Менты таких не трогают

– Что? – не поняла девушка.

В этот момент Пушкарь пришел в движение и молниеносно ударил рукой по стволу обреза. Инна нажала на спуск, но послышался только холостой щелчок.

– Иди на хрен, говорю! – заорал на нее Пушкарь.

И снова ударил – на этот раз рукой по лицу. Наотмашь, внешней стороной ладони по щеке. Инну швырнуло в сторону, она попыталась удержаться на ногах, но все же опустилась на землю.

Обрез тоже упал, и Пушкарь его тут же подобрал. Отвел затвор, заглянул внутрь. Патрона там не было, это увидел и Прохор, который подошел к нему.

– Ты откуда такая взялась? – спросил Пушкарь. Он отбросил обрез в сторону, вынул из-за пояса пистолет.

– За своей лопатой пришла, – сказал Прохор.

Инна не спешила подниматься с земли. Сидела, встревоженно смотрела на них и потирала щеку.

– За лопатой?! Она что, видела, как ты у нее лопату увел?

Прохор кивнул.

– А как же мы ей лопату отдадим? Как мы ее закапывать без лопаты будем? – Пушкарь наставил ствол на девушку.

– Зачем закапывать? – Прохор отвел его руку с пистолетом в сторону.

– А что там говорил твой очень хороший знакомый? – Пушкарь сделал шаг в сторону и снова наставил на Инну пистолет.

– Труп в другом месте закопаем. Никто ничего не докажет. – И снова Прохор взял его за правую руку.

– Может, и не докажут. Но проблемы будут.

Пушкарь вырвал руку, но Прохор встал между ним и напуганной девушкой.

– Не убивайте меня, пожалуйста, – дрожащим голосом попросила она.

– Ствол убери!

Прохор пронзительно смотрел на Пушкаря. Ствол пистолета едва не касался его груди. Он мог ударить по нему, обезоружить бандита. Или получить пулю в сердце. Одно из двух. Но Пушкарь предпочел третий вариант.

– Копать будешь ты, – произнес он, опуская руку.

– А я никому ничего не скажу, – подала голос Инна.

– Как ты нас выследила? – спросил Прохор, глянув на нее, как на досадную помеху.

– Я не следила… Просто видела, куда вы свернули…

– Дура!

– Мы тебя сейчас свяжем, – с озадаченным видом проговорил Пушкарь. – И здесь оставим… А потом вернемся… – Он с сомнением глянул на Прохора и, добавив: – Может быть, – покосился на свою руку, в которой держал пистолет.

Прохор понял, о чем он подумал. Действительно, почему бы не убить сразу двух зайцев. Как ни крути, а Прохор такой же опасный свидетель, как и сама Инна.

– Я правда никому ничего не скажу, – тихонько пискнула девушка.

– Никому ничего? – холодно переспросил Пушкарь.

– Честное слово! – Инна приложила к груди обе руки.

В этот момент у него в чехле на поясе зазвонил мобильник. Вынимая трубку, он отошел чуть в сторонку.

– Да…

Это было все, что сказал Пушкарь. Все остальное время он слушал и хмуро кивал. Наконец вернул трубку на место и подошел к Инне, которая уже поднялась на ноги.

– А кому ты можешь нас сдать? – спросил он.

– Никому! – глянув на пистолет в его руке, мотнула она головой.

– С кем ты там на даче?

– Ни с кем.

– Одна?

– Одна.

– А предки?

– Ну, родители сейчас далеко… В Магадане.

– Сидят?

– Работают!

– Когда будут?

– Ну, в сентябре обещали.

– Когда ты в школу пойдешь?

– Какая школа?! Я в институте учусь! На третий курс уже перешла.

– Еще не перешла. Я тебя еще не перевел. Будешь умницей, переведу, пойдешь на третий курс. А нет, здесь останешься…

– Я никому ничего не скажу!

– А на постой нас пустишь?

– На постой?

– На два-три дня. Нам с Прохором на природе пожить надо.

– Ну, живите, конечно.

– Тогда мы связывать тебя не будем… – в раздумье проговорил Пушкарь. – Дома нас будешь ждать… А домой я тебя отвезу…

Он кивком показал на машину, и девушка послушно направилась к ней. Пушкарь помог ей сесть и вернулся к Прохору.

– Эту яму закопай. Новую выроешь. Где-нибудь подальше. Сам напросился. И поглубже закопай. Чтобы никаких следов. А обратно пешком. У Инны пару дней перекантуемся.

– Мне домой надо.

– Ты сегодня новую прописку получил. Твой дом – тюрьма, – хмыкнул Пушкарь, – не забывай об этом.

– Мне позвонить надо.

– Позвонишь… – Пушкарь вынул из чехла мобильник. – Скажешь, что у тебя все в поряде. А где ты сейчас – молчок. И еще. Ствол твой у меня. Если вдруг слиняешь, он у ментов окажется. Пусть они тебя ищут. А мы уже с тобой потом, когда тебя примут, разберемся.

– Не надо меня пугать, – скривил губы Прохор.

– И о девочке подумай. Если ты слиняешь, я с ней церемониться не стану. – Пушкарь провел пальцами по горлу.

– Уговорил.

Прохор позвонил матери, сказал, что встретил армейского друга и пару дней его не будет. А когда Пушкарь уехал, взялся за дело.

Он не стал рыть новую яму, всего лишь углубил старую. И похоронил тело на двух с половиной метрах. Труп закапывал, тщательно трамбуя землю, чтобы она не осела. Остатки земли ссыпал в заросли кустарника, вернул снятый дерн на место, тщательно его уложил. И побрел к дачному поселку. А что ему еще оставалось делать? Пушкарь такой, что действительно мог убить девчонку. И если это случится, ее смерть будет на совести Прохора.

Глава 4

Джип стоял во дворе, впритык к дому. Прохор едва втиснулся в узкое пространство между машиной и стеной, чтобы пройти к крыльцу, на котором стоял Пушкарь. Одной рукой этот тип почесывал живот, а в другой подносил ко рту жареный пирожок.

Калитку открывала Инна, она и вела Прохора в дом. Пушкарь нехотя посторонился, пропуская их.

Дом небольшой, но прихожая не показалась Прохору тесной, и каминный зал немаленький. Камин большой, выложен из крупных камней. На стене – оленья голова, на полу – медвежья шкура.

– Отец из геологической экспедиции привез, – уныло сказала Инна, косо глянув на Пушкаря, который встал в дверях.

– Дочке рога привез, в приданое… – сказал он. – Для мужа.

– Очень смешно, – буркнул Прохор.

– Вместе можете посмеяться. А я пока съезжу кое-куда. Ненадолго… Ворота открой!

– Я открою! – засуетилась Инна.

Она открыла ворота, Пушкарь выехал со двора, рванул вдоль по улице. Прохор помог ей закрыть ворота и сказал:

– Я лопату вернул.

– Я видела, – кивнула она, глянув на лопату, которая стояла у калитки с внутренней ее стороны.

Еще Прохор принес ее обрез, но о нем говорить не стал.

– И Пушкарю сказал, что тебя в обиду не дам.

– И что?

– Значит, сдержу слово.

– Ну да.

– Тебе нечего бояться.

– Ага!

– Зачем ты поперлась за мной?

– Ну, интересно стало…

– Любопытной Варваре нос оторвали. Вместе с головой.

– Варвару видела, а голову – нет.

– А я и голову видел… Меня тоже могли за это убить.

– Тебя?

– Я, в отличие от тебя, ни за кем не подсматривал, – угрюмо усмехнулся Прохор. – Просто оказался не в то время не в том месте… Сначала бандиты хотели меня убить, а потом взяли к себе.

– Зачем?

– Им нужна была моя помощь.

– Хочешь сказать, что ты отбываешь трудовую повинность? – с усмешкой спросила Инна.

– Не веришь. Понимаю.

– Что ты понимаешь?

– Ты можешь пойти к участковому и сдать нас.

– Да? А потом меня изнасилуют. И сожгут в этом доме.

– Не исключено.

– И родителям достанется.

– Может быть.

– Ты такой же, как и этот! – Инна кивнула в сторону ворот.

– Ты сама пошла за мной. Сама нарвалась. Но в обиду я тебя не дам.

– Да, я видела… Он бы меня убил, если бы не ты, – кивнула Инна.

– А ты здесь одна, значит, живешь?

– Чай будешь? – спохватилась она.

– Не откажусь.

В доме была кухня – крохотная, не развернуться, поэтому чай Инна подала в каминный зал. И чай, и давно уже остывшие пирожки с капустой.

– Сама пекла?

– Утром.

– Вернуть бы это утро, – мрачно усмехнулся Прохор.

Поверни время вспять, он бы не пошел сегодня на рынок с дядей Митей. И не попал бы впросак. Сидеть бы сейчас дома, бить баклуши. А еще лучше, на дачу отправиться…

А если бы еще на два года назад вернуться, он бы «откосил» от армии. И занялся бы бизнесом. Может, и разбогател бы за два года. Под одной крышей с Лидой. Не ушла бы она от него, если бы он остался дома. А что сейчас? На мели Прохор, ни копья за душой.

– Еще чаю? – спросила Инна, когда его кружка опустела.

– Лучше водки.

– Самогон есть, – сказала она, настороженно глянув на него.

– Обойдусь, – мотнул он головой и неожиданно добавил: – Если что, держись за меня. Мы с тобой в одной лодке.

– И куда мы плывем? – с интересом посмотрела на него Инна.

– Плавает знаешь что?.. Вот и мы с тобой плывем… В проруби…

– Лучше с тобой, чем с твоим Пушкарем.

– Не знаю…

Прохор закрыл глаза и не заметил, как задремал.

– Подъем! – разбудил его громкий голос Пушкаря.

Прохор открыл глаза и уставился на него. Инны рядом с ним не было. Что, если сбежала?

Пушкарь с грохотом поставил на стол две бутылки водки.

– Боевое крещение твое обмывать будем… Ин-на, стаканы давай!

В комнату вошла Инна со стаканами в руках, поставила их на стол и как-то умоляюще посмотрела на Прохора. Она боялась Пушкаря и не хотела становиться его жертвой. А остановить произвол мог только Прохор.

– А почему два? Себе тоже давай!

– Я не хочу.

– Ин-на, не зли меня!

Инна кивнула, ушла. Пушкарь откупорил бутылку, наполнил стаканы.

– Давай! – Он выпил, не чокаясь.

И Прохор повторил за ним, осушив свой стакан до дна. А чуть позже появилась Инна. Она принесла и стакан, и закуску – нарезанную кружками копченую колбасу.

– Сервелат у них тут не фонтан, – сказал Пушкарь, взяв один кружок. – И сыр какой-то странный… Ин-на, где сыр?

– Сейчас.

Инна снова ушла, а Пушкарь, сунув колбасу в рот, снова наполнил стаканы.

– Она не Ин-на. Не называй ее так, – сказал Прохор.

Но Пушкарь пропустил его слова мимо ушей и, кивком показав на окно, спросил:

– Ты хоть понял, что я без машины?

– Почему?

– В лесу оставил… Если вдруг что, сигаем через забор. И наутек. Прыгаем в машину, и тю-тю.

– И кого мы боимся?

– Ну, вдруг менты нагрянут, – пожал плечами Пушкарь.

– А еще?

– Остальные нас должны бояться.

– Это ты про Михея?

– Он должен нас бояться. – Пушкарь пристально посмотрел на него. – Или нет?

– Зачем ему нас бояться?

– А затем, что тебя убить хотел. И меня…

– Ну, обо мне-то он не думал.

– Сейчас думает… Он знает, кто его пацанов положил. И думает о тебе. Надо, чтобы не думал.

– И что мы можем сделать?

– Убить его.

– Убить? Михея?!

В ответ Пушкарь приложил палец к губам, потому что в комнату вошла Инна. Он наполнил стаканы и задорно улыбнулся, глядя на Инну:

– Ну, давай, родная, за наше с тобой знакомство!

Она выпила, поморщилась, и Пушкарь протянул ей кусок сыра, нанизанный на кончик ножа. Но Инна взяла колбасу – рукой. А он снова наполнил стаканы, поставил пустую бутылку на стол и выпил, ни с кем не чокаясь, буркнул только:

– За Пухлого. Земля ему пухом… Пухлым пухом, гы. – Затем плюхнулся на диван, вытянул ноги, раскинул руки. – Молодой, ты заступаешь в наряд.

– Пост принял, – кивнул Прохор.

А Пушкарь закрыл глаза и засопел.

– А какой ты пост принял? – тихо спросила Инна, с затаенной улыбкой глядя на Прохора.

– Православный. Не пить, не курить. И ничего скоромного…

– И ко мне не приставать?

– Это само собой.

– Может, ты душ хочешь принять? – спросила она.

Прохор кивнул. Было бы неплохо освежиться и привести себя в порядок.

– Я полотенце принесу.

Прохор вышел из дома, направился к летнему душу. Денек сегодня выдался жарким во всех отношениях, поэтому вода в баке была едва ли не горячей. Инна принесла полотенце, он, закрыв за ней дверь, разделся и включил воду. Но, перед тем как намылить голову, выглянул из кабинки. Инна уселась на скамейку напротив сарайчика. Похоже, она не собиралась никуда убегать.

Когда они вернулись в дом, то застали Пушкаря на том же месте и в той же позе. Только в бутылке осталось меньше половины. Он спал с перерывами, просыпаясь, чтобы выпить. С запойными так бывает.

– Быстро же он, – тихо сказала Инна. – Я даже приготовить ничего не успела.

Прохор пожал плечами. Еще не поздно заняться ужином. Он вышел во двор, сел на стул возле крыльца, закурил. Хорошо после душа, когда погода шепчет.

Поздно вечером Инна показала Прохору спальню на втором этаже и сказала:

– Ты давай на кровать, а я раскладушку поставлю.

– А соседняя комната? – спросил он.

– А если Пушкарь приставать полезет?

– Раскладушка моя.

Инна постелила ему, легла сама и велела выключить свет.

– Спокойной ночи! – сказала она, поворачиваясь к нему спиной.

Прохор лег на раскладушку и, прежде чем заснуть, долго слушал, как она ворочается и вздыхает.

Ночью шел дождь, вода в баке остыла, но холодный душ для проснувшегося организма в самый раз. Прохор взбодрился, вернул в тонус и дух, и тело.

А когда вышел из душа, нос к носу столкнулся с Пушкарем. Позавчера он пьянствовал, вчера опохмелялся – под глазами опухлости, на щеках щетина. А глаза дикие.

– Шухер! Уходим! – крикнул он, увлекая Прохора за собой.

И непонятно, то ли белая горячка с ним приключилась, то ли на самом деле им угрожала реальная опасность. Прохор не стал пытать судьбу и ломанулся в малинник вслед за ним.

Им не пришлось лезть через забор. Пушкарь еще вчера сделал в нем пролом и замаскировал его.

Они проскользнули через лаз, по высокой траве рванули к лесу. Машина стояла на месте. Пушкарь разбросал ветки, сел за руль, завел двигатель и вдруг широко улыбнулся:

– Отбой учебной тревоге!

– Я так почему-то и подумал, – усмехнулся Прохор.

– Тяжело в учении, легко в бою… – Пушкарь тронул машину с места и выехал на зимник.

– В каком еще бою?

– В реальном… Это тебе не с бабами воевать.

– Я с бабами не воюю.

– Ну, если Инка без боя сдалась…

Прохор промолчал. Вчера ночью не было у них ничего с Инной.

– Девка она ничего себе. Можешь на ней жениться.

– Разрешаешь?

– Требую. После таких дел ты просто обязан на ней жениться… А если серьезно, ты просто обязан вернуться к ней.

Пушкарь говорил на удивление серьезно, именно поэтому Прохор учуял подвох.

– Давай без предисловий.

– Афоныч звонил.

– И что?

– Про тебя спрашивал. Как, мол, там наша опора и надежда поживает?

– Я ему не опора.

– Но надежда. Которую ты должен оправдать.

– А если короче?

– Михей совсем с катушек съехал. И тебя ищет, и меня… Скажи, кто должен его остановить?

– Хочешь сказать, что мы? – в дурном предчувствии спросил Прохор.

– А если больше некому?

– Мы должны его убить?

– Ты не был на войне и не знаешь. А там закон простой и жестокий, не убил ты – убьют тебя.

– Здесь не война.

– Еще какая война.

– Это не моя война.

– Да, но убивать здесь будут тебя… Короче, с Михеем надо решать. И если ты трус, я сделаю все сам.

– Я не трус.

– Давай, давай, расскажи, что это не твоя война. Скажи, что ты никому ничего не должен, – презрительно усмехнулся Пушкарь.

– И скажу.

– Только слова покрасивее подбирай. Будешь трусом в красивой обертке. Конфеткой для Михея. Если мы раньше тебя не сожрем.

Прохор не знал, что сказать. Он мог убить Пушкаря и уйти. Но, во-первых, это само по себе – грех на душу. А, во-вторых, проблема только усугубится.

– И как мы можем его убить? – спросил он.

Действительно, а почему бы не вскочить в седло, не вынуть шашку и не рубануть с плеча? Смелым улыбается удача.

– Он сейчас на Красном озере. База отдыха там.

– Знаю.

– Это его база. Он там все выкупил.

– И как же мы его там возьмем?

– Не знаю. Будем думать.

– Цель есть, а плана нет.

– Оценим обстановку, составим план. Или будем действовать по обстановке. Все, как на войне.

– Давай без лирики, – поморщился Прохор.

– Проза в том, что Михея надо грохнуть.

– Грохнуть на его базе. Там, где сейчас вся его банда. И ты хочешь, чтобы я сунул голову в это пекло?

– Вся его банда сейчас в городе, война там. Наши пацаны с ними там воевали, пока мы здесь прохлаждались… Нас для того и вывели из игры, чтобы мы не «светились». Чтобы в спину могли ударить. И ударим…

– Вряд ли он там без охраны.

– Охрана, конечно, есть.

– Вокруг Михея охрана, вокруг базы.

– Ничего, проберемся.

– Как?

– Я же говорю, будем действовать по обстановке.

– Чем действовать?

– Ну, стволы у нас есть.

– Паленые?

– От этого они хуже стрелять не стали.

– А патроны? – Насколько помнил Прохор, в его трофейном пистолете осталось всего два патрона. А запасной обоймы не было.

– И патроны есть, – кивнул Пушкарь. – И стволы чистые…

– Откуда?

– Стволы у нас простые, без понтов, зато на каждом углу.

– Не понял?

Пушкарь стал притормаживать. Машина прошла поворот, остановилась и задним ходом свернула с дороги.

– Выходим!

Он открыл багажник, снял боковую панель, сунул туда руку и, вытаскивая короткоствольный «АКСу» – еще не бывший в употреблении, нигде не облупленный, – спросил:

– Ну как?

– Да уж!

Оружие само по себе обладало злой волшебной силой. Стоило взять его в руки, как возникло желание стрелять, уничтожать врагов. И, конечно же, в благородных целях… Прохор представил, как будет стрелять в Михея, и его охватило чувство запретного восторга.

– Это мне!

– Тебе вот это! – Пушкарь вынул из тайника пистолет «ТТ».

И этот ствол еще не эксплуатировался. От него до сих пор пахло пушечным салом, в котором он долго хранился на складе. Но, понюхав ствол, Прохор уловил запах пороха и ружейного масла. Пистолет отстреляли, приготовили к бою, вычистили, смазали, уложили в тайник.

Он вынул обойму. Пусто. Похоже, Пушкарь ему не доверял.

– И это тебе. – Пушкарь достал из тайника несколько полных обойм и две упаковки с патронами, отдал Прохору два магазина и одну пачку. – Это значит, что ты в деле. Но первая скрипка за мной. Ты на подхвате.

Прохор кивнул. Такой вариант устраивал его больше всего.

Пушкарь положил автомат, достал еще один такой же «ТТ», зарядил его и, сунув за пояс, сказал:

– Стволы четкие, но без глушителей. Это плохо.

– Нехорошо, – согласился Прохор.

– А эта штука еще громче, – вынул тот из тайника две гранаты со снятыми запалами.

– Да уж.

– Это вместо «броников».

– «Броники» бы пригодились.

– Нормально все. Главное, не теряться. И держать порох сухим.

– Я уже на взводе, – кивнул Прохор.

– Тогда к машине!

Пушкарь достал взрыватели к гранате, запасной магазин к автомату и перенес это все в салон машины. Автомат бросил себе под ноги, а пистолет оставил за поясом. А Прохор положил свой под правую ногу, чтобы можно было легко его достать.

Глава 5

До Красного озера было не так уж и много, километров двадцать-тридцать, а дорога свободная – время пролетит быстро. И этого времени должно было хватить, чтобы окончательно настроиться на бой.

– Честно тебе скажу, не знаю, как там будет, – задумчиво проговорил Пушкарь. – Я видел дом, в котором может жить Михей. А вдруг его там нет? А охрана?

– Значит, к черту на рога?

У Прохора мелко задрожали пальцы. Он же не псих, чтобы не бояться смерти. А «костлявая» маячила перед глазами в полный рост. Их всего двое, точного наведения на цель нет, значит, им придется блуждать в потемках – на свой страх и риск. Михей сам по себе не прост, плюс вооруженная охрана. Можно не сомневаться в том, что телохранители будут стрелять на поражение.

Но и назад повернуть Прохор уже не мог. Он дал слово, и ему не хватит духу его забрать. Да и не хотелось ему быть хуже, чем Пушкарь, который готов был забраться в ад, лишь бы добиться своего. Если тот не боится смерти, почему он должен праздновать труса?

Машина шла по лесу – осины, березы. У осин стволы внизу темные – казалось, что вдоль дороги стоят, скрываясь за кустами, люди. Это действовало на нервы.

Они проехали не больше километра, когда показались большие кованые ворота с примыкающей к ним коробкой контрольно-пропускного пункта.

Пушкарь не стал близко подъезжать к воротам. Он остановил машину возле отдаленной беседки, сваренной из чугунных труб. Прохор заметил тропинку, которая тянулась вдоль забора, окружающего базу, к озеру.

– С чего начнем? – спросил Пушкарь.

Прохор молча показал ему на тропинку.

– Куда кривая выведет?

– Если выведет, – мрачно усмехнулся Прохор.

– Так, давай без паники… Опля! Что это у нас такое?

С территории базы выезжал такой же черный джип, как у него, но более крупный и более новый. Вслед за внедорожником появился и черный «Мерседес» представительского класса.

– Это Михей.

– Недолго музыка играла, – проговорил Прохор, едва сдерживая вздох облегчения.

Михей уезжает, значит, возможность покончить с ним на этой базе упущена. Он уедет, и пусть его ищут другие. А Прохору эта война и даром не нужна.

– Да нет, по ходу, еще играет. – Пушкарь потянулся за автоматом, глядя на притормаживающий джип.

Машина сначала взяла курс на них, а «Мерседес» продолжил движение.

– Уходить надо.

Прохор тоже достал свой пистолет, передернул затвор. Михей поехал дальше, а его охрана решила проверить подозрительный джип с затемненными окнами.

– На песца и зверь бежит… – ухмыльнулся Пушкарь. – Приготовься!

– Может, не надо?

Джип остановился, открылась дверь. Все, бежать уже поздно. Но и на месте оставаться нельзя.

– Начали!

Пока стекло опускалось, Пушкарь успел приготовиться к стрельбе и открыть огонь. Чтобы его поддержать, Прохору нужно было выйти из машины. Так он и сделал.

Одновременно с ним из джипа вышел бритоголовый парень в строгом черном костюме. Вернее, вывалился. Замертво. С дыркой под ухом.

Пушкарь садил короткими плотными очередями, автоматные пули с легкостью прошивали салон джипа. Там просто никто не мог уцелеть. Но открылась другая дверь, и выскочил еще один телохранитель. Выскочил как заяц и рванул в обход машины, низко пригибаясь к земле. Пушкарь не мог бы его достать при всем желании. Зато Прохор видел его отлично и взял в прицел еще до того, как он успел спрятаться.

Это была чужая война. И, что бы там ни говорил Пушкарь, Прохору нельзя было ввязываться в нее. Он явственно это осознал. Но только после того, как нажал на спуск. Парень в черном костюме собирался сделать последний прыжок с низкого старта. Еще чуть-чуть, и он скроется за машиной. Но пуля ударила в позвоночник и припечатала его к земле на самом взлете. А Прохор выстрелил снова. Чтобы наверняка.

Автомат стих, но он продолжал стрелять и разрядил бы в мертвое тело всю обойму, если бы его не ударило в спину открытой дверью. Это Пушкарь тронул машину с места и заорал через открытую дверь:

– Давай сюда!

Прохор кивнул, запрыгнул в машину, которая тут же сорвалась с места.

– Чего стоял, как хрен среди ясного неба? – спросил Пушкарь.

– Стоял, – озадаченно мотнул головой Прохор.

Что с ним случилось? Почему сдали нервы?.. Он же ясно осознал, что это чужая война. Тогда почему продолжал стрелять в человека?..

– Ствол заряди!

– Да, конечно.

– И автомат! – Пушкарь снял со своих колен и передал ему «АКСу».

Снаряженный магазин лежал под водительским сиденьем, Прохору пришлось лезть за ним. Он перезарядил автомат и только затем подумал, что на нем остались отпечатки его пальцев. Но подумал об этом вскользь. Сначала нужно было скрыться с места преступления, а затем уже заметать следы.

– Это им за наших пацанов! – гаркнул Пушкарь.

– А если это не Михей был?

– А кто?

– Ну, Королек, например…

– Королек без охраны ездит… Михей это был. Стопудово, Михей… Ух ты!

Машина стремительно приближалась к железнодорожному переезду, где перед опущенным шлагбаумом стоял знакомый «Мерседес».

– Приготовиться! – во весь голос скомандовал Пушкарь.

Открылась правая передняя дверь «Мерседеса», из машины, оправляя на себе пиджак, вышел крепкого телосложения мужчина средних лет и, глянув на притормаживающий джип, вдруг сошел с лица. Он-то думал, что это ехал автомобиль с его людьми.

Мужчина сунул руку под пиджак. Но пока он вынимал пистолет, Пушкарь остановил машину, и Прохор выскочил из нее. С автоматом, который он так и не успел вернуть Пушкарю.

А по рельсам уже с грохотом гнал товарняк.

Мужчина выстрелил первым, но Прохор присел, и пуля прошла у него над головой. Палец автоматически нажал на спуск, грохотнули выстрелы, и человек в костюме навалился спиной на открытую дверь.

Из «Мерседеса» юрко выскочил водитель. В руке у него был пистолет. А на цель он навел его так быстро, что Прохор просто не успел перенести огонь. Ему не хватало какой-то секунды. Но Пушкарь его подстраховал и выстрелом из пистолета уложил водителя. Затем со всех ног рванул к машине. Прохор увидел, как он достает на ходу гранату, выдергивает из нее чеку. Гранату он бросил в открытую дверь, закинув ее на заднее сиденье, и спокойно повернул назад.