О даре пребывания

Глава 12

Бог милостив к избранным, справедлив ко всем остальным

28. Итак, необходимо заключить, что благодать Божия дается не по заслугам получающих ее, но «по благоволению Его воли, в похвалу и славу самой этой Его благодати» (Еф.1:5–6), чтобы хвалящийся хвалился ни в коем случае не самим собой, но Господом (1Кор.1:31), подающим [благодать тем] людям, которым желает, поскольку Он милосерд (ведь даже если бы Он и не дал ее, Он все равно был бы справедлив), и не подающим ее тем, кому не хочет, чтобы «явить богатство славы Своей над сосудами милосердия» (Рим.9:23). Ибо давая некоторым то, что они не заслужили, давая совершенно даром, Он пожелал подобным образом явить истинность Своей благодати; а давая не всем, Он показал, чего заслуживают все. Он благ в благодеянии по отношению к некоторым, Он справедлив по отношению к остальным; Он благ ко всем, поскольку когда воздается должное – это благо, Он справедлив ко всем, поскольку когда незаслуженное дается без ущерба для кого-либо – это справедливо.

Не зависит ли дарование благодати от судьбы? Есть ли у младенцев грех?

29. А благодать Божия, [подаваемая] без заслуг, то есть истинная благодать, сохраняется даже и в том случае, если, как думают пелагиане, крещеные младенцы не избавляются от власти тьмы, – поскольку, как [опять же] считают пелагиане, не удерживаются в подчинении ни у какого греха, – но лишь переносятся в Царство Господне. Ведь даже и в этом случае без всяких добрых заслуг дается Царство тем из них, кому дается, и без всяких злых заслуг не дается тем, кому не дается. Это [возражение] мы обычно приводим против тех же пелагиан, когда они обвиняют нас, что мы относим Божию благодать к судьбе, говоря, что она дается не по нашим заслугам. Ведь скорее они сами в случае младенцев относят Божию благодать к судьбе, говоря, что там, где нет заслуги, есть судьба. Ибо никаких заслуг, даже согласно [учению] самих пелагиан, они не могут обнаружить у младенцев, [чтобы это было причиной], почему одни из этих младенцев посылаются в Царство [Божие], а другие отчуждаются от Царства. И вот сейчас, доказывая, что благодать Божия дается не по нашим заслугам, я позаботился защитить это [положение] в соответствии с обоими представлениями, – то есть в соответствии с нашим представлением, исходя из которого мы говорим о подверженности младенцев первородному греху, и в соответствии с представлениями пелагиан, которые отрицают существование первородного греха, – однако не следует на основании этого [думать], что я сомневаюсь в существовании у младенцев греха, который им отпускает Тот, Кто спасает народ Свой от грехов их (Мф.1:21). Точно так же и в третьей книге сочинения «О свободном решении» я противостоял манихеям в соответствии с двумя [возможными] представлениями, [не утверждая с определенностью], суть ли неведение и нужда, без которых не рождается ни один человек, наказания, или же они просто врожденные свойства природы; однако сам я придерживаюсь одного из этих представлений, вполне очевидно там мною выраженного: что это не природа сотворенного человека, но наказание для человека осужденного.[22]

Вновь о младенцах. Важность их примера

30. Итак, напрасно предлагают мне в качестве возражения эту мою книгу из моего давнего прошлого, чтобы я не рассматривал так, как надлежит рассматривать, случай младенцев и не доказывал отсюда с помощью света ясной истины, что благодать Божия дается не по заслугам людей. Ведь даже если я, начавший эти книги «О свободном решении» мирянином и закончивший их пресвитером, тогда еще сомневался относительно осуждения невозрожденных младенцев и избавления возрожденных, то, как мне кажется, не должно быть никого столь несправедливого и завистливого, чтобы он запретил мне продвигаться вперед и решил, что мне следует [всегда] оставаться в этом недоумении. И если кто будет способен верно это понять, [он признает], что вовсе не следует полагать, будто я сомневался относительно этого вопроса: полагать на том лишь основании, что, как мне показалось, те, против кого было направлено мое намерение, могли быть поражены таким образом, что, независимо от того, есть ли у младенцев наказание за первородный грех (а так учит Истина), или нет его (как думают некоторые заблуждающиеся), все равно никоим образом не нужно верить в смешение двух природ, доброй и злой, которое вводит заблуждение манихеев. Но недопустимо, чтобы мы оставили этот случай младенцев, просто сказав, что нам неизвестно, переходят ли возрожденные во Христе умершие младенцы в вечное спасение, а невозрожденные – во вторую смерть; ведь то, что написано [у апостола]: «Одним человеком грех вошел в мир, а грехом – смерть; и таким образом смерть перешла во всех людей» (Рим.5:12), невозможно верно понять как-нибудь по-другому. И от вечной смерти, которая вполне справедливо налагается за грех, никто не освободит никого из младенцев или взрослых, кроме Того, Кто умер ради отпущения наших грехов, – и родовых, и личных, – умер без всякого собственного родового или личного греха. Но почему одни [младенцы], а не другие? Вновь и вновь скажем и не устыдимся: «А ты кто, человек, что возражаешь Богу?» (Рим.9:20) «Непостижимы суды Его и неисследимы пути Его» (Рим.11:33). Добавим также и это: «Не ищи того, что выше тебя и не испытывай того, что сильнее тебя» (Сир.3:21).

Сам Бог допускает или не допускает младенцев к крещению

31. Вы и сами видите, возлюбленные, сколь нелепо и чуждо здравой вере и неповрежденной истине было бы, если бы мы сказали, что умершие младенцы судятся в соответствии с тем, что, как было предузнано, они совершили бы, если бы продолжали жить. А ведь к подобному положению (которого устрашится всякое человеческое сознание, хоть немного опирающееся на разум, а особенно христианское) вынуждены прийти те, кто желают избежать пелагианского заблуждения таким образом, что все-таки считают необходимым верить, будто благодать Божия через Иисуса Христа, Господа нашего, которая одна лишь помогает нам после падения первого человека, в котором пали и мы все, дается по нашим заслугам, и, более того, полагают, что это следует выяснять в споре. Это [положение] под страхом собственного осуждения осудил сам Пелагий перед судом восточных епископов. А если не говорить этого, то есть не говорить о тех добрых или злых делах умерших, которые они сделали бы, если бы продолжали жить, признав, что таких дел нет и вовсе не существует их в Божественном предведении; итак, если не говорить того, говорить что, как вы видите, свойственно только глубокому заблуждению, то что же останется нам, как не признать, удалив тьму состязания, что благодать Божия дается не по нашим заслугам? Это мнение защищает против пелагианской ереси кафолическая Церковь, и лучше всего, в ясном свете истины, видим мы это на примере младенцев. Ведь не судьбою принуждается Бог одним младенцам помочь, а другим – не помогать, хотя и те, и другие находятся в одинаковом положении. Не станем же мы считать, что обстоятельства жизни младенцев, при которых разумные души подлежат или осуждению или избавлению, устраиваются не Божественным Промыслом, но нечаянными случайностями, если и малая птица «не упадет на землю без воли Отца» нашего Небесного (Мф.10:29)? Или же то, что младенцы умирают без крещения, следует таким образом приписать небрежности родителей, что небесные суды тут будут ни при чем? Как будто бы те, кто подобным образом умирают во зле, сами по собственной воле избрали себе небрежных родителей, от которых родились! А что сказать мне о том, что иногда младенец умирает еще до того, как может прийти к нему помощь благодаря служению совершающего крещение? Ведь часто бывает, что и родители спешат, и служители готовы преподать младенцу крещение, но не дается оно, поскольку не желает Бог, Который не дает этому младенцу задержаться в этой жизни [достаточно времени], чтобы преподано было [таинство]. А что значит, когда иной раз малые дети неверующих могут получить помощь крещения, чтобы не идти в погибель, а дети верующих – не могут? Здесь ясно показывается, что «нет лицеприятия у Бога» (Рим.2:11; Кол.3:25), иначе бы Он скорее избавлял детей Своих почитателей, чем детей Своих врагов.

Глава 13

Никакой разумный человек не станет считать, что благодать дается по нашим заслугам

32. Однако, поскольку сейчас мы рассуждаем о даре пребывания, то как нам понять, почему [Бог] приходит на помощь некрещеному, которому предстоит умереть, чтобы не умер он без крещения, и не приходит на помощь крещеному, которому предстоит пасть, чтобы тот умер прежде [чем падет]? Неужели мы все еще станем слушать ту нелепость, на основании которой говорят, что нет никому никакой пользы умереть, прежде чем он падет, поскольку он судится по тем действиям, которые, как предузнал Бог, он совершил бы, если бы продолжил жить? У кого хватит терпения слушать эту превратность, столь сильно противную здравой вере? Кто вынесет это? И однако именно это вынуждены говорить те, кто не признает, что благодать Божия дается нам не по нашим заслугам. А те, кто не хотят говорить, что кто-либо из мертвых судится на основании тех [дел], которые, как предузнал Бог, он совершил бы, если бы продолжал жить, не хотят, поскольку видят, с какой очевидной ложью и сколь нелепо это говорится, – у таких не остается никакой причины говорить то, что Церковь осудила у пелагиан и что заставила осудить даже самого Пелагия, [а именно] что благодать Божия дается по нашим заслугам. Ведь они видят, что одни младенцы, не будучи возрождены, забираются из этой жизни для вечной смерти, а другие, будучи возрождены, – для вечной жизни. Видят также, как из этих возрожденных одни уходят отсюда, пребыв до конца, а другие удерживаются здесь, пока не падут, хотя они вовсе не пали бы, если бы отошли отсюда прежде, чем пали; и наоборот, некоторые падшие не отходят из этой жизни, пока не встанут вновь, хотя они, несомненно, погибли бы, если бы отошли прежде, чем встать вновь.

Бог исключительно по Своей воле дарует благодать призывания и пребывания

33. Из всего этого вполне ясно обнаруживается, что благодать Божия, – как относящаяся к началу [веры], так и к пребыванию [в вере] вплоть до конца, – дается не по нашим заслугам, но даруется по воле Божией, – воле в высшей степени сокровенной, но в то же время вполне справедливой, мудрой и благой, поскольку «кого Он предопределил, тех и призвал» (Рим.8:30) тем призванием, о котором сказано: «Без раскаяния дары и призвание Божие» (Рим.11:29). И люди не должны ни о каком человеке точно и с уверенностью утверждать, что он принадлежит к этому призванию, пока не отойдет он из этого века. А во время нынешней человеческой жизни, которая есть «искушение на земле» (Иов.7:1), «кто думает, что он стоит, пусть бережется, чтобы не упасть» (1Кор.10:12). Ведь, как мы уже сказали выше, те, кто не пребудут [до конца в добре], смешиваются предвидящей все Божией волей с теми, кто пребудут, для того, чтобы мы научились «не высокомудрствовать, но последовать смиренным» (Рим.12:16), и совершали «свое спасение со страхом и трепетом, потому что Бог производит в нас и желание, и действие по доброй воле» (Флп.2:12–13). Итак, мы желаем, но Бог производит в нас это желание; мы действуем, но Бог производит в нас это действие по доброй воле. Так полезно нам и веровать, и говорить; это благочестиво и истинно, чтобы исповедание наше было смиренно и кротко и все воздавалось Богу. Мысля мы веруем, мысля говорим, мысля делаем то, что делаем, но что касается благочестивой жизни и истинного богопочитания, «мы не способны помыслить ничего от себя, как бы от себя самих, но способность наша от Бога» (2 Кор.3:5). «Ведь не в нашей власти наше сердце и наши помышления»,[23] поэтому, сказав это, тот же святой Амвросий говорит и следующее: «Кто так же блажен, как тот, кто всегда возвышается [к Богу] в своем сердце? Но кто может совершить это без Божественной помощи? Разумеется, это невозможно. Ибо выше то же Писание говорит: «Блажен муж, помощь которого от Тебя, Господи; восхождение в сердце его» (Пс.83:6)».[24] И ясно, что Амвросий говорит так не просто потому, что прочел это в Священных Книгах, но, как следует без всякого сомнения думать и о названном муже, поскольку так же чувствовал это в сердце своем. Поэтому и когда в Таинствах верных[25] говорится, чтобы мы имели «сердце горе ко Господу», – это дар Божий, и тех, кому это говорится, священник после этого возгласа побуждает воздать благодарение за этот дар Самому Господу Богу нашему, а они отвечают, что это «достойно и праведно». Ведь если не в нашей власти сердце наше, но оно подвигается Божественной помощью, чтобы возвыситься и мыслить «о вышнем, где Христос сидит одесную Бога, а не о земном» (Кол.3:1, 2), то кому надлежит воздать благодарение за столь великое дело, как не совершающему это Господу Богу нашему, Который избрал нас, освободив великим Своим благодеянием из глубины этого мира, и предопределил прежде сложения мира?

Глава 14

Учение о предопределении не противоречит пользе проповеди

34. Но говорят, что утверждение предопределения противно пользе проповеди. Что же, разве было оно помехой проповедующему апостолу? Разве этот учитель язычников (1 Тим.2:7) в вере и истине не преподавал многократно предопределения? Или разве он перестал [из-за этого] проповедовать слово Божие? Разве он, поскольку сказал: «Бог производит в вас и желание и действие, по доброй воле» (Флп.2:13), не убеждал сам же, чтобы мы и желали угодного Богу, и делали это? Или, поскольку сказал: «Начавший среди вас доброе дело будет совершать его вплоть до дня Иисуса Христа» (Флп.1:6), не убеждал, чтобы люди начинали и пребывали вплоть до конца? Разве не заповедал Сам Господь людям, чтобы они веровали, и разве не сказал: «Веруйте в Бога и в Меня веруйте» (Ин 14:1); но ведь не следует на этом основании считать ложным другое Его изречение, не нужно полагать пустым Его утверждение, в котором Он говорит: «Никто не придет ко Мне», – то есть никто не уверует в Меня, – «если это не будет дано ему от Отца Моего» (Ин.6:65). И опять же, хотя это утверждение верно, нет нужды думать, что пуста приведенная выше заповедь. Итак, почему мы должны считать утверждение предопределения неполезным для проповеди, предписания, побуждения, упрека, которые в изобилии встречаются в Божественном Писании, если это предопределение преподает все то же Божественное Писание?

Предопределение – это предведение и предуготовление благодеяний Божиих

35. Неужели кто-то отважится сказать, что Бог не предузнал, кому Он даст уверовать или кого Он даст Сыну Своему, чтобы никто из них не погиб? (Ин 18:9) И если Он предузнал это, то ясно, что предузнал Он благодеяния, которыми счел достойным избавить нас. Именно это и есть предопределение святых, и ничто иное – то есть предведение и предуготовление благодеяний Божиих, которыми со всей достоверностью избавляются все те, кто избавляются. А где остаются прочие, как не в массе погибели, по справедливому Божественному суду? Там оставлены жители Тира и Сидона, которые могли бы уверовать, если бы увидели дивные знамения Христовы. Но поскольку им не было дано уверовать, им было отказано и в том, на основании чего [могли бы они] уверовать. Из этого становится ясно, что некоторые в числе своих врожденных способностей естественным образом имеют Божественный дар разумения, которым они подвигаются к вере, если слышат слова или наблюдают знамения, соответствующие своему уму; и однако если они по высшему суду Божию не отделены предопределением благодати от массы погибели, то не встречаются им эти самые Божественные слова или действия, благодаря которым они могли бы уверовать, если бы все-таки услышали или увидели их. В этой же массе погибели оставлены и иудеи, которые не смогли уверовать, когда перед их глазами были совершены столь многие и явные чудеса. Ведь Евангелие не умалчивает о том, почему не смогли они уверовать, говоря: «Столько чудес сотворил Он перед ними, и они не уверовали в Него, да сбудется слово Исаии пророка, сказавшего: «Господи! Кто поверил слышанному от нас? и кому открылась мышца Господня?» Потому не смогли они уверовать, что, как сказал тот же Исаия: «Ослепил глаза их и окаменил сердце их; да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ин.12:37–40). Итак, не были подобным образом ослеплены глаза и окаменено сердце жителей Тира и Сидона; ведь они уверовали бы, если бы увидели те знамения, которые видели первые. Но и вторым никакой пользы не принесло то, что они могли бы уверовать, поскольку не были они предопределны Тем, Чьи «суды непостижимы и пути неисследимы»; и первым не помешало бы то, что они не могли уверовать, если бы они были предопределены таким образом, что Бог просветил бы их, слепых, и пожелал извлечь каменное сердце из окаменевших. Конечно, сказанное Господом о жителях Тира и Сидона можно понимать и как-то иначе; однако всякий, кто слушает плотскими ушами Божественные речения и при этом имеет не глухие уши сердца, без всякого сомнения исповедует, что никто не придет ко Христу, если не будет ему дано, а дается это тем, кто избраны в Нем прежде сложения мира. Однако это предопределение, которое вполне ясно выражено в евангельских словах, не помешало Господу говорить и о начале [веры], как я выше упоминал: «Веруйте в Бога, и в Меня веруйте» (Ин.14:1), и о пребывании в [ней]: «Должно всегда молиться и не унывать» (Лк.18:1). Ведь те, кому дано, слышат это и исполняют, а те, кому не дано, не исполняют, независимо от того, слышат или нет. Ибо «вам, – говорит [Господь], – дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано» (Мф 13:11). Из этого первое относится к милосердию, а второе – к правосудию Того, Кому душа наша говорит: «Милосердие и правосудие буду петь Тебе, Господи» (Пс.100:1).

Проповедь Евангелия и проповедь предопределения – части одной проповеди и потому не противоречат друг другу

36. Итак, не следует [думать], что проповедь предопределения препятствует проповеди пребывающей и преуспевающей веры, чтобы те, кому дано повиноваться, услышали то, что надлежит им услышать, ведь «как услышать без проповедующего?» (Рим.10:14). И наоборот, [нет нужды полагать], что проповедь движущейся к совершенству и вплоть до конца остающейся веры препятствует проповеди предопределения, чтобы тот, кто живет покорно и верно, не стал превозноситься самим этим послушанием как своим собственным, а не полученным благом, но «хвалящийся пусть хвалится Господом» (1Кор.1:31). Ибо «ничем не следует хвалиться, поскольку нет ничего нашего».[26] Видел это богатый верой Киприан и со всей решимостью выразил, твердо возвестив этими словами вернейшее предопределение. Ведь если «ничем не следует хвалиться, поскольку нет ничего нашего», то понятно, что не следует хвалиться также и пребывающим послушанием и не следует называть его нашим в том смысле, как будто оно не дано нам свыше. Итак, это [послушание] также есть дар Божий; и всякий христианин исповедует, что Бог предузнал его дарование Своим избранным в том призвании, о котором сказано: «Без раскаяния дары и призвание Божие» (Рим.11:29). Вот это и есть то предопределение, которое мы верно и смиренно проповедуем. Однако этот учитель и делатель [Киприан], который и в Христа уверовал, и жил в святом послушании вплоть до страдания за Христа со всем пребыванием, не перестал проповедовать Евангелие, побуждать к вере, чистым нравам и самому этому пребыванию до конца по той причине, что сказал: «Ничем не следует хвалиться, поскольку нет ничего нашего». В этих словах он без всякой двусмысленности провозгласил истинную Божию благодать, то есть ту благодать, которая дается не по нашим заслугам; и поскольку Бог предузнал, что Он даст ее, этими словами Киприана, без всякого сомнения, проповедуется предопределение. Если это не помешало Киприану [вместе с тем] проповедовать и послушание, то, разумеется, никоим образом и нам не должно помешать.

«Уши слышащие» обозначают подаваемый Богом дар послушания

37. Поэтому, хотя мы и говорим, что послушание – это дар Божий, мы все же побуждаем людей к нему. Но тем, кто послушно слушают побуждение истины, дан этот дар Божий, то есть послушно слушать, а тем, кто слушают не так, он не дан. Ведь не кто-то, а Сам Христос говорит: «Никто не придет ко Мне, если это не будет дано ему от Отца Моего» (Ин.6:65), и: «Вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано» (Мф.13:11). И о воздержании: «Не все вмещают слово это, но кому дано» (Мф.19:11). И апостол, когда понуждал супругов к супружеской чистоте, сказал: «Я желаю, чтобы все люди были, как и я; но каждый имеет свой дар от Бога, один так, другой иначе» (1Кор.7:7). Здесь он ясно показывает, что не только воздержание – дар Божий, но и чистота супругов. И хотя все это так, мы все же подвигаемся к этому, насколько каждому дана способность быть подвигнутым, поскольку и это – дар Того, в Чьей руке «и мы, и слова наши» (Прем.7:16). Поэтому апостол говорит: «Я, по данной мне от Бога благодати, как мудрый строитель, положил основание» (1Кор.3:10). И в другом месте он же говорит: «Насколько каждому дал Господь: я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог. Поэтому и насаждающий и поливающий есть ничто, но [все] Бог взращивающий» (1Кор.3:5–7). Потому, как верно побуждает и проповедует [лишь] тот, кто получил этот дар, так и проповедующего и побуждающего слушает верно и действительно покорно [лишь] тот, кто получил этот дар. Вот почему Господь, когда говорил с теми, у кого были открыты плотские уши, тем не менее говорил: «Кто имеет уши слышать, да слышит» (Лк.8:8). Он, несомненно, знал, что не у всех [есть подобные сердечные уши]. А от Кого они у всякого, у кого они есть, Сам Господь показывает, когда говорит: «Дам им сердце, чтобы они уразумели Меня, и уши слышащие» (Вар.2:31). Итак, уши для слышания – это есть дар послушания, [даруемый], чтобы тот, кто имеет его, пришел к Тому, к Кому не приходит никто, если не будет это дано ему от Его Отца. Поэтому мы побуждаем и проповедуем, но [лишь] те, у кого есть уши слышать, послушно слушают нас; с теми же, у кого нет таких ушей, происходит, как написано: «так что слыша не слышат» (Мф.13:13), то есть слыша телесным чувством, не слышат сердечным согласием. А почему первые имеют уши слышать, а вторые – не имеют, то есть почему первым даровано от Отца прийти к Сыну, а вторым не даровано, – «кто познал ум Господень или кто был советником Ему?» (Рим.11:34) и: «Кто ты, человек, что возражаешь Богу?» (Рим.9:20). Разве следует отвергать открытое из-за того, что невозможно постичь сокровенное? Разве, говорю я, скажем мы, что воспринимаемое нами таковым – не таково, поскольку не можем мы узнать, почему оно таково?

Глава 15

Одни и те же аргументы могут быть выдвинуты против проповеди предведения и предопределения. Их неубедительность

38. Но они[27] говорят, как вы пишете, что невозможно будет никого пробудить жалом упрека, если в церковном собрании и при многих слушающих будет говориться такое: «Исходящее из предопределения решение воли Божией таково, что одни из вас, получив волю к послушанию, пришли от неверия к вере или же, получив пребывание, остаются в вере, а другие, находящиеся в услаждении грехами, потому не восстали еще, что еще не воздвигла вас помощь милующей благодати. Однако если есть некоторые из вас, еще не призванные, кого Бог Своей благодатью предопределил к избранию, то вы получите эту самую благодать, при помощи которой пожелаете стать избранными и будете таковыми; и если ныне вы покоряетесь, но предопределены к отвержению, то у вас будут отняты силы покоряться, так что вы перестанете покоряться [Богу]». Но когда говорится подобное, это вовсе не должно удерживать нас от исповедания истинной Божией благодати (то есть той благодати, которая дается не по нашим заслугам) и согласного с ней предопределения святых, так же как не удерживает нас от исповедания предведения Божия то, что кто-то, рассуждая о нем, может сказать народу: «Неважно, живете вы ныне верно или не верно, вы все равно позже будете такими, какими, как Бог предузнал, вы должны стать: добрыми, если [Он предузнал вас] добрыми, или злыми, если [предузнал вас] злыми». Ведь разве следует считать ложным сказанное здесь о предведении Божием на том основании, что, услышав это, некоторые обращаются к бездействию и лености и, склоняясь от труда к похоти, следуют своим вожделениям? И если предузнал Бог, что они должны стать добрыми, разве не будут они добрыми, в какой бы ныне злобности ни находились? А если предузнал Он, что они должны быть злыми, разве не будут они злыми, в какой бы ныне благости ни казались пребывающими? Был один человек в нашем монастыре,[28] который, когда братия упрекали его, почему он делает то, чего делать не следует, и не делает того, что делать нужно, отвечал: «Какой бы я ныне ни был, все равно стану таким, каким я должен стать по предведению Божию». Он на самом деле говорил истину, но это вовсе не способствовало его благу, а напротив, способствовало злу, вплоть до того, что, оставив монастырское сообщество, он сделался псом, вернувшимся на свою блевотину (2 Пет.2:22); и однако все еще неизвестно, каким он станет. Итак, разве из-за подобных душ следует отрицать или замалчивать то, что верно говорится о предведении Божием, и в особенности тогда, когда люди могут впасть в некие иные заблуждения, если этого не будет сказано?