Кара Дон Жуана

Каролина успела просмотреть только малую часть содержимого чемодана, когда взгляд ее упал на бурое пятно, застывшее на светлом линолеуме. Оно было небольшим, но контрастным, и она удивилась, как раньше его не заметила. Лизнув указательный палец, Каролина провела по пятну. Посмотрела на подушечку, на которой остался след. Понюхала. На краску не похоже. Как и на кетчуп – тот бы пах. Тогда что это?

Ответ пришел тут же, когда оказалось, что пятно не одно – на расстоянии полуметра обнаружилось еще одно, а дальше еще и еще, теперь уже через каждые пять сантиметров… Кровь, вот что это было! Капли крови, вытекшие из раны. Или из разбитого носа…

Каролина вскочила на ноги и двинулась по кровавому следу: через комнату в прихожую, на лестничную клетку, к лифту… У его двери бурая пунктирная линия оборвалась! Каролина долбанула по кнопке вызова лифта, но, вспомнив, что он не работает, бросилась к лестнице. Перескакивая через три ступеньки, кинулась вниз.

На площадке первого этажа было темно, и разглядеть на бетоне пятна крови Каролине не удалось. Зато на асфальте возле подъездной лавочки обнаружилась целая застывшая лужа, и раньше она ее не заметила только потому, что подошла к дому с другой стороны…

При виде этой лужи у Каролины закружилась голова. Она представила, как истекающая кровью Дашка, зажимая рукой рану, выбегает из квартиры, спускается на лифте вниз, выходит из подъезда, падает на лавку, а потом… Исчезает! Поскольку больше крови нигде не видно…

Или это не Дашкина кровь? А ее делового партнера! С ним могло что-то произойти в ее квартире (что именно, и предположить страшно, так как из-за простого пореза не может открыться такое сильное кровотечение), и Даша помогла ему спуститься, положила на лавку, чтобы… чтобы открыть машину (он же наверняка приехал на автомобиле!). Она открыла ее, втащила мужчину внутрь и повезла в больницу. И домой она не вернулась, потому что сидит сейчас у его постели, а квартиру не заперла, поскольку не до того было…

«Как складно! – подумалось Каролине. – Как хорошо… И даже правдоподобно… Но почему-то не верится!»

Как только эта мысль сформировалась в голове, в сердце что-то кольнуло. Что-то– это дурное, пугающее, леденящее предчувствие беды. Нет, не предчувствие, а сознание, что она уже пришла, эта беда. И теперь только надо дождаться известия о ней…

– Дочка, ты чего тут стоишь? – донесся до слуха участливый женский голос. – Плохо, что ли, тебе?

Каролина тупо уставилась на пожилую женщину, остановившуюся рядом с ней. Видела она плохо – перед глазами все плыло – да еще голова кружилась, поэтому она привалилась к забору, чтобы не упасть, и невнятно пробормотала:

– Все нормально…

– Батюшки! – ахнула женщина. – Нализалась уже! Что за молодежь пошла! В полдень уже вхлам! Мало того, что ночью шастают еле живые, так уже и днем от них покоя нет! – Она легонько толкнула Каролину в плечо. – А ну иди отсюда! Нечего тут мотаться! А то милицию позову…

Плохо соображая, что именно ей говорят, Каролина поплелась прочь от подъезда. На автомате обогнула дом и вышла к телеграфу. Не глядя на светофор, шагнула на дорогу…

Скрип тормозов ударил в уши и привел ее в чувство.

Каролина очнулась, огляделась. Оказалось, что она чуть не попала под колеса какой-то иномарки с открытым верхом.

– Простите меня, – с мольбой сказала Каролина, заглянув в лицо водителю – молодому черноволосому мужчине в темных очках. – Я задумалась… Простите…

Мужчина опустил очки на кончик носа и остро посмотрел из-под них на Каролину. Глаза у него были удивительные: изумрудно-зеленые, с желтыми точками вокруг зрачка.

– Вам нехорошо? – спросил он, наглядевшись. – Если да, тогда садитесь, я вас отвезу куда скажете…

– Нет, спасибо… Я в порядке… Просто задумалась…

– Еще раз задумаетесь, точно попадете под колеса. Не у всех машин, знаете ли, такие хорошие тормоза, как у «Мерседеса»… – Он распахнул перед Каролиной дверь и приглашающе кивнул: – Садитесь, девушка, я же вижу, вы не в себе…

Каролина не стала больше ломаться – села. Мужчина тут же завел мотор, и машина плавно тронулась с места.

– Вам куда? – спросил он, не отрывая взгляда от дороги.

– Вообще-то мне в другую сторону… К рынку.

Он кивнул и, проехав немного вперед, развернулся.

Пока красавчик совершал маневры, Каролина разглядывала его лицо. Загорелое, худощавое, полногубое, очень красивое. По первому впечатлению он походил на манекенщика или сериального актера: холеный, эффектный, сексуальный. Да еще одет с иголочки, безукоризненно подстрижен (прямые черные волосы нарочито небрежно падали на лоб, закрывая густые брови), дорого надушен. Но когда Каролина увидела на переносице две глубокие морщины, а под нижней губой скорбную складку, решила что он больше напоминает ей принца в изгнании… Или разжалованного в простые смертные греческого бога…

– И о чем вы так глубоко задумались, что даже мою машину не заметили? – спросил полубог, обращая к Каролине свое точеное лицо.

– У меня сестра пропала, вот я и…

– Как пропала?

– Она вчера ночью мне позвонила, сказала, что приехала – Даша в Египте жила долгое время, я сегодня к ней пришла, а ее нет… Я бы так не волновалась, если бы не увидела кровь на полу… И в подъезде…

Но красавец ее не слушал. Он был озабочен чем-то своим. Тогда Каролина замолчала, чтобы не мешать ему думать.

Спустя минуту он встряхнулся и сконфуженно сказал:

– Извините меня, я задумался так же, как вы недавно… А вы о чем-то рассказывали…

– Да нет, ничего…

– Просто я с отцом только что разговаривал… По телефону. Я с телеграфа еду…

Каролина бросила быстрый взгляд на сотовый телефон, торчащий из кармана его голубых джинсов, и тут же отвела его. Но красавец взгляд перехватил и с улыбкой пояснил:

– За границу лучше звонить с телеграфа. Связь качественнее. Да и дешевле это…

– Ваш отец живет за границей?

– Во Франции.

– А вы?

– И я.

– Вы француз?

– Нет, я армянин, но живу в Куршевеле. – Он широко улыбнулся. – Меня зовут Андрей.

– А меня Каро.

Андрей вздрогнул.

– Кара?

– Каро… Сокращенно от Каролина.

– Понятно, – как-то растерянно протянул он, после чего замолчал и опять погрузился в мысли.

Вновь заговорил он только у рынка.

– Куда вас подвезти?

– Да остановите прямо тут… Я добегу… Вон мой дом, видите, с зеленой крышей.

Он отстраненно кивнул, не глянув в указанном направлении, затем махнул рукой и уехал. А Каролина, проводив взглядом серебристый бампер автомобиля, поплелась домой.

Адлер 200… год. Андрей

Высадив странноватую пассажирку у рынка, Андрей поехал домой. Ну не совсем, конечно, домой, а в квартиру, которую снял для него Гурген. В ее тиши и кондиционированной прохладе он собирался обдумать план дальнейших действий.

Добравшись до квартиры, Андрей быстро сполоснулся и, не вытираясь, голышом плюхнулся на кровать. Закрыл глаза, но спать не стал. Пока лежал, думал. О многом. Но главным образом о Каре. Ее труп сейчас в морге – Андрей сообщил о случившемся Гургену, а тот сделал так, чтобы об этом узнала абхазская милиция – отдадут его им завтра-послезавтра. Там надо будет заняться похоронами. На них обязательно припрется следак, ведущий дело. Будет расспрашивать, лезть в душу. Зарываться, конечно, не станет, ясно же, что Андрей ее не убивал, у него алиби, но вопросики с подковыркой задаст. Типа, почему решил наведаться в отчий дом именно в тот день? Знал ли, что в нем живет Кара? Видел ли ее мертвой…

Андрей еще вчера обдумал, что будет отвечать: на родине не был много лет, как приехал в Адлер, сразу решил наведаться в родную Абхазию, посмотреть на отчий дом, поностальгировать; Кару не видел бог знает сколько времени, даже не знал, жива ли она; внутрь дома не входил – во Франции не принято вламываться в чужие жилища…

– Как «чужие»? – задаст резонный вопрос следак. – Особняк же ваш!

– Ну когда это было! Теперь государство другое, значит, и хозяева у дома другие…

Следователь, конечно, ему не поверит, но примет его ложь. Кому охота связываться с сыном легендарного Барса? Тем более всем ясно, что дело так и останется нераскрытым – это «заказуха», а значит, «глухарь», «тухляк», «висяк»…

Именно поэтому Андрей решил найти убийцу сам.

Решил он это еще вчера, когда стоял над трупом Кары, поэтому и унес оружие с места преступления. И сейчас Гурген «пробивает», не светилась ли эта «беретта» еще где-то, не имеет ли она истории, не на местном ли рынке куплена… Хорошо бы здесь или хотя бы в Сочинском районе, тогда было бы легче проследить ее путь, да и человек, продавший ее, мог бы многое рассказать – торговцы оружием очень наблюдательны…

Размышления Андрея прервал звонок в дверь. Он встал и, не одеваясь, пошел открывать – был уверен, что это Гурген.

Андрей оказался прав. На пороге, отдуваясь и вытирая пот с лица огромным клетчатым платком, стоял его двоюродный братец.

– Фу, – выдохнул он, увидев, в каком виде Андрей открыл дверь. – Прикройся, а?

– Да ну, жарко…

– Это точно! – Гурген стянул с себя мокрую футболку и вытер ее подолом подмышки – он был очень потлив, отчего сильно страдал. – Такая духота, слушай! Даже кондиционер в машине не помогает – как выйдешь, тут же взмокнешь, словно мышь! – Он отстранил Андрея и направился в ванную умываться. – А ты все равно оденься, я не могу на тебя смотреть!

– Что так?

– Ты худой, красивый, я чувствую себя рядом с тобой винным бочонком!

Гурген на самом деле был довольно полным. Но из-за высокого роста и широченных плеч не казался жирным, скорее упитанным. А вот что действительно его портило, так это арбузообразный живот, свисающий на ремень.

– Худей, раз себе не нравишься, – серьезно сказал Андрей. – Ты же младше меня, а как себя запустил…

– Худей, – передразнил Гурген. – Ты-то жрешь все подряд, а вон – одни ребра! А у меня каждый кусок шашлыка в килограмм жира превращается! – Он вышел из ванной, вытирая смуглое усатое лицо. – Тебе чего говорить! Ты у нас краса рода!

– Ну ладно тебе…

– А что, разве не так? Мать моя твою фотку над камином повесила, чтоб все видели, какие в нашей семье красавцы есть! – Он шутливо хлопнул брата полотенцем по груди. – И все тебя за французского актера принимают! За французского, понимаешь! А я как к вам в Куршевель приеду, меня все турком обзывают…

– Сбрей усы, похудей, станешь похож на грека.

– Этого еще не хватало!

Гурген схватил из холодильника бутылку пива, открыл ее зубами, сделал добрый глоток, затем, прислонив холодное стекло ко лбу, отправился в комнату. Андрей проследовал за ним со словами:

– Ну что, поговорим о деле?

– Я за этим и пришел… – Гурген одним глотком допил оставшееся пиво, отставил бутылку и, сделавшись серьезным, начал: – Итак, новостей много. Есть хорошие, есть не очень. Начну с плохих. Пушка привозная. Чистая – нигде не засвеченная. Довольно дорогая. В отличном состоянии. Это наводит на мысль, что она приобретена не на черном рынке (там одно барахло), а в оружейном магазине из-под полы – продавцы часто в обход кассы торгуют пистолетами. Выяснить, откуда взялась наша «беретта», практически невозможно…

– То есть пушка нам ничего не дает?

– Почему же ничего? Мы можем смело сказать, что киллер не местный. – Гурген нахмурился, сведя густые брови в одну линию, и добавил: – И это плохо…

– А что хорошо?

– Хорошо то, что наша фамилия не всплывет во время расследования.

– Не понял…

– Убитую зовут не Кара Караян, а Эсфирь Соломоновна Штайн.

– Да-а? – пораженно протянул Андрей.

– Да.

– Кара решила сменить не только имя, но и национальность? С чего бы это?

– Паспорт, который нашли при ней, настоящий. Не подделка. Девушка, изображенная на фотографии в документе, очень похожа на Кару, но это не она. Человек, не знавший твою жену лично, не заметил бы разницы, но я – мне по факсу переслали копию – сразу ее увидел.

– К чему ты клонишь?

– Этот паспорт специально выкрали для Кары. Нашли похожую на нее и подходящую по возрасту девушку и тиснули у той из сумочки документ. Так получилось, что она оказалась еврейкой.

– Что ж, это ясно… – Андрей потер щетинистый подбородок. – Но ведь, наверное, эта Эсфирь пошла в паспортный стол и написала заявление об утере документа… И украденный паспорт превратился в филькину грамоту. Жить с ним, конечно, можно. Но делать крупные покупки – нет.

– Ты о каких покупках говоришь?

– О покупке недвижимости, конечно. Не знаю, как в России или Абхазии, но во Франции это серьезная процедура. И с липовым удостоверением личности ее не совершишь – сразу всплывет подлог, ведь в компьютере есть данные, что паспорт гражданки Штайн с этой серией утерян тогда-то, тогда-то…

– Брат мой, ты меня удивляешь! – закатил глаза Гурген. – Даже в твоей хваленой Франции запросто можно обойти закон, не говоря уже об Абхазии!

– Каким образом?

– Совершив покупку недвижимости через подставное лицо.

Андрей хлопнул себя по лбу:

– Точно! Я об этом не подумал…

– А я сразу именно так подумал, когда увидел паспорт. И навел справки.

– Ну и?

– Дом приобретен на имя Смирнова Антона Петровича по кличке Смирный. Он известный в Гагре посредник. К нему часто обращаются с деликатными просьбами лица, которые, скажем, не очень дружны с законом или не желают афишировать свое благосостояние. Машины, акции, произведения искусства – все он регулярно приобретает, но не для себя, а для своих клиентов. Имеет с этого хороший процент. В последнее время специализируется на недвижимости – скупает дома на побережье для лиц, не имеющих абхазского гражданства: по закону только граждане страны имеют право совершать такие покупки, а россиян, желающих приобрести недорогой особнячок в райском уголке, полным-полно…

– То есть наш дом оформлен на его имя?

– Да.

– И у кого он его, интересно, купил?

– У государства. – Видя недоумение на лице Андрея, Гурген пояснил: – Дом стоял брошенным много лет. До него никому не было дела. Если бы вилла располагалась на берегу моря, тогда до него давно бы добрались, но развалины в горах – это, сам понимаешь, не такой уж и лакомый кусочек… Но все изменилось, когда на них нашелся покупатель. – Гурген улегся на кровать, заложив руки за голову, и продолжил: – Смирный, получив задание от гражданки Штайн, сразу пошел к начальнику земельного отдела мэрии и намекнул на то, что, если тот окажет содействие, ему за содействие заплатят…

– Тот, как понимаю, помог. Но я не врублюсь как?

– Когда стали выяснять, кому принадлежит земля, на которой стоит дом, оказалось, что хозяева давно сменили гражданство и уехали из страны. Перед отъездом документы на землю не переоформили…

– Так они все сгорели! Восстановление и переоформление заняло бы время, а мы торопились покинуть страну… Да и не до того было, сам знаешь…

– Не переоформили, – назидательно повторил Гурген. – Не переприватизировали…

– Это что еще за фигня?

– У нас и такая фигня бывает! Например, расприватизация… – Он широко улыбнулся. – Но не об этом речь. А о том, что земля ваша перестала быть вашей сразу после того, как вы сменили гражданство… – Гурген развел руками. – Такие законы, ничего не поделаешь…

– Ладно, черт с ней, с землей! Не велики деньги…

– Это точно! Сейчас в самом Сухуми земля подешевела, а уж в горах… Чудо, что на нее покупатель нашелся.

– Чудо то, что им оказалась Кара. Зачем ей понадобились старые развалины, в которые она вложила кучу денег? Я понимаю, если бы дом выкупили затем, чтобы устроить в нем… ну… например, цех по производству наркотиков. Или склад контрабанды… Или нелегальную клинику пластической хирургии для беглых преступников! Место-то уединенное…

– Брат, ты насмотрелся дешевых голливудских боевиков! А надо было смотреть мелодрамы! – Гурген похлопал Андрея по плечу. – Кара купила ВАШ дом потому, что когда-то была в нем счастлива! Только в нем и была…

– Она любила НАШ дом… – Андрей опустил голову на сжатые кулаки. – Хотела в нем состариться и умереть…

– Даже так? Х-м… Тогда я скажу вот что – она купила его, чтобы умереть там, где всегда хотела…

– Думаешь, она знала, что ее хотят убить?

– Я предполагаю… Но пока мы очень мало знаем о жизни Кары, чтобы делать какие-либо выводы.

– Значит, мы должны узнать о ней больше!

– Попробуем, но не знаю, как получится… Она темная лошадка. С липовыми документами, но с большими деньгами…

– Не волнуйся, – прервал его Андрей, – я знаю, с чего начать.

– Поделись.

Андрей взял с подоконника альбом Кары, сунул его в руки Гургена.

– Чего это такое? – не понял тот.

– ЕЕ альбом. Просмотри.

Гурген послушно раскрыл его и, листая, стал рассматривать рисунки. В основном это были портреты. Портреты разных людей, встреченных на улице, в ресторанах, транспорте, на пляже – Кара всегда зарисовывала интересные лица. Иногда по памяти, иногда с натуры…

– Никого не знаю, – буркнул Гурген, пролистав альбом до конца. – Только вот этот чувак, – он ткнул пальцем в портрет импозантного мужчины в очках, – кажется знакомым…

– Ну ты даешь, брат! Даже я, гражданин Франции, знаю, кто этот чувак…

– Билл Гейтс, что ли?

– Это господин Архипенко, очень известный политик.

– Тот, который в президенты собирается баллотироваться?

– Он самый. – Андрей перевернул одну страницу назад. – А вот это Фрэнк Синатра. Знаешь такого?

– Что-то слышал… – Гурген начал листать дальше. На политика он больше не посмотрел, а вот портрет красавицы, под которым имелась загадочная надпись «101080», его заинтересовал. – А это кто такая? Тоже артистка?

– Вот о ней я и хотел у тебя спросить… Не знаешь ее?

– Нет. Я бы запомнил такую… – Он, прищурившись, посмотрел на цифры. – Это ее телефон?

– Без понятия, надо выяснить.

– Ну так позвони.

– Весь день только этим и занимаюсь – никто не отвечает.

– Сейчас я адрес узнаю, съездим.

Гурген подвинул к себе телефон, а Андрей пошел в другую комнату, одеваться. Когда вернулся, брат уже закончил разговор.

– Вот тебе адрес, – сказал он, протягивая бумажку. – Я, к сожалению, с тобой не могу поехать…

– Что так?

– Дела, брат. – Он встал, почесал волосатый живот. – Футболочку не одолжишь? Моя вся провоняла.

– А моя на тебя не налезет.

– Это верно. Придется домой заезжать, переодеваться.

– Вози с собой запасную.

– Ой какой умный! – Гурген закатил глаза. – Будто я без него бы не додумался! Эта, – он напялил на себя подсохшую футболку, – запасная.

Андрей улыбнулся, но тут же посерьезнел и спросил:

– Кара со Смирным как переговоры вела: очно, по электронке, телефону или через кого-то?

– По электронке. Деньги на покупку также перевела безналом. Увиделись они только тогда, когда дом был приобретен… Она произвела на Смирного неизгладимое впечатление! Сказал, таких красавиц в жизни не видывал…

– Он в милиции уже давал показания?

– Нет еще. Но он предупрежден о том, что наш интерес к смерти госпожи Штайн должен остаться тайной. Сержанта Масаева, кстати, тоже убедительно попросили в это дело не ввязываться. Так что он тебя на той горной дороге не останавливал.

– Отлично.

– Угу… – Гурген прошел в прихожую, обулся. – Ну, пока, что ли?

– Пока. Будут новости – позвоню.

Они обнялись на прощание, и Гурген ушел.

Андрей вернулся в комнату, набрал надоевший номер. Опять никто не взял трубку – значит, надо ехать. Он взял со стола ключи от машины, нацепил на нос очки, сунул в карман сотовый, в другой – кошелек, подумав, прихватил и альбом Кары, после чего покинул квартиру.

…Дом, в котором жила таинственная незнакомка, располагался за телеграфом. Андрей припарковал машину у детской площадки, вышел. Высчитав номер подъезда, направился к пятому.

Лифт не работал, пришлось подниматься пешком на последний этаж.

Дойдя до квартиры под номером восемьдесят, Андрей вынул телефон. Набрал 101080. Через дверь услышал надрывный звонок. Правильно, значит…

К телефону никто не подошел. Дверь тоже не открыли, хоть Андрей и звонил. Он уже собрался уйти, как увидел на бетонном полу прямо у своих ступней бурое пятно. Через полдециметра еще одно, и еще…

Кровь? Кровь на полу. Где-то он это сегодня слышал… Там еще чья-то сестра пропала…

Тут в голове мелькнуло отчетливое воспоминание. Высокая худощавая брюнетка с прозрачными глазами, которую он чуть не сшиб, сидит рядом с ним и взволнованно бормочет:

«Моя сестра пропала… Я бы так не волновалась, если бы не увидела кровь на полу… И в подъезде…»

Та-ак. Значит, девушка с рисунка и пропавшая сестра недавней попутчицы – одно и то же лицо. Плохо дело! Выходит, единственный свидетель исчез, и, если судить по пятнам крови, растекшимся по полу, исчез не по собственной воле… Девушку увезли насильно, это ясно. Ясно еще и то, что существует связь между ее исчезновением и смертью Кары. Непонятно только, какая…

Андрей торопливо раскрыл альбом, глянул на портрет, пытаясь понять, что может быть общего у Кары и этой девушки. На первый взгляд ничего, кроме красоты. Ну еще возраста. Но разве это что-то объясняет?

– Вы чего тут крутитесь? – услышал Андрей ворчливый голос за спиной. – Чего вам надо?

Андрей обернулся и увидел перед собой пожилую женщину, стоявшую в дверях семьдесят девятой квартиры.

– Я хотел бы видеть хозяйку, – вежливо ответил он. – Вы не знаете, куда она ушла?

– Она эту квартиру сдает. Туристам. А живет в другом месте.

– А кому она сейчас ее сдала, не в курсе?

– Нет.

– Но квартира кем-то арендована?

– Вы, молодой человек, кто? – подозрительно прищурилась старуха.

– Не бойтесь – не из налоговой.

– Да?

– Я ищу вот эту девушку, – Андрей выставил перед собой портрет незнакомки, – не ей ли ваша соседка сдала квартиру?

– Может, и ей. Не знаю… – Старуха внимательно посмотрела на рисунок. – Жиличка молодая. С длинными черными волосами. Больше ничего сказать не могу – она только позавчера вечером въехала.

– Не дадите мне адрес вашей соседки?

– Зачем тебе?

– Хочется расспросить ее о девушке.

– Зачем тебе эта шалава, сынок?

– Почему шалава?

– Ну а кто же она? Не успела заехать, а уже на следующую ночь мужиков привела… Главное, днем сидела, носу не казала. Даже на пляж не ходила. А как ночь, так тут как тут – мужики! Двое! Нажралась она с ними и пошла гульбанить!

– А вы откуда об этом знаете?

– Видела, – с достоинством ответила соседка. – В глазок, а потом из окна… Ночью проснулась от шума, подошла к двери, посмотрела, а из восьмидесятой как раз жиличка выкатывается… Гляжу, батюшки, а девка-то пьянущая: шатается, бормочет что-то, а ее под руки два парня поддерживают, чтоб, значит, не свалилась… Сели они в лифт и вниз поехали. Тут я к окну. Смотрю: вся троица из подъезда вышла, а девка как шагнула на асфальт, так и свалилась – видно, уже не в можах была… Ну парни-то ее в машину все же затолкали – на заднее сиденье, а сами вперед сели… И уехали.

– На какой машине?

– А бог ее знает, сынок. Я ж в них не разбираюсь! Вроде иностранная какая-то… Красивая, большая.

Андрей задумчиво кивнул, покусав губу, спросил:

– Ваша соседка сама жильцов находит или через кого-то?

– Сама. Стоит у вокзала с табличкой. – Старуха наморщила лоб, что-то припоминая. – А девка-то эта… Ну, что квартиру сняла… Она не на поезде приехала, а на автобусе – сошла с маршрутки, которая из Сочи идет. С большой сумкой, красивая, дорого одетая, а прикатила на автобусе…

– Это все вам соседка рассказала?

– Да.

– Может, мне тогда стоит поговорить с ней лично?

– Нет ее в городе – к сыну в Воронеж уехала. Как деньги за аренду квартиры получила, так и уехала. – Старуха понизила голос до шепота и, заговорщицки подмигнув, добавила: – Велела мне всем говорить, что жиличка ее племянница, чтоб налогов не платить…

– На сколько времени она сдала квартиру?

– Девица заплатила за неделю, но сказала, что может уехать раньше. Соседка ее предупредила, что деньги, если что, назад не вернет, только та не расстроилась… – Старуха поджала губы. – Богатая, видать.

– Ну что ж, спасибо за информацию, – он благодарно улыбнулся, затем достал из кармана ручку, вырвал из альбома чистый лист, быстро записал свой телефон. – У меня еще одна просьба. Если увидите девушку – позвоните мне. Это очень важно. – Он протянул старухе листок, подумав, добавил к нему двести рублей. – Вам ведь не трудно?

– Да чего уж… – немного смутилась она, но деньги взяла. – Позвоню.

– Спасибо.

Распрощавшись со старухой, Андрей покинул подъезд. Пока шел до машины, размышлял над тем, что предпринять в настоящий момент. Идея пришла только одна – встретиться с сестрой пропавшей девушки, быть может, она хоть как-то прояснит ситуацию. К счастью, он запомнил, где она живет – дом у рынка с зеленой крышей, – и имя помнит (такое не забудешь!), значит, найти ее будет просто… Только бы она была на месте!