Имбирное облако

– Можешь, не продолжать, – остановил Шишкина Агапов. – Видели мы, как ты ее в оборот взял. И не нукай! Не лошадь.

– Так она!..

– Истерика у нее случилась, когда она узнала, что в квартире труп, а Кравцова в больнице, – объяснил зачем-то Спицын – все и без него это слышали, видели и понимали. – Она сказала, что семья положительная во всех отношениях: ни криков, ни скандалов. Правда, жили довольно уединенно, гостей особенно не звали. Но соседка сама живет здесь недолго. Не так давно переехала. Так вот, она видела, что 12 сентября Кравцов уехал. Вышла мусор выбросить и застала супругов у двери с чемоданом. Соседку это удивило, потому что они недавно с отдыха вернулись. Она и поинтересовалась, куда это они опять намылились. Кравцов ей объяснил, что едет один, по работе. Попросил, чтобы она за женой приглядывала. В шутку, конечно. Только теперь соседке не до смеха.

– Ага! – вновь влез Шишкин. – В общем, хоть Кравцов и в шутку свою просьбу высказал, но соседка в его словах вроде как подтекст услышала. Глупо, конечно, но представляете теперь состояние несчастной старухи? Ох уж ей лихо! Винит она себя, значит, во всем. Говорит, как же я теперь буду Олегу Геннадиевичу в глаза смотреть? Зачем я только поехала в дом отдыха этот проклятый? Если бы, говорит, осталась, смогла бы своевременно известить милицию – перегородки в квартирах тонкие, слышно даже, как сосед за стенкой чихает. А я, значит, задумался. Дай, думаю, ее про путевку расспрошу. Нищета в доме страшная, непохоже, что старуха в состоянии по домам отдыха мотаться. Она мне и говорит, что путевку неожиданно по почте получила, вроде как из Фонда социальной защиты населения, причем совершенно бесплатно. Она инвалид, никуда не выходит. Ну, я и подумал, что ее специально кто-то отослал. У меня у самого мама инвалид, но она сроду ничего бесплатно не получала, положенное лекарство, и то с кровью вырывать приходится…

– Стоп! – прервал Шишкина Сергей. Спицын растерянно заморгал. Участковый снова покраснел.

– Проверить надо бы информацию, – бодро сказал Инфузорий. – Пойду ее опрошу и протокольчик составлю.

Инфузорий впервые обрадовался и ломанулся в соседнюю квартиру.

– Гоблин, – шепнул себе под нос Спицын вдогонку следователю. Шишкин услышал и побледнел.

Пока следователь опрашивал свидетельницу, оперативные мероприятия шли полным ходом. Занялись записями автоответчика. Телефон стоял в прихожей на трюмо с большим зеркалом, которое подходило к спальному гарнитуру. Казалось, что этот предмет мебели оказался в довольно просторной прихожей случайно. Вероятно, хозяева не рассчитали размеров спальни, и трюмо не влезло в комнату. «Еще бы, – недовольно подумал Быстров, – впихнули в спальню не кровать, а настоящий сексодром». Кроме телефона, на гладкой блестящей поверхности трюмо красовались всевозможные бутылочки с парфюмом. Полина Кравцова, видимо, очень любила духи. Рядом с трюмо расположился маленький толстопузый диванчик, обитый полосатым шелком, на нем-то и пристроился Быстров.

На автоответчике было всего два звонка, датированных 19 сентября. Первый, как понял Быстров, был от мужа Полины.

«Котенок, жаль, что не застал тебя дома. У меня все хорошо. К моему большому разочарованию, завтра не смогу связаться с тобой – ты знаешь, почему. Но я помню о твоем дне и, как только появится возможность, позвоню тебе. Люблю. Целую».

Сергей слушал этот приятный мужской голос, и в его душе поднималось необъяснимое чувство раздражения, с каждым словом оно усиливалось, и, неожиданно для самого себя, он резко выпалил:

– Козел! Мотается непонятно где, а жена в больнице кровью истекает.

Спицын ошалело посмотрел на Сергея. Мгновение длилось размышление по поводу странного поведения друга, и, когда Иван понял причину, у него возникло непреодолимое желание съязвить. С языка уже были готовы сорваться ядовитые замечания, но внезапно где-то в глубине его подсознания всколыхнулась интуитивная мысль – ничего говорить нельзя. Сработал элементарный инстинкт самосохранения, и поэтому, подавив коварные помыслы, он трусливо промолчал и перемотал кассету на следующий звонок.

Второе сообщение было от некоего Валерия.

«Привет! Это Валера. Сделал все, что ты просила. Вылетаю в Москву, и мы все обсудим. С наступающим тебя. Я приготовил для тебя сюрприз. Ты точно обрадуешься, когда его…»

Связь оборвалась. На кассете послышались короткие гудки.

– Когда его – чего? – спросил Иван.

– Слушай, не изъясняйся ты, как Шишкин, – раздраженно сказал Сергей, пытаясь понять, что так сильно его беспокоит. Он перемотал кассету, еще раз прослушал сообщения и спросил:

– Какое сегодня число?

– 21 сентября.

– Иван, 20 сентября, то есть вчера, когда все случилось, был ее день рождения!

– Опаньки…. – Спицын ошарашенно уставился на Сергея. – Красиво девочка день рождения отпраздновала, ничего не скажешь! Крымов что-то про подарочный пакет говорил…

– Да, похоже, что в нем был подарок для Полины Кравцовой. Правда, не ясно, ждала она кого-нибудь в гости или нет. В холодильнике вроде ничего особенного из продуктов, стандартный набор, разве что банка икры закрытая. Но, может быть, они икру каждый день едят.

– Ложками, – добавил Иван и мечтательно вздохнул.

Они вышли на улицу и сели у подъезда на лавочку. Закурили. Некоторое время сидели молча. Сергей докурил сигарету до половины, щелчком отправил окурок в урну.

– Теперь слушай, что я думаю по этому поводу, – начал майор. – Тот, кто это сделал, выбрал этот день намеренно. Есть в таком поступке что-то ритуальное… Обстановка в спальне, все эти ароматические свечи, расставленные повсюду, черный шелк на кровати – об этом позаботился маньяк. Остальные комплекты постельного белья в шкафу: ситец, сатин, хлопок с кружевами – все в светлых пастельных тонах. Потом – пустая спортивная сумка, которую мы в шкафу обнаружили. Изнутри на прокладке, по словам Крымова, следы воска. Похоже, в этой сумке преступник и принес белье, свечи и веревку. Также у него был дубликат ключа от квартиры. Но самое важное: ему было известно, что в свой день рождения Кравцова будет дома одна! В день рождения принято собирать гостей. Откуда он мог знать, что девушка не будет отмечать свой праздник? Я уверен, именно этот человек организовал путевку для соседки, чтобы избавиться от единственной свидетельницы. Вывод очевиден: насильник либо тщательно и давно следил за девушкой, либо знал ее лично. Он хорошо подготовился, постарался скрыть свое лицо и не оставил отпечатков пальцев. Но что совершенно непонятно – преступник не использовал презерватив.

– Может, хотел заразить девушку каким-нибудь венерическим заболеванием? – предположил Иван.

– Эту версию проверим, когда результат вскрытия будет готов, – поморщился Быстров. – А пока нам нужно перетрясти все связи Полины Кравцовой и внимательно проследить – не пропал ли кто-нибудь из ее окружения? Это все. Пойдем, я тебя до метро подброшу. До дома, извини, не могу. Хочу в больницу заскочить, справиться о состоянии девушки и с врачом побеседовать.

– До метро не надо, а до продуктового магазина подбрось, – сказал Иван, отряхивая колени. Во время разговора он даже не заметил, что несколько раз стряхнул пепел себе на брюки.

– Что, пивка захотелось? – спросил Сергей, с тоской косясь на свой автомобиль. – Около метро палаток навалом – там и купишь.

– С пивом придется повременить. Дело у меня одно есть, – опроверг догадку Быстрова Иван.

– И что это за дело у тебя в продуктовом магазине? – удивленно спросил Быстров.

– Неважно. Потом как-нибудь расскажу, – задумчиво ответил Иван, пытаясь поудобнее устроить свой зад на сиденье автомобиля и в очередной раз перелистывая странички элегантной кожаной книжки с золотым тиснением.

– Потом так потом, – не стал спорить Сергей и нажал на педаль газа. – Ну что там интересного? – спросил майор.

– Исключительно необщительная дама. В записной книжке только четыре телефона, и практически все принадлежат мужикам, – радостно доложил Спицын. Быстров непроизвольно поморщился, информация, выданная Иваном, подняла в душе новую волну раздражения. Да что ж это такое с ним? Точно, осень виновата, осень, которая некстати. – Телефонов, конечно, больше: магазины, салоны и прочая дребедень, – продолжил разъяснения Иван, – но это просто полезная информация. Вот смотри – только четыре телефона, где указаны фамилии и имена.

– Я на дорогу гляжу, сам смотри, – огрызнулся Сергей Федорович.

– Бабу тебе надо, – вдруг сказал Спицын.

– Чего?! – Быстров с трудом удержал руль, ошалев от подобного заявления друга.

– Так, что там у нас, – торопливо сменил тему Иван. – Юденич Филипп Германович, в скобках стоит Ю – может, юрист, может, еще кто. Следующий – Яковлев Валерий Аркадьевич, в скобках ничего не стоит, зато указан бостонский адрес и телефон.

– Валерий Яковлев. Не его ли звонок записан на автоответчике? Интересно…

– Дальше слушай, версии после будем строить. Затем – Шварц Семен Карлович, в скобках стоит Г – кроме как гинеколог, ничего не приходит в голову.

– Мне, например, приходит много разных ассоциаций, но это я так… к слову, – хмыкнул Быстров. Спицын гоготнул и торжественно произнес:

– И, наконец, единственная женщина – Алла, без фамилии. Телефон указан мобильный.

– Начни, пожалуй, с этой Аллы, наверняка подруга. Выясни у нее, где муж Полины и кто такие эти Ю и Г, а я займусь родителями Кравцовой. Пока все, если не считать проблемы с запароленным компьютером.

– С компьютером, положим, проблему я решу уже завтра. Есть у меня человек, который эту машину за пять минут вскроет.

– Знаю, знаю я твоего человека. Как, кстати, она поживает? Все так же лазает по чужим сетям? – ехидно спросил Быстров.

– Лена работает в большой компьютерной фирме и ничем противозаконным не занимается, – разозлился Иван.

«В расчете», – порадовался Быстров. Спицын сильно комплексовал по поводу прошлого своей дамы сердца. Иван познакомился с Леной, когда она проходила как одна из подозреваемых по громкому делу о взломе банковских счетов, и влюбился. Пока шло расследование, Иван крепился, не выказывая своих чувств, но как только Лена из разряда подозреваемых перешла в разряд свидетелей, Спицын сломался и признался Лене в любви. Девушка ответила ему взаимностью. И хотя причастность подруги Ивана к делу была не доказана, сотрудники безбожно издевались над Спицыным за связь с «криминальным элементом».

– Шучу я, не злись, – примирительно сказал Быстров. И притормозил у магазина.

Глава 5

Интимные подробности

До больницы Сергей добрался быстро, но внутрь входить не спешил. Он думал о Полине Кравцовой, девушке с пленительными зелеными глазами. Почему он медлил, Быстров не понимал и, нахохлившись, как замерзший воробей, сидел в машине и хмуро смотрел через окно на двери больницы. Время шло, дольше тянуть было нельзя.

Заспанный охранник внимательно рассмотрел его служебное удостоверение и подробно объяснил, как пройти в нужное отделение.

Сергей шел по темным пустынным коридорам больницы и думал о том, какой вопрос он задаст врачу в первую очередь, а какой, самый неприятный, оставит на потом. В воздухе витал резкий запах хлорки, лекарств и горя. По роду своей деятельности Быстрову часто приходилось посещать медицинские учреждения, все они сильно отличались друг от друга, но пахло везде одинаково, и он ненавидел этот запах.

– Кого-то ищете, мужчина? – окликнула Быстрова молоденькая медсестричка, оценивающе окинула его взглядом и кокетливо улыбнулась.

Обычно Сергей не упускал возможности пофлиртовать, но сегодня откровенные заигрывания девушки его просто взбесили. «Кругом горе, а эта крашеная мымра тут мужиков снимает», – подумал он и, сунув под нос девицы свое удостоверение, прорычал:

– Я ищу Соколову Татьяну Игоревну. Срочно.

– По коридору направо, вторая дверь от окна, – лениво объяснила девушка, моментально теряя к Сергею интерес, и ворчливо добавила уже вслед удаляющемуся Быстрову: – Шляются, понимаешь, всякие по ночам – людям отдыхать мешают!

Сергей нашел нужную дверь и остановился в нерешительности. Ему действительно было неловко беспокоить доктора в столь позднее время. Майор постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу, и наконец осторожно постучал.

– Войдите, – раздался неожиданно бодрый голос из кабинета. Быстров с облегчением вздохнул и распахнул дверь.

В кабинете было достаточно просто, но уютно: много цветов в горшочках занимали весь подоконник, на окне висели занавески приятного нежно-голубого цвета, того же цвета были и стены. Небольшая настольная лампа рассеивала мягкий приглушенный свет. Интерьер портил только маленький потертый диванчик, стоящий рядом с массивным письменным столом.

Доктор сидела за столом и что-то писала.

– Меня зовут Быстров Сергей Федорович, я из милиции, – представился он, пытаясь привлечь внимание женщины.

– Вы по поводу девушки, которую сегодня привезли, так? – оторвавшись от своего занятия, спросила Соколова.

Татьяна Игоревна ему понравилась. Аккуратная прическа, очки в тонкой оправе, доброжелательный взгляд. Очевидно, ее любят пациенты, подумал Быстров. Лицо доктора излучало тепло и умиротворенность, внушало веру в то, что все будет хорошо.

– Вы проходите, – спохватилась она. – Присаживайтесь – в ногах правды нет. Тоже, наверное, целый день крутитесь. Кофе хотите?

– С удовольствием, – с благодарностью согласился Сергей, усаживаясь на стул. Он действительно устал за этот день. Ноги гудели, безумно хотелось спать. Предложенный кофе был как раз кстати.

Она поднялась и засуетилась у маленького столика с чайником. Быстров изумленно посмотрел на доктора. Соколова оказалась очень высокой. Рост под два метра, не меньше. «Секция баскетбола в школе», – мелькнуло в голове. Его взгляд вновь упал на маленький диванчик, и он невольно улыбнулся. Сразу стало понятно, почему доктор бодрствует в столь позднее время. Она уловила направление его взгляда.

– В моем кабинете идет ремонт, вот и приходится занимать эту комнатку и кое-как устраиваться с ночевкой. А вы, наверное, сидите и думаете: как такая каланча умудряется уместиться на этом лилипутском диване? – с иронией спросила Татьяна Игоревна.

– Ну что вы, – смутился Быстров.

– Ладно, не оправдывайтесь. Я уже привыкла, – доброжелательно сказала Соколова, поставила перед Сергеем горячий ароматный напиток, открытую пачку с сахаром и села обратно за стол. – Если хотите – курите. Сама-то я бросила, но табачный дым вдыхать обожаю, хотя это и вредно.

– Раз так, если вам будет приятно, то я с радостью предоставлю вам эту возможность, – пошутил Сергей, закуривая сигарету. Затянулся, но дым все же выдул в сторону, смолить в лицо даме он не представлял для себя возможным.

– Можете считать, я оценила вашу шутку, – улыбнулась доктор. – Теперь о девушке. – Лицо Соколовой стало серьезным. – В настоящий момент Кравцова находится без сознания, но прогноз благоприятный. Организм молодой и здоровый, и, я думаю, скоро она придет в себя. Опасение вызывает только душевное состояние. Несомненно, как только Кравцова очнется, ей понадобится помощь психолога.

– Скажите, Татьяна Игоревна, есть ли вероятность того, что Полина Кравцова принимала наркотики?

– Думаю, что нет. На руках нет следов от уколов, печень совершенно здорова.

– Значит, в крови не обнаружены следы наркотических веществ?

– Ни наркотиков, ни психотропных препаратов, ни алкоголя.

– Понимаете, Татьяна Игоревна, Полина Кравцова сама позвонила в милицию и сообщила о происшествии, но не сразу, а спустя пятнадцать часов после убийства, и для меня загадка: почему она так долго ждала? Возможно, она была накачана каким-то наркотиком или психотропным препаратом или, наоборот, ждала, когда следы наркотика, который она приняла, исчезнут из организма. Теперь, чтобы выяснить ответ на последний вопрос, мне необходимо знать: могла ли девушка просто «играть» с любовником и никакого изнасилования не было, а был половой акт в извращенной форме? Я понимаю, звучит это ужасно, но…

– Ну почему же… Подобное встречается гораздо чаще, чем вы можете себе представить, – перебила его Соколова, и у Сергея все похолодело внутри. – Но в данном случае это не так. Утверждаю как гинеколог с двадцатилетним стажем.

Сергей с облегчением вздохнул, с сердца словно камень свалился: последняя его версия подтвердилась, и теперь он будет землю рыть, чтобы найти хоть что-нибудь, что впоследствии поможет снять с девушки все обвинения, которые собирался выдвинуть против нее следователь Агапов.

– При играх такого рода, – объясняла Татьяна Игоревна, – не бывает подобных повреждений. Смею вас уверить, никакого удовольствия Полина Кравцова от полового акта не получила. Внутренние разрывы слизистой половых органов говорят о том, что в момент сексуального контакта Полина Кравцова не была в состоянии возбуждения. Понимаете, когда женщина возбуждена, то… Да что это я вам так подробно все рассказываю? Вы и сами давно все знаете, не мальчик уже, – рассмеялась Татьяна Игоревна и лукаво посмотрела на красного Быстрова. А ему вдруг захотелось провалиться сквозь землю или выйти из кабинета. Доктор повеселилась еще какое-то время, наблюдая за смущением Быстрова, и продолжила: – Если вы еще сомневаетесь, Сергей Федорович, то я приведу вам последний, на мой взгляд, самый веский аргумент в защиту несчастной девушки. Не думаю, что беременная женщина станет развлекаться подобным образом.

– Беременная?!! – ошеломленно переспросил Быстров. – Вы хотите сказать, что Кравцова беременна?

– К сожалению, уже нет. Полина Кравцова потеряла ребенка. Причиной выкидыша мог послужить стресс, вызванный изнасилованием, механическое воздействие или то необъяснимое состояние организма, в котором девушка пребывала, когда это случилось.

– Что вы имеете в виду?

– Как я уже говорила ранее, наркотиков и психотропных препаратов в крови Кравцовой не обнаружено, но наблюдается какой-то бешеный гормональный взрыв. Будто кто-то специально ввел в организм огромное количество гормонов или спровоцировал их выработку. По всей вероятности, именно это и вызвало выкидыш. Больше ничего по этому поводу сказать не могу. Сама ничего не понимаю.

Сергей простился с Татьяной Игоревной и, поблагодарив ее за консультацию и кофе, поехал домой. Соколова пообещала незамедлительно связаться с ним, как только Полина Кравцова очнется. Он вел машину и пытался анализировать, что дает последняя полученная от доктора информация, но так же, как и Татьяна Игоревна, решительно ничего не понимал. В голове все перемешалось. «Почему Полина Кравцова на вопрос о том, знает ли она человека, который над ней надругался, ответила неопределенным словом «возможно»? Какой смысл она вкладывала в свои слова? Была не уверена, что знает его? Или просто была не в себе. А эта ее фраза: «Я придумала его»?

– Не могла кого-нибудь получше придумать, – буркнул Сергей. – Материализация мысли какая-то… Просто дурь!

Нет, Кравцова определенно была не в себе. Теперь в деле появились непонятные гормоны. Они-то каким боком здесь затесались? Если уж врач не может ответить на этот вопрос, то он и подавно бессилен объяснить их наличие в крови девушки. Надо ждать, когда Полина очнется, и многое станет понятно. А пока можно заняться выяснением личности погибшего маньяка, но это завтра. Сейчас же он планировал поехать домой спать, потому что курить трубку ему вдруг резко расхотелось. Отказ от вожделенной, запланированной на этот вечер трубки здравому объяснению не поддавался. Когда он подъехал к дому, то заметил за собой еще одну странность: из его рассуждений о потерпевшей исчезла фамилия девушки, осталось только имя, необыкновенное мелодичное имя – Полина.

Глава 6

Упущенная деталь

22 сентября

Сергей проснулся от нестерпимого чувства голода. Желудок сжимался и недовольно урчал, упрекая своего владельца в невнимательности и отвратительном к себе отношении. Надо заметить, упрекать было за что. Если не считать того, что утром в него наскоро затолкали подгоревшую пересоленную яичницу, отвратительный кофе в первой половине дня и кофе более сносного качества, но очень горячий – вечером, то о нем просто забыли. Месть была коварна. Желудок терпеливо ждал всю ночь и взбунтовался лишь под утро, но зато за целый час до звонка будильника.

Быстров неохотно встал и отправился наводить ревизию в холодильнике.

– Пусто, – разочарованно сказал Сергей Федорович, оглядывая голые полки «Стинола». В ответ желудок жалобно булькнул.

В ветхих кухонных шкафчиках, кроме пачки йодированной соли и банки растворимого кофе, тоже ничего не оказалось. «Даже сахар уволокла, зараза», – с грустью подумал майор и тяжело вздохнул.

Сей нелицеприятный эпитет был адресован бывшей подружке, которая пару дней тому назад покинула его и лишила продовольственного запаса. Из вредности, конечно же. Осуждать «бывшую» всерьез Быстров не смел, он никогда не осуждал женщин, которые от него уходили. К тому же подружка была редким исключением в его карьере по завоеванию женского пола. С рыжеволосой пышкой Лолой он познакомился не в кафе, а в магазине. Лолочка работала продавцом в колбасном отделе, носила белоснежный передник и глубокое декольте. Глядя в это декольте, Быстров сглотнул слюну, попросил нарезать ему двести граммов «Докторской» и добавил жалостливо, что очень хочет есть. Видок у Сергея Федоровича при этом был действительно несчастный, потому что есть он хотел на самом деле, и очень сильно. Лолочка тут же расчувствовалась, сообщила, что кушать всухомятку вредно, тонко настругала колбаски, вручила ему кулек и сердобольно пообещала накормить Быстрова горячим, как только закончится ее смена. Обещание она свое выполнила и даже перевыполнила. Вечером состоялось их первое «сытое» свидание, а через неделю после знакомства Лола уже стояла на пороге его квартиры, держа в одной руке чемодан со своими вещами, а в другой – пакет с продуктами. Отвергнуть Лолу он не смог. Дома запахало ароматными кулебяками и свежеиспеченными пирожками с капустой. На голом кухонном окне появились веселенькие занавески в цветочек, а в ванной – зубная щетка пышечки, разноцветные полотенца и огромное количество баночек и тюбиков с непонятным содержимым. Она была тихой и аккуратной, великолепно подходила ему в постели и, вероятно, стала бы идеальной женой, если бы не ее безграничная тупость. Когда майор возвращался домой с работы и садился вкушать ее кулинарные шедевры, она присаживалась напротив и, подперев подбородок ладонями, живо и очень настойчиво интересовалась его служебными делами. Более всего подругу жизни интересовали трупы, на которые успел выехать за день Быстров. За столом отвечать на подобные вопросы не хотелось, настроение портилось, аппетит пропадал. Но это еще полбеды. Был у Лолы заскок и посерьезнее. Она по-особому проверяла готовность спагетти. Происходило это примерно так: наманикюренными ноготками Лола вытаскивала макаронину из кипящей кастрюли и резко подбрасывала макаронное изделие вверх. Сырая макаронина непременно падала на пол, готовая – прилипала к потолку. Способ был верным на сто процентов – за время жизни с Лолой Сергей не ел недоваренных спагетти ни разу. Первое время странная привычка Лолы его даже забавляла, до тех пор, пока потолок кухни не превратился черт знает во что и Лола, нежно обвив шею Быстрова и щебеча ласковые слова, не подвела его к стремянке и не вложила в руку скребок.

Странно, размышлял Быстров, а ведь он заметил, что она ушла, только сегодня, когда не обнаружил в холодильнике продуктов. Не обратил внимания на то, что на окне отсутствуют занавески и опустела ванная. Какой бессердечный он, однако! Невероятно, как это Лола доперла своими куриными мозгами, что не нужна ему? Ведь он не гнал любовницу.

Он просто перестал ее замечать. Так было со всеми его предыдущими женщинами. Сергей был благодарен Лоле за то, что она, единственная из всех, ушла тихо, не устраивая сцен и не предъявляя претензий. Продукты, впрочем, было жаль.

Свист чайника прервал воспоминания о Лоле навсегда.

Мерзкий несладкий кофе на время утихомирил желудок. Быстров переоделся и стремительно выскочил на улицу. На работе его ждала почти полная пачка печенья «Юбилейное». Воспоминание о печенье придало его шагу несвойственное для раннего утра ускорение.

* * *

Что может смутить современного мужчину, к тому же опера убойного отдела? Иван Спицын думал, что ничего. До сегодняшнего дня, пока не оказался в женской консультации. В холле проходила рекламная акция, и симпатичная девушка в блестящем комбинезоне тут же вручила ему упаковку гигиенических прокладок.

– Спасибо, – прорычал Иван и попытался вернуть щедрый дар. Однако ничего не вышло, девушка упорно не хотела брать презент обратно и с широкой улыбкой громко тарахтела о крылышках и прочих достоинствах изделия. Либо была полной дурой, либо просто издевалась! Скорее второе, потому что вокруг стали собираться женщины, поглядывать на него с интересом и хихикать. Пришлось затолкать предметы женской гигиены в карман и бежать. Привычный цвет лица к нему вернулся только на третьем этаже, где располагался кабинет Шварца Семена Карловича, обозначенного в записной книжке Кравцовой буквой Г. У кабинета никого не было, Иван постучался, открыл дверь и тут же захлопнул – цвет лица капитана снова изменился. Доктор осматривал пациентку, но дверь на ключ не посчитал нужным закрыть. А зачем, действительно, ее закрывать? Если кругом одни бабы и большинство – в интересном положении? Спицын огляделся: никогда в жизни ему еще не приходилось видеть такое количество беременных женщин. Это ж мрак какой-то!