Королева зимнего бала

– Вера, хватит на одном месте сидеть! Иди гулять!

На это Вера деланно отмахивалась:

– Ой, да не хочу… Мне такое времяпрепровождение не по душе…

– Не по душе… – искренне недоумевала мама. – А так лучше? В телефоне и за компьютером ты только зад себе наращиваешь и глаза портишь!

Это Вере вообще невозможно было слышать. Про зад она и так хорошо знала. Но Вера изо всех сил сдерживала слёзы. И… оставалась надменно-равнодушной.

Но не могла же она признаться, что на самом деле она и сама просто мечтает о компании весёлых друзей, чтобы вечером мчаться к тем, кто тебя ждёт, любит, понимает! Но НЕ БЫЛО у неё никакой тусовки – и проситься к кому-нибудь в друзья ей было просто НЕВОЗМОЖНО!!!

Так и сегодня – из любви к Вере мама завела свою традиционную песню.

– Ну почему же ты всё время сидишь дома, Верочка? – начала она, подсаживаясь к Вере на диван и обнимая её. – Почему никуда не ходишь, ни с кем не дружишь?

– Неохота…

– Но ведь, Вера, как ты не понимаешь – это же твои лучшие годы! – волновалась мама. – Тринадцать лет!.. Мы с папой познакомились примерно в этом возрасте. Да! Мы долго дружили, виделись нечасто, потому что разъехались из нашего двора в разные районы города. Но это было так интересно – встречаться, гулять, расставаться, снова ждать встречи… А наши друзья – ведь многие, как Дидиковы, до сих пор с нами! Да, те, с которыми мы подружились ещё в детстве.

– Ага… – охотно закивала Вера. Она знала историю дружбы с Дидиковыми.

Но мама не отставала. Она, кажется, даже про папу забыла, который наверняка уже приехал в гости и теперь там маялся, ожидая её. И вот-вот начнёт звонить, разыскивая маму…

– Не «ага», Вера! – воскликнула мама. – Поверь: всё то, что с тобой случится в детстве, ты будешь помнить всю жизнь! И всё, что ты полюбишь, останется с тобой навсегда.

– Мам, ты же сама говорила, что влюбляться ещё рано! – подловила маму на противоречии Вера.

– Влюбляться – это одно! – отмахнулась мама. – А любить – другое… Любить можно всё, что угодно: собак, книги, игры. И людей, конечно – друзей и подруг…

– Артистов…

– Ну и артистов, да, – согласилась мама. – А что?

Коллекция фотографий Майкла Джексона, которую мама начала собирать ещё в детстве, до сих пор хранилась у неё в заветном чемоданчике…

– Ничего… – улыбнулась Вера.

– Да, Вера! – не сдавалась мама. – Так устроена детская душа: эмоции, которые поселятся в ней, будут сильны и памятны. Особенно положительные эмоции. Многих врагов и обидчиков ты со временем забудешь, а любимые поселятся в твоем сердце навсегда, – мама вытерла слезинку краем парадной кофточки, которую до сих пор держала в руке. – Правда, Верочка: в детстве дорог каждый день, важно и памятно любое событие. Это потом уже, во взрослой жизни, дни помчатся колбасой. Будут мелькать, не заметишь, как… А ты так бездарно проводишь время… Так что не будь букой, дружи с ребятами. Друзья из детства – самые лучшие. Они, конечно, могут, как и любые другие, оказаться предателями, переметнуться куда-нибудь, когда им будет это выгодно. Что ж – кто не рискует… Но всё равно детские друзья останутся самыми любимыми. Так что давай – гуляй, дружи, ссорься, мирись, влюбляйся в конце концов! Ведь детство – это такое чудо!

Мама ещё хотела что-то добавить, но зазвонил телефон. Она бросилась к своей сумочке, выхватила его – и принялась объяснять папе, почему она всё ещё дома.

Вера, которая из последних сил сдерживала рыдания, поднялась с дивана, быстро обняла маму, шепнула ей: «Я всё поняла!» – и спряталась в ванной. Шум включённого душа спрятал её от мамы. Мама скоро ушла – и Вера осталась в полном одиночестве. Она сидела под искусственным дождём. И не знала, что же ей нужно делать. Жизнь – ад, мир грёз недосягаем, потому что он всё-таки неправда. А друзей просто так взять и найти – совершенно невозможно…

Глава 3

Записка от таинственной личности

Вера любила уроки физкультуры – и ненавидела одновременно. Любила за все те нагрузки, которые на физкультуре заставляли выполнять – потому что ей приятно было испытывать себя на прочность. И ненавидела, конечно же. За форму. За свой спортивный костюм, в котором, разумеется, сама себе не нравилась.

И ещё ненавидела за то, что она, при всех прочих выдающихся результатах, не умела лазить по канату. Ну никак! Даже самые слабосильные девчонки с ручками-былиночками раз-раз-раз! – и оказывались на самом верху толстого каната с завязанным узлом хвостом. А она не могла. Правда, не умела лазить ещё и кругленькая пышечка Муся Гладышева – так ей никакой образ девушки-воина был и не нужен. И собой эта девочка-шарик была кажется, совершенно довольна. А Вера… Вера хотела покорить и канат. Она ведь даже приходила специально, когда в зале никого не было, тренировалась, пытаясь скоординировать действия своих рук и ног. Но или канат игнорировал её старания, или тяжёлая пятая точка перевешивала – так что ничего у Веры не получалось. Поэтому больше всего перед каждым уроком она боялась, что физкультурник заставит на эту непослушную гадость забираться.

Но сегодня этого не случилось. Девочки сдавали на оценку отжимания от лавки, а мальчики подтягивания. Вера лихо отжалась сорок раз, получила свою пятёрку, понаблюдала, как девчонки, не стараясь, выполнив по пять-десять отжиманий, отходили с «троечкой». Им было просто лень, понимала Вера, они вполне могли отжаться гораздо больше неё – и девчонкам это не составляло труда… Но им было явно не до этого.

Потому что все они мчались смотреть, как будут подтягиваться мальчишки. На перекладинах, приделанных к верхней части «шведской лестницы», уже мотались первые двое. «Раз, два, три!» – хором считали девчонки количество подтягиваний Женьки-рыжего. Его конкурент Столбиков подтянулся один раз и упал вниз. А рыжий дотянул до пяти раз, спрыгнул – и был встречен овацией.

Вера стояла рядом с девчонками, которые, сидя на лавке, визжали, хлопали в ладоши и подпрыгивали. Лицо её казалось непроницаемым. Она просто боялась показаться смешной – и всё. И не догадывалась, что на самом деле девчонкам, что иногда оборачивались на неё, наоборот, было неловко за то, что они как дурочки визжат, а она – вся такая из себя взрослая, выглядит так интересно, что мальчишкам, наверняка, Верка гораздо больше нравится, чем они…

Вот настала очередь отличника Терехова подтягиваться. Он серьезно занимался спортом – боксом, и, как краем уха слышала Вера, уже добился каких-то выдающихся побед.

Смотреть на него было очень приятно. Терехов подтягивался легко, красиво, без всякого труда. Десять, пятнадцать, восемнадцать… Когда перевалило за двадцать пять, физкультурник велел ему спрыгивать. И правильно – подумала Вера, – чтобы не видеть, как дальше для красивого подтягивания Терехову уже потребуются усилия. Шоу должно вовремя кончаться.

Его сменил на перекладине Игорёк Денисов. Позор его равнялся нулю подтягиваний. Как ни дёргался и ни корчился Игорёчек, силёнок ему не хватало. Вера вспомнила свой давний удар ему пяткой в лоб – и ей стало стыдно. Эх, тётя, с таким несчастным слабаком справилась…

Но тут же всплыл в памяти и образ ненавистного Пряжкина. А он, кстати, где? Опять прогуливает? Или боится опозориться? А вдруг он тоже не умеет подтягиваться – как она по канату лазить? Вот и прячется, бережёт свой имидж от краха… «Мы похожи! – с ужасом подумала Вера. – Неужели это судьба сама ставит дурацкого Пряжкина мне в пару?! Мы должны быть с ним вместе – то есть противными матершинниками, будущими уголовниками? Я не хочу!!!»

Почему из всех мальчишек этого класса она понравилась именно Коляну Пряжкину? Неужели это тоже – знак судьбы, против которой она пытается переть на танке? Может, судьба предлагает ей стать спокойной широкобокой домохозяйкой – мечтой мордастого пролетария Пряжкина? А она рвётся в герои… в то время как в девушки-герои предусмотрен кто-то из её одноклассниц, таких лёгких, стройных. Вот встретит, сразу представила Вера, кого-нибудь из девчонок её восьмого «А» какой-нибудь мастер-ниндзя – и начнёт учить. И в такого супергероя превратится со временем эта балдень на тонких ножках! Но останется стройненькой, красиво и в меру накачанные мышцы добавят телу гармонии и изящества… А с такой пышной фигурой, как у неё, Веры, конечно же, только в сумо надо записываться, трескать центнерами рис и набирать ещё больший вес…

От этих уничижительных мыслей у Веры совсем испортилось настроение. Она уселась на гимнастическое бревно и отвернулась от всех. Но даже со спины вид у неё был до такой степени неприступный, что подходить к ней никто не решался. А Вере так, наоборот, хотелось, чтобы кто-нибудь спросил у неё, что случилось, заговорил бы, отвлёк, рассмешил. Но кто об этом догадается?

Физкультурник вновь свистнул в свисток, призывая построиться. Как гордый крейсер «Варяг» Вера прошествовала к своему месту в строю, спокойно встала. И услышала:

– Герасимова, мы будем новогодний вечер устраивать. Если пойдёшь, с тебя пятьсот рублей и ёлочная гирлянда.

Это Катя Марысаева, стоящая на несколько человек впереди Веры, шептала ей за спинами девчонок.

– Ты знаешь, Марысаева, я буду занята, – с деловым видом заявила Вера.

– А, ну ладно… – и Марысаева, кажется, совершенно не расстроилась по этому поводу.

После физкультуры, в кабинете географии Марысаева уже носилась с косметичкой, в которую складывала собранные на новогодний вечер деньги, и списком. В него она вносила сведения о том, кто что должен на этот вечер принести. Список, как она пояснила, поможет всем не забыть, кто за что отвечает. И спросить потом чтобы было с кого.

– Так, Герасимова не идёт… – мельком взглянув на Веру, проговорила Марысаева и вычеркнула Веру из своего списка. – Столбиков, тогда ты ёлочную гирлянду принеси. Нужно несколько гирлянд, мы их по стенам развесим – получится настоящая дискотека.

Кирилл Столбиков что-то промычал про то, что лишней гирлянды у него нету. Но Марысаева показала ему маленький изящный кулачок, прошипела: «Так купи!» – и Столбиков покорно вздохнул. Катька переключилась на девчонок, которые должны были заниматься покупкой напитков и сладостей для праздничного фуршета. Это она придумала, что будет фуршет – а не как раньше в младших классах: каждому по бумажному стаканчику, пирожному, леденцу и яблоку, и чтоб за чужие порции не хватались! Все ведь теперь взрослые, а фуршет, когда подходи и бери, что хочешь – это круто…

Не обращая больше на её суету внимания, Вера уселась за свою парту – в компанию всё к тому же флегматичному Столбикову. Влетела географичка – начался урок.

…По рядам кто-то передавал записку, сидящий впереди Миша Севастьянов шлёпнул её перед Верой. «ГЕРАСИМОВОЙ» – с удивлением прочитала Вера на сложенной вчетверо бумажке. Что и говорить, артисткой она стала замечательной – ни один мускул не дрогнул у неё на лице, когда девочка, почему-то заволновавшись, осторожно раскрыла бумажку. Записка была, конечно, не от Пряжкина – его корявый почерк она научилась узнавать, даже если Колян пытался писать печатными буквами. Но кто же это прислал? Девчонки решили подшутить? Вряд ли…

«ВЕРА, ОБЯЗАТЕЛЬНО ПРИХОДИ НА НОВОГОДНИЙ ВЕЧЕР!»

Вот что было написано в записке. И всё – ни подписи, ни пояснения, зачем кто-то непременно хочет её на новогоднем вечере видеть.

Вера оглядела одноклассников. У доски шлёпала указкой по криво висящей географической карте напряжённая Лиля Кобзенко. Она очень старалась – ведь ей грозила двойка в четверти. Остальные или смотрели на неё, или в учебники. Марысаева, правда, что-то писала – наверное, списки продуктов в порядок приводила. Вряд ли записка – её рук дело. Ведь она не оставляет надежды как-нибудь вернуть ухажёра-Пряжкина, а вечер с танцами – удобная возможность попытаться. Так зачем ей ещё и Веру на вечере видеть?.. Да и почерк у Катьки другой. Прожумайло через парту пыталась привлечь внимание этой же самой Марысаевой – наверно, чтобы предложить чем-нибудь дополнить её список. Пряжкина в классе не было – как обычно, прогуливал, Денисов уныло зевал… Кто же?! Кому это надо? Зачем?

Вопросы Веры так и остались без ответов. А может, это вызов? – догадалась она к концу урока. Кто-то хочет проверить, как она откликнется на него. Придёт ли отсвечивать, позорясь на фоне бойких красоток?.. Но Вера ведь не трус? Не трус Вера. Не трусиха. А значит… Вызов принят!

– Кать, я передумала, – заявила она, подойдя на перемене к Марысаевой. – Возьми мои пятьсот рублей, я приду на праздник.

– Ага, – без всякой радости или огорчения кивнула Катька, сунула деньги в свою специальную косметичку, вытащила список, поставила галочку напротив Вериной фамилии. И сказала. – Тогда, Герасимова, с тебя всё равно гирлянда. Нам много надо. И музыки какой-нибудь клёвой – на всех носителях. Это каждого касается, слышите?

– Хорошо, – согласилась Вера.

Их диалог слышали практически все. Кроме отсутствующего Пряжкина.

Но таинственный отправитель записки так никак и не проявился.

Весь вечер думала об этом странном событии Вера, ни до чего не додумалась и пришла к весьма разумному выводу, который вполне успокоил её – такие записки прислали всем. Чтобы все растяпы и рассеянные не забыли явиться на новогодний вечер. Только почему же записки послали так рано?..

Глава 4

Аскетический балахончик

Однако за те две недели, что прошли с этого момента до новогоднего праздника, Вера успела забыть о своём желании непременно выяснить, как же на самом деле обстояло с интригующей запиской. И действительно на общее сборище бы не пришла, если бы в последний день занятий – тот, на вечер которого мероприятие и было запланировано, в общий чат группы на Верином телефоне не свалилось сообщение:

«Начало сегодня в 17.00»

А через три секунды персональное:

«Герасимова – гирлянда. Приноси пораньше, ребята её вешать будут!»

Вера, которая уже уходила из класса, прочитала, вспомнила про праздник-гирлянду-записку. И подошла к Марысаевой.

– Куда приходить? – скрывая волнение, спросила она. – К скольки приходить?

– Сюда приходить. К четырём приносить, – хихикнула Марысаева. – Пряжкин, ты же будешь украшать?

– Ага! – расплылся в улыбке Колян, появляясь рядом с Верой.

Вера отшатнулась от него, издалека закивала Марысаевой: «Принесу-принесу, не волнуйся!»

И умчалась.

…В чём пойти? Дома Вера раскрыла шкаф с одеждой. Вообще-то она бы особенно не мудрствовала и отправилась на вечеринку в том же, в чём всегда ходила: в свитере и широком джинсовом сарафане, который мама периодически грозилась выкинуть. Но в том же самом – это как-то не то… Что же выбрать? Юбки покороче и узкие брюки Вера по понятным причинам отвергла сразу. Широкие штаны в стиральной машинке валяются – с огромным грязным пятном на коленке.

Вера примерила костюмчик, купленный на днях по маминому настоянию. Позор, конечно… Тумбочка. Глядя на себя в зеркало, Вера до слёз расстроилась. Эх, если бы можно было приехать… нет, не на этот школьный вечер, а на настоящий бал – в длинном платье из тонкой развевающейся ткани, танцевать там старинные, пусть немного церемонные, но от этого особенно приятные танцы!

И Вера, уже не замечая отражения в зеркале, представила себя: как она, героическая красавица, которая только что рубилась на мечах с врагом своего царства-королевства – или, с бластером в руках, участвовала в задержании особо опасного для всей Галактики преступника, теперь входила в бальный зал. Вот она, тонкой рукой отодвигая с прекрасного лица прядь волос, улыбаясь гостям, идёт приветствовать хозяев замка. Она ступает уверенно и грациозно, чуть придерживая край платья. И пусть под этим платьем у неё боевые штаны и сапоги, которые она не успела переодеть, никто не замечает этого – ведь она так стройна и легка… Но пребывание девушки-воина на балу так недолго – всего несколько танцев, и она вынуждена удалиться. Суровая служба – охранять покой своего народа от посягательств врагов, ждет её. Она выбегает из замка, садится на коня – и стремительно удаляется в ночь. Гости долго смотрят с балкона, как веет на ветру её светлое платье…

А сейчас, в этом обтягивающем костюме она напоминает упитанную секретаршу… Фу! Но раз мама ей ЭТО купила, пусть сама и носит!

Вера широким шагом направилась в мамину комнату и повесила дурацкий розовый с коричневыми цветочками костюмчик ей в шкаф. Развевающееся платье, лёгкая походка, танцы на балу… Бред. На самом деле, всё окажется не так: Вере, как всегда, будет очень неловко. И все её силы окажутся брошенными на то, чтобы никто этого не заметил. А значит, ей придётся вести себя, как обычно: неприступно и надменно. И постараться смотаться домой при первой возможности.

А раз такое дело, то нечего и утруждаться с внешним видом. Надеть бы какую-нибудь дерюгу – чтобы хуже уже некуда! И пусть только кто попробует сказать ей что-нибудь насмешливое. А если и скажет – так что же, это будет неправда, что ли?

И взгляд Веры как раз-таки и упал на эту дерюгу. Да, в мамином шкафу она вдруг и нашла то, что надо! Это был просторный балахон из мешковины – длинный, с широкими рукавами и незамысловатой круглой дыркой-воротом, аккурат только голову просунуть. Скорее всего, балахон для ношения не предназначался – по крайней мере, на маме Вера его точно не видела. Очевидно, она это купила недавно – в качестве чехла для дорогой одежды.

Вера в балахон и облачилась. Он оказался длинноват – подол его практически лежал на полу. Но девочка не растерялась и подвязала его маминой поясной сумкой. Ну вот – очень даже хороший получился вид. Проще просто некуда. Вера решила и дальше в этом балахоне ходить. В нем она напоминала себе монаха католического ордена, практикующего бедность и самоограничения. И этот аскетический облик её вполне устраивал.

Вера причесалась, упаковала гирлянду и отправилась в школу. Музыку она брать не стала – всё равно, классику и саунд-треки к фильмам, которые она любила, никто бы на вечеринке слушать не стал.

Ух, как суетились одноклассники, украшая кабинет новогодними атрибутами – мишурой, китайскими фонарями на длинных нитках, вырезанными из бумаги снежинками, картинками с Дедами Морозами, Снегурочками и ёлками. По стенам, шторам и наглядным пособиям мальчишки растягивали гирлянды. Руководил ими деловитый Пряжкин. «А может, та записка – это всё-таки его рук дело? – озарило вдруг Веру. – Он просто попросил кого-то её написать, чтобы я почерк не узнала?! Всё понятно… Эх!» Можно было смело давать дёру…

Но нарядная Марысаева, причёска которой мерцала обильно разлитым по ней лаком с блёстками, выхватила у Веры гирлянду и потащила её Пряжкину.

– Вешайте скорее, мы уже скоро начинаем! – скомандовала она.

Пряжкин улыбался во всю свою широкую физиономию – и смотрел на Веру. Катьке даже пришлось его в спину подтолкнуть.

– Ну шевелись же!

Пряжкин зашевелился – и сам полез вешать Верину гирлянду.

А Веру позвала учительница Ангелина Владимировна, которую она не сразу заметила среди ребят. Всё, бежать поздно…

«Только подойди ко мне…» – покосившись на Пряжкина, подумала Вера и отправилась к столам с угощением, куда позвала её учительница. Помогла разложить по вазам только что помытые мандарины и виноград. Больше помогать в приготовлении фуршета было не нужно. Уже всё оказалось готово – девчонки постарались.

Классная руководительница проверила электротехнику на предмет безопасности, дала отмашку Марысаевой: можно! Зазвучала музыка – и новогодний вечер начался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.