V-Wars. Вампирские войны

– Боже, что случилось? – спросила Мила, вбегая в комнату.

И тут Даника клубком скатилась с дивана на пол, подергиваясь в конвульсиях всем телом.

Из горла вырвался гортанный стон, все тело словно занялось огнем. Мила склонилась над ней, положив руки на плечи. Огонь в груди Даники разгорался все жарче.

– Больно, – простонала Даника, пытаясь смотреть на Милу. – Все горло и желудок печет.

– У тебя глаза покраснели, – заметила Мила, глядя в лицо сестре. – Даника, тут не бабушкин супчик нужен, а врач.

Глаза Даники наполнились слезами.

– Не знаю, – прошептала она. – До сих пор так плохо не было. Пока сюда не пришла…

– Тебе нужно бы заняться своим здоровьем, милая, – заметила сестра, поднимая ее и крепко прижимая к себе. Обняв сестру в ответ и уронив голову ей на плечо, Даника ощутила новую вспышку боли во рту и горле. От тепла сестры, согревающего грудь, от знакомого запаха Милиной шеи, от щекочущих нос волосков у нее помутилось в голове. Даника открыла рот, чтобы зевнуть, но вместо выдоха изо рта вылезло что-то другое.

Острое.

Ненасытное.

И оно впилось Миле в шею, словно пиранья.

Мила закричала, но этот звук только подхлестнул Данику, и она впилась сильнее в плоть. Ее охватило доселе неведомое возбуждение, пронзившее все тело, острое, смертоносное, как электрический разряд.

Казалось, вселившийся в нее зверь полностью вытеснил остатки разума куда-то на задворки сознания. Чудовище овладело ее костями, а его зубы каким-то образом очутились вместо ее собственных. В тот момент Даника чувствовала лишь облегчение, впервые за столько дней терзавший ее голод и тошнота наконец отступили. Когда горячая кровь полилась в ее горло, она опьянела. Боль сменилась бурным наслаждением. В паху запульсировало, словно от оргазма, ноги окрепли и чуть не понесли неведомо куда, руки налились невероятной силой и словно тисками сжали спину визжащей и вырывающейся сестры.

– Даника, прекрати, – кричала Мила срывающимся, слабеющим голосом. – Да что с тобой происходит? Что ты делаешь? Мне больно… Даника, пожалуйста…

Сестра затихла. Мила смотрела на Данику, но уже не сопротивлялась. Даника снова и снова впивалась зубами в мягкую белую плоть за ухом Милы. Наконец она припала к одному месту и вволю нахлебалась густого нектара жизни, отдающего железом. Глаза заволокло красной пеленой.

Казалось, каждый глоток отдавался маленьким оргазмом в желудке и внизу живота. Она вся отдалась чувствам, не пытаясь понять, что происходит. Просто расслабилась. Настолько, что даже не видела перед собой Милу. Она видела одну кровь и машинально пила, пила ее, пока поток не иссяк, а живот не отяжелел от сытости.

Потом Даника села на корточки и, словно дикая кошка, слизнула кровь с ладоней и губ, пока туман в голове не рассеялся, и она не начала понимать, что сотворила.

Она вынула окровавленный палец изо рта и уставилась на алые пятна на руках.

Разум вернулся, и в груди все сжалось от ужаса. Перед ней на полу гостиной на спине лежала Мила, неловко подвернув ногу под неестественным углом, с неподвижным лицом и застывшими открытыми глазами. Под рваными ранами на шее цветастая розоватая блузка взмокла от крови. Из поблескивающих ран еще сочилась кровь.

– О Господи, – прошептала Даника и наклонилась, прижав ладони к щекам Милы. – Прости, детка. Прости, прости.

И впервые за многие годы Даника Дубов заплакала. Мила неподвижно лежала на том же месте. Даника поняла, что убила сестру.

Когда слезы иссякли, она глубоко вздохнула и взяла себя в руки. Стянув окровавленную блузку, она помылась в раковине и нашла в шкафу свежую рубашку.

Ее охватило безразличие, придав сил сделать все необходимое. Чувство было знакомо, оно приходило всякий раз, когда ей грозили неприятности. Холодная решимость еще ни разу не подводила, начиная со школы. Она помогала ей переступить через соперников, пытавшихся пробиться к заветному месту телезвезды, и удержать его.

Вспоминать о том, как обошлась с Милой, было невыносимо, но она не позволяла себе на этом зациклиться. Дело сделано, и теперь она знает то, что хотела.

Это вовсе не болезнь.

Даника выключила плиту на кухне, подумала, не взять ли с собой супа. Но при этой мысли желудок снова свело. Бедная Мила, ни к чему было варить этот суп, Данике он бы не помог. Вдруг она вспомнила, что последние несколько недель во всех выпусках новостей только и говорили о внезапных превращениях людей… во что-то непонятное… в каких-то чудовищ. Нет, это не болезнь.

Она теперь не человек.

Даника Дубов превратилась в вампира.

– Ничего, как-нибудь справлюсь, – поклялась она себе и, вооружившись бумажными полотенцами и моющим средством, протерла кухню, ванную, и гостиную, где наследила. Она видела много детективных сериалов, и ей хватило ума не оставлять явных следов. Прихватив с собой бутылку с моющим средством, свою окровавленную рубашку, и обернув ручку салфеткой, чтобы открыть дверь в подъезд, немного помедлила и бросила последний взгляд на тело сестры.

– Осталось только придумать как, – завершая начатую мысль, сказала она себе и закрыла дверь.

– 5 –

На следующий день коронная эфирная улыбка Даники вернулась на свое место. Она впервые за пару недель чувствовала себя хорошо, и хотя в последние дни притворная улыбка не сходила с ее лица, коллеги все равно заметили приподнятое настроение. После утренней планерки Лон подошел к ней и взял за руку.

– Ты сегодня бодрячком, – сказал он. – Но ты уверена, что сможешь провести шоу? Можем пустить какой-нибудь повтор и дать передышку на выходные. Еще не хватало, чтобы ты опять грохнулась в обморок.

Даника улыбнулась и покачала головой.

– Похоже, сон – лучшее лекарство. В последнюю ночь я вырубилась и проспала десять часов, как сурок, и сегодня все в полном ажуре.

– Ладно, – с сомнением согласился Лон. – Будем надеяться. Сегодня у тебя просто цирк. С этими неверными мужьями и любовными треугольниками вечно бардак начинается.

– Да, безумные, зато какие занятные, – засмеялась Даника. – Может, та дамочка, Ла Шондра, все-таки вцепится когтями в непутевого муженька, когда объявят результаты проверки на детекторе лжи.

– Лишь бы в тебя никто не вцепился. Осторожней там.

– Люди так предсказуемо глупы, – сказала она. – Я в любой момент могу их направить в нужное русло.

– Вот как раз этого-то я и опасаюсь.

– 6 –

Передача шла без сучка, без задоринки. И впервые за несколько дней Данику не штормило на съемочной площадке, она могла в полной мере наслаждаться ролью кукловода. Она любила натравливать людей друг на друга перед камерой. Получалось это у нее легко и естественно. Ей всегда удавалось во время разговора столкнуть лбами участников, разжечь страсти, и при этом сохранять невинный вид.

Но в этот раз, искусно манипулируя двумя парочками из трейлерного парка и грудастыми разрушительницами семейного счастья, Даника поймала себя на мысли, что смотрит на них как на скот.

Она разглядывала их шеи и прикидывала, что будет, если заманить их в темную подворотню и укусить, получит ли она такой же кайф, как при убийстве Милы? Ведь ей ни разу в жизни не было так хорошо, так приятно, даже несмотря на это кошмарное убийство сестры. Само собой, гостями своего шоу питаться не стоит, хотя тут легко было найти кандидатов – такой широкий выбор, но люди вскоре заметят, что среди гостей наблюдается высокая смертность, а это ей совсем не подходило.

Даника поняла и смирилась с тем, что превратилась в вампира. Жуткое открытие, но не такое уж невероятное – нынче вампиризм стал чем-то вроде СПИДа. Количество вампиров росло с угрожающей скоростью, об этом постоянно сообщали в новостях. Даника к этому относилась без лишних сантиментов, не жаловалась на эту вопиющую несправедливость, а просто прикидывала, удастся ли ей обеспечить себя всем необходимым для выживания в таком состоянии. И, конечно, у нее было много вопросов. Например… как часто придется убивать? Неужели каждый день? Или каждую неделю?

Хотелось знать, как можно пережить это скрытое незаметное превращение… к ее новой сущности инструкция не прилагалась. И ведь не к кому обратиться за помощью, чтобы во всем разобраться. «Помогите, я вампир, мне нужно знать, как часто придется убивать». После такого заявления одна дорога – за решетку.

– Дорогу Нике! – воскликнул Лон, отвлекая ее от раздумий.

Она шла по коридору после совещания по итогам выпуска и планам на будущее, погруженная в свои мысли.

– Все никак не разберешься, кто там с чьими игрушками баловался?

Даника усмехнулась. Во время проверки на детекторе лжи ей вдруг взбрело в голову спросить, пользовалась ли любовница вибратором, принадлежащим жене, когда муж привел ее украдкой домой в постель, ожидая, что та в ответ рассмеется. По крайней мере зрителям было смешно. Жена взвизгнула и подскочила как ошпаренная.

Просто… звери в модных шмотках и на дорогих тачках. Они добрались до выхода на парковку, и Лон придержал перед ней дверь.

– Ну вот и все, – сказал он. – Слава богу, пятница!

Даника согласилась.

– Хороших выходных. А с понедельника продолжим выворачивать наизнанку американскую мечту.

– 7 –

Суббота пролетела, как один миг: в повседневных хлопотах, беготне по делам, оплате счетов и прочих мелочах, до которых никак не доходили руки в течение недели. Она даже пробовала что-нибудь приготовить на скорую руку, но кусок в горло не лез, от одной мысли о еде подкатывала тошнота. В конце концов содержимое двух тарелок отправилось прямиком в мусорное ведро. Во всем остальном она чувствовала себя прекрасно, от хвори, терзавшей ее последние пару недель, не осталось и следа.

Наступило воскресенье, и она получила ответ на один из своих вопросов. Сколько она протянет без еды в своем новом положении? Очевидно, пару дней. Потому что проснулась она с тупой болью в челюсти и жаром в животе.

Она приняла душ и пошла на кухню, сердясь на саму себя за то, что не может управлять элементарными отправлениями собственного организма. Поджарила тост, намазала его маслом и запихнула в рот, несмотря на панику в животе. Пока она жевала тост, рот так переполнился слюной, что она чуть не захлебнулась, но не стала сплевывать, а сглотнула.

И улыбнулась, когда желудок протестующе заурчал. Еще чего, она не позволит долбаной болезни диктовать ей, чем питаться.

Но тост не помог. Голод в течение дня все усиливался. Данику то бросало в пот от жара, то в дрожь, словно она оказалась в холодильнике.

– Да что за бред, – проворчала она.

Хотя понимала, что рано или поздно проблему придется решать. Вопрос только в том, как быть с этим решением. Составить план не заняло много времени, только теперь пришлось ждать, пока наступит ночь. Напялив на себя самые старые потрепанные джинсы и футболку, она поехала в Саут-сайд и припарковалась. Даника оставила машину в переулке и прошлась по закоулкам позади бара «У Флинна». Здесь найдется то, что ей нужно. Здесь приют одиноких, пропащих и нищих. Кому понадобится разыскивать бродяг?

Не прошло и пяти минут, как она заметила первую жертву. На вид лет пятьдесят пять, высокий, худощавый, седовласый. Она еще не умела выслеживать добычу посочнее, но решила, что для начала и такой сойдет. Поменять-то всегда можно, найти получше, если этот не подойдет.

– Привет, – крикнула она, и бродяга поднял на нее мутные глаза. – Можно спросить?

Бродяга пожал плечами.

– Чо надо? – разинул он рот, обдав ее мощной волной перегара.

– А давайте обнимемся, – притворилась она. – День такой поганый.

Даника протянула руки, и алкаш зашаркал к ней. «Что-то слишком легко», – подумала она про себя.

Потом она коснулась губами его шеи и потерлась о жесткую щетину на подбородке. От него несло потом и перегаром, но шея была теплая, и под губами билась жилка. Даника медлила в ожидании того чувства, что возникло тогда, с Милой – нарастающей страсти, желания, пронизывающей боли в челюсти… но дождалась лишь сердитого урчания в желудке, как и целый день до этого, а забулдыга тем временем облапал ее задницу. Она открыла рот, чтобы его укусить, но никакой реакции не последовало – ни жара, ни наслаждения, ни тумана в глазах. Тем не менее, она решила попробовать. Широко открыв рот, она впилась зубами в шею.

Она ощутила кислый привкус, а пьяница громко заорал.

Он отшатнулся от Даники, теряя равновесие.

– Ш-шо за хрень? – орал он. – Фигасе цирк!

Пьяница с трудом поднялся, с неожиданной для такого состояния прытью бросился наутек и в мгновение ока скрылся за углом.

Даника пощупала пальцами резцы и нахмурилась. Почему не выступили клыки? В прошлый раз они вылезли сами, без каких-либо усилий, стоило только оказаться рядом с сестрой.

А вдруг ее вампирская сущность оказалась лесбиянкой? Даника фыркнула. Она, может, и изменилась, но не до такой же степени! Может, нужен кто-то, кто в ее вкусе? Не такой вонючий. Может, вампиров привлекает запах и вид жертвы? Вот еще вопрос.

Она вернулась к машине и прикинула, как быть дальше. Ей не хотелось вести завтрашнее шоу, чувствуя себя как в прошлый понедельник. Надо что-то делать. По улице сновали машины, и Данике вдруг пришло в голову, что пьяница мог позвать кого-нибудь на помощь. Надо уходить. Но домой ехать не хотелось. Рано еще. Пока есть возможность заглушить эту хворь еще на пару дней… Она завела мотор и проехала еще милю-другую, прежде чем нашла темную улочку для парковки. На углу находился бар, а неподалеку, на следующем квартале – ресторан. Она выключила зажигание.

– Ну что, еще одного на посошок? – сказала она себе и, выйдя, огляделась.

Вокруг никого не было видно, и она медленно направилась к ресторану. На углу была автобусная остановка с навесом – идеальное место для засады.

Довольно скоро ее ожидания были вознаграждены. Неподалеку послышались голоса и смех. Хлопнула сетчатая дверь, и вскоре к остановке подошел какой-то крепыш в шортах и синей футболке «Найк». Он кивнул и оперся о стальную опору крыши.

Даника оглядела его. Вроде здоровый, молодой, симпатичный. Небось, и не вонючий, если не возвращается с пробежки… ну и пусть, она ничего не имела против свежего пота. Она усмехнулась в темноте слову, которое пришло в голову: «Мужик!» Да, этот был лучшим кандидатом, чем бродяга. Желудок по-прежнему подвывал, но, может, он не заметит.

Она стала прикидывать, как бы его подманить, но не успела – он сам напросился, присев рядом.

– Вы не знаете, когда следующий автобус?

Даника покачала головой.

– Я вообще-то тут друга жду. А вы домой?

– Ага, – сказал он. – Был у своей девчонки. Но надо домой, а то завтра рано вставать.

– Круто, – сказала Даника и немного помолчала. Потом изобразила виноватый вид и начала, тщательно подобрав интонацию:

– Наверное, это покажется странным, ведь мы совершенно не знакомы… на этих выходных у меня столько всего стряслось. Пару дней назад умерла сестра, и… – Она сделала паузу и выдавила пару слезинок.

– Хоть бы обнял кто-нибудь, что ли?

– Боже, я вам сочувствую, – сказал парень и придвинулся ближе. – Не переживайте, тут стесняться нечего. Я сам через такое прошел, – сказал он. – У меня самого мама в прошлом году умерла, так я чуть одному типу из похоронного бюро на шею не бросился.

Он раскинул руки, и она прижалась к нему, пряча торжествующую ухмылку. Люди такие доверчивые.

– Спасибо, – сказала Даника и положила голову ему на плечо.

Потом прикрыла глаза и принюхалась, отметив резкую нотку его дезодоранта, аромат духов со слабым цветочным оттенком, а еще острую примесь свежего пота. И мускусный запах… секса? Снова подавила усмешку. Неужели она учуяла, что парень занимался сексом со своей подружкой? Раньше она не могла похвастаться острым обонянием, но этот запах казался довольно отчетливым. Очередной сюрприз из-за болезни? Надеясь на пробуждение своей вампирской сущности от бодрящих ароматов жизни, она стиснула объятия еще крепче, и парень ответил тем же.

– Вы справитесь, – пообещал он. – Тяжко, конечно, но все пройдет.

– Знаю, – ответила Даника, используя возможность открыть рот.

Она держала зубы в нескольких сантиметрах от бьющейся на шее жилки, и ничего не чувствовала, кроме тошноты и голодных болей. Тело ломило как в горячке. Никаких резких позывов, пронзающих от паха до самых челюстей и мгновенно приводящих ее в готовность впиться в жертву. Даника выждала минутку, нежно поцеловала парня в шею, надеясь, что этот жест станет толчком к пробуждению. Ничего подобного, и чтобы не затягивать неловкий момент, она отстранилась с грустной улыбкой.

– Спасибо, мне так этого не хватало.

– Был рад помочь, – отозвался он. – Сам такое пережил.

Она поднялась и направилась прочь.

– Эй, вы же вроде друга ждали?

Даника оглянулась и покачала головой:

– Вряд ли он придет. Спокойной ночи.

– 8 –

Пропажа Милы обнаружилась лишь в понедельник. На работе она так и не появилась, на звонки и сообщения не отвечала, и когда наконец одна из коллег в обеденный перерыв заехала к ней домой, то увидела, что машина была на месте. Не дождавшись ответа на стук в дверь, женщина попросила домовладельца вскрыть квартиру для проверки. Он вошел, потом вызвал полицию. На ковре в гостиной виднелась засохшая лужа крови, и на столе и диване – тоже кровавые пятна. Но тела Милы не было.

В тот же день Данике позвонили из полиции. Но она ничего не поняла.

– Повсюду кровь… сестра пропала? – повторила она за полицейским.

– Так точно, – подтвердил он. – Будьте добры подъехать для дачи показаний, может быть, вспомните что-нибудь такое, что поможет ее найти.

Она согласилась заехать через час, потом в растерянности бросила мобильник в сумочку.

Лон заметил.

– Что случилось?

Даника покачала головой.

– В квартире сестры обнаружили кровь… а Мила пропала.

Перед глазами снова и снова мелькали события прошлой недели. Широко открытые глаза Милы, глубокие раны на шее. Она убила сестру, это точно. Высосала несчастную девчонку досуха. «Мила мертва!» – твердил внутренний голос. Так куда же она делась?

– 9 –

Даника дала показания в полицейском участке и, придя домой, стала вспоминать все, что знала о вампирах. Судя по сообщениям в новостях о недавних вспышках вампиризма по всему свету, это то ли какая-то болезнь, то ли мутация, точно никто не знает. Но люди внезапно резко менялись и становились агрессивными. Про укусы не говорили. И все же… согласно легендам, превратиться в вампира можно от укуса другого вампира. Считается, что для превращения у жертвы должна остаться хотя бы толика жизненной силы. Данике казалось, что она высосала Милу до последней капли, но вдруг у нее осталось достаточно сил для превращения? И теперь Мила тоже рыщет по ночам, выслеживая жертву?

– 10 –

Во вторник Даника решила, что ей конец. Пульсирующая боль пронизывала все ее тело с головы до пят, в животе крутило, мутило и резало. Суставы ломило от малейшего движения.

На съемочной площадке она старалась улыбаться, но глаза вдруг заволокло пеленой, и ей стало трудно сосредоточиться на вопросах, которые она задавала гостям. Она будто позабыла свои привычные развязные манеры. Голову и живот то и дело простреливало внезапной резкой болью, и было нелегко сохранять невозмутимый вид, тем более перед камерой.

Положение стало критическим, когда она встала, чтобы поблагодарить гостей в конце шоу. Даника открыла рот, но тут ноги вдруг стали как ватные, и она рухнула на пол. Лон тут же бросился ей на помощь, а пока шли титры, камеры крупным планом показали зрительный зал. Один из помощников режиссера торопливо выпроваживал гостей со сцены.

– Даника, – позвал Лон, придерживая ей голову, и тут она распахнула глаза.

– Что случилось?

– Это ты мне скажи! – со смятением в глазах ответил он.

– Черт, – сказала она, опираясь на его руку, чтобы встать. – В обморок хлопнулась, да? – Потом застонала: – Господи… перед камерой!

– Об этом не беспокойся, – ответил Лон. – Просто пустим слух, что тебе нездоровится, а тут еще и сестра пропала… Все поймут, может, даже рейтинги вырастут.

– Черт, – снова прошептала она, потом помахала публике и крикнула: – Все в порядке.

Лон стащил ее со съемочной площадки и повел в кабинет. По пути Даника почувствовала, как разгорается жар во всем теле. Пекло так сильно, что она едва волочила ноги. Открывая дверь, Лон обнял ее за талию, и она прильнула к нему.

– Посиди здесь пару минут, потом я хочу, чтобы ты сходила к врачу. Ты не восстановилась после той болезни, что мучила тебя на прошлой неделе.

Глаза заволокло красной пеленой, но Даника еще раньше почувствовала, как она волной расходится по позвоночнику, и тут же челюсть будто охватило огнем. Даника уже поняла, что сейчас произойдет.

– Лон, – начала она, глядя ему прямо в глаза, когда он присел рядом на диван, и прошептала: – Мне от тебя кое-что нужно.

Ему померещился какой-то намек, и в глазах мелькнула надежда на осуществление давних желаний.

– Все, что хочешь, – ответил он, и Даника положила голову ему на плечо. Она чувствовала, как вытягиваются зубы, и все мучения последних трех дней сменяются симфонией ощущений, побуждающих к единственной развязке. Рот до боли жаждал действия, руки дрожали от желания обнять. Все произошло без малейших усилий, тело само сделало выбор.

Даника открыла рот и запустила дюймовые клыки в голую шею Лона. Он вздрогнул от боли, но на сей раз она не теряла ни секунды, ни капли крови. Накрепко присосавшись, она зажала ему рот ладонью, не дав даже пикнуть Он брыкался и отталкивал ее руками, но Даника вдруг почувствовала внезапный прилив сил и с легкостью пригвоздила его к месту, продолжая сосать, с каждым глотком его теплой крови ощущая в горле словно взрыв наслаждения. Вскоре он обмяк и перестал сопротивляться, не отрывая от нее взгляда, точь-в-точь как Мила. Если бы Даника не знала, как все бывает, то подумала бы, что он улыбается.

Тепло разлилось по животу и ниже, Даника подвинулась, оседлала бедро Лона и начала ритмично об него тереться. Почувствовав его эрекцию, она усмехнулась про себя – считай, одной ногой в могиле, а поди ж ты – готов как штык. От свежей крови на языке ее охватило такое возбуждение, какого еще ни разу не было ни с одним мужчиной, и через несколько секунд после первого прикосновения промежности к его бедру ее захлестнуло волной оргазма. К вампирской жажде крови добавилась животная страсть, и Даника едва не начала срывать с себя одежду, упиваясь наслаждением. Она с трудом оторвала губы от его шеи, запрокинула назад голову и застонала в экстазе. И тут же увидела бессмысленный взгляд Лона, который словно застыл в эйфорическом трансе. Она чувствовала, как с подбородка капает его кровь, видела, как она струится у Лона по шее, пропитывая рубашку.

Почти насытившись, с первыми проблесками разума сквозь пелену блаженства, Даника приказала себе остановиться. «Я не хочу его убивать», – сказала она внутреннему зверю. Слизав кровь с шеи Лона, она зажала пальцами раны, чтобы унять кровотечение. Она держала их несколько минут, но Лон не шевелился, хотя и дышал, грудь ритмично вздымалась. Обнимая его, она чувствовала его эрекцию. «Вот неугомонный.»

Хихикая от этой мысли, Даника соскользнула с дивана, направилась к столу и достала из нижнего ящика аптечку, перевязала его раны и подержала руку на них, надеясь, что так проколы от ее зубов скорее затянутся.

Но что ему сказать, когда очнется?

Наконец через несколько минут он пришел в себя. Она облегченно вздохнула, когда он в полном недоумении посмотрел на нее.

– Что за чертовщина? – прошептал он. – Чувствую себя отвратно.

– А ты не помнишь? – спросила Даника, и в груди ее затеплилась надежда.

– Я сидел вот тут, рядом с тобой, а потом…

Он явно силился собраться с мыслями.

– Нет, не помню, – признался он.

– Обмороки, похоже, заразны, – сказала она. – Ты упал ничком и зацепился шеей за угол кофейного столика. Я перевязала тебя, но рубашка совсем испорчена.

– Ну и ну, – сказал он, еще не очухавшись до конца. – И долго я провалялся в отключке?

– Всего несколько минут, – ответила она. – Наверное, тебе надо малость передохнуть. Давай я тебя домой отвезу.

– Ну да, и грохнешься в обморок за рулем? Хороша парочка посреди дороги.

– Да я уже ничего, – сказала она и вскоре вывела его через черный ход на стоянку, усадила в свою машину.

Проводив Лона до самой двери и заскочив на минутку, она налила ему стакан апельсинового сока.

– Тебе сейчас нужно обильное питье и витамин C, – объяснила она.

Донорам всегда дают сок, чтобы восстановить уровень сахара в крови.

А уж Лон крови «сдал» предостаточно.

Даника пообещала заехать за ним утром, ведь его машина осталась на работе, но на самом деле, чтобы проверить, доживет ли он до утра. И ее интересовало, станет ли он таким же, как она. Она же его не высосала до последней капли, как сестру, изменится ли он? Еще один вопрос.