Воин

– Да где же он его найдет! – откликнулась пришедшая в себя Алона. – У нас их вообще нет, только несколько десятков одаренных в войске, но они только и умеют, что огненными шарами швыряться и воздухом бить. Я видела их выступления на параде – так они даже предметы не поднимали, как ты! Как же они могут меня чему-нибудь научить? А вызывать имперского мага папа не будет, ему и прошлого раза было вполне достаточно!

Я лихорадочно думал, как бы мне теперь поступить. Если принцессу не начать обучать, то вскоре ее сила станет совсем бесконтрольной и, вполне возможно, причинит вред кому-нибудь из близких. Еще хорошо, что первый пострадавший так легко отделался, его могло бы вообще запросто размазать по стенке.

Перебрав все возможные варианты, я со вздохом сказал:

– Ладно, тогда тебя учить буду я. И хотя я сам немного знаю, но первые шаги сделать помогу.

Алона взвизгнула от радости, а я подумал, что поспать мне в ближайшие месяцы явно не удастся.

Глава 5

Техника рассветной школы

На следующий день начался следующий круг моего ада. Теперь мастер взялся за меня с удвоенной энергией, сначала заставляя тренироваться в бою с учениками, а затем показывая приемы, которые в процессе тренировки я отрабатывал до автоматизма. После обеда он сам становился передо мной и раз за разом опрокидывал на дощатый пол. И раз за разом я поднимался и впитывал новые знания как губка, платя за это болью, синяками и разбитым в кровь лицом. Иногда я чувствовал, как хрустят мои поломанные кости, но терпел и молча залечивал повреждения, ничем не выдавая свою боль.

А вечером после ужина я рассказывал Алоне о начальных принципах магии, учил ее видеть окружающую энергию, затем впитывать ее, накапливая в себе. После мы с ней переходили к более сложным занятиям – магическому зрению, видению ауры, чужой и своей, основам плетений… Многое я сообщал ей каждый вечер, передавая в простой и доступной форме все те знания, которые годами впихивал в меня мой учитель. А после всего этого, в середине ночи, я со стоном поднимался и шел во двор отрабатывать те приемы, которые в этот день мне удавалось узнать, и там долго и кропотливо вплетал их в свою систему боя, доводя до автоматизма. Перед рассветом я шел обратно в комнату, чтобы суметь поспать хоть час перед следующей тренировкой.

Несколько раз я отключался прямо во время своих занятий во дворе и просыпался вконец окоченевшим, а один раз даже покрытым тонким слоем снега. К моему удивлению, это не принесло вреда моему здоровью. У меня не началось воспаление легких, а небольшой насморк, проявившийся за завтраком, я тут же убрал, щедро плеснув энергии в носоглотку. Организм уже сам восстанавливал даже повреждения от переохлаждения, чему я был только рад, и продолжал заниматься по ночам. Наступили холода, все чаще шел снежок, иногда во дворе меня встречал колючий ледяной ветер. Однако речка, протекающая неподалеку, где мы все купались, не покрывалась льдом, из чего я сделал вывод, что или зима в этом мире значительно мягче, или просто данное королевство расположено в тех широтах, где температура в это время не опускается ниже минус пяти.

Кстати, речка также многое мне дала в тренировках. Каждый день, смывая с себя трудовой пот в холодной воде, я нырял как можно глубже и упражнялся в задержке дыхания, разрабатывал навыки перемещения под водой и на поверхности. И уже через два месяца постоянных тренировок мог целых четыре минуты обходиться без кислорода, научился быстро перемещаться, не всплывая, воссоздав дельфинью технику, а на поверхности мог долгое время разрезать волны различными стилями, хотя и понимал, что так преодолевать водное пространство значительно медленнее. Мастер спросил меня однажды, зачем я это делаю, но в ответ я только заявил, что кто его знает, что мне в жизни пригодится.

В общем, в результате упорных тренировок я вскоре почувствовал, что могу сопротивляться даже мастеру, который больше не ставил меня отрабатывать удары с учениками, поскольку я легко мог противостоять троим одновременно. И вот тут я понял, что начались настоящие тренировки! Целые дни мы с мастером проводили в спортзале, танцуя друг с другом в противоборстве. Я стал быстрее, ловче, мне уже спокойно удавалось прослеживать все движения моего противника, даже не ускоряясь, и отвечать на них. Еще через десять дней я понял, что сравнялся в мастерстве со своим учителем, и уже думал, что он перейдет наконец к обучению на холодном оружии, но не тут-то было! Когда мастер понял, что я не валяю его по полу только потому, чтобы не позорить перед учениками, он заявил:

– А теперь ты будешь учиться технике рассветной школы!

Я несколько недоуменно на него посмотрел:

– А разве то, чему я уже научился – это не та самая техника?

– Нет, – с хитринкой в глазах произнес мастер. – Это была только подготовка к ней, а сейчас ты будешь учиться настоящему мастерству!

И мы с ним занялись «настоящим» обучением. С первых же уроков я понял: то, чем я уже овладел, было лишь детскими забавами. Я долгое время учился противостоять нескольким противникам без оружия, при желании калечить их, травмировать или лишать сознания. Но теперь я стал учиться УБИВАТЬ!

Когда мастер стал мне показывать все смертельные приемы, которые не применял раньше, я даже удивился, узнав, что человека можно так легко убить. Оказывается, на теле стандартного разумного существа любой расы есть множество точек, попадание в которые приводит к мгновенной смерти. Есть также точки, которые вызывают паралич определенных частей тела, а есть и те, которые вызывают безумную боль. Попросив продемонстрировать последние, я убедился, что это сущая правда – боль действительно была безумной, и мне с трудом удалось не закричать после одного легкого удара, а лишь только застонать в ответ на ехидный вопрос мастера: «Еще?»

Теперь обучение пошло намного быстрее – мне не нужно было заниматься до потери сознания, чтобы освоить такие приемы. Хватало пары-тройки повторений, и я переходил к следующему. Освоив на макете схему расположения всех важных точек на теле, я отработал на нем все удары, чтобы безошибочно находить их в схватке. После этого мы перешли к рубящим ударам, призванным сокрушить кости противника, затем к приемам типа «рука-копье», когда раскрытая ладонь должна пробить грудную клетку. Этот прием с ходу мне не дался. Применив его в первый раз на деревянной доске, я сломал два пальца, которые тут же быстро залечил, чтобы не прерывать обучение. Однако, посмотрев на мои мучения, мастер решил притормозить и перейти к более легким приемам.

Через два дня я вовсю разбивал кулаком доски разной толщины, и даже плоский камень, который дорого обошелся мне, заставив залечивать раздробленные костяшки. И только тогда я перешел к удару пальцами. Ночью, под покровом темноты, я учился этому удару, выбрав себе несколько досок и уйдя с ними в лес. Раз за разом я залечивал сломанные пальцы, понял, что делаю что-то неправильно, и стал размышлять. Что важно в ударе? Сила и точность, так это у меня уже есть. А что еще? После раздумий я понял, что без скорости тут не обойтись. Поэтому вытянул пальцы, напрягая мышцы изо всех сил, представляя свою руку монолитным копьем без слабых суставов и костей, а затем коротко, без размаха, который раньше применял всегда, резко вонзил ее в доску. Я ожидал дикой боли, предполагал, что пальцы просто сложатся как гармошка, но, к моему удивлению, рука вонзилась в деревяшку, войдя до середины ладони, даже не разломав ее пополам, а раскрошив место удара! Вытащив руку, я осмотрел пальцы. Они немного кровоточили под ногтями, но ни одна кость не была сломана.

В тот вечер я переколотил все захваченные с собой доски, закрепляя умение, а наутро гордо продемонстрировал его мастеру. Он только покачал головой, глядя на аккуратные дырки, что появлялись в досках под моими руками, и заставил меня пробовать одним пальцем. Мне это также удалось без проблем, зная принцип постановки удара. Тогда мастер стал показывать, для чего нужны такие удары – чтобы вырвать человеку сонную артерию, вонзить руку в шею и достать до позвоночника, чтобы пробить его грудь и вырвать сердце… И это только малая часть того, для чего могут применяться эти удары, остальное настолько жестоко и не способствует аппетиту, что я даже не хочу это все здесь приводить. В процессе обучения я поймал себя на мысли, что теперь могу убить человека только из одного положения сотней различных способов! И это даже без оружия!

К концу третьего месяца мастер сказал мне, что я вполне освоил рассветную технику боя без оружия и предложил потренироваться с ним. Естественно, мы не применяли все приемы, для этого были куклы, которые я методично продырявил в сотне мест. Мы просто обозначали смертельные удары, которые означали конец поединка. Несколько дней мне приходилось вплетать все новые сведения себе в подсознание, а потому я неизменно, раз за разом, терпел поражение от мастера. Но затем я под изумленными взглядами учеников стал отвечать мастеру и даже выигрывать некоторые схватки, которые напоминали профессиональное фехтование: доли секунды на сближение, укол, сирена – бой окончен. У нас было так же – шаг к противнику, стремительный удар, и мы застываем, чувствуя, как один из нас сейчас легко мог оборвать жизнь другого.

Когда начался четвертый месяц моей учебы, я сказал мастеру, что у меня нет наличных денег, чтобы оплатить обучение. Не отпустит ли он меня в город, чтобы я продал там несколько своих вещей? Осведомившись, что это за вещи такие и получив мой честный ответ, мастер предложил мне просто отдать клинки ему. Я согласился и принес сотню золотых монет и пять эльфийских кинжалов, оставив себе только один – клинок старого мастера, рукоять которого была несколько удобнее, чем у других. Лин бережно принял мое оружие, едва не сдувая с него пылинки, и заявил, что за это все он будет меня обучать еще месяц.

Через несколько дней я понял, что постоянно выигрываю схватки у мастера. Тогда я прямо спросил его, не пора ли нам переходить к оружию. Поразмыслив немного, Лин согласился. Сначала он посмотрел, что я могу вытворять парными клинками, а затем, обозвав меня бездарностью, начал учить по-своему. Оказалось, что моя техника боя была настолько несовершенной (хотя и очень красивой), что я не смог ничего противопоставить мастеру и продержался под его ударами всего две секунды! Плюнув и помянув недобрым словом моего прежнего учителя, мастер стал объяснять мне все заново. Как правильно двигаться, как правильно держать клинки, как экономить силы между ударами. Он возился со мной, как с несмышленым ребенком.

Поначалу я тихо зверел, а потом вдруг осознал, что мастер прав и все то, чему он меня учит, намного легче и эффективнее моего эльфийского умения. И тогда я постарался забыть все мои предыдущие знания и заново сплести свою систему приемов с оружием. Это удавалось нелегко, со скрипом, но постепенно мои движения выравнивались, приобретали законченность и экономность. Я начал двигаться все быстрее и четче, теперь у меня было чем противостоять мастеру. Но я не сразу начал побеждать его в схватках, а все так же продолжал подмечать его приемы, сбалансированность техники, добиваясь того же и у себя.

Так пролетела еще десятица, и сезон холода постепенно начал идти на убыль. К этому времени Алона уже достигла в овладении магией немалых успехов, научившись создавать простейшие плетения. Пользуясь своим опытом, я порекомендовал ей выбрать сафрус побольше, чтобы сбрасывать в него накопленную за день энергию, увеличивая и разрабатывая свой магический резерв. Ну и кроме того, я заставлял Алону каждый день тратить всю энергию на энергоемкие плетения. В первый же день мы разнесли ее комнату, сначала устроив пожар (когда Алона упустила на кровать огненный шар), а затем погром (когда я объяснил ей, как поднимать предметы с помощью магических захватов). После этого со мной связался отец Алоны и попросил больше такое не советовать. Я согласился, и с того момента Алона тренировалась только на определенной площадке, где никого не было, но зато были камни, доски, вода – масса интересного и развлекательного (судя по ее возгласам и звукам, которые доносились до меня из амулета).

А с мастером мы постепенно отодвинули тренировки с двумя клинками на второй план и начали осваивать другие смертоносные приспособления. Алебарды, топоры, мечи, сабли – все это далось мне без труда. Стоило мне привыкнуть к балансу оружия и области его поражения, как оно становилось продолжением моей руки и эффективно позволяло им работать. После этого мы перешли к метательному оружию. Ножи, кинжалы, топорики, сюрикэны (они назывались по-другому, но я даже не стал запоминать это слово, так как оно было труднопроизносимым), иглы, дротики… всего даже и не перечислить. Все они после третьего броска становились послушны моим рукам и раз за разом вонзались в деревянную мишень. После этого мы перешли на совсем экзотическое оружие – цепи, нунчаки, веревки (наверняка вы даже не догадываетесь, как можно убить ударом веревки с ма-аленьким узелком на конце) и прочую ерунду, включая поясные ремни и щепки.

Когда спустя еще две десятицы я почувствовал себя идеальной машиной для истребления себе подобных, мастер обломал меня, заявив, что я так и не прошел последнего препятствия, а потому мои тренировки продолжатся. Я удивился, но подчинился, а Лин позвал своих учеников и велел принести мешок с картофелем. Затем он завязал мне глаза и вставил в уши затычки из хлопка. Стоя столбом, я недоумевал, к чему все это? Удар картофелины в лоб стал отличным ответом! Второй тут же пришелся в затылок. Я принялся уворачиваться, но помогало это весьма слабо. Вскоре ученики просто забили меня картофелем, пару раз засветив в левый глаз, правый почему-то незаслуженно обойдя вниманием. Когда мне это все надоело, я развязал повязку на глазах и выбежал из круга картофелеметателей.

– Что за фигня? – осведомился я (на самом деле это была вторая моя фраза, но весьма длинную первую позвольте не приводить).

Мастер посмотрел на меня и что-то сказал, но я не услышал, а, вытащив затычки из ушей, успел ухватить лишь конец его фразы:

– …научить тебя интуиции.

– Да разве же так учат? – возмутился я. – Это просто форменное издевательство какое-то!

– Меня в свое время учили именно так, – усмехнулся мастер. – Но тогда в меня швырялись камнями… Знаешь, хватило всего четырех месяцев!

Понятно, блин! Боль – лучший учитель. И как же мне теперь овладеть этой интуицией? Это ведь не прием, который можно разложить на составляющие, а затем выучить досконально! Это же чувство! Причем многие даже спорят, существует ли оно вообще или же нет его в человеческой природе, а присутствует оно только у неразумных животных. Вот попал!

Я вертел в руках затычки и смотрел, как ученики собирают картошку в мешок. Когда они уже стали его завязывать, я заметил, что мастер все так же внимательно смотрит на меня.

Четыре месяца? Ладно, посмотрим, сколько это займет у меня.

Я заткнул уши, встал в круг удивленных учеников, завязал глаза и решительно сказал:

– Еще раз!

В тот день на мне перебили всю картошку в этом мешке, а я все никак не мог понять, что мне нужно было делать. Нет, один раз я все же попробовал применить магическое зрение и перехватил снаряд, грозивший расквасить мне нос, но потом, швырнув его на землю, понял, что таким образом интуицию развить точно не смогу. Я все стоял и получал удары, немного уняв боль в избитом теле, но то самое чувство, прозванное у нас шестым, все не давало о себе знать. Наконец снаряды лететь перестали, и мои мучения прекратились. Вынув затычки из ушей, я услышал, как мастер велел ученикам двигаться в столовую. Я снял повязку с глаз и в расстроенных чувствах отправился следом, но мастер остановил меня:

– Алекс, не стоит так расстраиваться. Это придет не сразу.

– А почему вы так своих учеников не тренируете? Жалеете?

– Не в том дело, – вздохнул мастер. – Просто им еще рано постигать последнюю ступень рассветного искусства. Они должны еще тренироваться и тренироваться… Кстати, пользуясь случаем, я хотел бы поблагодарить тебя за моих учеников.

– Не понял?

– Благодаря твоему наглядному примеру они стали заниматься намного усерднее, и с момента твоего появления уже пятеро из них получили звание старших учеников, а мои старшие намного повысили свой уровень, тренируясь вместе с тобой. Спасибо тебе за это! – Мастер поклонился мне.

– Всегда рад помочь, – ответил я дежурной фразой, слыша, что желудок громко требует подкрепиться. – Может, я пойду? А то есть очень хочется.

– Да я уже это понял, – усмехнулся мастер и кивком разрешил мне присоединиться к ученикам.

За время ужина я убрал все последствия картофельного избиения и стал раздумывать, как же мне самому добиться хотя бы малейшего проявления этой самой интуиции. Судя по всему, никак. Обязательно нужен был еще кто-то, чьи действия я не смог бы просчитать, а только попробовать о них догадаться. Так и не придумав ничего путного, я отправился в свою комнату, где из раздумий меня выдернула Алона, сообщив радостным голосом, что отец достал ей сафрус. Я похвалил ее и медленно, но верно научил перекачивать свою энергию в камень и обратно. Пока вживлять камень в ее тело я не планировал, пусть сначала овладеет азами, а только потом уже будем экспериментировать. Кроме того, пока она не научится латать свои царапины, этот процесс может и не удасться, поскольку ее организм будет сопротивляться инородному телу. Значит, спешить не стоит.

Поболтав еще немного с Алоной, я заставил ее полностью переместить всю свою энергию в камень, а затем попрощался и принялся думать, как решить свою проблему. Может, мне поможет тот сафрус, что все еще лежит в моем кармане? А если мне попробовать вживить его в тело, это что-нибудь изменит? Ведь когда я поместил в себя первые три камня, мои чувства усилились в десятки раз. Так, может быть, именно этот сафрус пробудит мою интуицию?

Я достал из кармана куртки мешочек с камнем и развязал его. Оттуда на ладонь мне выкатился маленький круглый камень и нечто, светившееся слабым серебристым светом. Я взял пальцами этот предмет и понял, что держу в руках медное колечко, которое все забывал выбросить, а потом оставил, заинтересовавшись непонятными надписями на нем. Только сейчас оно полностью преобразилось – его надписи светились серебристым светом, который был ясно виден в темноте.

«И как я раньше этого не замечал?» – подумал я, вертя колечко в пальцах, а затем создал над собой небольшой шарик света, чтобы повнимательнее рассмотреть эту ерундовину.

Однако тут же понял, что надпись на кольце светилась не только в полной темноте. Да и, кроме того, само кольцо чудным образом преобразилось, поменяв свой цвет на черный. Нет, не так. На совершенно черный! Казалось, я держу в руке кусочек абсолютной тьмы, что поглощает весь свет, попадающий на нее. Поднеся кольцо поближе к глазам, я с удивлением увидел, что оно живое! Оно шевелилось, как будто покрытое темным пламенем, уменьшенным в тысячу раз, хотя при этом я чувствовал пальцами, что держу обычное медное колечко.

Взглянув на него магическим зрением, я понял, что оно представляет собой всего лишь магическое плетение, но такое сложное, что я не смог различить его составные части, как ни старался. Создавалось такое впечатление, что это плетение было бесконечным! Каждая его ниточка при внимательном рассмотрении оказывалась канатом, созданным из различных других плетений, а те, в свою очередь, представляли собой переплетения похожих плетений, но только иного рода, которые также были построены из сложных магических структур…

Отшатнувшись, я прекратил его разглядывать, так как внезапно испугался этого совершенства. Это кольцо было создано явно не человеком и не магом. Даже если создавать его, увеличив в тысячи раз… Нет, я даже боялся представить, какие нужны усилия, чтобы держать в сознании все части такого плетения! Оно явно было создано Богом или сверхразумной машиной, иных вариантов мне в голову не пришло. Но почему же оно раньше было простой медяшкой, а «проснулось» именно сейчас, находясь у меня? Была у меня одна догадка, и чтобы ее подтвердить, я взглянул на сафрус. Так и есть! Энергия, которая в нем находилась, занимала едва седьмую часть объема, а ведь когда я покупал его, он был заполнен примерно на четверть!

Я повертел колечко в пальцах, прикидывая тот объем энергии, которое оно в себя всосало. Даже по самым скромным представлениям… Твою мать! Я даже не мог себе это вообразить! Извержение вулкана, землетрясение, разрушающее десятки городов, – все это не больше спички по сравнению с походным костром. Что же ты такое? Я аккуратно положил колечко на ладонь и принялся рассматривать черные всполохи на его поверхности, блестящие серебряные знаки. Оно так и просило: «Надень меня!»

– А вот и фиг тебе! – решительно сказал я.

Я хоть и не вполне нормальный, но все же не до такой степени. Подозреваю, что плетение такой сложности обязательно для чего-то предназначено, да еще и самоактивируется. Вот надену я его да и стану таким монстром, что даже в кошмарах не приснится, потому что у меня воображения банально не хватит. Или просто живым придатком к кольцу, которое, как мне показалось, может обладать собственным разумом. Опасное колечко! Но и выбросить тоже жалко, жаба давит – а вдруг там нечто, что будет весьма мне полезным?

Так ничего и не решив, я пока спрятал колечко в мешочек, положил сафрус туда же и постарался пару часиков поспать, чувствуя, что завтра мне еще предстоит сражаться с картошкой. Демоны бездны, я тут обнаружил у себя творение местного бога, а думаю о картошке. Смешно, честное слово! А может, надеть это колечко и не мучиться понапрасну, вдруг что-то полезное случится? И стану я великим магом, и откроются мне тайны мироздания, и разверзнутся врата небесные, и сойдет… Эй, что-то меня не в ту степь повело. Под эти мысли я начал уплывать в сладкую дрему, которая на несколько часов оторвет меня от повседневных тревог и волнений, и услышал на краешке сознания ласковый шепот:

– Не спеши…

Я хотел было проснуться, понять, что за выверты происходят у меня в подсознании, но не смог сопротивляться усталости и отключился, полетев во тьму.

Утром я проснулся свежим и бодрым, поняв, что чуть не проспал завтрак. Поглощая три порции каши, которая уже порядком мне надоела, я все думал о вчерашнем. Что за кольцо попалось мне и почему? Нет, почему, это как раз понятно – разбойников я обирал, хватая все подряд, так что вполне закономерно, что это колечко попало ко мне от них. Эльфы же не носят подобные украшения, у лесного народа в моде только золото, а за простую медяшку ее владельца могли бы просто осмеять. Но вот как так вышло, что оно у меня осталось? Ведь я уже несколько раз порывался его выбросить, но все время меня что-то останавливало, причем теперь я понимал, что эти причины явно были ерундовыми – чисто было в лавке, надписи интересные…

Да, теперь-то я это прекрасно осознавал, но ведь тогда-то все было довольно логичным. Вот и сейчас разум требовал избавиться от опасного кольца, а что-то внутри меня не давало этого сделать. Так и раздвоение личности получить можно… Я хихикнул. Ладно, оставлю я его. Может, и разберусь, что это такое, хотя и так понятно, что рояль в кустах. Причем по мою душу. Читал я дома книгу, где писатель говорил, что это приятно. Ни фига! Это очень напрягает, поскольку ты не только не знаешь, когда он из кустов выедет и кто сыграет на нем «Собачий вальс», но и самое главное – даже не догадываешься, услышишь ли ты его или к тому времени будешь покоиться в «деревянном макинтоше».

Вздохнув над этим грустным заключением, я отправился к мастеру. Сегодня мы с ним тренировались дольше обычного, но удовольствия от спарринга с умелым противником я не получал, так как вовсю думал о картошке. Под конец тренировки мастер заметил мою напряженность, когда я пропустил пару весьма болезненных ударов, которыми он наградил меня чисто из вредности – ведь мы уже давно не работали в полную силу. Усмехнувшись, он приказал следовать за собой и вышел во двор, а там меня уже поджидали ученики с мешком и моросящий холодный дождик. Опять тяжело вздохнув, я завязал себе глаза и приготовился встречать удары судьбы.

Через полчаса мои муки закончились, но я так и не понял, как же мне вообще сможет удасться то, чему меня пытается научить мастер. А следующие три дня прошли один за другим, как близнецы, ничем друг от друга не отличаясь. Я все так же тренировался сам, оттачивая свое мастерство, проводил время в спаррингах с Лином, а потом отправлялся получать свою порцию синяков и шишек. На третий день я стал бояться этой картошки, и даже когда получал ее, вареную, на ужин, то глядел на нее с ненавистью и старался жевать потщательнее. С Алоной мы уже начали переходить к более сложным плетениям, а я наконец разобрался в устройстве разговорного амулета. После плетения кольца его структура мне показалась простой и понятной. Вдохновленный, я разложил ее на части и своими навыками программиста начал вычислять, как что работает. Одновременно я сделал открытие, которое объяснило, почему он так долго работает без подзарядки. Оказывается, для его стабильного функционирования нужно очень мало энергии, которую он не может брать у обычных людей, но зато при активации магом амулет сразу восполняет свой резерв от его ауры.