Волчьи ягоды

– А стволы у тебя есть, чтобы наглухо? – спросила она.

– Ты же говорила, что у тебя выход на человека есть…

– Ну, до шести вечера я точно не успею…

– Ничего, топоры возьмем, с топорами на «стрелку» пойдем.

– Против лома нет приема… А если «южане» тоже с ломом придут? Я так понимаю, они закусили удила, их теперь так просто не остановишь. Да и стволы у них есть…

– У них?! Стволы?! – озадачился Шах.

– Ну, точной уверенности нет, но все может быть…

– Думаешь?

– Я разговаривала вчера с Косолапом. Он долго запрягал, но ехать будет очень быстро, – ответила Карина.

– Ты разговаривала с Косолапом?!

– Да вот, пересеклись пути-дорожки… Я ему про чеченцев рассказала, про то, как эти ребята свои вопросы решают: если что не так, сразу стрелять. А у нас поселок богатый, как бы нам отбиваться не пришлось. Если не чеченцы, так долгопрудненские наедут. Сотня пехоты подъедет, что делать тогда будем, а? А если две?

– Это ты у меня спрашиваешь?

– Нет, это я у Косолапа спросила… И у тебя спрашиваю… Сейчас мы «южан» «мочить» пойдем. С их стороны десяток бойцов положим, сами с десяток потеряем, потом еще, пока друг друга не сожрем. Сами свой поселок для чеченцев зачистим…

– И что ты предлагаешь? – в напряженном раздумье спросил Шах.

– А я должна что-то предложить? – изобразила приятное удивление Карина.

– Ну, ты же с Косолапом говорила….

– Говорила. И предложила ему вариант. Он наезжает на «Пролетарку», мы даем ему «ответку». Торгаши видят нашу силу и платят без всяких нагоняев. За нашу защиту платят. А кто не будет платить, на того снова «южан» наедут. Вывезут за город и весь ливер отобьют…

– Так «южан» уже наехали на «Пролетарку»! – скривился Шах, возмущенно и с подозрением глядя на Карину.

– Наехали. Как я сказала, так и наехали.

– Ты сказала?!

– Я… Конечно, надо было тебя предупредить, но тогда ты не был бы таким злым, как сейчас. А ты натурально взбесился, так даже в кино не сыграешь. Ты неотразим в своем гневе, Шах!

– Хочешь сказать, что это была постановка?

– Уже сказала… А разбираться с «южанами» мы не будем. Слух пустим, что мы их в замес пустили… Ну а если кто-то из барыг платить не станет, мы на этих умников «южан» натравим… Все платить начнут! Четко! И на добровольных началах. А мы будем добровольно их защищать. Надо организовать общество добровольных дружинников. Торгашей туда примем, а они будут нам членские взносы платить…

– Членские взносы? Членские взносы – это хорошо, – проговорил себе под нос Шах. – А какой у «южан» с этого интерес?

– Мы поделим поселок пополам, проведем четкую границу. Они на своей территории королюют, мы – на своей.

– Это понятно, но я про барахолку спрашиваю?

– А барахолка будет общей. Завтра мы «снимем» с барыг и половину отдадим «южанам».

– Половину?! Ты с ума съехала?! – взбесился Шах.

Но Карина даже бровью не повела. Она собрала в кулак всю свою выдержку, чтобы казаться невозмутимой. Решающий момент надвигался на нее всей своей мощью и неотвратимостью, и она должна удержаться на ногах. Мало того, этот момент нужно еще и оседлать… Непросто это сделать, но она должна справиться…

– Половину с завтрашнего навара. А дальше – чисто по справедливости: кто рынок держит, тому шестьдесят процентов, кто помогает его держать – всего сорок. А рынок ты держать будешь… Я думаю, Косолап на это согласится.

– Ты думаешь? А он что думает? – обернувшись к ней, спросил Шах.

– Ну, ты же у «северян» старший, а Косолап «южанами» рулит. Ты – шишка, он – шишка, вы и решать должны. Сегодня в «Подмосковье» у вас «стрелка», за поляной поговорите, решите, как и что…

– Я?! С Косолапом за поляной?! Ты что, с дуба упала? – гаркнул Шах.

– Не надо на меня орать! – стараясь казаться невозмутимой, отрезала Карина. – Я не последний человек в нашей команде, а ты ведешь себя как дешевый баклан. Мне совсем не страшно. И Косолап тебя не испугается, если ты себя и с ним будешь так вести. Ты должен показать, что ты деловой человек. Поэтому я и забила встречу в ресторане…

– Это что, наезд был? – возмущенно спросил Шах.

– Как хочешь, так и понимай. И ситуацию как хочешь, так и понимай, – чеканила Карина. – Можешь Косолапа на хрен послать, твое право. Можешь пристрелить его прямо там. Ты у нас за старшего, тебе потом и расхлебывать…

– Мне расхлебывать?! А кто «стрелку» Косолапу забил?

– Я хочу как лучше. А ты можешь превратить нашу жизнь в дерьмо. Нам деньги нужно делать, а мы опять будем с «южанами» в кровь «мочиться». Только это будет уже другая кровь, трупы будут пачками выносить… У тебя много бойцов, чтобы их терять? А что мне твоей матери сказать, когда тебя «замочат»?

– Тебе?! Моей матери? – на мгновение растерялся Шах.

– А кто за тебя в ответе, если не я? Ты у нас за старшего, но кто-то же должен быть за тебя в ответе. Кому-то же надо будет за тебя спросить, если с тобой что-то случится…

– А если Косолап сегодня беспредел устроит? – спросил Кобзарь. – Если Шаха «замочит», ты за это ответишь?

– Отвечу. Я забила «стрелу», мне и отвечать… Тебе задание, брат. Мы с Шахом сейчас покатаемся, а ты давай в «Подмосковье» двигай. Это по-любому наша территория. Сделай так, чтобы официанты в струнку вытягивались, когда мы заходим…

– В струнку?! Ну да, дело нужное… Надо бы еще и охрану им поставить, но это государственная собственность… – вздохнул Кобзарь.

– Собственность государственная, – кивнула Карина, – а водку там из-под полы продают, по двадцать рублей за бутылку. Ты у директора спроси, зачем он это делает? Он тебе долю предложит, если хорошо спросишь…

– А я что, спрашивать не могу? – самодовольно ухмыльнулся Кобзарь.

– Вот мы с Шахом и посмотрим… И еще с охраной вопрос продумай. Найдешь пацанов, о которых Косолап не знает, нарядишь их под официантов, пусть ходят, смотрят, чтобы Косолап никого из своих в кабак не протащил… Я за Шаха отвечу, но и с тебя спрос будет. Ты меня понимаешь? – спросила Карина.

– Да я-то понимаю, – косо посмотрел на нее Кобзарь.

Понял он, что перехитрила его Карина. Но ведь он не стал возражать, когда она его направила в кабак. Значит, впрягся он в это дело, а раз так, то сдавать назад уже западло. Если впрягся, то и отвечать за Шаха ему придется вместе с Кариной. И если он мог кого-то винить за такой расклад, то только самого себя…

Глава 6

Ставки сделаны, кости брошены. Барахолка на Пролетарской стала общей собственностью, но Косолап не возражал против схемы, которую предложила Карина. Рынок держат «северяне», они, если что, разбираются с ментами, отгоняют от него всяких «левых», поэтому львиная доля добычи принадлежит им. И даже не шестьдесят процентов, а все семьдесят. Она предложила такой вариант, и Косолап его принял. Значит, он признал ее власть над собой. Иначе как победой это не назовешь.

Шах понял, что Карина имеет большой влияние на Косолапа, проникся к ней еще большим уважением, поэтому не стал возражать против того, чтобы под Косолапа отошел поселковый хозмаг. Это государственная собственность, трогать ее опасно для свободы, но возле этого магазина гуртовались частные таксисты. Их было немного, машин пять-шесть, но все-таки это деньги. А кто держит точку, тот и снимает с таксистов дань. Само собой, это решение Шаху не понравилось, но Карина смогла подсластить пилюлю. Она уговорила Косолапа наехать на привокзальных таксистов, чтобы «северяне» затем одержали над ними громкую победу. Косолап согласился подыграть, причем безвозмездно. Тогда Карина от своего имени предложила сыграть в такую же игру с таксистами, которые паслись на автобусной станции. Это была территория «южан», и Косолап уже начал стричь шерсть с этих деляг…

Территория поделена, вопросы решены, теперь можно выпить за мир и дружбу. Карина сама подняла этот тост, и никто от него не отказался.

А после четвертой рюмки она предложила померяться силами:

– Боксерский зал во Дворце спорта арендуем. Женя, это твоя территория, поэтому организация за тобой. Давай послезавтра в десять утра. Ты своих бойцов приводишь, Игорь своих. По парам разобьем, пусть на ринге колотятся, а потом очки подсчитаем. У кого больше очков, у того «очко» крепче…

– У нас крепче! – оскалился Шах.

– Не говори «гоп», – ухмыльнулся Косолап.

– Вы тоже можете смахаться, – с невинным видом предложила Карина. И тут же уточнила: – Только потом, когда все разойдутся. Чтобы никто не знал, кто выиграл, а кто проиграл…

– Так я его по-любому сделаю! – взвился Шах.

– А если он – тебя? Я не хочу, чтобы твой авторитет пострадал. Братва тебя уважать должна. И я тоже… Или тебе мое уважение не нужно?

– Нужно! Поэтому я насую Косолапу!

– Да нет, это ты огребешь!

Карина внимательно наблюдала за парнями. В них закипала спортивная злость, но при этом она не видела в них желания убивать друг друга. Похоже, обоих вполне устраивало мирное сосуществование. И они уже признали в ней гаранта такого сосуществования. Что ж, все шло по плану, и это не могло не радовать.

– Не важно, кто кому из вас навалит, – сказала она, поднимая рюмку. – Главное, чтобы вы вместе смогли навалить любому. Мы должны быть одной командой. Это между нами кто-то «южак», а кто-то «северяк», а для всех мы должны быть «тяжмашами». И наезжать должны, как тяжелые машины…

– Как танки, – подсказал Шах.

– И кишки на гусеницы… Хорошо, будем «тяжмашами», – улыбнулся Косолап.

Они снова выпили, закусили. Карина не выдержала и закурила. Но Шах даже не покосился на нее. И это можно было рассматривать еще как один признак того, что он признал над собой ее власть.

– Я сейчас. – Карина поднялась из-за стола и с дымящейся сигаретой в руке вышла из кабинета в банкетный зал.

Сидевший за дверью Панас устремился было за ней, но она небрежным взмахом руки дала ему отбой – в туалет как-нибудь и без него сходит.

Сделав несколько шагов, она вдруг остановилась как вкопанная. В дальнем углу пустующего зала за столиком сидел капитан Кастальский. Все бы ничего, но в компании с ним Карина увидела красивую худенькую блондинку с грудью четвертого размера. Волосы распущены, губы ярко накрашены, короткая юбка, ноги стройные, длинные… Эта белокурая дива влюбленно смотрела на Кастальского, и он, похоже, млел от удовольствия.

Ну, не было в нем ничего такого, кроме внешней смазливости. Ну, не крутой он, даже не жесткий. Не нравились ей такие парни, но почему сердце бешено заколотилось в груди? Почему ревность схватила за горло?..

Зато она здесь самая крутая. И здесь, в ресторане, и во всем поселке. Ей не нужен повод, чтобы подойти к Кастальскому, она здесь хозяйка положения, и ее слово – закон для всех… И все-таки повод есть. Даже два. Во-первых, Кастальский – мент, а во-вторых, ресторан закрыт на спецобслуживание, посторонних сюда в этот вечер не впускали. Вот Карина и хотела выяснить, как Кастальский сюда попал. Если он мент из местного РОВД, то можно будет предложить ему сотрудничество.

– Ну здравствуй, капитан, – даже не взглянув на блондинку, с кокетливым ехидством проговорила она и, отодвинув стул, села. – Узнаешь?

– Узнаю, – кивнул он.

– Антон, кто это? – возмущенно спросила блондинка.

– Старая знакомая, – ответила за него Карина.

– Антон, а ты приглашал сюда свою старую знакомую?

– А меня не надо приглашать, я сама знаю, что мне делать… – Карина взглядом окинула стол. – Хорошо живешь, капитан.

«Поляна» действительно заслуживала внимания – икра, осетрина, коньяк. И костюм у Антона отличный – из дорогой материи, превосходно пошит.

– Ментам зарплату подняли?

Был у нее повод для разговора с ним. Карина хотела, чтобы он работал на нее, добывал ценную информацию, которую приносил бы ей на тайную квартиру…

– Я не мент, – покачал головой Кастальский.

– Не мент? – удивленно повела она бровью и, глянув на блондинку, язвительно спросила: – Может, я выдала твою тайну? У нее что, папа – вор в законе?

– Нет, у Анны папа – инженер на заводе, – ответил Антон.

Он держался вроде бы невозмутимо, но его недовольство все-таки просачивалось наружу. Нравилась ему Карина или нет, но ее компания тяготила капитана. Он хотел остаться со своей девушкой наедине… Но эта мысль только еще больше раззадорила Карину:

– А чего тогда скрываешь?

– Я не скрываю, – скупо улыбнулся он и полез во внутренний карман пиджака. Достал оттуда корочки, развернул их и поднес Карине к глазами: – Капитан Кастальский!

Но это было не ментовское удостоверение, Карина разглядела студенческий билет. Кастальский Антон Иннокентьевич, студент Московского института народного хозяйства имени… Имени кого, Карина не успела прочитать. Но это и не важно.

– Так ты студент?

– А это плохо? – холодно спросил он.

– Я не говорила, что плохо… А почему ты представился ментом?

– Мне надо было сказать, что я студент?

– А я еще думаю, такой молодой, а уже капитан…

– Лейтенанта могло бы и не хватить.

– Пожалуй.

– Э-э… Мы не успели познакомиться.

– Карина. Меня зовут Карина.

– Карина, только без обид… Мы с Анной хотели бы поужинать в спокойной обстановке.

– Без меня? – возмутилась Карина.

– Без тебя.

– И ничего, что я обижусь?

– Какие могут быть обиды?

– А если я поговорить с тобой хочу?

– Сейчас не время…

– Время… Здесь мое время, студент, – раздраженно засмеялась Карина. Обида душила ее, не давая покоя. Не вопрос, Анна – красивая девчонка, но разве она может сравниться со знаменитой Карой, самой крутой женщиной в Тяжмаше? Да что там женщина… Она вообще здесь самая крутая. – И если ты не знаешь, ресторан закрыт за спецобслуживание. Здесь братва гуляет.

– Ну, видел я крепких ребят, и что?

– А то, что эти ребята весь поселок держат.

– Я рад за них.

– Кто тебя сюда впустил? Эй, иди сюда! – Карина щелкнула пальцем, подзывая к себе официантку.

Полнотелая женщина утиной походкой неторопливо подошла к ней.

– Директора сюда давай!

– А кто его просит?

– Ты что, дура? Кара его просит!

– Он занят…

– Твою мать! – Карина взбешенно сорвалась со своего места, схватила женщину за грудки, но тут же опомнилась и разжала руки. – Пошла отсюда! – прогнала она официантку и обескураженно посмотрела на Антона: – Глупо как-то получилось…

Действительно, ситуация – не позавидуешь. На директора наезжал Кобзарь, но саму Карину здесь никто не знал, поэтому официантка не восприняла ее всерьез. И в общем зале никого нет, вся братва в банкетном. Ресторан был устроен так, что два отдельных кабинета выходили не в общий, а в банкетный зал. Авторитеты собрались в кабинете, а братва ждала их за дверью. Ждала за сервированными столиками. Там тоже водку пьют, и никому нет дела до Карины. А идти к ним, требовать к себе внимания не хотелось, она и без того дала лишку.

– Да нет, нормально все, – чисто из вежливости попытался успокоить ее Антон.

– Да пошел ты!

Не будет она больше унижаться перед этим студентом. И директора ресторана наказывать не станет. Сейчас она пойдет в кабинет к Шаху и Косолапу выпьет с ними за мир и дружбу… Возможно, домой уедет вместе с Шахом. А что, парень он видный, к тому же давно ее добивается…

Карина вернулась в кабинет, выпила раз, другой. Но домой уехала одна. Нельзя спать с теми, над кем собираешься властвовать. Авторитет зарабатывают силой своего характера…

А вот с Антоном она бы уехала. Но, увы, он покинул ресторан вместе со своей подругой. Посылать за ними «хвост» Карина не стала – не желала она переступать через свою гордость.

Глава 7

Бытие определяет сознание. Это Карина узнала еще в школе, из курса обществоведения. А само бытие определяется количеством денег. До этой мудрости она дошла своим умом. С деньгами у нее пока без проблем, поэтому она смогла позволить себе снять двухкомнатную квартиру в своем районе – с хорошим ремонтом и полноценной обстановкой.

С родителями Карина жить не хотела. Не любила она их, и они сами были в том виноваты. Отец почему-то считал, что мать нагуляла ее на стороне, поэтому относился к дочери с подчеркнутым безразличием. Он ни разу не ударил ее, никогда не повышал голос, но убивал своим равнодушием. А потом мама родила Костика, и Карина совсем перестала для него существовать. Потому и росла на улице, что в отчем доме ей холодно было. Отца она не любила, а мать презирала за слабость: в угоду мужу та относилась к Карине с такой же холодностью, как и он. А ведь она была виновата в том, что родила дочь от кого-то другого. Если так оно было на самом деле. Жену отец простил, а Карину – нет. Ну и пошел он к черту!..

Теперь у нее своя квартира, и ей вовсе не обязательно ночевать в подвале, как она иногда это делала. Родителям на нее наплевать, они только рады от нее избавиться. Что ж, и она рада отказаться от них…

Раньше после тренировки Карина отдыхала в подвале, а сейчас приходила сюда, принимала душ, выпивала чашечку кофе, и так хорошо ей здесь было, что уходить не хотелось. Так и лежала бы сейчас на диване, но нет, в дверь звонят. Это условный звонок, Шах к ней пожаловал. «Священная корова» пришла…

А ведь у нее есть право на отдых. Вчера она со своей командой такое дело сделала, что дух до сих пор захватывало. Мало того, что партию стволов смогли раздобыть, так еще на ментов по пути нарвались. От погони пришлось уходить. Страшно представить, что было бы, попадись они ментам в лапы. Четыре автомата у них в багажнике вчера было, одиннадцать пистолетов «ТТ», цинки с патронами. Но менты – ладно, это уже дело прошлое, а вот стволы – это билет в будущее. Во-первых, без серьезного оружия в современном мире не выжить, а во-вторых, Шах бы не смог раздобыть такой арсенал. Мало посредника найти, надо еще его доверие завоевать – без этого на сделку не выйдешь. А еще в процессе можно и пулю схлопотать. Но у Карины все получилось, поэтому ее и без того немалый авторитет поднялся на еще большую высоту. Теперь Шах точно знает, что без нее он как без рук.

– Здорово, сестренка! – поздоровался Шах весело, только вид у него какой-то озабоченный.

– Случилось что? – подозрительно посмотрела на него Карина.

Она ведь могла повторить сделку с оружием, и Шах опасался, как бы она не сделала это для Косолапа. «Северяне» с «южанами» больше не враждовали, но и в одну команду еще не объединились. Поэтому Шах воспринимал Косолапа, как своего конкурента, и Карина, хорошо его понимая, ждала, что Шах попросит ее не помогать «южан».

– На «Пролетарку» наехали, – выдохнул Шах.

– Кто, «южане»?

– Да нет, блатота залетная…

– Блатота? А почему залетная?

– Да потому что не наши это… Наши спокойные, а эти… Там такие рожи!.. – Шах взволнованно приложил ладони к щекам и развел их в стороны. – Мы в кафе сидели, а они подошли, старшего спросили… Там с ним три амбала были. Немолодые уже. Рожи страшные, а глаза холодные-холодные, убийц с такими глазами в кино показывают… Этот улыбался, но и у него взгляд ледяной…

– Кто, «этот»?

– Ну, авторитет ихний… Я, говорит, еще не в законе, но уже на положении. А по нему видно, что за ним не одна ходка. Пальцы все в перстнях, ну, татуировки… И эти, в свите которые с ним, тоже в наколках…

– Я смотрю, тебя эти наколки испугали, – усмехнулась Карина.

– Испугали? Да нет, не испугали, – еще больше разволновался Шах.

– А чего тогда колотишься?

– Я колочусь? Да нет, не колочусь я… Ну, есть мандраж немного…

Карина достала из холодильника бутылку водки, налила Шаху в стакан:

– Пей.

– Э-э, у меня режим.

– Пей, говорю!

Шах кивнул, в три глотка осушил стакан, выдохнул и с благодарностью смахнул с руки половинку свежего помидора.

– Полегчало? – строго спросила она.

– Да мне и так нормально было.

– Значит, полегчало… Как его зовут, этого, который на положении?

– Да не важно…

– Как зовут?

Карину не очень интересовало, как зовут блатного авторитета, но если она задала вопрос, то должна получить ответ.

– Сухарь его зовут.

– И чего он хочет?

– Иметь с нас хочет. Сказал, что если мы «снимаем» с барыг деньги, то должны отстегивать на воровской «общак». Три дня нам на раздумье дал…

– А чего он раньше не появлялся?

– Так с барыг никто не «снимал».

– Ну, сам бы и «снимал», если такой умный.

– Ну, я не знаю… Он сказал, что у нас очень большие проблемы будут, если мы откажемся.

– Сказать все, что угодно, можно.

– Я тоже так думаю, только он очень сильно это сказал. За ним, говорит, большие люди стоят, все они в законе, и «общак» у них большой. Если мы не будем в этот «общак» отстегивать, то нас на разбор поставят. А это все, это хана. На пику в темном углу насадят, и все дела…

– Тебе страшно?

– Мне страшно?!. Да нет, не страшно, – дребезжащим от натуги голосом проговорил Шах. – Просто я знаю, что с блатными связываться опасно. Ну, если это настоящие блатные…

– А бывают не настоящие?

– Ну, бывает шушера всякая, типа Коли Клопа…

– Ну да, – кивнула Карина.

Жил у них в доме алкаш, три года отмотавший на зоне за кражу. Весь в наколках, пальцы веером, понты коромыслом, только никто его всерьез не воспринимал. Были уголовники посерьезнее, а этот только воровал и никакой реальной силы не представлял. Даже дворовая шпана его всерьез не воспринимала. Пацанам с улицы больше по душе романтика, которую могло предложить им «северное братство». Это теперь не просто команда, но и реальные деньги, а значит, красивая жизнь.

– Этот Сухарь слов на ветер не бросает…

– И сколько он просит?

– Тридцать процентов.

– А репа не треснет?

– Да надо бы…

– Так в чем же дело? Забейся с ним на разбор, стволы у тебя есть. Положишь всех штабелями, какие проблемы?

– Ты не понимаешь. Положить блатных не проблема, – неуверенно произнес Шах, – только этим вопрос не решить. Сухарь, он ведь не один, за ним реальные люди, за ним система. Если с ним что-то случится, нас объявят гадами и будут конкретно «мочить»…

– Волков бояться – в лес не ходить… На Косолапа наезжали?

– Я не в курсе. Может, ты знаешь?

– Узнаю. Прямо сейчас пойду… Слушай, а почему я пехом ходить должна? Ты себе тачку взял, Кобзарь на «девятке» рассекает, а я что, лысая?

– Э-э… – замялся Шах.

– Что такое? Рылом не вышла?

– Ну, ты же не только с нами, ты и с Косолапом…

– То есть я отрезанный ломоть?

– Ну…

– Ладно, решим проблемы с блатными, разберемся. Поеду с Косолапом перетру, потом вместе соберемся, порешаем проблемы… Или не надо собираться?

– Надо. Раз уж ты посредник между нами…

– Посредник? Между тобой и Косолапом?

– А разве нет?

– Ну, будет видно…

Карина претендовала на большее, чем просто посредник между двумя бойцовскими командами, и если Шах этого не понимает, то придется ему это объяснить. Но сначала надо решить вопрос с блатными.

– Ты мне лучше скажи, как этого Сухаря найти?

– Ну, он где-то в Подвойске обитает. Оттуда приехал.

– Значит, оттуда он за районом «смотрит»?

– Оттуда.

– И через три дня ты ему ответ должен дать?

– Да, через три дня подъедет.

– Куда? Где у вас «стрелка»?

– Он сказал, что сам нас найдет. Может, через три дня подъедет, может, через десять. Главное, чтобы ответ к этому времени был готов. Ну, и деньги…

– А как он проценты собирается считать? Откуда он знает, сколько мы «снимаем»?

– Сказал, что ему все известно.

– А конкретно сказал, сколько и с кого?

– Конкретно не сказал.

– Значит, понты прогнал. На пушку берет… Ладно, будем разбираться…

Как только Шах покинул ее квартиру, Карина вызвала к себе Артура, бойца из «северного братства», который с недавних пор работал только на нее. Улик с ним и Треха. Эти двое даже в братстве не состояли, но когда-то очень хотели туда попасть. Физической мощи этим ребятам не хватало, чтобы биться с «южанами» на равных, зато с головой все в порядке. Это троица под началом Артура с ног сбивалась, собирая нужную Карине информацию, и у них очень здорово получалось находить всякого рода барыг, живущих на «левые» доходы. Карина подсказала им самый простой способ – взять в оборот директора продмага или его заместителя, надавить, запугать, и они сами расскажут, кто у них затаривается дефицитом в обход общего зала. И список дадут, и прокомментируют, кто чем занимается. А еще от купленного мента Карина узнала немало интересного. Только в последнее время она ни с кем не делилась этой информацией. У нее теперь своя команда. Помимо Артура, Улика и Трехи, на нее работали Панас и Валерьян. Если вдруг она не сможет объединить под себя «южан» и «северян», а так и останется посредником между ними, ее люди сами наедут на барыг и обложат их данью. Надо же ей, в конце концов, на что-то содержать свою команду, а то как-то нехорошо получается: люди работают – важную информацию собирают, ментов окучивают, оружие для братвы добывают, а ходят при этом пешком. У «северного братства» уже пять тачек на балансе, а у Карины – ни одной. Даже самые верные псы могут отказаться от хозяина, если их не кормить. Пока что у нее есть деньги, но Шах уже близко подошел к тому, чтобы перекрыть источник финансирования.