского народа. С тех пор верования, обычаи, песни, искусство, домашний быт, земледельческий образ жизни как общая ментальность стали для него объединяющим фактором. А вот принадлежность трипольцев к средиземноморскому антропологическому типу не нравится сторонникам этой теории. М. Г. Иванченко пишет: «И все-таки, какими были трипольцы? Малорослыми, «носолобыми», узколицыми? Конечно, были отклонения от вислянского антропологического типа светлочубых и светлооких, высоких и т. д. Но за тысячелетия резкие внешние отличия стирались. Рядом с Майданецким первогородом раскопан почти двухметровый костяк. Трипольцы стали основой украинской нации больше, чем кто-либо иной».

Создатель одной из теорий происхождения современной европейской цивилизации археолог и писатель Ю. Шилов располагает на территории Украины якобы созданные индоевропейцами древнейшее в мире государство Аратта и протогосударство Ариан. В доказательство он приводит некие надписи, найденные на камнях в нижнем течении Днепра. Согласно теории, которую поддерживает Шилов, около 6200 г. до н. э. экспедиция жрецов-правителей малоазийского Шу-эден-на-ки-дуга («Руки-закона степи страны благой», так называлось тогда поселение праиндоевропейцев у современного Чатал-Гююка) якобы достигла святилищ приднепровского Шу-нуна («Руки-закона владычицы», современной Каменной Могилы). С плит святилища странники сняли копии пранадписей. Нашедший эти копии шумеролог А. Г. Кифишин расшифровал надписи так:

4. богиня Гатумдуг, владычица степи [окрестностей Шунуна], судит и сражает Ану [бога Небес];

39. по жребию богини Инанны, праматери благой земли и степи, гибнет (также) Су-хур-алаль [предтеча Энлиля];

9/6. Месламтаэа [сын Ану] убивает Большую Птицу [Смерть], а семиголовая Нин-дара-из-бездны [жена Ану] помогает судом своему мужу, – который, обретя [за время пребывания в бездне Большой Птицы] разум Мыши, справляет праздник (своего воскресения) на Поселении;

29. бог-громовик Им или Ишкур – великий судья богини зерна Ашнан – судит богов в «праведные годы»;

10. богиня-медведица Аз, пользуясь лирой, освящает суд.

Так завершается первый календарно-мифологический сюжет. Далее приводятся перечни мифологических и легендарно-исторических правителей Благой Земли и Степи:

25/А. Думузи, Сухур-алаль, Кас-кисим, Ри-алаль, Уту-паиль, Му-ги, Энлиль-паиль, Ки-саль, Саль-туш (и еще 5 правителей между Думузи и Сухур-алалем);

25/В. А-энзу, Кас-шегбар, Намтар – «творец полей утугов (демонов)», Килим – «разливающая воду», Ибаз – «творец волокуши (?)», Ламар – «древом поразивший мудрецов», Уту – «творящий суд воды» (и еще 4 правителя между А-энзу и Кас-шегбаром).

Третья часть подобна первой своим календарно-мифологическим содержанием:

37/4—34/А. Бог Энлиль осужден за неправильное бракосочетание с Нинлиль и казнен. Однако позже (отыскав в потустороннем мире Нинлиль вместе с их сыном – богом луны Энзу) Энлиль воскресает.

Нужно сказать, что далеко не все исследователи согласны с таким переводом и не все видят в знаках Каменной Могилы письменность. Однако, по мнению Ю. Шилова, можно считать, что наличие двух «экземпляров» древнейшей в мире летописи (оригинала и копии) свидетельствует о заключении мирного договора, означавшего открытие циркумпонтийской зоны формирования индоевропейской общности. Этот древнейший в мире письменный договор ознаменовал собой начало всемирной цивилизации (государственности).

Сообщения о цивилизации Аратта действительно содержатся в шумерских поэмах. Сами шумеры помещали город Аратту на востоке, между Эламом и Индией. Поэма «Энмеркар и верховный жрец Аратты» записана на нескольких более или менее уцелевших глиняных табличках и состоит из 30 разделов. Энмеркар – имя верховного жреца шумерского города-государства Урука, главный храм которого является «домом Энлиля». Аратту же и ее главный храм основала Инанна, а опекает ее возлюбленный Думузи. Сообщается также, что выходцы из Аратты основали Урук, однако его жрец-правитель добивается теперь отвращения Инанны от метрополии и подчинения ее Уруку. В знак покорности жители Аратты должны предоставить для реконструкции его храмов металлы, каменья, строительные материалы, а также ремесленников; за невыполнение Энмеркар угрожает городу разрушением, населению – рабством, главному жрецу – убийством. Тот на угрозы отвечает так:

Я – верховный жрец, назначенный чистой рукою (Инанны).Скипетр небесного царя (Ану), владычица вселенной,«Иннин» всех законов, светлая Инаннав Аратту, страну чистых обрядов воистину меня привела,в горах пред нею поставила словно врата, —то как же Аратта может покориться Уруку?Гора(-Аратта) – это герой, напитанный мудростью,она подобна вечерней заре, идущей к родимому домуи прогоняющей мрак пред своим (лучезарным) лицом.Она подобна луне, вздымающейся на небеса,лик которой блеском исполнен.Она подобна деревьям, окружающим горы.

Внявшая увещеваниям Энмеркара, Инанна отвернулась было от Аратты и перестала ее защищать… Гонец несколько раз носил грозные приказы из Урука в Аратту, а обратно – неопределенные ответы. Приказы, помимо требований и угроз, включали магические загадки и напоминания о тех временах, когда не только Шумер и прочие страны, а «все благочестивое человечество, вся вселенная общим наречием искренне восхваляли Энлиля», чей храм теперь – главный в Уруке. Ответы тоже аппелируют к истории и сетуют на то, что нынче «Аратта подобна отаре, которая разбрелась; пути ее – враждебная (араттам) земля»; взамен дани, которую вымогает Энмеркар, его коллега-антипод молит прислать зерна своим страждущим от засухи соотечественникам. Не сразу, однако же, удовлетворяется эта просьба. А пока благодарные горожане собирают в ответ караван, нетерпеливый Энмеркар вновь присылает гонца – с новой головоломкой о скипетре, который надлежит принести в храм Энлиля. На это верховный жрец Аратты отвечает достойной загадкой. Такое дипломатическое общение вскоре настолько запутывается, что несчастный гонец уже не в состоянии запоминать поручения. Вот тогда-то Энмеркар будто бы изобретает письменность, которую его «неграмотный» коллега из Аратты почему-то без затруднений прочитывает. А пока обдумывает очередной ответ, Инанна, смилосердясь к родному городу, поливает его поля долгожданным дождем.