Раб всех моих желаний

– Значит, не понравился…

– Я же сказал: никуда не годится. По правде сказать, я и не дочитал до конца.

– Что же не так?

– Во-первых, тяжеленный язык, – втолковывал Арсен своему другу, как маленькому ребенку, – во-вторых, где ты взял такой сюжет? По-моему, он для неразвитых подростков. В-третьих, все герои – просто дебилы. А ту парочку милиционеров, берущихся расследовать дело, надо отправлять в психиатрическую больницу. Ты порою залезаешь в дебри, которые никому из публики даже среднего интеллектуального уровня не будут интересны. Неужели ты не мог придумать ничего лучшего? Жизнь полна таких историй! Стоит только не торопиться и выбирать их из множества банальных случаев. У тебя еще есть время.

– Может, над ним стоит поработать? – без энтузиазма спросил Гоголев. Арсен покачал головой:

– Этот роман безнадежен, еще раз повторяю тебе. Если не хочешь издать его за свой счет и подарить нашим женщинам на Восьмое марта, тогда сожги, как Мастер, и убедишься, что далеко не все рукописи не горят.

Его ирония казалась жестокой, однако приятель не обижался. Он понимал: Авдолян отвечает за каждое свое слово, потому что отвечает и за каждую копейку.

– Начни сначала. – Армянин подошел к Владимиру и положил ему на плечо свою тяжелую руку. – Поразмысли, покумекай. И у тебя получится, если ты обладаешь талантом. А если таланта нет, выбивайся на другом поприще. Ты неплохой журналист. Я вот ничего писать и не собираюсь. Разбогатеем на другом. Наше издательство ждет большое будущее, и это говорю тебе я, Арсен Авдолян! Выше нос, дружище!

Его бодрые возгласы не улучшили настроение Гоголева. Владимир представлял себе этот день совсем не так. Он еле сдерживался, чтобы предательская слеза не выкатилась из глаз. Не хватало еще разреветься перед армянином!

– Расстроился? – участливо поинтересовался шеф.

Гоголев вздохнул:

– Вагон работы – коту под хвост.

– А как же Толстой, который переписывал «Войну и мир» восемь раз?

– Судя по всему, мне до него далеко.

Арсен ободряюще улыбнулся:

– Первый блин у многих комом. Пеки второй.

– Постараюсь…

Владимир выглядел таким расстроенным и усталым, как будто он всю ночь разгружал вагоны. Авдолян решил: сегодня его друг – не работник.

– Ступай-ка домой, – проговорил Арсен, – и хорошенько отоспись. Кто знает, может, тебе в голову придет замысел потрясающего бестселлера.

Гоголев не стал с ним спорить. Он действительно не мог больше находиться в издательстве. Распалившееся воображение рисовало ему ехидные взгляды коллег, которые пока еще не знали о судьбе романа заместителя их шефа.

– Да. Пожалуй, я пойду, – согласился он.

– Не печалься. Вспомни известных писателей и поэтов. Их самые гениальные вещи родились далеко не сразу.

Владимир на минуту вошел в кабинет, взял борсетку и отправился домой, купив по дороге бутылку водки «Абсолют». Ведь, если посмотреть с другой стороны, для него этот день во всех отношениях – знаменательный. Роман окончен и отвергнут. Гоголев доплелся до дома, пиная впереди себя, как мальчишка, пустую жестяную банку из-под пива, прогнал соседского кота, уютно расположившегося на скамейке возле подъезда, не ответил на приветствие соседки и трясущимися руками вставил ключ в замочную скважину. В этот момент ему казалось: жизнь кончена. Скоро придется расстаться с квартирой, пределом его мечтаний. А что касается замечаний Арсена… Пусть приятель сам зарабатывает на заказах! Он же хочет писать. И будет писать.

«Что, если послать роман в другое издательство?» – мелькнула мысль, однако Гоголев ее тут же отбросил. Разве он сам не думал еще недавно, что Авдолян не ошибается в оценках произведений? Во всяком случае, если его вещь – исключение, надо еще раз перечитать ее и кое-что подправить. Это немного улучшило настроение Владимира. Поставив бутылку водки в шкаф, он сделал несколько бутербродов, заварил кофе и, положив еду на огромную тарелку – подарок матери, поспешил к компьютеру. Лениво откусывая от бутербродов маленькие кусочки, он запивал их кофе и читал свое творение, с каждой строкой убеждаясь в правоте Арсена. Да, приятель не ошибся. Как же он сам не видел этого раньше? Владимир задумал большой роман со множеством сюжетных линий, как у Сидни Шелдона, и это было его первой ошибкой. Наверное, американский писатель, прежде чем приступить к созданию очередного бестселлера, глубоко изучает ту область, о которой пойдет речь. У Гоголева на это не было времени, и он довольствовался своими знаниями журналиста и статьями в периодических изданиях – газетах и журналах. Его главный герой, политик, бывший криминальный авторитет, рвался к власти, и люди, знавшие о его прошлом, старались этого не допустить, причем их старания выглядели какими-то карикатурными. Сами эти персонажи были тупы, смешны и бездарны. Один из них напоминал звезду дешевого сериала, этакого супермена, мастера на все руки, и Гоголев пожалел, что окружение криминального политика его не прикончило еще в начале книги. Два милиционера, непонятно почему решившие помочь вывести злодеев на чистую воду, допускали такие промахи, за которые их следовало прогнать из органов, и чем скорее, тем лучше. Главная героиня, бывшая любовница политика, надеявшаяся вернуть его расположение, соблазнившая супермена, смотрелась, как дешевая проститутка, ее речи о большой любви, наконец охватившей ее, смешили, и только такой идиот, как главный герой, клюнул на нее. В общем в этом романе не было ничего хорошего. Арсен оказался прав: рукопись провальная и снисхождения не заслуживает. Что-то в ней переделать не представлялось возможным. Малейшее изменение привело бы к написанию совершенно другого романа. Владимир с наслаждением удалил файлы, содержавшие главы его неудачного творения, потом взял папку, которую ему вернул Арсен, и повторил поступок своего почти однофамильца – Николая Васильевича Гоголя. В огромной пепельнице запылали плоды его первого труда. Надо было начинать с нуля. Открыв окно, Гоголев развеял пепел по ветру, похоронив тем самым свое бездарное произведение в волнах эфира, уселся в кресло и попытался собраться с мыслями. Естественно, от писательского труда он не откажется – ни за что на свете! Приятель прав и в том, что первый блин часто бывает комом. Он просто повелся, как большинство молодых писателей, на приключенческий сюжет, однако ничего не вышло. Следовало решить, попробовать ли написать еще какую-нибудь вещь в том же духе, однако уже следя за каждым персонажем и не увлекаясь описанием полуфантастических событий, или избрать другой жанр. Внезапно ему вспомнилась Галя, но уже не как мать его будущего ребенка, а как талантливый редактор и критик. Кажется, они тогда сидели на своем любимом месте – полянке, окруженной крымскими соснами, и он рассказывал ей о замысле своей книги, а она давала ему дельные советы. Но ему тогда не хотелось ее слушать и что-то запоминать; Владимир считал, что он все делает правильно. Выходит, Сомова уже тогда заметила все эти ляпсусы. А ведь Арсен всегда хвалил ее литературный талант и даже предлагал Галине стать первой, кого он раскрутит! Галина показывала шефу написанные ею короткие рассказы, и приятель восхищался и их языком, и умением автора в маленьком по объему произведении донести до читателя глубокие мысли.

– Пиши роман, – посоветовал ей Авдолян.

– Я подумаю, – ответила Галя.

Гоголев вздохнул. Кто знает, может, окажись Галина его первым читателем, она направила бы его на правильный путь? Каким же он был недальновидным дураком! Володя вскочил с кресла и принялся бить кулаками по стене, выкрикивая:

– Идиот, идиот, идиот!!!

Его успокоила соседка, через пять минут позвонившая в дверь и пригрозившая вызвать милицию. Гоголев пообещал, что возьмет себя в руки, подул на разбитые кулаки, открыл шкаф и достал бутылку водки. В тот день он так напился, что утром не услышал звонка будильника и не пошел на работу. Авдолян несколько раз позвонил своему заместителю, убедился, что никто не отвечает, и сам поехал к нему. Владимир открыл не сразу.

– Входи, раз пришел, – наконец впустил он Арсена.

При виде приятеля – в мятых трусах, заросшего темной щетиной, неумытого и непричесанного, сильно пахнувшего перегаром, – армянин почувствовал жалость к нему.

«Наверное, слишком круто я вчера с ним обошелся», – подумал Арсен, но вслух спросил:

– Как ты?

– Как видишь, – буркнул Гоголев.

– Можно пройти в комнату?

– Милости прошу.

На столе стояла пустая бутылка из-под водки, сохли маринованные огурцы и помидоры. Брюки и рубашка Владимира валялись на полу. Запах гари свидетельствовал о том, что Гоголев выполнил шуточное пожелание Арсена.

– На тебя так подействовала критика?

– Наверное. – Владимир тяжело опустился на кровать.

Авдолян примостился рядом с ним.

– Но я же не сказал, что ты – бездарь! Просто ты увлекся дешевыми приключенческими сериалами, а подобные вещи я не собираюсь спонсировать. Их и так очень много. Мне нужен эксклюзив, мне нужно Нечто, понимаешь?

– Нет, – без энтузиазма ответил Гоголев, – не понимаю. Подскажи.

Авдолян пожал плечами:

– Если бы я знал, написал бы сам. А так – я предоставляю возможность сделать это кому-то другому, тебе, например. Тебя тянет писать, значит, ты способен создать то, что мне надо. Впрочем, пусть это будет обычный роман, какая-нибудь простая, но берущая за душу история из жизни, интересная судьба человека, неважно, мужчины или женщины. Пусть там не найдется места для супергероев, они и так уже всем набили оскомину. Хватит нам милиционеров-идиотов и девушек с внешностью богинь, но проституток в душе, и продажных политиков. Все это уже было и есть сейчас. Наше издательство должно отыскать своего читателя, понимаешь?

– Выпить хочешь? – вместо ответа процедил Владимир. – И вообще… Тебе надо было принести бутылку с собой. Разве с пустыми руками ходят в гости?

Армянин покачал головой:

– Эка тебя забрало!

Гоголев поднял брюки с пола и попытался их надеть:

– Значит, пойдем пить в забегаловку.

– Никуда мы не пойдем, – оборвал его Авдолян. – Не ожидал, что ты так быстро сдашь позиции! Хотя на тебя столько навалилось, – усилием воли он разгладил на лбу суровую складку. – Эта Галка измотала тебе все нервы. Разве тут до хорошего произведения? – Он прошелся по комнате и вдруг резко остановился: – Слушай, меня посетила прекрасная идея! Поезжай-ка куда-нибудь отдохни. Бери отпуск, тебе его оплатят. Канары не обещаю, но и в нашей стране много шикарных мест. Посидишь где-нибудь на лоне природы, совершенно один, без нашей дурацкой суетни, и, глядишь, тебе придет в голову нечто вроде шедевра. Соглашайся, а? – Авдолян положил руку на плечо Владимира.

Тот немного подумал и ответил:

– А это мысль!

– И еще какая! – поддакнул шеф. – Куда отправишься?

– На Тигровый мыс.

– На Тигровый мыс? – удивленно переспросил Арсен. – Разве там есть санаторий?

– Там – частная гостиница, – пояснил Гоголев. – Я давно мечтал съездить туда с ночевкой. А ты предоставил мне возможность полюбоваться таким райским уголком бесплатно.

– Совершенно верно. – Директор издательства похлопал друга по спине. – А сейчас – собирайся на работу и пиши заявление об отпуске. Завтра чтобы духу твоего не было в городе!

Серебристый джип Авдоляна быстро примчал их в контору, Владимир оформил отпуск и вернулся домой, чтобы собрать спортивную сумку. Он решил не брать с собой много вещей. Во-первых, гостиница находилась в черте города, и при необходимости он мог смотаться домой. Во-вторых, заместитель главного редактора не планировал посещать дискотеки или какие-либо другие увеселительные мероприятия. Первое и лучшее место в сумке было отведено ноутбуку. Именно на Тигровом мысу, по замыслу Гоголева, должен родиться его бестселлер.

Глава 7

Тигровый мыс поражал своей первозданной красотой всех посетителей этого места. Неприступные скалы, по цвету напоминавшие окраску тигра (конечно, надо было включить воображение, однако все сходились во мнении, что светло-оранжевые тона четко чередуются с темными полосами на склонах), взметнули вверх остроконечные вершины. Огромное количество диких пляжей, разбросанных в окрестностях, всегда привлекало и туристов, и местных жителей. Полчаса головокружительного спуска, часто проходящего в нескольких сантиметрах от пропасти, – и ты в раю. Волны ласкают мелкую гальку, зовут окунуть в них усталое, утомленное спуском тело, и все повинуются этому зову. Вода темно-синего цвета и такая прозрачная, что на километровой глубине виден каждый камушек, каждая травинка. Если есть желание, можно доплыть до грота Артемиды – чуда, созданного природой. В белой скале – двухметровый туннель, а вода в нем не синяя, а голубая. Хорошие пловцы берут курс на находящуюся в пятистах метрах от берега скалу Святого Алексея, с вершины которой открывается такой вид, что захватывает дух.

Владимир обожал это место и часто наведывался сюда летом и осенью, в бархатный сезон. Он садился в автобус и доезжал до конечной остановки, а потом, вместе с такими же любителями Тигрового мыса спускался к морю. Этот пляж назывался Алексеевским, по названию скалы, горделиво возвышавшейся в море, к нему вели семьсот ступенек, сделанных, по легенде, для самой Екатерины Второй, которая однажды посетила этот благословенный уголок природы. Правда, жители мало верили в легенду. Тучная императрица не смогла бы преодолеть спуск и подъем, уж больно тяжелым это занятие оказывалось для новичков. Ноги начинали ныть на середине спуска, и поэтому завсегдатаи Алексеевского пляжа приезжали сюда на весь день или даже с ночевкой. Подъем превращался в настоящую пытку, особенно в жару, однако энтузиастов это не останавливало. В начале девяностых одна из таких энтузиасток, директор центрального кинотеатра, оказавшись в нужное время в нужном месте, выкупила по дешевке свое убыточное детище, продала его гораздо дороже и построила почти на краю обрыва два корпуса гостиницы с названием «Тигровый мыс». Алексеевский пляж автоматически отошел этой предприимчивой даме. Надо отдать ей должное: женщина привела его в порядок, организовала контрольно-пропускной пункт, сделав бесплатный вход для своих постояльцев и платный – для всех желающих. Работники с утра до ночи наводили на нем порядок, и чистота окрестностей радовала глаз. Агрономы, выписанные ею из Никитского ботанического сада, превратили спуск со ступеньками в самый настоящий парк Южного побережья. Спуск и подъем уже не казались такими утомительными. Через каждые двадцать метров усталого путника поджидали скамеечки под кипарисами и туями. Журчали родники, воздух, вобравший в себя все богатство целебных запахов, пьянил. В маленьких декоративных озерцах резвились золотистые рыбки. В общем хозяйка задалась целью облагородить принадлежащую ей землю, и это у нее получилось. Бизнес бывшего директора кинотеатра процветал, гостиничный комплекс никогда не пустовал. Владимиру с огромным трудом, прибегнув к помощи Арсена, удалось купить себе путевку. Одноместный номер стоил достаточно дорого, однако никто на цены не жаловался. Он включал в себя ванну и санузел, телевизор и видеоплеер, мягкую кровать, стол, тумбочку, шкаф и несколько стульев, а маленький балкончик вмещал шезлонг, лежа в котором Гоголев и собирался писать свой шедевр.

Прибыв вечером на Тигровый мыс, Владимир не сомневался: теперь работа будет спориться. Море и горы вдохновляли всех великих людей. Он разобрал сумку, бережно поставил ноутбук на стол, развесил в шкафу рубашки и джинсы, облачился в шорты и футболку и, перекинув через плечо полотенце, побежал на пляж. Спуск и подъем его не пугали. Он с радостью вдыхал неповторимый воздух и наслаждался красотой окружающей природы. «Если это не рай, – думал заместитель главного редактора, – то что-то очень близкое к нему». На пляже он бросил на гальку шорты и поплыл к скале. Море ласкало его, снимая усталость и облегчая душевную боль. Взобравшись на заросший морской травой камень, он смотрел, как белые чайки плавно парят над тихой водой, изредка хватая зазевавшуюся рыбешку. Как хорошо и как спокойно было вокруг! Почувствовав, что замерзает (июньские ночи еще холодны), он прыгнул в воду и поплыл назад. Ему казалось: он получил такой заряд энергии, что его хватит до конца лета. Нет, здесь у него непременно родится прекрасный роман! Надо только успокоиться, не пороть горячку и ждать.

– Это ваши вещи? – Гоголев уже шел к месту, где оставил одежду, думая о своем, и тут какая-то женщина бесцеремонно вклинилась своим вопросом в течение его мыслей.

– Да, а в чем дело? – окрысился он и поднял к ней лицо, по которому стекали капли морской воды. Они мешали ему разглядеть незнакомку, нарушившую его уединение. Дама не растерялась:

– Я отдыхала неподалеку и решила посторожить ваши доспехи, – усмехнулась она. – У вас в кармане шорт постоянно звонит мобильный, а по берегу бродит самая разная публика. Вы же не ручаетесь, что все они честны, как Карл Маркс?

Гоголев хлопнул себя по мокрым волосам. Телефон, черт возьми! Как он мог взять его с собой! Ведь оставил же портмоне в гостинице!

– Большое вам спасибо, – улыбнулся он. – Извините за грубость.

– Проехали. – Женщина развернулась и пошла к подъему.

Светившее прямо в глаза солнце помешало ему разглядеть ее лицо, и Гоголев не успел определить возраст дамы. Впрочем, возможно, это ему и в противном случае не удалось бы. Незнакомка была в шляпе с широкими полями и в огромных солнцезащитных очках. А вот фигура ее пришлась бы по вкусу самому строгому ценителю женской красоты. Высокий рост, стройные длинные ноги (их почти не скрывала длинная полупрозрачная юбка), узкие бедра, широкие плечи. Владимир не собирался знакомиться с женщинами, однако к этой даме он сразу почувствовал интерес. Кто она такая? Откуда приехала и с кем? Он хотел было догнать ее и поблагодарить, однако незнакомка быстро поднималась по ступенькам, словно не желая, чтобы кто-нибудь присоединялся к ней.

«А в конце концов, какое мне до нее дело!» – решил Владимир и замедлил шаги. Когда он добрался до гостиницы, полная хозяйка любезно созывала всех на ужин, оказавшийся превосходным.

* * *

Надышавшись свежим морским воздухом, Владимир в эту ночь спал так крепко, как ему давно уже не удавалось. Тревожные мысли испарились, как капли морской воды на коже под палящими лучами солнца. Утром он встал бодрым, отдохнувшим и сразу вышел на балкон, вдыхая воздух полной грудью. Капельки росы алмазами сверкали на кустах можжевельника, на светло-зеленых стеблях камыша, на еще не раскрывшихся голубых цветах цикория. Спокойное ровное море искрилось золотистыми бликами. Ровные дорожки теплого течения заметными полосами пересекали водную гладь. Владимир зевнул и потянулся. Какая благодать!

Часы показывали ровно шесть. До завтрака оставалась еще уйма времени, и Гоголев открыл ноутбук, намереваясь начать новый роман. Итак, о чем же он будет? В нем, несомненно, воплотится все, о чем ему говорил Арсен. Владимир напрягся и принялся мучительно размышлять. С каждой минутой его лицо становилось все мрачнее и мрачнее. В голову ничего не приходило, ни единая зацепка не посетила воображение молодого писателя. Благодушное настроение Гоголева постепенно сменялось досадой и горечью. Он не может написать ни строчки! Неужели он – бездарь?

Промаявшись таким образом полтора часа подряд, Владимир со злостью захлопнул крышку ноутбука и стал собираться на завтрак. Надо же! За столько времени чистый лист в окне не испортило даже заглавие! Он снова вышел на балкон, чтобы снять с веревки высохшие полотенца и плавки, и опять взглянул на море. Природа действовала на него, как успокоительное лекарство. Пессимистический настрой вновь сменился оптимизмом. Гоголев вспомнил, что сказал Авдолян, отправляя его сюда. Нужно, мол, подлечить нервную систему, и тогда все пойдет как по маслу. А он не пробыл здесь и дня! Это слишком маленький срок. Нет, все еще впереди. Нужно просто плыть по течению, и вдохновение придет само. Гоголев подошел к зеркалу, провел расческой по растрепавшимся за ночь волосам и стал собираться на завтрак.

Глава 8

Хозяйка гостиницы, Кристина Рудольфовна Штрек, держала прекрасных поваров, ублажавших желудки клиентов разнообразными вкусными блюдами. Порции поражали своими огромными размерами. Наверное, женщина знала: свежий воздух возбуждает аппетит. Наевшись до отвала, Гоголев отправился на пляж и провел там три часа. Солнце палило нещадно. Отдыхающие прятались в тени кустов, под огромными зонтами и тентами. Заместитель главного редактора не запасся ни одним из этих предметов, и скоро его кожа запеклась, как будто ему поставили горчичники на длительное время. Владимир еще раз окунулся и стал подниматься по ступенькам. Ноги, натруженные еще вчера, сильно болели, пот градом катился по его лицу. Преодолев четыре пролета, он привалился к стволу каштана, ржавого от жары, и радостно вскрикнул. В зарослях старого миндаля и густых кустах отцветшей еще в мае сирени пряталась скамеечка. Вот где передохнет его усталое тело! Володя решительно направился к ней и вдруг резко остановился. На краю деревянной лавочки, уже облюбованной им, сидела женщина и читала книгу. Гоголев заскрежетал зубами. Он ни с кем не собирался делить свой отдых!

«Подняться выше?» – мелькнула мысль. Наверное, Владимир так бы и поступил, однако ноги уже не слушались и против воли понесли его к исцарапанной ножом скамейке. Бросив недобрый взгляд на незнакомку, на мгновение оторвавшуюся от чтения, он присел рядом и уставился на море.

– А я думала, вы все-таки поздороваетесь, – послышался мягкий голос.

Владимир обернулся. Дама ласково улыбалась ему.

– А мы знакомы? – буркнул мужчина.

– Вчера я спасла ваш мобильный. Надеюсь, в ваших карманах было хоть немного денег, тогда у меня на душе станет еще радостнее, – не растерявшись, ответила она.

– Ах, это вы!

Теперь Гоголев мог разглядеть ее лицо. В отличие от фигуры, оно не было привлекательным и не вызывало желания познакомиться с дамой. Красивым был разве что мягкий овал этого лица, приятно поражавший своей приятной округлостью, однако все портили рыжие веснушки, как семена пшеницы, усеявшие белую кожу, уже успевшую облупиться, короткий вздернутый нос с розовым кончиком, узкие маленькие глаза цвета меда и тонкие губы. Из-под пестрого платка, которым его новая знакомая повязала голову, выбивались светлые волосы. Владимир дал ей лет сорок, хотя, возможно, дама просто прекрасно выглядела. Ухоженные ногти с французским маникюром и причудливой росписью – и на руках, и ногах – удивляли. Зачем тратить на это деньги, если ты отправилась вовсе не на европейский курорт?

– Кажется, я вчера забыл вас поблагодарить, – наконец решился Владимир. – Кто знает, что бы стало с моим телефоном, если бы не ваша бдительность. Вы тоже отдыхаете в гостинице «Тигровый мыс»?

– Да. – Она обнажила в улыбке прекрасные зубы – хорошую работу частного стоматолога. – Меня зовут Диана. А вас?

– Меня – Владимир.

Диана поправила платок.

– Вы, конечно, живете у моря.

– Почему вы так решили?

Она тут же ответила:

– Вы прекрасно плаваете. Так я не ошиблась?

– Нет, – усмехнулся он. – Я житель этого города.

– И отдыхаете в его пределах?

Гоголев пожал плечами:

– Что поделаешь! Я люблю это место!

Диана кивнула:

– Место действительно потрясающее. Однажды я приехала сюда по делам и влюбилась в Тигровый мыс. Теперь каждое лето здесь отдыхаю, хотя у меня достаточно денег, чтобы уединиться на каком-нибудь острове. – Женщина закрыла книгу и отложила ее в сторону. Гоголев понял: ей хотелось поговорить, и странно: он испытывал то же желание, хотя еще минуту назад готов был придушить любого, кто нарушил бы его уединение.

– А вы откуда приехали? – с интересом спросил заместитель главного редактора.

Она махнула рукой:

– Из маленького городка в средней полосе России. Его не отыщешь на карте, и вы наверняка о нем не слышали. Ничего примечательного.

– Почему же вы там живете?

Диана хмыкнула:

– Это вы о моих деньгах? Да, я могу переехать хоть на Канары, однако это мой родной город, и мне там нравится. У меня небольшая, но прекрасно обставленная квартира, дачу я намеренно не покупаю (на ней некому работать, а наемным работникам я не доверяю). Еще у меня свой бизнес, хорошо налаженный, есть друзья и товарищи. Поверьте, богатый человек не всегда живет в царских хоромах на райских островах.

– Понятно. – И Владимир задал вопрос, вертевшийся у него на языке: – Вы живете одна? Без мужа?

Она расхохоталась:

– В самую точку! Я три раза была замужем. От первого супруга, военного, у меня остались воспоминания о Дальнем Востоке. Он служил на флоте, а познакомились мы в нашем городишке. Муж приехал в гости к товарищу в отпуск, увидел меня в магазине – и влюбился. Мне казалось, что я тоже не осталась к нему равнодушной. Когда он уехал, письма от него приходили чуть ли не каждый день. А потом я окончила техникум, он – военное училище, и мы сыграли свадьбу. Так я оказалась на Дальнем Востоке, в поселке Шкотово. Сначала все шло хорошо, потом грянула перестройка, в армии и на флоте пошли сокращения. Муж сразу уволился, сказав, что займется бизнесом, – женщина горько усмехнулась. – В результате, бизнесом занялась я, а он лежал на диване и разглагольствовал о том, как трудно порядочным людям найти себя в новой жизни. Наконец его нытье мне надоело. Проще сказать, я устала тащить его на себе. Во Владивостоке у меня был маленький магазинчик с обувью, я переехала туда, подала на развод и сняла квартиру. Там и состоялось знакомство с моим вторым мужем – штурманом дальнего плавания. Он ворвался в мою жизнь, как ураган, осыпая меня подарками и деньгами. Я уже забыла о таком отношении к себе и согласилась расписаться с ним, – уголки ее рта скривились. – И это было ошибкой. Он оказался неплохим человеком, но пил запоем. Я все ждала, когда его спишут на берег, и с ужасом думала, как останусь вдвоем с хроническим алкоголиком. Однако судьба распорядилась иначе. В Африке он заболел малярией и умер. Я решила: Дальний Восток приносит мне одни несчастья, вернулась в родной город и на все деньги, которые у меня были, купила маленький обувной магазин. Поставщикам я заказывала только дорогую и качественную продукцию, у меня появились постоянные клиенты, и я открыла второй магазин. Тут-то и появился в моей жизни третий муж – предприниматель, неплохой человек, умерший не своей смертью в лихие девяностые. Теперь я – богатая вдова. Деньги у меня есть, поклонники тоже, да только я не тороплюсь замуж. Пока что одиночество мне еще не наскучило. – Диана пристально посмотрела на Владимира. – А вы женаты?