Не первый раз замужем

– Пресная вода в бочке вон там стоит, крышкой накрытая!

Нина оглянулась и увидела бочку. Прямо на крышке лежал ковшик, и она, набрав в него воды, вылила ее в рукомойник. С наслаждением умывшись, девушка прошла в дом. На столе уже стояли одноразовые тарелки, наполненные ароматным завтраком, и рот девушки моментально наполнился слюной.

– Как вкусно пахнет, – потянула она носом.

– Не ресторан, конечно, но вполне съедобно, – усмехнулся Николай и вышел за дверь. Послышался плеск воды, и через минуту мужчина вернулся с полотенцем на плече. Увидев, что Нина еще не приступила к завтраку, он улыбнулся: – Чего ждешь? Наваливайся, кушай на здоровье.

– Спасибо. А ты?

– Я не могу есть горячее, должно немного остыть.

– Почему?

– У меня десны очень чувствительные, ничего не могу с этим поделать, сколько ни лечил, все без толку. Вот и ем теперь только теплую еду, пью теплый кофе и чай.

– Пародонтоз?

– Нет, что-то другое, врачи сами не знают. Зубы совершенно здоровы, десны вроде бы тоже, а вот горячего не переносят, сразу же болеть начинают. Говорят, это наследственное, но ничего страшного нет, просто такое свойство организма. Не волнуйся, это не заразно, – усмехнулся Николай, когда увидел взгляд девушки.

– Я и не боюсь вовсе, мне просто тебя стало жалко.

– Почему?

– Ну, мне больных всегда жалко, – неуверенно проговорила Нина.

– Ха, ха, ха, Ниночка, ты удивляешь меня все больше и больше! С чего ты взяла, что я больной? Я, слава богу, здоров как бык, у меня даже насморка не бывает в разгар эпидемии гриппа.

– Это хорошо, – смутилась девушка, – но давай, наконец, завтракать, я умираю от голода.

– Я же сказал, ешь на здоровье.

– Я не люблю одна есть, мне кусок в горло не лезет.

Николай улыбнулся и присел к столу. Когда завтрак был в самом разгаре, писатель вдруг задал вопрос:

– Итак, с чего же мы начнем наше головокружительное расследование?

– Я же уже говорила. Прежде всего ты должен достать мне паспорт – на любое имя. Еще, конечно, мне одежда нужна. Но я тебе обязательно заплачу, ты не сомневайся, просто, сам понимаешь, мне негде было спрятать кредитную карточку. Совершенно не рассчитывала, когда ложилась спать, что меня понесут топить, а то бы непременно подготовилась, – с сарказмом фыркнула Нина. – Меня сбросили с утеса совершенно голой, как ты успел, наверное, заметить, в одних только трусиках. У тебя есть деньги? – неожиданно спросила она.

– Найдутся, – хмыкнул писатель, медленно пережевывая пищу.

– Купи мне самую простую одежду, ну, джинсы, например, и футболку. На ноги можно какие-нибудь босоножки, но на низком каблуке, чтобы можно было надеть под джинсы. Так, что еще? Да, совсем забыла, мне нужен парик. Желательно светлый, и еще очки, большие, солнцезащитные, – начала давать распоряжения девушка, с аппетитом уплетая завтрак.

– Что еще?

– Вроде все, – нахмурившись, задумалась Нина. – Мне нужно уехать из города как можно быстрее, меня здесь каждая собака знает. Если увидят и узнают в лицо, тогда все, считай, наша задумка полетит ко всем чертям. А у меня очень грандиозные планы, очень! И чего бы мне это ни стоило, я сумею осуществить их, иначе это буду не я, – хлопнула рукой по столу Нина. – А ты мне в этом поможешь. Поверь, Николай, ты никогда не пожалеешь об этом, я умею быть благодарной.

– Не говори глупости, Нина, ты дала мне хороший материал для моего нового романа, будем считать, что ты уже заплатила мне за все, – улыбнулся Николай, и девушка вдруг заметила, какая у него потрясающая улыбка. Она смущенно опустила глаза, когда встретилась с голубыми глазами мужчины.

«Он похож на моего кота Трифона», – подумала Нина и прыснула от смеха.

– Что с тобой? Почему ты смеешься? – спросил Николай, с подозрением глядя на девушку.

– Так, кое-что вспомнила, – ушла от ответа она и засунула в рот большой кусок ветчины с яичницей.

– Тебе придется пожить на этом острове одной пару или тройку дней, – вдруг сказал Николай.

– Почему? – возмущенно спросила Нина, чуть не подавившись куском, моментально застрявшим в горле.

– Мне нужно будет слетать в Москву.

– Зачем?

– Нина, я, конечно, понимаю, что ты сейчас плохо соображаешь после недавнего потрясения, но не до такой же степени, – покачал Николай головой. – Как, интересно, я должен достать тебе паспорт в городе, где никого не знаю – за некоторым исключением? Прийти в первое попавшееся отделение милиции и попросить фальшивый документ?

– А в Москве ты это сможешь сделать?

– В Москве у меня уйма знакомых, за пару дней, думаю, управлюсь.

– Я боюсь оставаться здесь одна.

– Тогда предлагаю другой вариант. Пойдем в милицию вместе и все расскажем, я готов быть твоим свидетелем, о чем уже говорил.

– Ни за что! – сверкнула девушка карими глазами.

– Тогда тебе придется подчиниться обстоятельствам, – повысил голос Николай и хлопнул рукой по столу. – Я не фокусник, чтобы доставать фальшивые документы прямо из рукава. Для этого я должен попасть в Москву. Сколько можно объяснять одно и то же?

– А может, мы на поезде сумеем уехать вместе? – с надеждой спросила Нина.

– Чтобы попасть из Анапы в Москву, поезд должен пройти через две границы. Там в поезд заходят пограничники, чтобы проверить документы, а у тебя их нет, – развел Николай руками. – Сейчас, даже чтобы взять билет, требуется паспорт.

Он увидел, как расстроилась девушка, и попытался ее успокоить:

– Не дрожи ты, как осиновый листок. Еды достаточно, я собирался пробыть здесь еще неделю, никак не меньше. Сюда практически никто не заглядывает.

– А теоретически? Вдруг кому-то, как и тебе, захочется побыть в одиночестве? Что мне тогда делать? Где прятаться? Может, в той бочке, где хранится пресная вода? Или в море утопиться, чтоб уж усилия моего мужа с его бабой зря не пропадали? – так и взвилась Нина.

– Успокойся, не кричи так, всю рыбу в море распугаешь, – засмеялся Николай. – До чего же у тебя взрывоопасная натура, как я погляжу, – продолжал улыбаться он. – Не нужно так кипятиться, я тебя внимательно слушаю. Что ты можешь предложить взамен?

– Ну, я не знаю, – пожала Нина плечами. – Давай вместе что-нибудь придумаем. Я ни за какие коврижки не останусь здесь одна. И потом, ты уже в курсе – я ужасно боюсь темноты. Как я буду без тебя ходить в туалет, если вдруг мне приспичит ночью?

– Господи, нашла о чем думать, поставишь на ночь ведро, – с раздражением проговорил писатель и вскочил со стула. – Я не знаю, что еще могу придумать, – развел он руками. – Ты сама сказала, что тебе нужны документы, я предложил тебе вариант. Что ты еще от меня хочешь? Здесь я не знаю никого, я уже тебе об этом говорил. Но могу сказать заранее: к тем, кого я знаю, не стоит обращаться с подобными просьбами, они не сумеют их исполнить. Помочь я тебе смогу лишь тогда, когда попаду в Москву. Что ты еще от меня хочешь?

– Я не хочу оставаться здесь одна, – упрямо повторила Нина.

– Хорошо, давай тогда сделаем так. Я поговорю со своим знакомым, который живет здесь, в этом городе, и попрошу его, чтобы он приютил тебя на пару дней. Такой вариант тебе подходит?

– Такой подходит, – обрадовалась девушка. – А он кто?

– Такой же писатель, как и я, только он увлекается лирикой, стихи пишет.

– Я согласна, – тут же закивала головой девушка и облегченно вздохнула.

– Вот и ладушки. Я сейчас поеду в город, куплю тебе кое-что из одежды, напиши мне свои размеры. А когда приеду, ты переоденешься и мы сразу же отправимся к Павлу. Предварительно нужно будет тебя сфотографировать для нового паспорта. Заодно съезжу в аэропорт, куплю билет на сегодняшний рейс, если, конечно, повезет, – проговорил Николай и вдруг громко рассмеялся.

– Ты чего? – удивленно спросила Нина.

– Не обращай внимания, – вытирая выступившие от смеха слезы, махнул Николай рукой. – Просто никогда в жизни не мог предположить, что попаду в такую историю, да еще сам же буду думать, как из нее выкрутиться, помогая главному действующему лицу! Я пишу детективные романы подобного содержания, но никогда не думал, что такое может произойти в жизни, да еще с моим участием.

– Я тоже не предполагала до вчерашнего дня, что такое может произойти именно со мной. А смешного, между прочим, в этом ничего нет. Мне лично не до смеха сейчас, – обиженно засопела девушка. – А вчера я вообще думала, что скончаюсь от инфаркта, особенно когда летела с того утеса. Море, между прочим, уже тогда штормить начинало, волны были – будь здоров!

– Не сердись, извини меня, я как-то не подумал, что мой смех может обидеть тебя. Давай распоряжения, я все исполню, – улыбнулся Николай и протянул Нине руку. – Мир?

– Мир, – пробубнила та и подала руку. – Я тебе напишу адрес, съезди, посмотри обстановку вокруг дома. Послушай, что говорят… Ты понял, о чем я? – тут же перешла к делу девушка.

– По этому адресу находится твой дом?

– Ты очень сообразителен, – съехидничала Нина, а потом уже совершенно серьезно начала объяснять: – Да, Коля, это мой дом, вернее будет сказать, мой бывший родной дом. Я в нем выросла, а когда мне исполнилось семнадцать, мы переехали жить в Москву. Сюда я приезжаю иногда, несколько раз в год, смотря по настроению. Если очень плохо на душе, еду в аэропорт, покупаю билет и через два часа я уже в своих родных пенатах. Только здесь мне всегда было действительно спокойно, как в крепости. Все знакомое, близкое, по-настоящему родное. Я уже столько лет живу в Москве, но все равно – чувствую себя там чужой. Поэтому, с каким бы настроением я ни приезжала сюда, в свой дом, я очень быстро приходила в норму и потом возвращалась в Москву. Здесь какая-то особая энергетика, она меня всю наполняет и возвращает силы, которые высасывает огромный мегаполис. Вот и в этом году я решила провести все лето именно здесь, а не ездить по заграничным курортам, надоели они до смерти. Наверное, зря я это сделала, видишь, что из этого получилось, – горестно вздохнула Нина, и на ее глаза навернулись слезы. – Были бы живы мои родители, они бы, наверное, с ума сейчас сошли от горя. Знаешь, как они меня любили, да и я их тоже. Хорошие они у меня были, что отец, что мать. Кажется, я отвлеклась, – тряхнула головой Нина и вытерла кулачком слезы.

– А что случилось с твоими родителями? Ты сейчас сказала – были бы живы, – участливо спросил Николай.

– Они погибли, несчастный случай в грозу. Извини, Николай, но мне не хотелось бы это вспоминать – очень тяжело, тем более сейчас, когда в голове такая каша от всего, что со мной произошло.

– Прости, я не подумал об этом, – извинился писатель. – Я весь внимание, говори, что я должен сделать, – поспешил он загладить свою неловкость.

– Съезди к моему дому, мне очень хочется знать, что там сейчас творится. Попробуй поговорить с кухаркой, ее Глафира зовут. Можешь сказать, что ты мой старый знакомый и только сегодня приехал. Вот, мол, захотел проведать Нину, зная, что это лето она проведет здесь. Расспроси ее обо всем в подробностях, если, конечно, позволят обстоятельства. В общем, смотри по ходу дела, что и как, потом мне расскажешь, – по-деловому начала давать распоряжения Нина.

– Хорошо, постараюсь поиграть в шпиона, – вздохнул Николай и покачал головой. – Ну и в историю я влип! Прямо как герой своего собственного романа, – усмехнулся он.

– Мне некого больше просить о помощи, ты прекрасно об этом знаешь, и я очень благодарна судьбе, что встретила тебя. Вернее будет сказать, что ты оказался на этом клочке земли и нашел меня. Я с ужасом себе представляю, что бы делала, не заплыви я на этот остров и не будь здесь тебя, – передернула девушка плечами.

– Ладно уж, что говорить о том, чего не случилось, – миролюбиво сказал писатель и снова улыбнулся Нине своей неотразимой улыбкой. – Я, между прочим, этим летом сюда не собирался, но потом принял спонтанное решение и улетел из Москвы в тот же день.

– Значит, это судьба, а с ней не поспоришь, – проговорила Нина и торопливо отвернулась, чтобы Николай не увидел ее хитрой улыбки.

Глава 5

Николай оставил лодку у причала и сказал сторожу, что вернется часа через три. Он взял такси и поехал по тому адресу, который ему написала Нина. Курортный городок Анапа был не очень большим, поэтому буквально через десять минут таксист остановился у огромного дома, обнесенного каменным забором.

«Ничего себе хоромы», – подумал Николай и вылез из машины.

Он подошел к воротам и заглянул внутрь. Тут же перед его лицом материализовалась огромная морда ротвейлера и так рявкнула, что мужчина отскочил как ошпаренный.

– О господи, вот это монстр! Чем же тебя здесь кормят, что вымахал с теленка ростом? – пробормотал писатель и снова осторожно приблизился к воротам. Показался пожилой мужчина и, прикрикнув на собаку, открыл калитку.

– Добрый день. Вы уж извините нашего Графа, это он только с виду такой грозный, а так он добрый.

– Оно и видно, – пробормотал Николай, косясь на огромную собачью морду, которая пыталась протиснуться к калитке мимо ног сторожа.

– Вы из милиции? – вдруг спросил Николая мужчина.

– Почему вы так решили? – вопросом на вопрос ответил писатель.

– Так мы милицию ждем, несчастье у нас в доме. Я садовником здесь служу и еще привратником, всем ворота открываю. Сижу и специально жду, почитай с самого утра.

– А что у вас случилось?

– Ой, беда, и не спрашивайте, – махнул садовник рукой. – Хозяйка наша утопла сегодня ночью. На берегу халатик ее нашли и тапочки. Милиция-то уж была здесь, а потом, когда сообщили про беду такую, они уехали, но сказали, что теперь следователь должен приехать, вот я и жду, чтобы встретить.

– А почему вы сказали, что ночью хозяйка утонула? – перебил словоохотливого старика Николай. – Откуда известно, что именно ночью?

– Так она всегда ночью купалась, любила это дело. А вчера-то – ума не приложу, зачем она пошла? Ведь штормовое предупреждение было! Она, правда, как рыба плавать умела, но, видать, произошло что-то, раз утопла. Что теперь будет, ума не приложу, ведь на ней хозяйство там, в Москве, какое держалось! Не каждый мужик таким агромадным управлять сможет, а она вот умела. Все в руках у нее горело, в хорошем, конечно, смысле, да и голова на месте, дюже грамотная она у нас была, – с энтузиазмом рассказывал мужчина. – Я ее с детства помню, сорванец, а не девка, только с мальчишками и дружила. Красоты ей, правда, бог не дал, но зато умом наградил отменным. И вот видишь, как судьба-злодейка распорядилась? Теперь муж ее будет хозяйничать, а от него толку как от козла молока, совсем он к жизни не приспособленный, – безнадежно махнул садовник рукой. – Что теперь будет, что будет? – горестно вздохнул он.

– Так, может, жива еще хозяйка ваша? Или ее тело нашли? – спросил Николай. Он вдруг поймал себя на мысли о том, что ему почему-то приятно слышать, что Нина – очень умная женщина.

– Нет, ее саму не нашли, говорю же, халатик только да тапочки, в каких она на берег ходила, – донесся до слуха Николая голос старика и вернул к реальности.

– Так вдруг найдется еще? – задал писатель следующий вопрос.

– Это вряд ли, – отрицательно покачал головой садовник. – Что же она, голышом куда-то убежала? Да и волна ночью была сильная, из такой трудно выбраться, видать, ее и закрутило. Я всю жизнь рядом с морем живу, оно шутить не любит. Грозная стихия, вода-то! Наша Нина как рыба себя в море чувствовала, да, видать, и она не справилась, – проговорил мужчина и вытер кулаком набежавшие на глаза слезы. – Нету нашей хозяйки, это уж точно. Голышом она же не могла уйти куда-то? – снова повторил он.

– Почему голышом?

– Экий ты непонятливый, мужик, – крякнул садовник. – Говорю же, она всегда голышом ночью купалась, об этом всем известно, причуда у нее такая была. На берег шла в халатике, там его сбрасывала, а сама – в воду. Она всегда через заднюю калитку к морю-то ходила, как раз мимо моей каморки, а вчера я ее проглядел, а то бы не пустил ни за что, знал я, что шторм будет. Как я ее просмотрел? Ума не приложу, – снова горестно вздохнул старик и добавил: – Хорошо, что мать с отцом до такой беды не дожили, шибко любили ее, баловали с детства. Вот беда, ох, беда! Так ты, мил-человек, из милиции аль нет? – запоздало спохватился он.

– Нет, я не из милиции, я друг Нины, только сегодня из Москвы прилетел, решил вот Нину навестить, знал, что это лето она здесь будет. Вы меня сейчас прямо из седла выбили, не знаю, что и сказать, – растерянно пожимая плечами, проговорил Николай.

– А ты в дом проходи, раз друг. Что в дверях-то стоять? Там муж ее, Никита, дома, еще какие-то знакомые понаехали, полон дом народу-то, проходи. – И старик отошел от калитки, чтобы пропустить гостя.

– Неудобно как-то, я с Никитой незнаком, – неуверенно произнес Николай, протискиваясь в калитку. Он быстрым шагом направился к дому, но потом приостановился и спросил у садовника: – А где у вас кухня?

– На первом этаже. А тебе зачем?

– От вашего рассказа у меня в горле пересохло. Пить ужасно захотелось, хочу сначала утолить жажду, а потом и в дом зайти, – тут же нашелся он.

– Так ты, мил-человек, тогда вон в ту дверку входи, она сразу тебя на кухню приведет, – махнул старик рукой, показывая, куда пройти.

– Спасибо большое, ужасно пить хочу, – скороговоркой сказал писатель и направился к двери, на которую указал старик, размышляя: «Значит, Нина рассказала мне чистую правду. Если честно, то до самого последнего момента я думал, что это все не настолько серьезно, как она представила. Теперь мне непременно нужно побеседовать с кухаркой Глафирой, как она и говорила. Что ж, послушаем, что скажет женщина».

Николай открыл дверь и вошел в просторное помещение. Оглядевшись, он увидел сидящую в уголочке женщину. Та чистила какие-то овощи и то и дело утирала фартуком глаза.

– Добрый день, – проговорил Николай и увидел, как вздрогнула женщина.

Она испуганно оглянулась и прищурила подслеповатые глаза.

– Для кого добрый, а для кого и не очень, – проворчала Глафира и добавила: – Проходите, коли пришли. Что у порога-то стоять? Вы кто же будете, из милиции, что ли?

– Нет, я не из милиции, – покачал Николай головой. – Я друг Нины, вот, узнал о несчастье, решил к вам заглянуть, мне Нина про вас много рассказывала.

Глаза женщины тут же подобрели, и она уже более дружелюбно проговорила:

– Сюда проходи, раз друг, на стульчик присаживайся. Ты откуда же будешь, из Москвы, что ли?

– Да, я из Москвы, только сегодня прилетел, зашел навестить Нину, а мне ваш садовник прямо у ворот ушат ледяного душа на голову обрушил, извините за каламбур. Я имею в виду, ошарашил он меня новостью о Нине. Хочу от вас услышать, что здесь случилось. Мне Нина говорила, что вас Глафирой зовут, вот только отчества вашего она мне не сказала.

– Меня по отчеству никто и не называет, все Глафирой зовут, и ты зови, я не обижусь, – внимательно глядя на Николая, разрешила женщина.

– Хорошо, значит, Глафира, а мое имя – Николай.

– Что же ты хочешь услышать от меня, Николай?

– Что здесь произошло? Неужели садовник сказал мне правду про Нину?

– Утонула наша Ниночка, в море утонула, – всхлипнула Глафира и вытерла фартуком слезы. Глаза ее были красными и припухшими. Было заметно, что женщина не переставая плачет.

– Она же очень хорошо плавала, – заметил Николай.

– Ты и об этом знаешь?

– Я же сказал, что друг ее. Почему же я не должен об этом знать?

– Да, Нина очень хорошо плавала, с самого детства. С дельфином наперегонки соревновалась, – чуть заметно улыбнулась женщина и, поднявшись с небольшой скамейки, на которой сидела, пошла к умывальнику, чтобы умыть залитое слезами лицо.

– С каким дельфином? – опешил писатель.

– Ты не знаешь эту историю? Странно, о ней все знают, я имею в виду ее друзей, – сказала Глафира, подставляя руки под струи холодной воды и ополаскивая лицо. – Сюда к берегу очень часто дельфин приплывал, вот Ниночка с ним и сдружилась. Потом этого дельфина поймали и поместили в дельфинарий. Оказалось, что это самочка, да еще в положении. Принесла она маленького, его начали дрессировать, а самку снова на волю отпустили, как только она перестала его выкармливать, – начала рассказывать женщина. Она сняла с крючка полотенце и, вытирая руки и лицо, снова присела на скамейку. – Дельфиненка Макаром назвали, и Нина очень часто туда ходила, в дельфинарий, я имею в виду, – продолжала она свой рассказ. – Мамаша-то больше к берегу не приплывала, в море ушла, обиделась, наверное. А Нина, пока с самкой дружила, научилась имитировать ее свист и, когда приходила в дельфинарий, с Макаром всегда свистом общалась. Там служащие прямо с ума сходили, все просили Нину, чтобы она приходила к ним работать дрессировщиком. Сдружились они с Макаром так же крепко, как и с матерью его. Нина, как только приезжала сюда из Москвы, первым делом туда бежала, чтобы навестить своего Макара. Вот такая странная у них любовь приключилась, – вздохнула женщина.

«Надо же, – усмехнулся про себя Николай. – Прямо как в песне – «дельфин и русалка».

– Отвлеклась я, наверное, ты же меня совсем о другом спрашивал, – донеслось до Николая. – Ну вот, я и говорю, плавала Ниночка – дай бог каждому, не могла она утонуть!

– И что же вы по этому поводу думаете?

– Убили Нину, вот вам мой сказ, – твердо произнесла женщина и поджала губы.

– Почему вы так думаете? – удивленно поинтересовался писатель.

– Не могла она этой ночью купаться пойти, я точно знаю.

– Почему?

– Штормовое предупреждение было, Нина слышала его. Она как раз сюда ко мне на кухню забежала, я пироги пекла, а у меня здесь радио круглосуточно работает. Пока Ниночка здесь чай пила с пирогами, как раз по радио про штормовое предупреждение говорили. У нее там гости в зале сидели, она еще мне пожаловалась, что до ужаса скучно ей там, среди гостей, скорее бы они все уходили. И потом, я заходила к ней уже после одиннадцати, молоко теплое она на ночь всегда пила. Я стакан на столе у кровати поставила, а Нина в это время уже крепко спала. Я окликнула ее несколько раз, только она не проснулась. Утром, когда Никита поднял тревогу, что нет Нины, я к ней в спальню заходила. Стакан так полным и остался стоять. Я прекрасно знаю: если бы Нина даже и пошла купаться, она бы непременно выпила молоко. И еще – она купалась всегда перед сном, а не после. В одиннадцать она уже спала, если бы проснулась, я уверена, никуда бы она не пошла, а выпила бы молоко и снова уснула. Неспроста все это, я чувствую. Потом милиция сюда приехала, Никита вызвал, и они вместе на берег поехали, там и нашли халатик с тапочками. Только все это спектакль! Молоко было нетронуто, – упрямо проговорила Глафира.

– Может, она решила его выпить, когда вернется? – сделал предположение Николай.

– Может, и решила, только я так не думаю, – покачала женщина головой.

– Но почему? Откуда у вас такая уверенность? – не хотел сдаваться Николай, решив выведать у женщины все, что можно.

– Не спрашивай меня, Николай, сама не знаю откуда, но мне кажется, что я права. Извини, некогда мне с тобой лясы точить, скоро господам подавать, а у меня еще ничего не готово. Набежало народу тьма-тьмущая, всех накормить нужно, всем угодить, а годы у меня уже не те, не успеваю я уже ничего. Новый хозяин небось теперь выгонит меня, зачем ему старуха нужна. А может, и не выгонит? Небось укатит в свою Москву, сюда и дорогу забудет, – ворчливо говорила женщина, переставляя тарелки и бокалы с места на место. – Ты ступай себе с богом, Николай, я больше ничего не могу рассказать. К Никите иди, может, он что скажет. Ему виднее, уходила жена ночью купаться или не уходила, – при последних словах Глафира демонстративно отвернулась от посетителя и начала нарочито громко греметь кастрюлями.

Николай немного потоптался у порога, а потом, попрощавшись, вышел за дверь. В дом он не пошел, а направился снова к воротам. Там по-прежнему сидел садовник и, увидев Николая, встал со скамейки.

– Что так быстро?

– Времени у меня уже нет, торопиться нужно, я завтра еще забегу, – ответил писатель и вышел на улицу.

Он тут же поймал такси и поехал в центр города, чтобы купить Нине что-то из одежды. Уже возвращаясь с покупками, Николай увидел из окна машины огромную вывеску «Дельфинарий» и попросил водителя остановиться. Рассказ о Макаре настолько поразил мужчину, что ему захотелось посмотреть на этого дельфина. Когда он прошел к администратору, то узнал от него неприятную новость. Правда, для того чтобы с ним вообще захотели разговаривать, ему пришлось показать свое удостоверение из Союза писателей и наврать с три короба, что он хотел бы написать повесть о людях и дельфинах.

– Уплыл Макар, уже два дня его ищут. Ведь он в неволе родился, четыре с лишним года уже здесь прожил, погибнет он в море, если не найдут. Ума не приложу, как он смог! Откуда только эта дыра в сетке появилась? – разводил администратор руками. – Но я вам могу много рассказать о дружбе Макара и одной девушки, ее Нина зовут. Я уже в этом дельфинарии десять лет работаю и много повидал, но такого, если честно, не встречал. Макар, вы не поверите, ревновал Нину ко всем, как мужчина может ревновать любимую женщину. Он один раз своего же тренера чуть не убил, когда увидел, как тот обнимает Нину за плечи. Подпрыгнул и хвостом так двинул Евгения, это тренера так зовут, что тот свалился в воду уже без сознания. Хорошо, что девушка рядом была, сообразила, в чем дело, и тут же вытащила бедолагу. Еле-еле с Макаром помирилась, он от нее на дно ушел, так ей даже пришлось акваланг надевать, чтобы достать его там. А Евгений после этого наотрез отказался Макара тренировать. Вот как в жизни бывает, – улыбался администратор. – Если бы я сам не был свидетелем всего, о чем я вам сейчас рассказал, а от кого-нибудь такое услышал, я бы ни за что не поверил.