История о магии

– Идет, – кивнул Барри.

– Хорошо. Начнем с Законодательного акта о территориях 274 года.

– Законодательный акт о территориях 274 года… Законодательный акт о территориях 274 года… – вслух размышлял Барри. – О, знаю! По этому указу в Междулесье проложили Сохранные дороги, чтобы королевства могли вести безопасную торговлю.

Бристал поморщилась, услышав ответ.

– Почти, но нет, – тактично сказала она. – Сохранные дороги проложили по Законодательному акту о Сохранных дорогах 296 года.

Барри застонал, отскочил от Бристал, которая как раз пришивала очередную пуговицу, и принялся метаться по гостиной, закрыв лицо ладонями.

– Это бессмысленно! Я ничего не знаю! Почему в истории столько чисел?

– О, а это очень интересный факт! – радостно сообщила Бристал. – Южное королевство изобрело систему летоисчисления, когда на престол взошел самый первый король Чемпион! Система эта оказалась такой удачной, что ее переняли и стали использовать другие королевства… Ой, извини, Барри! Это был риторический вопрос, да?

Брат опустил руки и посмотрел на сестру неверящим взглядом. Вопрос и правда был риторическим, но, услышав на него ответ, он понял, что заблуждался еще и насчет изобретения календаря.

– Все, сдаюсь! – заявил Барри. – Я уйду из университета и стану торговать в лавке! Начну продавать камешки и клюшки малым детям! Денег много не заработаю, но хотя бы всегда буду при деле!

Терпение Бристал было на исходе. Схватив брата за подбородок, она заставила его посмотреть ей в глаза.

– Барри, немедленно прекрати! Ты мыслишь в верном направлении, но путаешь причину и следствие. Помни, что законы исходят из истории, а история состоит из событий. И у каждого из этих событий есть предыстория и продолжение – причина и следствие. Прежде чем дать ответ, помести все известные тебе факты на воображаемую линию хронологии событий. Найди противоречия, определи, чего не хватает, а затем заполни пробелы.

Барри замолк, обдумывая совет сестры. И мало-помалу воспрянул духом. Он кивнул и набрал воздуха в грудь, будто собирался прыгнуть со скалы в воду.

– Ты права, – выдохнув, сказал он. – Мне нужно расслабиться и сосредоточиться.

Бристал отпустила подбородок Барри и продолжила пришивать пуговицы, пока тот обретал уверенность в себе.

– Так, а теперь Законодательный акт о территориях 274 года. Попробуй еще раз.

Барри как следует сосредоточился и молчал, пока не вспомнил верный ответ.

– После Войны Четырех углов 250 года все четыре королевства договорились прекратить вражду из-за земель, и правители подписали Законодательный акт о территориях 274 года. Соглашение закрепило границы каждого королевства, в результате чего между государствами появилась территория Междулесье.

– Отлично! – воскликнула Бристал. – А что гласит Законодательный акт о нейтрализации территории Междулесья 283 года?

Барри крепко задумался, но неожиданно вспомнил ответ, и у него загорелись глаза.

– Законодательный акт о нейтрализации территории Междулесья 283 года – это международное соглашение о назначении Междулесья нейтральной территорией, поэтому ни одно из королевств не может посягать на эти земли! В результате Междулесье осталось без какой-либо власти и стало очень опасным местом, что и привело к появлению Законодательного акта о Сохранных дорогах 296 года… АЙ!

От гордости за брата Бристал случайно уколола его иголкой.

– Верно! Вот видишь, у тебя достаточно знаний, чтобы сдать экзамен! Просто тебе нужно верить в себя так же сильно, как верю в тебя я.

– Спасибо, Бристал. Если бы не ты, я бы запутался в собственных мыслях. Так жаль, что ты… ну… девочка. Из тебя бы получился превосходный судья.

Бристал опустила голову и притворилась, что пришивает последнюю пуговицу, чтобы брат не увидел ее грустного взгляда.

– Да? Я как-то об этом не задумывалась.

Но Бристал лукавила: брат даже не представлял себе, как сильно она желала быть судьей. Тогда она защищала и спасала бы людей, оказывала поддержку и относилась бы с пониманием, и у нее появилась бы возможность изменить мир для девочек вроде нее самой. К сожалению, женщина в Южном королевстве вряд ли смогла бы стать кем-то, кроме жены и матери, поэтому Бристал отогнала непрошеные мысли, пока они не превратились в надежды.

– Может, когда ты станешь Верховным судьей, ты убедишь короля разрешить женщинам читать, – сказала она брату. – Почему бы не начать с этого?

– Может быть… – Барри несмело улыбнулся. – А пока у тебя есть мои старые книжки, с ними скучно не будет. Кстати, а ты дочитала «Сказания о Сурке Смельчаке»? Мне не терпится обсудить с тобой концовку, но я не хочу раскрыть сюжет.

– Мне всего семь страниц осталось! Но мама застукала меня утром за чтением и отобрала все книги. Ты можешь зайти в библиотеку и посмотреть, нет ли у них ненужных старых книг? Я уже нашла место для нового тайника.

– Конечно. Экзамен закончится ближе к вечеру, но я загляну в библиотеку завтра и… – Барри осекся и не договорил. – Вообще теперь будет куда сложнее проворачивать этот трюк. Библиотека рядом с университетом, но, если меня возьмут помощником судьи, я буду работать в здании суда. Наверное, мне удастся ускользнуть оттуда только через пару недель.

Бристал только сейчас осознала, как на ней отразится, что брат вот-вот окончит университет. Она нисколько не сомневалась: Барри с блеском сдаст экзамен, и его сразу назначат помощником судьи. И ближайшие несколько лет все свое время и силы он будет тратить на судебные процессы. Он вряд ли задумается о том, что младшей сестре нужны книги.

– Ничего страшного. – Бристал через силу улыбнулась. – Я найду чем заняться. Что ж, все пуговицы пришиты. Пойду накрою на стол, пока мама не рассердилась.

Бристал поспешно направилась в обеденную комнату, чтобы брат не заметил, как ей горько. Она знала: хоть Барри и пообещал достать книги через пару недель, на самом деле она могла прождать их несколько месяцев, а то и год. Невозможность отвлечься от скучной и заурядной жизни будет сущей пыткой. Чтобы сохранить здравый рассудок, ей придется найти книги самой, вне дома. А поскольку по законам королевства женщин сурово наказывали за чтение, Бристал следовало продумать все хорошенько: ее не должны поймать.

– Завтрак готов! – крикнула миссис Эвергрин. – Садитесь есть! Экипаж отца подъедет через пятнадцать минут!

Бристал быстро закончила накрывать на стол, пока в обеденном зале не собралась семья. Барри принес с собой карточки и листал их, пока все не приступили к еде. То ли дело было в заново пришитых пуговицах, то ли в обретенной уверенности, но Барри держался с куда большим достоинством, чем когда сидел на полу в гостиной. Бристал могла гордиться тем, как повлияла на его моральный дух.

Первым после Барри пришел Брукс, их старший брат. Он был высоким и мускулистым, с прямыми волосами, а выглядел он всегда так, будто предпочел бы находиться где-то в другом месте, подальше от семьи. Брукс выпустился из университета и стал помощником судьи два года назад. Как все помощники, он носил мантию в серо-черную клетку и черную шляпу с квадратными полями, как у Барри, только выше.

Вместо того чтобы пожелать доброго утра брату и сестре, Брукс, увидев, что Барри листает карточки, фыркнул и закатил глаза.

– Ты до сих пор зубришь? – съязвил он.

– А что в этом плохого? – резко спросил Барри.

– Возишься долго, – продолжал насмехаться старший брат. – Серьезно, раз ты такой тугодум, может, выберешь другую профессию? Я слышал, Фортворты ищут нового конюха.

Брукс уселся напротив брата и положил ноги на столешницу в нескольких сантиметрах от карточек Барри.

– Любопытно. А я слышал, что Фортворты ищут еще и нового зятя, ведь их дочь отвергла твое предложение руки и сердца, – не остался в долгу Барри. – Ходят слухи, что даже дважды.

Бристал не удержалась и рассмеялась. Брукс грубо передразнил сестру, а потом посмотрел с прищуром на Барри, придумывая новый выпад.

– Честно говоря, я очень надеюсь, что ты сдашь сегодня экзамен, – сказал Брукс брату.

– Правда? – с подозрением спросила Бристал. – На тебя это не похоже.

– Да, правда, – огрызнулся Брукс. – Мне не терпится оказаться лицом к лицу с Барри в зале суда – мне наскучило унижать его только дома.

Брукс и Барри испепеляли друг друга ненавидящими взглядами, но, к счастью, их словесная перепалка не успела перерасти в драку – в обеденный зал вошел отец. Под мышкой судья Эвергрин нес стопку пергаментных листов, а в руке держал перо. Густая белая борода придавала ему величественный вид. За годы службы лоб его избороздили глубокие морщины. Как и все судьи Южного королевства, судья Эвергрин носил черную мантию до пола и высокую черную шляпу, из-за которой ему приходилось наклоняться, заходя в комнату. Бристал походила на него не только голубым цветом глаз, но и слабым зрением. Это играло ей на руку: когда отец выбрасывал старые очки для чтения, дочь обзаводилась новыми.

При появлении отца дети почтительно встали со стульев. Во время заседаний судей всегда встречали стоя, но судья Эвергрин ввел это правило и для своей семьи.

– Доброе утро, отец, – хором сказали дети.

– Прошу садиться, – не глядя на них, объявил судья Эвергрин.

Сам он сел во главе стола и тут же уткнулся в свои документы, будто никого вокруг не существовало.

В комнату вошла миссис Эвергрин с подносом, на котором стояли горшок каши, миска с яичницей-болтуньей и тарелка с горячими булочками. Бристал помогла матери подать отцу и братьям завтрак. Только после этого женщины наполнили свои тарелки и сели за стол.

– Что это за мерзость? – спросил Брукс, тыкая вилкой еду.

– Яичница и овсянка, – ответила миссис Эвергрин. – Любимый завтрак Барри.

Брукс обиженно застонал, будто еда лично его оскорбила.

– Надо было догадаться. Барри любит то же, что и наша свинья.

– Извини, что тут нет твоих любимых блюд, Брукс, – парировал Барри. – Возможно, мама сможет приготовить для тебя завтра пудинг из котят и слезы младенцев.

– Боже праведный, эти двое меня в могилу сведут! – Миссис Эвергрин возвела взгляд к потолку. – Неужели нельзя хоть на один день прекратить эту ругань? Тем более сегодня такое важное утро! Как только Барри сдаст экзамен, вам двоим предстоит долго работать вместе. И вам обоим пошло бы на пользу научиться вести себя достойно.

Во многом Бристал радовалась, что не может стать судьей и ей не придется терпеть выходки Брукса в зале суда. Старший брат был на хорошем счету среди остальных помощников, и Бристал беспокоилась: вдруг он может воспользоваться своими связями и навредить Барри. С тех пор как младший брат появился на свет, старший видел в нем некую угрозу, словно преуспеть мог только один сын судьи Эвергрина.

– Извини, мама, – натянуто улыбнувшись, сказал Брукс. – И ты права: я просто обязан помочь Барри подготовиться к экзамену. Давай я назову вопросы, которые прямо-таки поставили меня в тупик, когда я сдавал экзамен. Уверен, к ним он не готов. Например, в чем разница между наказаниями за незаконное проникновение на территорию частной собственности и королевской собственности?

Барри уверенно приосанился. Очевидно, он подготовился к экзамену гораздо лучше Брукса.

– Наказание за незаконное проникновение на территорию частной собственности – три года тюремного заключения, а королевской – пятьдесят лет, – ответил Барри. – И еще судья решает, следует ли добавить к наказанию тяжелый физический труд.

– Увы и ах, но это неправильный ответ, – со вздохом сказал Брукс. – Пять лет за частную собственность и шестьдесят за королевскую.

На мгновение Бристал показалось, что она ослышалась. Она знала наверняка: Барри дал верный ответ. Перед глазами у нее так и стояла страница из учебника по праву, где описывался этот закон. Барри тоже пришел в замешательство. Он повернулся к судье Эвергрину, надеясь, что отец исправит Брукса, но тот не отрывал взгляда от документов.

– А вот еще один. В каком году смертная казнь через четвертование была заменена на обезглавливание?

– Господи, Брукс! Мы же завтракаем! – не выдержала миссис Эвергрин.

– Это было… это было… – бормотал Барри, пытаясь вспомнить, – это было в 567 году!

– Сно-о-ова неправильно! – пропел Брукс. – Впервые прилюдная казнь через обезглавливание была проведена в 568 году. Да уж, плохо тебе дается эта игра.

Брукс добился своего: Барри начал сомневаться в правильности своих суждений и растерял уверенность. Бристал кашлянула, пытаясь привлечь внимание брата и дать ему понять взглядом, что Брукс намеренно вводит его в заблуждение. Но Барри ее не услышал.

– Давай попробуем что-нибудь попроще, – проговорил Брукс. – Можешь назвать четыре составляющие доказательства, которые обвинитель должен предъявить подозреваемому в убийстве?

– О, это легко! – ответил Барри. – Тело, мотив преступления, свидетель и… и…

Брукс явно наслаждался, наблюдая за мучениями брата.

– Ты уже сел в лужу, так что давай попробуем еще один вопрос. Сколько судей требуется, чтобы подать прошение о назначении еще одного судьи?

– О чем это ты? – удивленно спросил Барри. – Судьи не могут подавать прошение!

– И опять неверно! – Брукс хрипло рассмеялся. – Поверить не могу, что ты совершенно не готов, тем более если учесть, сколько времени ты угробил на подготовку. На твоем месте я бы молился, чтобы экзаменатор заболел и перенес экзамен.

Барри резко побледнел, выпучил глаза и так крепко стиснул в руке карточки, что они погнулись. Теперь он выглядел таким же беспомощным и напуганным, как когда Бристал пришла к нему в гостиную. Брукс разбил в пух и прах уверенность Барри, которую она с таким трудом помогла ему обрести. Но Бристал больше не собиралась терпеть эти жестокие издевки.

– Не слушай его, Барри! – выкрикнула она, и в комнате воцарилась тишина. – Брукс нарочно задает тебе вопросы с подвохом! Во-первых, наказание за незаконное проникновение на территорию частной собственности – действительно три года тюремного заключения, а королевской – пятьдесят лет, а пять лет и шестьдесят дают только в том случае, если собственность была повреждена! Во-вторых, впервые прилюдная казнь через обезглавливание была проведена в 568 году, но закон изменили именно в 567, как ты и сказал! В-третьих, не существует четырех составляющих доказательства, которые нужно предъявить подозреваемому в убийстве, – их всего три, и ты их назвал! И в-четвертых, судьи не могут подать прошение о назначении нового судьи, только Верховный судья может снимать с…

– БРИСТАЛ ЛИНН ЭВЕРГРИН!

Впервые за утро судья Эвергрин наконец оторвался от документов. Лицо его побагровело, вены на шее вспучились, и он так громко рявкнул, что посуда на столе зазвенела.

– Как ты смеешь отчитывать брата! Кем ты себя возомнила, девчонка?

Бристал не сразу обрела дар речи.

– Н-н-но, отец, Брукс говорит неправду! – запинаясь, ответила она. – Я… я просто не хочу, чтобы Барри завалил э…

– Да Брукс даже может сказать, что небо фиолетовое, меня это не волнует! Девушка не вправе исправлять мужчину! Если Барри не хватает ума понять, что его дурачат, то и в помощниках судьи ему делать нечего!

Глаза у Бристал наполнились слезами, и она задрожала. Она посмотрела на братьев, надеясь на поддержку, но те были напуганы не меньше нее.

– П-простите, отец…

– Ты не имеешь права интересоваться всем этим! Если я узнаю, что ты снова читала, то вышвырну тебя на улицу!

Бристал повернулась к матери, мысленно умоляя ее не рассказывать о найденных в ее комнате книгах. Миссис Эвергрин, как и братья, застыла и молчала.

– Н-нет, я не читала…

– Тогда откуда ты все это узнала?!

– Я… я просто услышала из разговоров Барри и Брукса. Они же всегда обсуждают за столом законы и судебную работу…

– В таком случае ты будешь есть в одиночестве, пока не научишься не подслушивать! Моя дочь не будет нарушать законы королевства только потому, что умна не по годам!

Судья продолжал разглагольствовать о том, как глубоко его разочаровала дочь. Бристал было не впервой попасть под горячую руку отцу. По правде говоря, они с ним почти и не разговаривали, кроме случаев, когда он на нее кричал. Но чем сильнее злился судья Эвергрин, тем быстрее терял над собой контроль. С каждым ударом сердца Бристал все сильнее вжималась в стул и считала секунды. Обычно если отец не переставал орать через пятьдесят секунд, он мог поднять на нее руку.

– Не экипаж ли это подъехал? – спросила миссис Эвергрин.

Все замолкли, прислушиваясь к звукам с улицы. Через пару минут до них донесся едва слышный звон бубенцов и топот конских копыт – карета и правда подъехала к дому. Бристал задумалась: мама в самом деле услышала экипаж или же ей просто повезло вовремя прервать тираду отца?

– Вам троим лучше поторопиться, не то опоздаете.

Судья Эвергрин и его сыновья собрали вещи и вышли на улицу. Барри немного задержался, закрывая входную дверь, – хотел попрощаться с сестрой.

– Спасибо тебе, – одними губами произнес он.

– Удачи сегодня, – так же тихо ответила сестра.

Бристал сидела на своем стуле до тех пор, пока отец с братьями не отъехали подальше от дома. Когда она наконец пришла в себя, миссис Эвергрин уже убрала со стола. Бристал направилась в кухню узнать, не нужно ли помочь с мытьем посуды, но мама не занималась уборкой. Миссис Эвергрин стояла, опершись на лохань с водой, и смотрела невидящим взглядом на грязные тарелки, полностью погрузившись в свои мысли.

– Спасибо, что не сказала отцу о книгах, – проговорила Бристал.

– Ты не должна была исправлять брата, – тихо произнесла мама.

– Я знаю.

– Я не шучу, Бристал. – Миссис Эвергрин повернулась к дочери, в глазах ее метался страх. – Брукса в городе любят. Лучше не наживать в его лице врага. Если он начнет говорить о тебе гадости свои друзьям, то…

– Мама, меня не волнует, что обо мне скажет Брукс.

– А должно бы, – строго сказала миссис Эвергрин. – Через два года тебе исполнится шестнадцать, и мужчины будут свататься к тебе. Нельзя испортить себе репутацию и тем самым отпугнуть достойных кандидатов в мужья. Ты же не хочешь всю жизнь провести со злым и неблагодарным человеком? Поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Бристал не нашлась что ответить. Но она заметила, а может, ей просто показалось, что круги у мамы под глазами стали темнее, чем до завтрака.

– Ступай в школу, – сказала миссис Эвергрин. – Я сама вымою посуду.

Бристал хотела остаться и поспорить с матерью, назвать ей целый список причин, почему она не вырастет похожей на других девушек, объяснить, что ей суждено добиться большего – не просто удачного замужества и материнства, но ей нечем было подкрепить свои доводы. Возможно, мама права. Возможно, Бристал просто дура, раз мечтает выбраться из этой беспросветной темноты.

Поскольку сказать было нечего, Бристал вышла из дома и отправилась в школу. Пока она шагала по дороге, ведущей в город, перед глазами стоял образ мамы, склонившейся над лоханью с посудой. Бристал боялась: а вдруг это вовсе не воспоминание, а то, что ждет и ее в будущем?

– Нет, – прошептала она. – Моя жизнь такой не будет. Моя жизнь такой не будет. Моя жизнь такой не будет, – повторяла Бристал, надеясь избавиться от страха. – Сейчас это кажется невозможным, но я точно знаю: скоро что-то случится. Что-то изменится. И моя жизнь станет совсем другой.

Бристал не зря беспокоилась: в Южном королевстве для девочки ее возраста было невозможно избежать уготованной роли в обществе. Но она и не догадывалась, что всего через несколько недель ее понятие о невозможном навсегда изменится.

Глава 2

Знак

В тот день в «Школе для будущих жен и матерей» Чариот-Хиллз Бристал узнала, как следует правильно подавать чай незваным гостям, какие закуски готовить на торжественный прием, как складывать салфетки в форме голубки и еще много увлекательнейших вещей. К концу урока у Бристал начали болеть глазницы – она то и дело закатывала глаза. Обычно ей лучше удавалось скрывать раздражение в школе, но теперь, когда дома она больше не могла найти утешение в чтении хорошей книги, сохранять невозмутимость стало гораздо сложнее.

Чтобы немного успокоиться, Бристал мысленно представила последнюю прочитанную вчера перед сном страницу из «Сказаний о Сурке Смельчаке». Главный герой, сурок по имени Смельчак, висел над обрывом, цепляясь за камни, а над ним летал злобный дракон. Крошечные коготки его болели от напряжения – он перескакивал с уступа на уступ, пытаясь увернуться от пламени. Из последних сил Смельчак метнул свой маленький меч в чудище, надеясь, что поранит его и сумеет спрятаться.

– Мисс Эвергрин?

Смельчак не промахнулся – и меч вонзился прямо в драконий глаз! Чудище запрокинуло голову к небу и заревело от боли, пуская огненные струи во все стороны. Тем временем Смельчак вскарабкался на уступ скалы, но дракон взмахнул заостренным хвостом и сбил его. Сурок полетел вниз, к каменистому дну ущелья, размахивая лапками и пытаясь ухватиться за что-нибудь, чтобы не упасть и не разбиться…

– Мисс Эвергрин!

Бристал резко выпрямилась, будто в нее ткнули невидимой булавкой, и увидела: одноклассницы, нахмурившись, обернулись и смотрят на ее парту в последнем ряду. Учительница, миссис Плюм, буравила ее взглядом, поджав губы и вздернув одну четко очерченную бровь.

– Эм-м, да? – Бристал невинно распахнула глаза.

– Мисс Эвергрин, вы учите урок или снова витаете в облаках? – осведомилась миссис Плюм.

– Учу урок, конечно, – солгала Бристал.

– Тогда как следует вести себя в описанном мной случае?

Разумеется, Бристал не имела понятия, о чем говорила учительница. Остальные девочки захихикали, предвкушая хорошую взбучку. Но, к счастью, Бристал знала ответ на все вопросы миссис Плюм, независимо от темы урока.

– Полагаю, мне следует спросить моего будущего мужа, как поступить, – ответила она.

Миссис Плюм не моргая смотрела на Бристал несколько секунд.

– Это… верный ответ, – удивленно признала учительница.

Бристал вздохнула с облегчением, а ее одноклассницы – с разочарованием. Они ждали, что ей как обычно достанется за невнимательность на уроке. Даже миссис Плюм, казалось, огорчилась, ведь ей не удалось отчитать нерадивую ученицу. Она бы даже понурилась, если бы корсет не был так туго зашнурован.

– Продолжим, – сказала миссис Плюм. – Теперь обсудим, в чем разница между завязыванием лент на волосах и завязыванием шнурков и чем опасно перепутать одно с другим.

Ученицы обрадовались новой теме, но Бристал стало как никогда тошно. Она знала: наверняка в школе есть еще девочки, которые мечтают о более интересной жизни. Но, глядя, как одноклассницы вытягивают шеи, чтобы получше рассмотреть ленточки и шнурки, Бристал не понимала: они притворяются или им окончательно запудрили мозги?

Ради своего же блага Бристал никому не рассказывала о своих мечтах и разочарованиях, но люди и сами видели, что она от них отличается. Одноклассницы чувствовали это, словно волки – чужака из другой стаи. А поскольку в Южном королевстве инакомыслие считалось опасным, девочки держались от нее подальше, словно от прокаженной.

«Ничего, однажды они об этом пожалеют, – думала Бристал. – Однажды они пожалеют, что не были добры ко мне. Настанет день – и мою непохожесть оценят по достоинству. И когда это время придет, несчастливы будут они, а не я…»

Чтобы не привлекать к себе внимания, Бристал вела себя тише воды ниже травы до конца урока. Только раз она незаметно дотронулась до очков для чтения, спрятанных под платьем.

* * *

В тот день Бристал возвращалась из школы медленнее обычного. Дома ее ждала только повседневная работа, поэтому она решила прогуляться до городской площади Чариот-Хиллз, надеясь, что смена обстановки отвлечет ее от забот.

В четырех углах площади возвышались четыре строения: Чемпионский королевский замок, кафедральный собор, здание суда и юридический университет. Между этими внушительными сооружениями располагались торговые лавки и рынки. Посреди площади зеленела поросшая травой лужайка, в центре которой стоял памятник королю Чемпиону I, а под ним бил фонтан. Статуя изображала великого монарха верхом на коне и с воздетым мечом, указывающим в светлое будущее, но изваяние могли почтить вниманием разве что голуби, а не гуляющие горожане.

Проходя мимо юридического университета, Бристал засмотрелась на его каменные стены и куполообразную стеклянную крышу, испытывая зависть. Прямо сейчас Барри был внутри этого здания и мучился, сдавая экзамен. Бристал буквально чувствовала сквозь стены нервозность брата, но, несмотря на все трудности, она бы все отдала, лишь бы оказаться на его месте. Прежде чем пойти дальше, она быстро помолилась за Барри.

Обойдя городскую площадь, Бристал оказалась около здания суда – с высокими колоннами и треугольной крышей, – возле которого горожанам сразу становилось не по себе: изображения Верховных судей, вырезанные на каждой колонне, сурово взирали на людей внизу, как родители, недовольные поведением своих детей. Этот взгляд Бристал знала очень хорошо. Она не смогла подавить в себе волну гнева при виде устрашающих лиц над головой. Именно из-за таких мужчин – мужчин вроде ее отца – она была так несчастна.