Ты за это заплатишь

Я затормозил у причала и вышел. Убедился, что пистолет под рукой, что другая рука крепко сжимает коробку из-под сигар. Эту вещь я никак не собирался терять. Мы огляделись. Вдоль причала покачивалось немало прогулочных катеров, но все они были недостаточно быстроходными для меня. Мне хотелось что-нибудь такое, чтобы оторваться от полицейских, если дело дойдет до погони.

Спустя какое-то время я увидел именно то, что искал. Идеально оснащенное судно тридцати футов в длину: красное дерево, сталь и надраенная латунь. Катер производил впечатление очень быстроходного.

– Вот он, – сказал я мисс Уандерли.

Пока мы глазели, из домика у кромки воды выкатился невысокий толстяк и заспешил к катеру. Он кинул на нас неприветливый взгляд, затем ступил на борт.

– Эй! – окликнул я.

Он посмотрел на меня и вернулся на причал. Его лицо было загорелым до черноты, а волосы выгорели до соломенного цвета – он выглядел суровым и жестким, но хорошим парнем.

– Вы ко мне? – спросил он, оглядывая нас, а потом широко улыбнулся. – Ну ничего себе!

Я втянул голову в плечи и широко улыбнулся в ответ.

– Не к вам – к вашей лодке, – уточнил я.

– Честер Кейн, бог ты мой! – продолжал парень. Он сознательно старался не размахивать руками и не делать резких движений, но напуганным не выглядел.

– Точно, – признался я.

– Ничего не имею против, – сказал он. – По радио только об этом и болтают последние полчаса. Весь город знает, что вы в бегах. – Он поглядел на мисс Уандерли. Она явно произвела на него впечатление, потому что он вытянул губы трубочкой, беззвучно присвистнув. – Значит, вам нужен мой катер?

– Хорошо бы, – сказал я. – Я очень спешу, но не собираюсь вас грабить. Возьмете на обмен мой «бьюик» и тысячу сверху?

Его глаза широко раскрылись.

– А я получу катер назад?

– Конечно, если его не потопят.

– Потопить мое судно? Да они его и не увидят.

Его оптимизм воодушевлял.

– Неужели настолько быстрое?

– Самое быстрое на побережье. Судьба улыбнулась вам, направив ко мне.

– Похоже на то. Так вы согласны на сделку?

Он усмехнулся:

– Не то чтобы я от этого в восторге, но соглашусь. Все равно мне никогда не нравился этот старый черт Херрик.

– А это точно ваш катер? – уточнил я.

– Точно. А я Тим Дюваль. Я хожу на нем ловить тунца и не только. Вот выберетесь из этой переделки, покатаю вас. Вам понравится. – Он подмигнул. – Мне бы очень хотелось получить катер назад, но вы можете пользоваться им столько, сколько пожелаете. Он заправлен под завязку и готов выйти в море. Сможете добраться хоть до Кубы, если понадобится.

Мисс Уандерли уже забрала из машины оба чемодана и направлялась к нам. Эта девушка не боялась тяжелой работы. Она так забавно смотрелась в своем синем крепе – как будто надела карнавальный костюм, и он так подчеркивал ее фигуру. Дюваль не мог отвести от нее взгляд. Я и сам не мог.

Мы забросили чемоданы на борт, и она скрылась в кокпите.

– Посиди пока в каюте, милая, – крикнул я вслед. – Так безопаснее.

Я не хотел, чтобы ее кто-нибудь заметил, пока катер будет идти вдоль длинного причала.

Она вошла в каюту и закрыла дверь.

– Может, мне пойти с вами? – с надеждой спросил Дюваль.

Я мотнул головой:

– Не стоит.

Он пожал плечами.

– Ладно, – сказал он. – Я бы тоже предпочел путешествовать с ней наедине. Хороша, а?

– Ага, – согласился я, отдавая ему ключи от «бьюика».

– С этим судном у вас не будет хлопот. Оно легко управляется, – заверил он, забирая ключи. – А я присмотрю за вашей колымагой.

– Да-да, присмотрите, – сказал я.

– Не сомневайтесь.

Я шагнул на палубу и завел двигатель.

Дюваль отвязал катер.

– Мне кажется, и Флаггерти козел, – сказал он.

Я понял, что он не собирается закладывать нас, как только мы отчалим.

– Мне тоже, – согласился я.

Я повернул штурвал и повел катер по узкому проливу на выход в большой залив.

Судно шло ровно и замечательно легко. Уже скоро я обогнул волнорез и вышел в залив. Я обернулся на причал.

Дюваль махал нам вслед. Я махнул ему в ответ. А потом добавил скорости, и катер с ревом рванул вперед, взбивая воду в кремово-белую пену.

2

Кудко-Ки оказался крошечным островком в пяти милях от главной цепи островов, вытянувшейся напротив города Палм-Бей. Пляж с ослепительно-белым песком, кокосовые пальмы, белые орхидеи с бледными цветками, пронизанными нежными зеленоватыми жилками, и деревья альбиции с длинными изящными стручками, семена в которых монотонно шуршали от малейшего ветерка… Дальше по берегу, уходя вглубь острова, раскинулись мангровые заросли и платановые рощи. Тонкие струйки дыма висели в воздухе над тем местом, где мангровые деревья пережигали на уголь.

Я загнал катер в самое сердце мангровых зарослей, уверенный, что с моря его никто не заметит.

Мы оставили багаж на борту и отправились в центр островка искать хижину.

Мисс Уандерли переоделась в бутылочно-зеленые брюки, топ на тонких бретельках и повязала голову оранжевым шарфиком, чтобы локоны не мешали. Выглядела она мило и привлекательно.

На острове было жарко, я разделся до майки и брюк, но все равно обливался потом.

Мы старались держаться чащи. Мисс Уандерли сказала, что на острове живут ловцы устриц, человек двадцать, но мы не встретили ни одного.

Когда мы нашли хижину, я удивился, как никогда в жизни. Отсюда не только открывался вид на Палм-Бич и Парадиз-Палмз вдалеке, но это была никакая не хижина. Это был дом, который смог бы выдержать ураган, его в качестве эксперимента несколько лет назад построил Красный Крест, в надежде сократить убытки от стихийных бедствий.

Такие дома, способные противостоять ураганам, были похожи на маленькие крепости. Они строились из железобетона, стальные штыри накрепко связывали дом со скальной породой. Крыша, пол и стены в фут толщиной были бетонными. Все внутренние перегородки в доме шли от крыши до скального основания. Оконные переплеты стальные, стекла двойные, как и ставни. Деревянными были только двери из трехслойных кипарисовых досок. Водосточные трубы с крыши были заведены в емкость, вырубленную в скальной породе под домом, для обеспечения водой в экстренных случаях.

Дом стоял на дальней оконечности острова, и благодаря такому расположению до ближайшего жилья от него было не меньше двух миль. Эксперимент оказался удачным, но сейчас в доме никто не жил. Полагаю, ловцы устриц предпочитали свои деревянные лачуги, за которые никто не спрашивал высокой платы.

– Это и есть твой домишко? – уточнил я, оглядывая строение. – Ничего себе.

Мисс Уандерли сцепила руки за спиной и привстала на цыпочки. Дом привел ее в восхищение.

– Тогда я видела его лишь мельком, с катера, – пояснила она. – Мне сказали, что здесь никто не живет. Я и не думала, что он настолько хорош.

– Давай войдем и посмотрим, – предложил я.

Это оказалось непросто, и в конце концов мне пришлось стрелять в замок парадной двери. Внутри было грязно и в придачу жарко, как в духовке, но, когда мы распахнули все окна, стало получше.

– Здесь можно устроиться вполне удобно, – сказал я, – и здесь безопасно. Давай осмотримся.

Я обнаружил небольшой причал, построенный в одно время с домом. Мангровые деревья успели разрастись и теперь почти полностью скрывали его. Я и нашел его только потому, что едва не свалился с настила, скрытого палой листвой.

– Потрясающе, – подытожил я, когда разгреб листья. – Мы перегоним сюда катер. Пошли скорее.

Когда я огибал остров, на восточном берегу острова обнаружилась деревня. Три или четыре двухмачтовые яхты покачивались у волнореза, и я насчитал примерно с дюжину деревянных домишек и еще одно большое деревянное строение, похожее на магазин.

– Посиди в каюте, – велел я мисс Уандерли. – Я закуплю кой-чего.

На волнорезе стояли несколько мужчин, когда я подвел катер к причальному кольцу. Один из них, крупный парень, босой и раздетый до пояса, выступил вперед и поймал брошенный мною конец.

Он понаблюдал, как я выбираюсь на волнорез, затем посмотрел на катер и переглянулся с остальными.

– Это катер Тима, – сказал великан, вытирая руки о грязные штаны из белой парусины.

– Ага, – подтвердил я и, на случай если они примут меня за вора, добавил: – Я взял его у Тима напрокат. Хочу порыбачить в свое удовольствие.

– Отличное судно, – сказал великан.

– Точно, – согласился я.

Я надежно затянул веревку, чувствуя, что с меня не спускают глаз, а потом вразвалочку двинулся в сторону магазина, надеясь, что никто не затеет ссоры. Никто не проронил ни слова.

Хозяин магазина сказал, что его зовут Мак. Я представился как Рейли. Мак был маленьким и морщинистым, с живыми птичьими глазами. Мне он понравился. А когда я начал набирать товары, я понравился ему. Я накупил кучу всего.

Мы подрядили несколько зевак, включая того великана, нести все на борт. Мак тоже пошел, но ничего нести не стал.

– Лодка Дюваля, – проговорил он, подойдя к волнорезу.

– Похоже, он тут популярен, – заметил я.

– Конечно, – сказал Мак, широко улыбаясь.

Я закурил сигарету и предложил ему.

– Как здесь спокойно, – сказал я, окидывая взглядом пустынный пляж.

– Точно, – согласился Мак. – Никто нас тут не тревожит. Мы сами справляемся.

– Представляю себе, – сказал я.

– Вроде в Парадиз-Палмз что-то случилось, – проговорил он после паузы. – Политическое убийство. По радио только об этом и передают.

– Я тоже слышал, – сказал я.

– Наверное, это не наше дело.

Я не понял, намекает ли он на что-то.

– Ты один? – продолжал он, поглядывая на катер.

– Да, – подтвердил я.

Он кивнул, потом сплюнул в море.

– Просто подумал, может, ты взял с собой жену.

– А я не женат, – сказал я.

– Ну, не всем же жениться.

Великан сошел с палубы и приблизился к нам. Он обливался потом.

– Всё доставили, – сказал он и прибавил: – Каюта заперта.

– Угу, – подтвердил я.

Мак с великаном переглянулись. Подозреваю, они усиленно думали.

Я дал великану пятерку. Он посмотрел так, словно я дал ему сто долларов. Он даже разволновался.

– Может, свидимся еще, – с надеждой сказал Мак. – Друг Тима – мой друг.

– Рад это слышать, – сказал я, нисколько не покривив душой.

– Думаю, Дюваль не стал бы доверять свой катер кому попало, – продолжал Мак.

– Наверное, – сказал я, подумав, что Дюваля высоко ценят на островах.

Я ступил на борт.

– Патрульные катера довольно часто сюда заглядывают, – сообщил Мак, присев на корточки и говоря мне прямо в ухо.

– И что? – Я посмотрел на него.

Он прикрыл один глаз:

– Мы с ними особо не откровенничаем.

– Отлично, – сказал я.

– Ты бы выпустил ее. В каюте наверняка настоящее пекло, – продолжил он, глядя поверх моей головы и любуясь видом.

– Угу, – буркнул я, прибавив: – Только не перемудри.

Он достал откуда-то комок жевательного табака и откусил кусок.

– Здешние копы со мной не считаются, – сказал он, усиленно жуя. – А этот Херрик вообще пытался закрыть мою лавку. Настоящая заноза. Думаю, парни даже рады, что кто-то его убрал.

Я кивнул:

– Я слышал, что он не популярен.

Я отдал швартовы и запустил мотор.

– Если вдруг понадобится, у меня и бензин есть, – прокричал мне вслед Мак.

Я помахал ему.

3

Луна, похожая на головку камамбера, висела в безоблачном небе. Пальмы раскачивались, отбрасывая длинные зловещие тени. Алые отсветы углей играли на коже мисс Уандерли. Она лежала на спине, подложив руки под голову и согнув колени. Она была в синих шортах, красной майке и сандалиях. Медового оттенка волосы были переброшены на одно плечо.

Я стоял у костра на коленях, поджаривая свиные ребрышки. Пахли и выглядели они неплохо.

Мы вымотались, зато дом был в ажуре. Я удивился тому, как мисс Уандерли рьяно взялась за уборку. Мы с ней скребли, мели и терли. Постелили в двух комнатах кокосовые циновки и затащили в одну из них постели, взятые с катера. Открутили в каюте два маленьких кресла и тоже занесли их в дом, прихватив заодно и столик. А с парой парафиновых ламп это место превратилось в настоящий дом.

В кокпите катера я обнаружил пулемет Томпсона, автоматическую винтовку и столько патронов, что хватило бы на небольшую войну. Винтовку я взял в дом, а «томпсон» оставил в кокпите. Я не знал, где ждать внезапного нападения, в доме или на судне, и решил, что разумно разделить арсенал.

На катере имелся приемник, и его мы тоже перенесли в дом.

Несмотря на жару, мы хорошо поработали днем и теперь были готовы как следует подкрепиться.

Я разложил по тарелкам свиные ребрышки с поджаренной картошкой, взял пару банок колы.

– Приступим, – сказал я, опуская тарелку на грудь мисс Уандерли. – Ешь.

Она села, переставив тарелку на парео, которое подстилала под голову, чтобы песок не набился в волосы. В лунном свете и в свете костра она смотрелась бесподобно.

– Все еще боишься? – спросил я, отрезая кусочек мяса.

Она покачала головой:

– Нет.

До сих пор мы были так заняты, что даже не думали о Киллеано и прочей шайке.

– Даже не верится, что все это было утром, правда? – сказал я. – Думаю, тебе пора кое-что мне рассказать. Как ты оказалась замешанной в этом деле?

Она ничего не отвечала. Я ее не торопил, но узнать было необходимо.

– Я была дурой, – сказала она вдруг. – Я приехала сюда, потому что мне пообещали работу и еще потому, что мне до смерти надоело отбиваться от мужиков, которые считают танцовщиц доступными женщинами. Работу вроде обещали неплохую, но наниматель оказался очередным кобелем. Он не хотел, чтобы я работала. Он хотел развлекаться со мной. Лично я представляю себе развлечения несколько иначе, и в итоге я застряла здесь, и у меня нет средств, чтобы вернуться.

– Что ж вы, девушки, ничему не учитесь? – сказал я.

– Тут появился Сператца. Ему нужен был человек, который занимался бы живыми цветами и цветочными гирляндами в казино. Я согласилась на эту работу.

– Вы с цветами созданы друг для друга, – сказал я.

Она кивнула:

– Все шло отлично целых восемь месяцев. Мне нравилось, деньги были неплохие. Но однажды Сператца вдруг вызвал меня. Он сидел в кабинете с Киллеано и Флаггерти. Они оглядели меня с головы до ног, и мне совсем не понравилось, как они перешептывались при этом. Киллеано сказал, что я гожусь, и они с Флаггерти ушли. Тогда Сператца велел мне сесть и предложил тысячу долларов за то, чтобы развлечь тебя. Тогда я не знала, что речь идет о тебе. Он сказал, что ты некий важный гость, сказал, ты не должен скучать, причин мне знать не нужно и, если я выполню свою задачу, он даст мне денег и купит билет домой.

– И что ты тогда подумала?

– Я не знала, что думать. Сумма была огромная, и я очень хотела домой, но что-то в поведении Сператцы подсказывало, что не стоит браться за эту работу. Я спросила его, что именно нужно делать. Он сказал, что я погуляю с тобой по городу, развлеку беседой, а потом сделаю так, чтобы ты отвез меня к себе в отель. Он сказал, что я останусь с тобой в одной постели, но ты будешь под снотворным и проблем с тобой не возникнет. Главное, что я должна переночевать в твоем номере. Я решила, что кто-то собирает компромат для развода. Мне это не понравилось, и я отказалась. – Она слегка передернула плечами и перевела взгляд на залитое лунным светом море. – Он попробовал меня убедить, но чем больше говорил, тем яснее я понимала, что здесь что-то нечисто. Тогда он встал и велел мне идти за ним. Мы сели в его машину и поехали в гавань.

Она умолкла и уставилась на свои руки. Я ее не торопил, и спустя какое-то время она продолжила:

– Он завел меня в один дом на берегу. Оказавшись внутри, я сразу поняла, что это за место. Там была жуткая старуха и девушки, которые подглядывали, перевешиваясь через перила. Это было ужасно.

Я протянул ей сигарету. Пару минут она курила в молчании.

– Он пригрозил, что оставит тебя в том доме, если ты не станешь играть на его стороне. Так? – спросил я.

Она кивнула:

– Я была так напугана, что сделала бы что угодно, лишь бы выбраться оттуда.

– Это понятно, – сказал я.

– Ну вот, я сказала, что согласна, и он отвез меня обратно в казино. Сказал, они будут следить за каждым моим шагом. Они с Флаггерти постоянно будут рядом, незримо, но глаз с меня не спустят, и если я что-нибудь скажу тебе, они тебя убьют, а меня отправят в тот дом.

– Отличные ребята, – сказал я. – Что было, когда я отключился?

– Я знала, что бренди со снотворным. Им пришлось меня предупредить, чтобы я не пила. После того как ты уснул, я впустила их. Сператца с Флаггерти поглядели на тебя и положили в кровать. Велели мне оставаться с тобой и не уходить, пока не рассветет. Сказали, что до тех пор я должна быть в спальне. Я была так напугана, что сделала все, как велели. Я понимала, что готовится что-то ужасное. Я слышала, как они топают по гостиной, и теперь-то я знаю, что они там делали. Всю ночь я не сомкнула глаз, а потом, когда рассвело, вошла в гостиную. Ну, остальное ты знаешь.

Я пододвинулся к ней.

– Но в итоге ты все-таки их подвела, – сказал я. – Почему? Почему ты пошла на такой риск?

Она отвернулась.

– Я не могу засадить невиновного человека в тюрьму за убийство, – сказала она. – Кроме того, я же говорила, что на твоей стороне, помнишь?

– Помню, – сказал я, – но ты была в трудном положении. Я не стал бы тебя винить, если бы ты перешла на их сторону.

– Ну, я не перешла, – ответила она.

Я развернулся так, чтобы видеть ее лицо.

– Я могу в тебя влюбиться, – признался я.

Она обвила меня руками за шею и притянула к себе.

– Я уже в тебя влюбилась, – сказала она, щекоча мне шею губами. – Мне плевать. Не стану об этом молчать. Я не позволила бы им тебя засадить.

Мы провели на песке довольно много времени, и это было приятное времяпрепровождение.

– Теперь вопрос: что с тобой делать? – сказал я, когда похожая на камамбер луна перекатилась влево.

– Делать? – Она села, в глазах ее читался страх. – Что ты должен делать?

– Могу ли я оставить тебя здесь? Ты справишься тут одна?

Она вцепилась в мою руку:

– О чем ты говоришь?

– Подумай сама, детка, – сказал я. – Мне предстоит множество дел. Есть Киллеано, помнишь его? Такой жирный коротышка, похожий на Муссолини.

– Но ты же не собираешься обратно в Парадиз-Палмз?

– Еще как собираюсь, я приехал сюда только для того, чтобы устроить тебя в безопасном месте.

– Ты сумасшедший! – закричала она. – Что ты можешь сделать против целой шайки?

– Ты удивишься, – сказал я, улыбаясь ей. – Над нами висит обвинение в убийстве. Для начала я сниму обвинение. Мы не сможем жить спокойно, пока я не отыщу убийцу Херрика и не уговорю его выйти на свет.

– Но ты не можешь вернуться туда один, – возразила она с жаром.

– Я возвращаюсь один, и возвращаюсь через несколько минут, – сказал я. – И я хочу знать наверняка, что с тобой все будет в порядке, пока меня нет.

– Не будет, – быстро отозвалась она, как-то слишком быстро.

Я покачал головой:

– Наоборот, с тобой все будет хорошо. А теперь послушай. Я вернусь завтра к вечеру. Катер я возьму, а ты держись поближе к дому. У тебя есть винтовка и запас еды. Держи ушки на макушке и смотри в оба, и все будет хорошо. Если кто-нибудь явится, запрись в доме. Они не доберутся до тебя, если ты не потеряешь голову. Но никто сюда не заявится.

– А если ты не вернешься? – спросила она, и губы у нее задрожали.

– С тобой все равно все будет хорошо, – сказал я. – Я оставляю тебе семнадцать кусков. Отправишься к Маку. Он найдет способ переправить тебя в Нью-Йорк. Я загляну к нему и договорюсь.

– Нет, – сказала она, – не делай этого. Пусть никто не знает, что я здесь одна.

Это было разумно.

– Ты не имеешь права меня бросать. – Она спрятала лицо у меня на груди. – Теперь я не хочу тебя потерять. Я только что тебя нашла.

Мы продолжали препираться, но я решил твердо. Наконец она это поняла и перестала меня отговаривать. Она села, сложив руки на коленях, и лишь смотрела испуганно и печально.

– Ладно, – сказала она.

– Херрик знал что-то важное. Настолько важное, что его убили, – сказал я. – У тебя нет предположений, что это могло быть?

Она покачала головой:

– Я его почти не знала. Он регулярно заходил в казино, но я никогда с ним не разговаривала.

– У него была девушка?

Она кивнула:

– Он появлялся на людях с одной рыжеволосой певицей. Она живет на Лэнсинг-авеню, в большом доме с отделкой из черного мрамора и хромированного металла, по левой стороне, если ехать вверх по улице.

– Ты ее знаешь?

– Нет, но я слышала, что о ней говорили другие девушки. Она недобрая, я таких не люблю.

– Как ее зовут?

– Лоис Спенс.

– Ладно, может, она что-нибудь знает.

– Ты будешь осторожен? – спросила мисс Уандерли, опуская руку мне на колено.

– Не сомневайся, – заверил я. – Теперь Киллеано. О нем что-нибудь известно?

– Только то, что он важная шишка, владелец казино и глава городской администрации.

– А ты никогда не задавалась вопросом, почему это Херрик все время заглядывает в казино? Он ведь не был игроком?

– Не был.

– Ладно, хорошо, – сказал я, поднимаясь. – Может быть, мисс Спенс ответит на все вопросы. Милая, я иду одеваться.

Я вошел в дом и выбрал темно-синий льняной костюм, темно-синюю рубашку и темно-красный галстук. Я заглянул в гостиную и увидел, что мисс Уандерли дожидается меня. Она старалась казаться храброй, но было ясно, что она готова расплакаться.

Я протянул ей коробку из-под сигар.

– Береги эту вещь, детка, – сказал я. – Здесь все мое состояние, а мне пришлось изрядно попотеть, сколачивая его.

Она прижалась ко мне.

– Не уходи, – попросила она.

Я погладил ее по спине.

– Если с тобой что-нибудь случится… – начала она.

– Не случится. Проводи меня до катера.

Снаружи по-прежнему стояла жара, мангровые поленья, тлевшие в неподвижном воздухе, приятно пахли. Мисс Уандерли была такая красивая в лунном свете, что я едва не послал к черту свою задумку. Но все-таки не послал.

Я отчалил.

– Чтобы завтра вечером никакого снотворного! – крикнул я, когда катер выходил в залив.

Она помахала рукой, но ничего не ответила. Я догадался, что она плачет.

4

Вечером Парадиз-Палмз выглядел еще краше, чем днем. Я издалека увидел залитый светом купол казино, когда подводил судно к причалу. Промелькнула мысль, не ждет ли меня на берегу делегация встречающих, вооруженная автоматами.

Часы показывали половину одиннадцатого, но на причале, насколько я мог видеть издалека, было пусто. Я заглушил мотор и положил «томпсон» поближе к себе. Катер медленно подходил к причалу.

Когда до него оставалось ярдов двадцать, я увидел, как из тени проступил невысокий округлый силуэт и двинулся к краю причала. Я узнал Тима Дюваля.

Он поймал брошенный мною конец и надежно привязал.

– Привет, – сказал он, широко улыбаясь.

Я оглядел причал из конца в конец.

– Привет, – ответил я.

– Они приходили сюда пару часов назад, но я не высовывался. Моя старуха сказала им, что я отправился в круиз. Это объясняет отсутствие катера. Твою тачку они не нашли и отвалили, сунув нос во все щели. Целая толпа парней.

Я кивнул.

– Спасибо, – сказал я.

Он подтянул грязные серые штаны.

– И что теперь? – спросил он.

– У меня в городе кое-какие дела. Как там обстановка, жарко?

Он присвистнул.

– Не то слово, – сказал он, – но твое описание никуда не годится. Они утверждают, что ты красивый.

Я засмеялся:

– Отлично, тогда иду.

– Подозреваю, что такого парня, как ты, ничто не остановит. Не хочешь, чтобы я пошел с тобой?

– А тебе-то зачем в это впутываться? – удивился я.

– Да разрази меня гром, если я знаю, – сказал он, запуская толстые пальцы в выгоревшие волосы. – Может, мне осточертел этот городишко. Может, я ненавижу Киллеано. Может, просто псих.

– Я пойду один, – сказал я.

– Хорошо. Я могу чем-нибудь помочь?

– Нужна машина. Ты мне не одолжишь?

– Запросто. С виду она корыто корытом, но ездит.

– Беру.

Я курил, дожидаясь его. Из далекого казино сюда доносились звуки музыки.

Дюваль немного погодя вернулся в сером «меркьюри» с откидным верхом. Выглядела машина так, словно ее долго пинали ногами, но мотор работал отлично.

Я уселся за руль.

– Расплатиться с тобой прямо сейчас? – спросил я.

– У меня катер, твоя тачка и тысяча сверху, разве не так? – сказал он. – Что мне еще надо? Разве что самому поучаствовать.

Я помотал головой: