Паутина противостояния (сборник)

– Вас они смущают? – быстро спросил Схинки.

– Карты?

– Времена! Мне показалось, вы без восторга относитесь к тому прогрессу, которого достигло человское общество.

И добавил в стакан виски.

– Общество челов меня не смущает и не вызывает неудовольствия, – поразмыслив, ответил нав. – Хотя цивилизации, основанные на магии, кажутся мне более естественными.

– Вот об этом и разговор! Вы принимаете этих животных как равных!

Схинки не обратил внимания на вторую часть ответа Сантьяги.

– Мы уже обсуждали ксенофобские взгляды Ярги. Давайте не будем повторяться.

– Давайте.

– Давайте.

– Давайте.

– Давайте.

– Так что Сиракуза?

– Обыкновенный чел, – улыбнулся нав.

– Самый обыкновенный? – не поверил Схинки.

– У Ивана есть врожденная способность видеть сквозь морок, – уточнил Сантьяга. – Этакий, знаете ли, природный «различитель». Для этого ему даже магическая энергия не требуется.

– Изучили? – заинтересовался Схинки.

– Как и в случае с метаморфами – уникальная комбинация генов, – ответил комиссар. – Челы – пластичные существа.

– Как же Сиракуза попал в Тайный Город?

– Увидел кое-что запретное, – объяснил Сантьяга. – Шасы проводили раскопки в одном из белорусских замков, а Иван оказался поблизости. Случайное нарушение режима секретности, никто не был наказан.

– Зато у паренька появились блестящие перспективы. Природный «различитель»… Любопытно… – Схинки покачал головой: – Это его единственная способность?

– Насчет перспектив вы преувеличили, – вздохнул нав. – Собственно, никакого другого магического дара у Ивана нет, он даже не способен самостоятельно навести морок. – Сантьяга выдержал короткую паузу. – Но, как видите, Иван не унывает.

– Сиракуза стал советником уйбуя Красных Шапок, – с презрением напомнил Схинки. – Разве можно упасть ниже?

– Не все так просто. – Сантьяга менторским жестом поднял указательный палец. – Пожив в Москве, Иван понял две вещи. Первая: без репутации его не будут воспринимать всерьез. Вторая: пока его не будут воспринимать всерьез, у него не будет репутации. Требовался рывок, поступок, способный привлечь к нему внимание публики, и свалившееся на Копыто богатство стало для Ивана шансом.

– Крупно заработать?

– Сделать себе имя. Красных Шапок пытались цивилизовать не одну тысячу лет, но вершиной их развития остается умение водить автомобиль. Семья не разоряется только потому, что за финансами краем глаза присматривают королевские бухгалтеры, не позволяя Кувалде промотать добычу в традиционном для дикарей стиле… Как воспримут в Тайном Городе того, кто сумеет вправить мозги разбогатевшему уйбую?

– Как минимум – заинтересуются.

– Совершенно верно, – подтвердил Сантьяга. Помолчал и продолжил: – Первый ход Ивана был рассчитан до четверти дюйма. Он заставил Юрбека заплатить настоящую цену за раритеты Галла. Охранники, разумеется, не удержались, и по Тайному Городу пошла гулять байка об уйбуе, который сумел выкрутить руки шасу. А приятели Ивана добавляли, что помогал Копыто некий хитроумный чел.

– Парень строит карьеру…

– Мы вернемся к нему позже. – Комиссар внимательно посмотрел на Схинки: – Я же хочу знать, что произошло на базе после того, как туда доставили Грима и Лаю?

– Моя очередь быть откровенным?

Взгляд Сантьяги подтвердил: да, ваша.

– Хорошо, – кивнул Схинки. – Давайте поговорим о Лае и Гриме…

* * *

Клетка была очень узкой, дюймов двадцать-тридцать, не больше, напоминала захлопнувшуюся вафельницу, только вместо теста в ловушку попал крупный орангутан, чье объемистое пузо с трудом поместилось в капкане. Несчастная, практически не имеющая возможности пошевелиться обезьяна могла лишь трясти темницу, вцепившись передними лапами в холодное железо и выставив локти наружу, в тщетной попытке отогнуть или выломать прутья. И трясла, не спуская застывшего, полного ужаса взгляда с Лаи. Трясла. А девушка отвечала плененному орангутану не менее застывшим, но при этом лишенным всяких эмоций взглядом. Не было в глазах Лаи ни страха, ни боли, ни растерянности, ни сочувствия к запертому зверю – ничего не было, абсолютно ничего. Они лишь стали темнее обычного, совсем черными, словно наполнила их запекшаяся кровь Манана.

Непрерывный лязг и безжизненная тишина в ответ в течение десяти минут.

Ярга умел готовить собеседника к разговору.

Бесшумно открыв дверь, он сделал один шаг, остановился и негромко, но очень, очень повелительно бросил обезьяне:

– Хватит!

Орангутан подчинился, мгновенно оставил клетку в покое и с надеждой уставился на хозяина.

А вот Лая даже не вздрогнула. Даже взгляда не бросила на вошедшего нава, продолжала смотреть на застывшую обезьяну так, словно ничего не произошло.

Горе…

Ярга взял стул, поставил его спинкой вперед, уселся, оказавшись напротив девушки, и очень серьезно произнес:

– Прости, что убил твоего отца.

Орангутан тихонько вздохнул, словно поняв, что именно произнес нав. Словно пытаясь разделить и несчастье девушки, и грусть нава.

– Ты ни при чем, – безжизненно ответила шаса.

– Извини, что мои помощники убили твоего отца, – поправился Ярга. – Они растерялись и нарушили приказ. Вы все были нужны мне живыми.

– Манана сгубила жадность.

Нав едва заметно приподнял брови:

– А я думал – отцовские чувства.

– Его никто не звал.

– Манан боялся за тебя.

Лая впервые посмотрела Ярге в глаза.

– Его не просили бояться.

Безжизненный взгляд, безжизненный голос, и все чувства прячутся в непроизвольно кривящихся губах. Лая держалась, Лая не хотела демонстрировать Ярге свое горе, свою слабость. Однако наву именно это и требовалось – слабость. Эмоции. Чувства. Вот ножи, которыми можно вскрыть любую защиту.

– Почему ты так себя ведешь? – проникновенно спросил Ярга.

– Если бы я разрыдалась, ты понял бы, что я лгу, – со всей возможной твердостью ответила девушка. – Мы с Мананом давно стали чужими.

– Тебе не жаль отца?

Губы, губы, губы… то ли кривятся, то ли дрожат. Правда прячется в них.

– Когда увидела его смерть, мне стало неприятно. Даже горько. Потом я поняла, что его больше нет, и успокоилась. Он давно ушел из моей жизни, а теперь исчез окончательно. К чему рефлексировать?

Глаза орангутана широко раскрылись. Поверил девушке, но не понимает, как можно произносить подобные слова?

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Вместе с беременностью получается двадцать пять. – Ярга прищурился. – Манан любил тебя и заботился о тебе двадцать пять лет. А в ответ – лишь несколько мгновений, когда тебе было неприятно?

– Собрался учить меня семейным ценностям?

– Пытаюсь понять…

– Не смеши меня!

Но губы, губы не лгут. Темные глаза прячут боль. Голосу приказано быть твердым. Пальцы тоже слушаются. Но губы…

– Я – нав, ты – шаса, – мягко сказал Ярга. – Ты всегда будешь слабее меня. Мое превосходство прячется в самом имени, в крови и в том, что я сильнее любого нава. Не бойся показать слабость, Лая, в этом нет ничего постыдного, ибо нет в этом мире никого сильнее меня. Не мучайся. Взорвись. Не копи в себе боль. Я ведь о ней знаю, а вот тебя она способна сжечь.

– Пусть сожжет.

– Сожжет, но не убьет.

Шаса зло усмехнулась.

– Но ведь это мне решать, правда?

Еще не послушалась, еще пытается быть твердой, сильной, еще борется с тяжестью невыносимой утраты, сдавившей душу раскаленными щипцами палача.

– Решать тебе, – серьезно согласился Ярга. – Скажу больше: если ты соберешься покончить с собой, мешать не стану.

– Почему?

Первое искреннее чувство – интерес.

– Потому что я с уважением отношусь к тем, кто принимает сильные решения, даже такие… – Нав потер ладони, показывая, что тщательно подбирает слова. – Мне очень жаль, что именно я причастен к твоему горю, но я не в силах ничего изменить. Могу лишь сказать, что я никогда не опускал рук, потому и выжил.

Тоном, не словами, но интонацией, Ярга заставил девушку понять, что действительно понимает ее боль.

– Ты терял близких?

– Я потерял целый народ.

Странная фраза, однако Лая поверила мгновенно. Таким тоном не может лгать даже нав. В умных глазах Ярги пряталась настоящая, непреходящая боль. Невероятная, недоступная простым обывателям тоска.

– Как тебя зовут? – тихо спросила шаса.

– Ярга.

– Ты не просто нав…

– Я – первый князь Темного Двора. Самый первый. – Ярга не стал повышать голос, ему этого не требовалось, достаточно было читающейся в нем несокрушимой твердости лучшего навского клинка. – Я тот, кто завоевал для Нави Землю. Я – победитель асуров. Повелитель драконов. Я тот, кто вел Тьму вперед, кто подарил ей Вселенную.

– Ты погиб во время нашествия людов? Пожертвовал собой, чтобы остатки навов успели уйти в Тайный Город?

Темный Двор не заострял внимания на некоторых исторических деталях. Летописи навов не лгали, просто в них упоминались не все факты, а потому обитатели Тайного Города простодушно считали, что тот князь, который привел Навь к победе над асурами, и правил до войны с людами.

– Свою награду я получил много раньше, – спокойно ответил Ярга. – Я потерял все, включая тело. Я проиграл бой за будущее Нави, я видел смерть тех, кто шел за мной, за первым князем. Я слышал, как останавливается их дыхание, как перестают биться их сердца, как вытекают из разорванных тел последние капли крови. Я видел, как Тьма поглощает Тьму. Я потерял все. И все то время, что ты называешь историей, я пробыл в заточении. Представляешь? Я не видел солнца с самого пришествия Нави.

Лая тряхнула головой. Верить? Да, верить. Голос Ярги обволакивал, глаза гипнотизировали, а исходящая от фигуры сила туманила голову.

– Где ты был?

– В Железной Крепости.

– Они ведь разрушены.

– Все, кроме одной. Ее превратили в тюрьму.

– И теперь ты освободился…

Она не спрашивала, она просто констатировала факт, однако получила ответ:

– Однажды я покорил этот мир. У меня есть опыт.

Лая внимательно посмотрела на Яргу, но оставила его фразу без комментария. Помолчала. Затем осторожно спросила:

– Ты сказал, что не будешь мне мешать… Почему?

– Потому что служить мне право, которое дается лучшим. Обычно за это право борются. Но всегда принимают добровольно.

– Ты хочешь, чтобы я тебе служила?

Лая задала вопрос таким тоном, что Ярга понял: наживка проглочена. Однако нав не расслабился, наверное, потому что не умел.

Легкое, едва уловимое движение вперед, теперь их лица разделяли десять, может, пятнадцать дюймов, не больше. Теперь они были похожи на единомышленников. Теперь они были почти вместе.

– Как ты думаешь, Сантьяга знает о моем возвращении?

– Сантьяга знает обо всем. – Лая произнесла аксиому, в которую свято верили все жители Тайного Города.

– А как ты думаешь, Сантьяга знал о том, что я заинтересуюсь контрабандистами?

Главный вопрос. Ответ на него может стать клятвой верности.

И стал.

– Я же сказала, что ты не виноват в смерти Манана, – тихо, но очень твердо произнесла девушка, глядя Ярге в глаза.

Молодая шаса и, возможно, самое старое на Земле существо. Неопытная девчонка и полководец, победивший в самой страшной в истории войне, развеявший по ветру первых детей Спящего. Был ли у нее шанс? Откуда.

Она сделала все, чего он добивался, она согласилась со всем, она отвергла свое прошлое, но Ярга продолжал говорить, не останавливался, не расслаблялся:

– Сантьяга хотел использовать контрабандистов в качестве наживки. Не предупреждая, не рассказывая об опасности. Он следил за их перемещениями, надеясь выйти на меня. Он играл ими, как пешками. Сначала погиб Косар, теперь – Манан. Горе пришло в твой дом, Лая, но разве стоит оно той игры, что мы ведем с Сантьягой? – Ярга поднялся. – Мой дом – твой дом. Ты можешь входить в любое помещение, дверь которого открыта. И… следи за вещами, у этого баламута… – кивок на орангутана, – длинные и загребущие руки.

Обезьяна – к легкому удивлению Лаи, она уже освободилась из клетки – скорчила гримасу.

– Но если тебе интересно мое мнение… – Ярга наклонился к девушке, – я бы советовал тебе поплакать, Лая. Тебе нужно освободиться от боли.

* * *

– Скажу откровенно: очень странный диалог. – Сантьяга покачал головой. – Создается полное ощущение натянутости или… неестественности происходящего.

– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Схинки.

– Поведение Лаи.

– Женщина инстинктивно потянулась к моему господину, увидев в нем надежду.

– Да, да, я вас понял. – Комиссар легко взмахнул рукой. – Тем не менее поведение показалось мне необычным.

– Хорошо, скажу так: женщины существа непредсказуемые. Вас устраивает?

– Не совсем.

– Вам не угодишь, – развел руками Схинки.

– Достаточно сказать правду.

– Я стараюсь.

– Возможно…

Быстрый взгляд, быстрый ответный взгляд. Очень немногие люди и нелюди могли похвастаться тем, что выдержали взгляд комиссара Темного Двора, однако Схинки уже зарекомендовал себя крепким орешком.

– Я помню, что вы обещали за ложь, комиссар.

– Но вы не боитесь, – медленно произнес нав.

– А вам бы хотелось?

– Нет. Необязательно. Достаточно того, что вы учитываете мои слова при ответах.

– Учитываю, – нехотя признал Схинки. И почесал подбородок. – Разговор Ярги и Лаи передан дословно.

– Сам разговор – да, но…

Сантьяга пошевелил пальцами.

– Что вас смущает?

– Нет, все в порядке. – Комиссар сделал глоток коньяка. – Как повел себя Грим?

– С ним получилось веселее. И менее предсказуемо.

– Неужели он сбежал?

– Почти. – Схинки пожевал губами. – Как вы понимаете, комиссар, мой господин не сам обыскивает пленных…

– Мне нравится ваше желание выставлять Яргу непогрешимым.

– Так оно и есть.

– Непогрешимых вождей должны окружать толковые помощники, – наставительно заметил нав.

– Все ошибаются.

– Как ошиблись ваши?

– «Навский аркан» высосал из Грима всю магическую энергию, затем масаны обыскали его и заперли. – Схинки вздохнул. – Однако парень оказался не промах. Он предусмотрительно обзавелся артефактом с защитой от «Навского аркана».

– Редкое и весьма дорогое устройство.

– Вам ли не знать!

– Такие артефакты делают только в Цитадели. Чуды и люды производят аналоги, но они весьма громоздки.

– Грим оказался обладателем весьма небольшого устройства.

– Расскажете, каким?

– Неужели вы не знаете?

Комиссар рассмеялся:

– Любезный Схинки, если вы почему-то думаете, что я лично указываю мастерам артефактов, кому и что продавать, то вы заблуждаетесь. У меня есть масса других, более интересных занятий.

– Э-э… я имел в виду нечто иное, – сбился Схинки. – Одним словом, произошло следующее: когда Грим очнулся, он оторвал себе левое ухо, которое выглядело совсем как настоящее, но таковым не являлось, и превратил его в пистолет…

* * *

«Это и есть моя надежда? Черт! Ее даже призрачной не назовешь!»

Грим взвесил в руке «Гюрзу», замысловато выругался, а после, слегка облегчив матом душу, грустно усмехнулся. Пистолет, глушитель и восемнадцать патронов. Не густо. Арсенал показался бы скудным даже в случае противостояния с обычными челами, но их взяли масаны – плотная кожа одежды, перчатки, глухие мотоциклетные шлемы, кто еще так нарядится, отправляясь на задание? И кто сможет двигаться столь быстро? – а вампиры не те ребята, которых можно остановить пистолетной пулей.

Но сдаваться Грим не собирался.

Один пистолет, восемнадцать патронов и полное отсутствие плана. Плевать! Пока есть надежда, надо драться. А потом, когда надежды не останется, придется драться с удвоенной энергией, потому что лучше сдохнуть в бою, чем стать пищей для ночного урода.

«Все будет в порядке. Я отыщу Лаю, и мы выберемся…»

Вранье, конечно, от первого до последнего слова вранье, зато на душе стало чуть спокойнее.

«Лая! В первую очередь нужно найти Лаю!»

Грим накрутил глушитель, вставил в пистолет обойму, подошел к двери, вздохнул и тихонько потянул ручку вниз.

Пошла.

Усилил нажим и подал вперед.

Дверь отворилась.

Или местные обитатели не рассчитывали на то, что он очнется так скоро, или были чересчур уверены в себе. В любом случае, первая ошибка ими допущена.

«Ладно, ребята, восемнадцать патронов – это, при хорошем раскладе, восемнадцать трупов. Надеюсь, хватит, чтобы оказаться на свободе!»

В коридоре никого. Налево? Направо? Налево, потому что справа – тупик.

Грим быстро оглядел стены, убедился, что видеокамер, во всяком случае, незамаскированных, нет, и бесшумно пробежал несколько ярдов, оказавшись у двери в следующую комнату.

«Зайти?»

Разум подсказывал: «Ни в коем случае!» Но речь шла о Лае, поэтому наемник потянул за ручку. Заперто.

«Ладно, ломать не буду».

Следующая дверь привела Грима в пустую камеру, точную копию той, что он покинул.

«Посмотрим дальше».

Время утекало, в любой момент за ним могли прийти, но Грим принял решение: в первую очередь – Лая, и не собирался его менять.

Три следующие двери вновь оказались заперты, а четвертая, двойная, вывела наемника на лестничную площадку. Грим прислушался, чужих шагов не различил, осторожно прошел вперед и посмотрел в пространство между пролетами. Над ним оказалось не меньше семи этажей, и еще два снизу.

Десять уровней, однако до сих пор Грим не видел ни одного окна. Странная архитектура, или он под землей? Допустим, второе, что это меняет? Ничего, кроме того, что нужно подниматься выше.

«А как же Лая?»

Коридор-то продолжался, в нем еще полно дверей, полно помещений, в одном из них может оказаться девушка. Продолжить поиск или уходить? Тяжкий выбор, учитывая обстоятельства, очень тяжкий.

«Подумай здраво: ты не сможешь обыскать все здание».

«Я не уйду без Лаи!»

«Ты сможешь вызвать помощь…»

Добраться до телефона и позвонить в Службу утилизации, номер которой Грим знал наизусть. Шасы, прикрывающие Тайный Город от любопытных челов, ребята своеобразные, но дело свое знают. Информация о логове масанов их заинтересует, а если добавить, что масаны атаковали честного контрабандиста, то…

Задумавшись, наемник на несколько мгновений выпал из реальности, отвлекся и пропустил появление противника. Но, уловив движение, сумел исправить положение. Рефлексы не подвели. Грим не разглядел того, кто оказался рядом, лишь краем глаза засек неясную фигуру, однако этого оказалось достаточно: ствол пистолета мгновенно повернулся в нужном направлении, палец мягко надавил на спусковой крючок, и негромкий хлопок раздался в тот самый миг, когда наемник окончательно осознал, что рядом с ним кто-то стоит. А в следующую секунду Грим подхватил падающее тело и осторожно уложил его на пол.

«Обезьяна?!»

Первой жертвой беглеца стал крупный орангутан, наряженный в веселенькие голубые шорты с накладными карманами и светлую «гавайку». Пуля попала животному точно в лоб, отличный результат для стрельбы по наитию. Однако сама жертва вызвала у наемника недоумение.

«Обезьяна?!»

Он присел на корточки, внимательно разглядывая мертвого зверя, запустил руку в один из карманов и… прозевал следующий выпад.

Второй противник налетел сзади. Ударил, отправив Грима на пол, навалился сверху и взял руку на болевой. А в затылок наемника уперлось нечто холодное, отчаянно напоминающее пистолетный ствол.

«Все!»

Попытка бегства была обречена с самого начала, однако Грим не мог не попробовать. Теперь же оставалось ждать, что будет дальше, ибо сопротивляться при таких обстоятельствах способны лишь удачливые и непотопляемые герои голливудских боевиков.

– Не шевелись, – незнакомец говорил приглушенно, старательно менял голос, не позволяя Гриму понять, кто взял его на мушку: мужчина или женщина? – Ты не должен меня видеть. Если тебя возьмут, они не должны выйти на меня. – Пауза. – Я не дружу с местным боссом.

Неожиданный, но удачный поворот.

– Я понял, – прошептал в ответ наемник. – Работаешь на Сантьягу?

– Выйти наверх трудно, но можно. – Вопроса о комиссаре незнакомец «не услышал». – Раз ты ввязался, я подскажу, как. А за это ты кое-что для меня сделаешь.

«Да уж, в наши дни никто бесплатно впрягаться не станет!»

– Что сделаю? – просипел Грим.

– Я дам тебе телефон, – ответил незнакомец. – Когда выберешься на поверхность, просто нажми кнопку повторного вызова.

«Маяк…»

– И сюда примчится кавалерия?

– Да, Грим, сюда примчится кавалерия. Примчатся ребята и переломают местному боссу ноги.

Поверить? А что еще остается? Не охранник же с ним шутит, на самом-то деле! Наемник прекрасно понимал, что самостоятельно из здания он вряд ли выберется. Лая неизвестно где, отыскать ее можно, лишь прочесав комплекс, и самый простой путь – захватить его.

– Рассказывай, как выбраться.

– Мы договорились?

– Да!

– Поверь, Грим, мы постараемся спасти Лаю…

– Заткнись и рассказывай!

…Он сделал так, как попросил незнакомец: остался лежать, уткнувшись лицом в пол, и поднялся лишь после того, как досчитал до двадцати. Поднялся, резко обернулся, но никого не увидел. Таинственный помощник растворился в коридорах базы, оставив после себя лишь инструкции да мобильную трубку.

И еще – надежду.

Скупую надежду на то, что все можно исправить.

Грим взял уроненную во время короткой схватки «Гюрзу», положил телефон в карман и пошел по лестнице вниз.

«Спускайся до последнего уровня. Спускайся и ни о чем не беспокойся, сейчас там никого нет…»

Разумеется, наемник беспокоился, разумеется, держал пистолет наготове, однако все получилось именно так, как предсказал таинственный помощник: и лестница, и нижний коридор были пустынны.

«Он их как-то отвлек?»

Возможно, очень возможно. Незнакомец, судя по всему, провел на базе не один день и успел ее изучить.

«Выйдешь на последний этаж, поворачивай направо, к лифту…»

Однако внимание наемника привлекла приоткрытая дверь. Словно тот, кто работал или жил в комнате, покинул помещение в спешке.

«Результат отвлекающей операции моего таинственного приятеля?»

Грим поколебался, потеряв три драгоценные секунды, но все-таки рискнул и осторожно заглянул за дверь. И увидел длинную комнату, вдоль стен которой располагались высокие, ярда по три, не меньше, цилиндры, внутри которых покачивались обнаженные тела. Вдоль потолка тянулись трубы, обеспечивающие циркуляцию жидкости, в которой и плавали тела. У дальней от двери стены оборудовано рабочее место: столы, несколько компьютеров и куча работающих аппаратов неизвестного Гриму предназначения. Свет приглушен, звуков не слышно, лишь мерное гудение приборов.

Наемник прищурился, едва заметно пожал плечами и направился к лифту…

* * *

– Одну секундочку, – перебил Схинки комиссар. – Вас не затруднит рассказать о лаборатории подробнее?

– Тела в цилиндрах?

– Именно.

– Странно, что вас не заинтересовал таинственный помощник Грима, – протянул Схинки, изучая растительность на своем левом предплечье с таким видом, словно видел ее впервые в жизни.

– Насколько я понял, эта тайна будет раскрыта, – улыбнулся Сантьяга. – А вот о лаборатории вы упомянули вскользь.

– Да что там рассказывать? – пожал плечами Схинки. – Представьте себе ряд прозрачных, вертикально стоящих цилиндров, числом около двадцати. Точно не скажу, не силен в математике.

– Точное число не принципиально.

– Это вы сейчас так говорите.

– Пока не знаю, для чего они нужны?

– Для хранения, – немедленно ответил Схинки. – Каждый цилиндр заполнен желтоватой жидкостью, формулу которой я рассказать не могу, поскольку не силен в химии…

– А вам вообще давались какие-нибудь науки?

– Перетягивание каната.

– Я должен был догадаться.

– Насчет цилиндров продолжать?

– Разумеется.

– Так вот, они наполнены желтоватой жидкостью, а внутри плавают обнаженные тела. В основном, челы, но есть пара шасов и чуд. Все – самцы.