Моё пламя

Кивнула, хотя всё ещё чувствовала, как тело дрожит

– Я сообщу Джеку.

– Нет, ― Сэм остановил меня на выходе, заставив растерянно повернуться. ― Я хочу, чтобы этим занялась ты.

Коленки снова подкосились. Я ослышалась или…

– Я? ― только и сумела выговорить, а затем практически задохнулась от переизбытка эмоций.

– Да.

Господи, не ослышалась. Но всё ещё искренне надеялась, что он шутит.

– Зная, какая ты, и на что способна, я могу доверить организацию этого бала только тебе.

Не шутит. Он, в самом деле, не шутит.

– Мистер О`Доннелл, я не думаю, что…

Он остановил меня одним движением руки.

– Если у тебя нет объективных причин для отказа, то выполняй распоряжение.

Постаралась взять себя в руки. В самом деле, моё «я не уверена», «я не думаю», «я не смогу» и тому подобное никак не повлияют на решение Сэма. И, если уж и вступать с ним в перепалку, то делать это, по крайней мере, по―деловому.

– Сейчас я занимаюсь заказом Уилсонов, ― напомнила, сильнее сжимая пальцами корешок блокнота. ― Они хотели, чтобы их юбилей организовала именно я.

– Передашь все планы и наработки Кэтрин, ― распорядился Сэмюэль. ― Твои идеи никуда не денутся, но над их воплощением придется поработать ей. Думаю, что она справится с этим блестяще.

И здесь, к сожалению, я была с ним согласна.

– Джек справится лучше меня, ― вновь попыталась. Мне хотелось визжать: это слишком ответственно! Слишком! Но я молчала, продолжая контролировать панику внутри. ― Он занимается этим уже шесть лет, а я только несколько месяцев, и…

– Не имеет значения, сколько человек работает, ― перебил Сэмюэль. ― Важно лишь то, как он это делает. ― мне пришлось неосознанно поднять на него глаза. ― В этой фирме Джек ― лёд, а ты ― пламя. У нас есть клиенты, которым нужен холод и расчет, и тогда в игру вступает Каллаган. Но этому благотворительному балу нужно кое―что совершенно противоположное. Ему нужно сердце. Потому что он должен задеть людей за живое.

Я молча отвела глаза, не зная, что могу, или что должна сказать. Где―то в глубине души, я понимала, что Сэмюэль прав, но что, если вдруг что―то пойдет не так…

– Ты помнишь прием Габриэля Лазаля? ― будто бы прочитав мои мысли, вдруг спросил он.

– На том вечере мы познакомились.

– Тот вечер был спасен благодаря тебе, ― поправил меня Сэм. ― И моя репутация вместе с ним. ― он подошел ближе, по―дружески заглянув мне в глаза. ― Вот, почему, я не могу доверить этот бал никому другому. Потому что в столь короткий срок… если что―то случится, только ты сумеешь всё исправить. А ещё, ― уже тверже добавил он, ― я твой босс, и моё решение не обсуждается.

Несмотря на напускную жесткость, он смотрел так мягко, так… умоляюще.

Я ясно вспомнила тот день. Восемь месяцев назад.

На праздничный прием к невысокому, ворчливому, но весьма представительному итальянцу ― Габриэлю Лазалю, я пришла, как спутница известного нейрохирурга в мире.

Я не хотела идти, честное слово ― не хотела, но спустя неделю бесконечных уговоров, всё―таки сдалась. Грег не переставал повторять, что этот вечер станет началом новой жизни. И он им стал.

Тогда я получила эту работу ― в знак благодарности от Сэма.

За то, что, как он выразился ― спасла его зад.

И теперь, наверное, мне представился шанс отплатить ему тем же.

– Могу я взглянуть на рекомендации?

На лице Сэмюэля промелькнуло облегчение ― мимолетное ― потому что он тут же, весьма умело, завуалировал его за привычной маской волевой непоколебимости. А затем выпрямился и повернулся к своему столу.

– Здесь все его пожелания, заметки и требования, ― прокомментировал, отдавая мне небольшую черную папку.

– Я просмотрю их и предоставлю необходимые предложения до вечера.

– Эбби… ― голос Сэма заставил меня помедлить. ― Над этим заказом будете работать вместе с Уайт. Так «БестДэй» управится быстрее, а процент ошибки снизится в несколько раз. Скажи, чтобы все действующие проекты она немедленно передала Джеку. Я хочу, чтобы вы вплотную занялись благотворительным балом. И только им.

Невольно улыбнулась.

Он знал, что с такой поддержкой и помощью, сравнимой разве что с целой армией кибер―солдат, мне едва ли будет страшно. Его предусмотрительность и забота, ― а я знала, что это именно они, ― попали прямо цель.

Вышла из кабинета всё ещё немного потерянной, но уже полной сил и рвения хорошо… ― нет, идеально, ― выполнить свою работу.

– О, Святой буратино, наконец―то, ― ощутила знакомый шлейф, а затем руку подруги, которая схватила меня под локоть, ― почему так долго? Я чуть с ума не сошла от ожидания! ― её голос опустился до шепота. ― Что там было? Прошу, скажи, что у нашего босса хорошее настроение, и что он тебя не уволил!

В зеленых глазах читалось беспокойство. Я не сдержала благодарной улыбки.

– Не уволил.

– Слава Святому буратино! ― Элис в облегчении прикрыла глаза. ― Но выговор сделал, да? Наверное, сильно отчитал?

– На самом деле, мы не говорили о моем опоздании.

– Знаешь, он такой только с тобой, ― уже веселее заметила подруга. ― Мне кажется, ты владеешь магическими способностями, которые позволяют тебе очаровывать своих боссов. Знаю―знаю, ― быстро сказала она прежде, чем я успела возразить, ― у него прекрасная жена и чудные дочки. И на самом деле я уверена, что ты совсем не привлекаешь его, как женщина, ― она повернулась, чтобы объясниться, ― я имею в виду, что семья для него ― всё. И ни одна другая женщина не привлекает его, как женщина. ― затем мечтательно вздохнула. ― Вот уж, право, настоящий мужчина. И где такого найти?

Рассмеялась и покачала головой.

Элис Уайт ― её коллега и подруга, её опора и поддержка.

Год назад, в тот самый момент, когда жизнь перевернулась с ног на голову, она была рядом. И вот теперь, спустя несколько месяцев, вновь стала свидетелем того, как её жизнь делала очередной кувырок.

Представьте искреннее удивление только что устроившейся на работу девушки, которая, переступая порог незнакомого офиса, сталкивается со знакомыми зелеными глазами. Сказать по правде, Элис была шокирована ничуть не меньше.

После всего, что случилось, мы потерялись примерно на месяц ― в те дни я решила добровольно уехать из Нью―Йорка, а Элис, как оказалось, пришлось сделать это вынужденно. И, покинув холодный и мрачный город, мы обе встретились в солнечной и приветливой Флориде. Ну, разве это не поразительно?

– О, Пресвятые лягушки, я нашла вас! ― Кэтрин оперлась о плечо Элис и слегка нагнулась, пытаясь отдышаться.

– Никогда не привыкну к вашим восклицаниям, ― рассмеялась я.

– Между прочим, ― всё так же запыхаясь, заметила Кэтрин, ― во многих мифологиях лягушек считали святыми. В Древнем Египте, например, верили, что они являлись символом жизни и воскрешения.

– А во Франции их едят, ― подметила Элис.

– Это Богохульство! И, будь у меня соответствующие полномочия, уже давно бы сделала это восьмым человеческим грехом!

Переглянувшись, мы улыбнулись.

– Да―да, выйдет весьма поэтично, ― не сдержалась Элис, обводя воздух руками, ― «искорените гордыню, алчность, зависть и гнев, не будьте похотливы, ленивы и прожорливы, но самое главное… никогда… не ешьте лягушек».

– Очень смешно, Эл, все тебе поаплодировали.

– У тебя что―то случилось? ― решила вмешаться. Когда эти две сумасшедшие вступали в полемику, я каждый раз ждала взрыв. ― Ты так бежала, словно начался пожар.

– Хуже! ― со всей серьезностью воскликнула Кэтрин. ― У нас уже пятнадцать минут, как начался обед! Я голодна, как волк, а вы ходите непонятно, где!

– Я только возьму сумочку, ― улыбнулась Элис.

– Я не пойду.

– Как так? ― не поняла Кэтрин. Элис остановилась.

– Сэмюэль поручил важный заказ, ― ответила на вопрос одной подруги, а затем повернулась к другой. ― Сказал, чтобы ты тоже взялась за него, а все остальные проекты передала Джеку. Это срочно.

– Насколько срочно?

– Благотворительный бал―маскарад, ― пояснила, выдерживая небольшую паузу, ― за три дня.

– Три дня?! ― опешила Элис. ― Это шутка?

– Мне бы очень этого хотелось, но нет.

– Кажется, наш клиент весьма… ― Кэтрин пыталась подобрать подходящее слово, ― …рисковый.

И выразилась очень корректно.

– Невозможно организовать благотворительный бал за три дня. Это… невозможно! ― Элис повторила слова, сказанные мной в истерике десять минут назад.

– Возьми себя в руки, ― твердо сказала Кэтрин. ― Мы справлялись ещё и не с таким.

Кэтрин Мур ― единственное рационально мыслящее зерно в нашей компании.

Она никогда не паниковала, умела контролировать эмоции, а в критических ситуациях отбрасывала в сторону чувства, полагаясь только на разум. Несмотря на всю безумность и взбалмошность, которые она проявляла в личной жизни, в том, что касалось работы, Кэтрин была холодна и практична почти так же, как и Джек. Правда, человечности в ней было намного больше.

– Я так понимаю, что твой проект, Эбби, мистер О'Доннелл любезно передал в мои руки, ― ответа не требовалось, потому что Кэтрин и так его знала. ― Хорошо. Предлагаю сначала общими силами закончить с проектом Уилсонов ― в три руки мы доделаем его за пару часов, а затем, всё теми же общими силами, начать работать над благотворительным балом. Уверена, мы всё успеем.

Элис молчала. Я размышляла.

Варианта у нас было только два: потерять несколько часов, которые, ― и этого никто не скажет точно, ― могут очень дорого нам стоить, или довериться интуиции и рискнуть, успев выполнить оба заказа, причем выполнить по высшему разряду. Ведь за дело, кроме шуток, брались два лучших организатора ― три, сказал бы Сэм, но я никогда не причисляла себя к разряду лучших.

– Мне кажется, стоит попробовать, ― согласилась Элис, ― в любом случае, три комплекта голов и рук всегда лучше, чем два.

– Возьмите необходимые папки и эскизы по заказу Уилсонов. Я принесу всё необходимое по благотворительному балу. ― выдохнула я. ― Встретимся в конференц―зале через пять минут.

Кэтрин и Элис одновременно бросились к своим рабочим местам.

А я только после сообразила, что «всё необходимое по благотворительному балу» держу в своих руках: блокнот, папка, ― а больше у нас ничего и не было.

Уже почти направилась в сторону переговорной, но вспомнила о своем мобильном. Он звонил, наверное, раз пять, а я ни разу не подняла трубку. Достав его из сумки, увидела семь пропущенных ― и все были от Грега.

Боже, я ведь так и не сообщила ему, что вернулась.

Он ведь волнуется.

Я знала, что волнуется.

Собиралась позвонить, но одернула себя.

А вдруг важный пациент или операция?

Лучше написать.

«Прости, что не ответила на звонок. Бежала на работу. Я в порядке. Вернул… ― пальцы замерли на полуслове. А когда я, кстати, вернулась? Вечером? Ночью? Под утро? Тряхнув головой, Эбби решила опустить эту несущественную деталь. И перепечатала: ― Уже вернулась. Занимаюсь делами ― мистер О'Доннелл поручил новый заказ. Очень важный». ― а затем нажала отправить.

Мобильный завибрировал меньше, чем через полминуты.

Оперативно.

«Я знал, что могу доверить Ричарду самое дорогое».

Доверить? Получается, Грег не знает, что Ричард бросил её на острове совершенно одну и просто улетел? Хотя, конечно же, не знает. Кто, в здравом уме и памяти, признается в подобном? Никто.

Поэтому, я расскажу Грегу сама.

Помедлила и медленно выдохнула.

Но тогда придется объяснять, как, а главное, с кем я добралась до Флориды.

Врать я не хотела, да и не сумела бы, а выложить всю правду в моём случае вряд ли было хорошей идеей. За одной правдой потянулась бы следующая, затем ещё и еще… и я не была уверена, что Грег сможет принять всю правду. Целиком.

Между ними не было серьезных… ― нет, не так ― романтических отношений. Но и дружескими их было назвать весьма трудно. Грег знал, что я ещё не была готова что―то построить, но терпеливо ждал, пока этот момент наступит.

Мы проводили вместе практически всё свободное время: гуляли, ходили в кино, на танцы или устраивали тихие домашние посиделки. Грег ладил с Адель, и я, в общем―то, была очень даже не против. Он был милым, заботливым, добрым, понимающим…

Да, мне нужно было время, но в моменты, когда он был рядом, казалось, что с этим человеком я смогу прожить жизнь. И быть счастливой.

Так разве, осознавая всё это, я имела право скрывать то, что произошло?

В пещере, на яхте…

Мобильный снова завибрировал.

«Хочешь, я заеду вечером?»

«Да», ― машинально напечатала, понимая, что вот он, шанс во всем признаться.

Отправила сообщение, а затем, где―то на уровне подсознания, открыла «написать новое». Нет, о таком не сообщают по переписке. Это неправильно. Но я могла бы намекнуть на серьезный разговор, подготовить его…

Боже, подскажи, как быть? Я боялась, что за свою ошибку заплачу слишком высокую цену. Что же мне делать? Дай знак. Всего один…

– Все любовные переписки потом! ― Кэтрин выдернула телефон из моих рук и демонстративно, но с широкой улыбкой прошествовала мимо. ― Шевели своей прекрасной задницей, Дэвис. У нас работы невпроворот!

Хорошо… ― мысленно ответила и, делая глубокий вдох, наконец, приняла решение, ― потом.

8. Эбигейл и Дарен

Пришлось написать Грегу, что наш «вечер» немного отодвигается.

С проектом Уилсонов мы, действительно, управились всего за пару часов, а вот с благотворительным балом пришлось провозиться чуть дольше. От сна и паники должен был спасти ароматнейший кофе с корицей, бананом, мороженым и шоколадом, приготовленный в таком огромном количестве, что казалось, морфейный покинет нас надолго. Казалось. Напиток исчез почти так же быстро, как и появился, а вот бодрости, сказать по правде, не очень―то и прибавилось.

Но, несмотря на это, работа, на которую раньше требовалось несколько рабочих дней, была выполнена за десять часов. В рекордные сроки!

Кэтрин позвонила в «Ритц Карлтон» и забронировала бальный зал на пятницу, при этом, ещё и сумев условиться насчет фуршета, который взял на себя обязанность организовать сам отель ― весьма удобно и без лишних заморочек.

Элис договорилась с декоратором, каким―то невероятным образом убедив его в том, что огни, фонарики, иллюминации и прочие атрибуты, которые мы запланировали, нужны нам очень срочно, фактически склонив его к сверхурочной работе.

Несмотря на усталость, ноющую боль в мышцах и тонны бесполезного кофе ― хотя, надо признаться, он был безумно вкусным, ― почти ежеминутно напоминая себе о срочности заказа, я ощущала, как меня начинают наполнять силы. Голова становилась ясной, собранной, готовой к решению сложных и почти невыполнимых задач.

Три дня, чтобы сделать всё идеально ― такая мысль заставит не то, что адреналин в крови пульсировать в пятикратном объеме, но сумеет и мертвого из могилы поднять.

Когда Кэтрин предложила решить остальные вопросы утром, подтвердив, что самое основное мы уже сделали, от облегчения я даже уронила голову на стол.

Глаза закрывались, тело ломило, во рту вновь появился этот ужасный тошнотворный привкус, а в голове будто бы взрывались тысячи залпов ― и в эту минуту я поняла, что больше не возьму в рот ни капли алкоголя. Ни одной. Потому что была уверена ― так хреново мне, по большей части, именно из―за него.

Повернула ключ в дверном замке, когда часы показывали без десяти двенадцать.

Кажется, завтра денек будет ничуть не легче.

Облегченно бросив на столик сумочку, скинула туфли и на цыпочках прошла по коридору. Да, мне до невозможности сильно хотелось спать, я готова была прямо в одежде ничком упасть на подушки и не вставать, по крайней мере, до утра, но ещё одно, другое желание всё же было… сильнее? Нет, не так… важнее.

Осторожно приоткрыв дверь, невольно улыбнулась, ощутив знакомый яблочный аромат. Уже почти полная луна освещала комнату слабым, едва ощутимым светом, приглядывая за самым прекрасным своим созданием, не смея тревожить её сон.

Сделав несколько шагов, присела на корточки, а затем бережно провела ладонью по светлым, слегка вьющимся волосам. Моя вера и сила. Моё беспокойство и слабость. Моё счастье и надежда. Моё будущее… и главная причина бороться и жить.

Разве в мире может быть ещё что―то настолько же ценное?

Адель засопела и поморщилась, неосознанно сильнее сжимая пальцами белого плюшевого зайчика. На какое―то мгновение на маленьком лобике выступили тревожные морщинки, а губы плотно поджались, но когда я коснулась волос, на крохотном личике вновь появились безмятежность и умиротворенность. Подтянув одеяло и, плотнее укутав в него Адель, нежно поцеловала её в лобик, и лишь удостоверившись, что больше ничто не нарушает её покой, неслышно прикрыла дверь спальни.

– Ты решила то, что вынудило тебя так спешно уехать? ― тихо спросил Грег, когда я ― в прямом смысле слова ― приковыляла на кухню.

– Да, ― это было единственное, что я была в состоянии выговорить.

Почти упав на стул, издала что―то отдаленно напоминающее вымученный стон, а затем потерла уже до предела затекшую шею.

– Болит?

Попыталась кивнуть. Вышло, по правде сказать, как―то не очень, но… закончить мысль не удалось, потому что прикосновение прохладных пальцев к коже напрочь лишило этой возможности.

– Ох…

– Сиди спокойно, ― велел Грег, не позволяя мне произнести больше ни слова.

Да я и не могла. Даже при всем желании. Поэтому последующие несколько минут только и делала, что блаженно вздыхала.

Его пальцы мастерки, со знанием дела, блуждали по напряженной шее ― в этих нежных и одновременно немного грубоватых касаниях не было совершенно ничего недозволительного, и вскоре я окончательно расслабилась, полностью отдавшись его поистине волшебным рукам.

– Боже, прошу, не останавливайся, ― выдохнула, когда снова обрела способность говорить.

– Совсем не при таких обстоятельствах мужчина ожидает услышать от женщины нечто подобное, но, черт, ― Грег усмехнулся, а затем восторженно качнул головой, ― как же эротично ты это сказала!

Возмущенно открыла рот, пытаясь не улыбаться слишком явно.

– Доктор Мартин, иногда вы такой… пошлый!

– Знаю, ― рассмеялся он, ― и так же знаю, что тебе это нравится. Как и я.

Ммм… он, конечно, был прав, но всё же…

– Тебе не кажется, что это звучит слишком самонадеянно?

– Нет. Ведь это действительно так.

Улыбка вдруг стала шире, и отчего―то захотелось его подразнить. Чуть―чуть.

– Это лишь слова, которые ты никогда не сможешь доказать.

Руки Грега на мгновение замедлились. Он не ожидал получить такой открытый вызов, хотя шутили и дурачились мы постоянно. Интимные темы не были чем―то запретным и, что было самое удивительное, я никогда не чувствовала ни капельки смущения или стыда. С этим мужчиной мне было легко. Уютно. Совсем, как дома.

– Уверена? ― спросил он, позволяя ощутить ширину своей улыбки.

– Абсолютно. Ты окажешься прав только в одном случае: если я признаю это. А я никогда этого не сделаю.

– Сыграем? ― шепнул Грег, наклоняясь к моему уху.

И снова на моих губах заиграла та самая хищная улыбка. Я любила возбуждать в ком―то спортивный интерес, но ещё больше любила, когда побеждала. Эта гонка, этот лихорадочный задор, а затем и сильнейшее опьянение от осознания своей правоты… ― разве что―то ещё могло вызывать внутри подобное?

– Если выиграешь, я пробегусь по центральной площади в одних трусах.

Рассмеялась. Сон, как рукой сняло.

– Не пойдет. В Майами такое явление вполне нормально.

– Я разрешу тебе самой выбрать дизайн и расцветку.

– Мм―м, ― в голове уже созревал довольно экстравагантный план, ― думаю, с этим можно согласиться.

– Но если выиграю я ― ты признаешься, ― настаивал Грег.

– Если выиграешь ты, в чем я сильно сомневаюсь, можешь даже попросить меня о дополнительном бонусе.

– Какого рода?

– Какого душа пожелает.

Я не знала, почему сказала это, но когда сердцем завладевал азарт, мозг отказывался подчиняться. Особенно в такой поздний час. Особенно, когда хмель всё ещё продолжал колотить в голову.

– Ты ведь понимаешь, что я не попрошу тебя пробежаться по улицам Брикелла в купальнике? Что выберу нечто… более приятное?

Я понимала. Но сейчас даже это навряд ли могло остудить мой пыл.

– Не мечтай слишком сильно, потому что я намерена тебя победить. ― перевела тему, задорно соскочив со стула. Вытащила из ящика толстую колоду карт, а затем с дразнящей улыбкой повертела её в руках. ― Или ты передумал?

– Теперь, когда ты заговорила о бонусе? ― он усмехнулся, удобно устраиваясь за столом. ― Нет. Будь готова принять поражение.

Я лишь закатила глаза, совершенно убежденная в том, что против настоящего чемпиона по игре в Рамми5 ― то есть, меня ― у этого мужчины нет абсолютно никаких шансов. Какие мысли настигли меня уже буквально через несколько минут?

Что ещё никогда в своей жизни я так не ошибалась.

Грег оказался хорош… даже очень хорош… черт подери, невероятно хорош!

Уверенности в победе, конечно, почти сразу поубавилось, но сдаваться так просто я не собиралась. Жизнь давно научила меня поступать совершенно по―иному.

Текли минуты, игра становилась всё интенсивнее, а улыбка на лице моего противника ― всё шире. Спустя час Грег вышел на финишную прямую, что, к сожалению, я и сама ясно видела, исходя из количества очков, записанных на листочке.

Я проигрывала: знала это, понимала, чувствовала. Но если ещё полчаса назад оставался хотя бы маленький процент на то, что случится чудо, то сейчас я могла заявить официально, что Грег Мартин ― Господи, не верится! ― «порвал меня, как тузик грелку»! И с таким разгромным счетом, что гениальный Сэр Элвуд ― пусть земля ему будет пухом ― определенно выжег бы на мне клеймо позора.

– Готова признаться?

Вот так просто, без лишних церемоний, довольный, как чеширский кот, Грег Мартин смотрел на меня, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.

– А у меня есть выбор?

Он кивнул.

– Конечно. Но при любом раскладе, исход один ― ты признаешься.

– То есть, ты хочешь сказать, что позволяешь мне сделать это добровольно?

– На правах победителя, ― тихо ответил он, придвигаясь ближе, ― да. ― А затем его лицо вновь озарила улыбка. ― Сегодня я добрый.

Секунда, две… уголки моих губ дернулись.

– Не дождешься.

– Нарушаешь уговор?

– Ты сказал, что у меня есть выбор, и я этим пользуюсь.

Теперь улыбкой Чешира могла похвастаться и я сама.

– Ты можешь пожалеть об этом…

– В самом деле?

Грег долго и внимательно смотрел на меня ― гипнотизировал что ли? ― а затем вдруг совершенно неожиданно сорвался с места, заставляя меня сделать то же самое. Слава Богу, реакция у меня теперь стала намного лучше, чем прежде!

Зажала рот рукой, чтобы не закричать, но смех внутри с такой силой сдавливал горло, что удерживать его становилось всё сложнее. Резко повернув и чуть не врезавшись в косяк, быстро забежала в комнату и, понимая, что времени и возможности на то, чтобы закрыть дверь нет, схватила подушку и повернулась лицом к вбежавшему следом Грегу.

– Стой на месте, ― не выдержала и, наконец, засмеялась, ― я предупреждаю тебя по―хорошему.

– Серьезно? ― усмехнулся он, делая шаг. ― Думаешь, я боюсь подушек?

– Они тяжелые. И я не шучу.

Грег пожал плечами. Сделал ещё один шаг.

– У меня неплохие рефлексы.

Он двигался медленно, пока я так же медленно отступала. Всё было в порядке, пока отступать в конечном итоге стало некуда. Решив рискнуть, кинула подушку, чтобы не держать лишний груз, и, запрыгнув на постель, побежала по ней сверху.

Рефлексы Грега, к моей величайшей досаде, оказались не просто неплохими, а нечеловечески быстрыми. Он схватил меня у самой двери и приподнял, вынудив рассмеяться. Уже зная, к каким методам он может прибегнуть, обреченно завизжала.

– Только не щекоти! Нет! Умоляю!

– Ты признаешься?

– Да! ― сдалась, продолжая безудержно хохотать. ― Обещаю.

Грег опустил меня, но объятий не разжал. Лишь развернул к себе, невольно оставляя расстояние между нами ничтожно маленьким.

– Говори, ― прошептал, смотря мне прямо в глаза.

Его близость заставляла чувствовать внутри полный штиль. Сердце переставало колотиться, как сумасшедшее, и даже пульс начинал стучать ровно и размеренно. Грег был моей тихой гаванью. Моим спасением от шторма прошлой жизни.

– Да, ― ответила, ощущая, что его сердце, напротив, бьется намного быстрее.

– Что, да?

– Ты нравишься мне. Правда, иногда бываешь слишком большой задницей.