Алекс & Элиза

Более двух лет спустя

8. Новая встреча

Пустынная проселочная дорога в Нью-Джерси

Февраль 1780 года

Испещренная колдобинами дорога промерзла, и это усугубляло без того медленное движение экипажа с деревянными колесами, в котором ехала Элиза.

Каждый раз, когда кучер пытался объехать яму, карета подпрыгивала, а девушка ударялась головой о низкую крышу, при этом капор все сильнее и сильнее съезжал на бок. Она затянула ленты, наверное, в двадцатый раз. После шести часов подобных развлечений Элиза уже не трудилась прятать выбившиеся пряди волос.

Вместо этого она отдернула тяжелую занавеску на окне и посмотрела на покрытые снегом поля, сияющие в лучах неяркого солнца поздней осени. Ее сиденье располагалось против хода движения, поэтому девушка могла видеть лишь те места, что уже проехала, а не те, в которые направлялась. Тут и там попадались фермы, окруженные сарайчиками, но их было немного и располагались они далеко друг от друга.

Морристаун, штат Нью-Джерси, ее место назначения, был городом с несколькими тысячами жителей, но до сих пор им не встретилось никаких признаков приближения к нему.

– Мисс Скайлер, пожалуйста! – воскликнула ее компаньонка, миссис Янсен, нервная женщина, которая, похоже, всегда была чем-то недовольна. – Вы выпустите все тепло!

«Если бы мне это удалось», – подумала Элиза. В экипаже было жарко, как в натопленной печи. Но еще хуже жары был запах.

За спиной у миссис Янсен лежал груз лампового масла и гравированной китовой кости, подарок генералу Вашингтону от мужа компаньонки, который занимался сбытом товаров китобойного промысла. Заключительным штрихом этой коллекции была бутылочка с любимыми духами женщины на основе китового жира – с приторным ароматом, который она просто обожала. Она втирала их в кожу, как другие женщины – душистое мыло.

Элиза сделала глубокий вдох и опустила занавеску. Если не выбраться отсюда в скором времени, можно насквозь пропахнуть рыбьим жиром. И она со вздохом повернулась к своей компаньонке.

– Сколько еще до Морристауна?

Миссис Янсен закатила глаза и недовольно хмыкнула. Затем сунула руку под меховую полость, укрывавшую ее колени, и сделала вид, что вытаскивает воображаемую карту, а затем разворачивает ее с нарочитой внимательностью.

– Посмотрим, посмотрим. Да, мы вот здесь, – заявила она, ткнув пальцем в воздух. – Отсюда ровно семнадцать миль и три фута.

И с этими словами миссис Янсен поджала губы и убрала свою воображаемую карту. Элиза замолкла. В поездке на юг ее должна была сопровождать мать, но миссис Скайлер слегла с сильнейшим кашлем, путешествовать с которым было бы верхом неблагоразумия. Девушка хотела ехать одна, но мать и слышать не желала о том, что девица ее возраста может отправиться в путь без сопровождения.

– На дорогах полно солдат, которые слишком долго были лишены облагораживающего женского влияния, – заявила она, лежа в постели, со всех сторон окруженная подушками и укутанная в одеяла.

– Но, мама, – настаивала Элиза, – я могу сама о себе позаботиться.

Миссис Скайлер непререкаемо махнула платком, положив конец дискуссии.

– Я не желаю, чтобы моя дочь стала первой особой женского пола, встреченной ими за бог знает сколько времени.

Элиза вовсе не была уверена, что присутствие миссис Янсен сможет защитить ее, но, если оно было необходимым условием путешествия, она решила, что сможет с ним смириться. Вероятно, мама думала, будто тошнотворный парфюм компаньонки послужит отличным оружием против назойливого внимания солдат.

Девушка с трудом подавила смешок, ограничившись лишь легкой улыбкой.

Пахучая миссис Янсен поплотнее закуталась в меховое одеяло.

– Прошу прощения, мисс Скайлер. Вы сейчас что-то сказали?

– Ох, ну да. Я просто хотела спросить, встречали ли вы мою тетю Гертруду? – Элиза прикрыла улыбку рукой. – Да, именно это.

– Ту, что замужем за доктором Кокраном, личным врачом генерала Вашингтона? Она – сестра вашего отца, не так ли? Не могу сказать, что имела удовольствие познакомиться с ней, но слышала лишь самые лестные отзывы о ее нраве.

Миссис Янсен, законченная сплетница, пробормотала себе под нос:

– Только вообразите, в какие тайны она посвящена… да еще вокруг все эти солдаты, и не только…

– Она выдающаяся женщина и пример для меня. Тетя Гертруда настояла, чтобы муж обучил ее сестринскому делу и она могла ему ассистировать, помогать выздоровлению наших храбрых защитников.

На сморщенном лице миссис Янсен появилось благочестивое выражение.

– Вот и я проводила целые дни у постелей больных солдат, утирая горячечную испарину с их лбов.

«Скорее, вызывая у бедных больных удушье своим отвратительным парфюмом», – подумала Элиза. А вслух сказала:

– Но тетушка Гертруда делает намного больше! Она промывает раны и накладывает швы на увечные конечности с той же легкостью, с какой штопает порванную рубашку. Мало того, ей случалось держать одну руку солдата, пока доктор Кокран отпиливал другую…

– Мисс Скайлер, позвольте! – Миссис Янсен протестующе выставила вперед затянутую в перчатку руку. – Я считаю, что эта тема не подходит для беседы двух леди!

Элиза изобразила извиняющуюся улыбку. Конечно, такие подробности звучали ужасно, но она полагала, что в этом есть нечто захватывающее. Довольно того, что женщинам запрещено было сражаться за свою свободу. Но запретить им знать о том, чем жертвуют защитники во имя этой свободы, было бы слишком несправедливо. Как можно помогать храбрейшим мужчинам страны, если об их нуждах ничего не известно?

Экипаж тряхнуло на очередной колдобине, и бутылочка с духами миссис Янсен покатилась по полу.

– И снова извиняюсь, леди, – проревел мистер Винсент с облучка. Кучер, из отставных солдат, служивших под началом генерала Скайлера, теперь стал доверенным человеком его семьи. – Дорога здесь не самая лучшая.

Элиза наклонилась и быстро подняла бутылек, испачкав руки его содержимым. Но к тому времени, как миссис Янсен удалось закрыть крышку и понадежнее спрятать бутылочку под сиденьем, свежая волна отвратительного запаха наполнила экипаж.

Изо всех сил желая оказаться наконец-то вне его стен, Элиза все же решила вспомнить о светлой стороне.

– Ну, по крайней мере, этой зимой, пока армия расквартирована в Морристауне, сражений не будет. Тетя Гертруда вместе с мужем будут прививать местное население от оспы. Я считаю, что это героический труд.

– Вариоляция![7] – насмешливо фыркнула миссис Янсен. – Объясните мне, почему это люди думают, что, если заразить человека оспой, может выйти что-то кроме эпидемии.

– Для прививки используется более слабая форма. – Элиза произносила слова медленно и внятно, словно говоря с ребенком. – Заражение через царапину намного безопаснее. Посмотрите, как много наших солдат остались здоровы.

Миссис Янсен в очередной раз хмыкнула.

– Если бы Господь хотел, чтобы его творения могли побороть оспу, он бы создал нас такими.

Элиза хотела было возразить, что, если бы Господь не хотел, дабы его творения придумывали что-то новое, возможно, он бы создал их менее изобретательными, но прикусила язычок. Это небольшое богохульство вполне могло отправить миссис Янсен в обморок, а мысль о том, что придется приводить ее в чувство, обмахивая веером – и поднимая в воздух все новые волны гадкого запаха, – была просто невыносима. Поэтому Элиза не стала продолжать беседу, решив вместо этого посмотреть наружу сквозь щелочку в плотных занавесках. Тетушка Гертруда написала семье два месяца назад, сообщив о планах доктора Кокрана продолжить прививать солдат, пока армия генерала Вашингтона зимует в Морристауне. Она называла это «делом первостепенной важности», поскольку военные госпитали были забиты под завязку и солдаты лежали в переполненных палатах, что создавало идеальную почву для распространения болезни. «Прививки, – писала она, преисполненная надежды, – могли бы спасти сотни – если не тысячи – жизней».

Элизе отчаянно хотелось стать частью этого великого дела.

Девушка тут же написала письмо тетушке, в котором просила разрешить помогать с прививками. Если уж ей нельзя сражаться, она, по крайней мере, могла бы приложить все усилия для того, чтобы те, кто участвует в боях, были обеспечены всем необходимым. Конечно, в районе Олбани квартировались намного меньше солдат, чем на юге штата, но их присутствие было необходимо для защиты города. Отчасти благодаря стараниям Элизы батальоны, находящиеся неподалеку, были одеты в удобную, новую форму, питались кашей с мясом и размещались в самых удобных особняках из тех, которые были отобраны у британских подданных. Похоже, прививки – это последнее из добрых дел, что были под силу Элизе.

Она умоляла мать позволить ей отправиться на юг. Само собой, в сопровождении верного Винсента. Миссис Скайлер сперва наотрез отказала, заявив, что это слишком опасно, но Элиза продолжала упрашивать. Она напомнила матери о том, что сам генерал Вашингтон, со всем своим штабом и многотысячной армией, проводит зиму в Морристауне. Вряд ли на всем материке можно было найти более безопасное место.

Упоминание о генерале Вашингтоне не помогло Элизе убедить мать. Суд над генералом Скайлером прошел совсем недавно, и, хотя его действия в битве при Тикондероге были признаны полностью оправданными, она считала, что трибунал вообще не должен был иметь место. И пусть генерал Вашингтон лично написал генералу Скайлеру письмо, поздравив с полной реабилитацией, это ничуть не смягчило миссис Скайлер. Она слыла уравновешенной женщиной, не склонной к вспышкам гнева, но уж если кому-то удавалось навлечь его на себя, прощение заслужить было не так-то просто.

И, припомнив кое-что, миссис Скайлер предостерегла Элизу:

– Полагаю, что этот гадкий полковник Гамильтон тоже будет там.

Полковник Гамильтон был в рядах обвинителей во время трибунала. Он учился на юриста, пока не началась война, и, хотя бросил учебу, чтобы служить делу революции, был достаточно компетентен и в вопросах закона, и в военных делах, чтобы осуществлять взаимодействие между судом и штабом генерала Вашингтона. Это была огромная честь для юноши, но выступать на стороне обвинения, вероятно, оказалось для него очень непросто, учитывая веру в невиновность генерала и отношение ко всей семье Скайлер. Он даже написал об этом отцу Элизы, но тот настоял на его присутствии. Если генерал Вашингтон сам не собирался присутствовать на этом фарсе, генерал Скайлер хотел, чтобы присутствовал кто-то из ближайшего окружения главнокомандующего, чтобы тот был полностью осведомлен о происходящем и еще более устыдился того, что поддался на политические провокации конгресса.

Сначала Элиза собиралась напомнить об этом матери, но потом решила промолчать. Ведь она совсем не вспоминала о присутствии полковника Гамильтона в Морристауне и не считала его человеком выдающегося ума. Вовсе нет. Кроме того, упоминание о прошлом лишь заставило бы миссис Скайлер найти новые аргументы против поездки.

Но, к удивлению дочери, та сдалась довольно быстро. Дело в том, что мать разглядела светлую сторону этой идеи.

– В Морристауне наверняка будет множество холостых офицеров. Возможно, ты встретишь подходящего молодого человека и забудешь того, который преданно за тобой ухаживал, но так ничего и не добился.

Мать имела в виду майора Джона Андре, британского офицера, который отчаянно пытался добиться ее руки. Какое-то время Элиза была слегка увлечена им, но в итоге отвергла ухаживания. Наверное, оттого, что была слишком большой патриоткой, в отличие от Анжелики, которая хранила верность мистеру Черчу даже несмотря на то, что он уехал из страны, так и не сделав ей предложения. Прошло почти три года с того самого бала, а миссис Скайлер с раздражением понимала, что три ее старшие дочери по-прежнему не замужем, и довольно часто сетовала на это печальное обстоятельство.

– О, мама! – с благодарностью воскликнула Элиза, кинувшись собирать вещи.

* * *

Девушка снова отдернула занавеску и выглянула наружу. Недовольный взгляд миссис Янсен она просто проигнорировала. Заснеженные поля и голые деревья ничем не отличались от тех, что они проезжали десять минут назад, и вскоре Элиза сама решила закрыть окно.

– Интересно, долго ли еще ехать, – не смогла удержаться она.

Миссис Янсен открыла было рот для резкой отповеди, но была прервана внезапным стуком, за которым последовал громкий треск.

– Тпру! – послышался голос кучера. – Стой, говорю!

Экипаж, покачнувшись, остановился, а затем медленно, со звуком, похожим на скрип расколотого дерева, его правый задний угол стал оседать, пока не замер, опустившись на три фута ниже левого. Элизе пришлось упереться в стенки экипажа, чтобы не свалиться на миссис Янсен, которая опрокинулась на спину, задрав вверх ноги, торчащие теперь из вороха нижних юбок и панталон.

– Что, во имя всего святого!.. – воскликнула миссис Янсен, отчаянно пытаясь занять подобающее положение, но преуспевая не больше черепахи, опрокинутой на спину.

Элиза никак не могла определиться, какая перспектива кажется ужаснее – упасть на миссис Янсен или погрузиться в этот жуткий запах, но выяснять это ей совсем не хотелось. Со всей возможной аккуратностью девушка ногой отодвинула юбки пожилой леди, выпрямила ноги и уперлась ими в противоположное сиденье.

– Кучер! – крикнула она. – Кучер, мы, похоже, немного… опрокинулись.

Дверь слева от нее распахнулась, и в проеме возникло бородатое лицо мистера Винсента.

– Прощения просим, дорогие леди, – ответил он в своей грубоватой манере. – Мы, похоже, колесо сломали. Позвольте-ка…

Он протянул мощную руку вглубь экипажа, ухватился за ладонь Элизы и вытащил ее из перекошенного экипажа безо всяких усилий, словно щенка. Левая сторона экипажа была футах в пяти[8] от земли, и освобожденной из его недр Элизе пришлось прыгать вниз.

Замерзшая дорога по твердости не уступала камню, и, приземлившись, девушка ощутила острую боль в ногах. Предположив, что дочь может встретить подходящего кандидата уже в пути, миссис Скайлер настояла, чтобы та надела модные расшитые туфельки из хлопка, едва ли способные защитить от зимних морозов. Каблук у туфелек был дюймовый. Тонкие подошвы спасовали перед холодом промерзшей дороги практически сразу.

Элиза трясла то одной, то второй ногой, пытаясь согреться, и наблюдала, как кучер наклоняется вглубь экипажа, чтобы помочь миссис Янсен. Как-то раз девушка наблюдала за дракой двух воробьев, влезших в тыкву, выскобленную под свечу перед Днем всех святых. Тыква подпрыгивала, как кипящий чайник, пока птицы кидались друг на друга в ее нутре, а затем верхушка овоща внезапно лопнула, выпуская одного из бойцов, удирающего прочь, оставив соперника наслаждаться сочными плодами победы. При попытках кучера вытащить миссис Янсен опрокинутый экипаж ходил ходуном не менее яростно, чем приснопамятная тыква.

Тишину до сих пор безмятежного полудня пронзали крики и визги попавшей в затруднительное положение леди, изредка прерываемые просьбами почти отчаявшегося кучера.

– Если б вы только держались, миледи… Извиняюсь, миледи, но если вы хотите выбраться на волю, вам придется позволить мне положить руку именно туда… Ну, простите, дорогуша, я-то думал, что это просто тряпки!

Наконец кипящая как чайник миссис Янсен была извлечена из экипажа и тут же скатилась по его стенке вниз. Элиза бросилась на помощь, но была сбита с ног ворохом юбок рухнувшей сверху матроны.

– Моя лодыжка! – вскрикнула от боли пожилая леди. – Она сломана!

В двери экипажа показался кучер, который, несмотря на мощное телосложение, легко спрыгнул на землю.

– И снова извиняюсь, миледи, – заявил он, бесцеремонно приподняв ее юбки и нащупав поврежденную лодыжку.

– Сэр, – возмутилась миссис Янсен – вынуждена напомнить, что я замужняя дама и леди!

Кучер не обратил на это внимания. Его проворные пальцы скользнули за шнуровку ботинка и слегка сжали лодыжку. Миссис Янсен взвизгнула и отшатнулась, но он удержал ее на месте.

– Она не сломана. Похоже, просто растяжение. Нужно потуже зашнуровать ботинок, чтобы не распухла. До Морристауна всего пять миль, но это усложняет дело.

– Усложняет дело?! Да я, вероятно, лишусь ноги!

Элиза не смогла удержаться.

– Мой дядя Джон – отличный врач. И я сочту за честь держать вашу руку, пока он ампутирует ногу.

– Ну-ну, леди, давайте не будем увлекаться, – перебил мистер Винсент, тайком от миссис Янсен подмигнув Элизе. Он осмотрел пострадавшее колесо, оказавшееся разбитым вдребезги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Гризайль (фр. Grisaille от gris – серый) – вид живописи, выполняемой тоновыми градациями одного цвета, чаще всего сепии или серого, а также техника создания нарисованных барельефов и других архитектурных или скульптурных элементов. В гризайли учитывается только тон предмета, а цвет не имеет значения. – Здесь и далее прим. пер.

2

Gazebo (с англ.) – беседка.

3

В значении «Дети любят подслушивать то, что им не положено» (англ. пословица).

4

Существует известная фамилия Бивербрук, от местечка с названием «Бобровый ручей», а эта звучит как Биверброк, «разорившийся бобер».

5

Аврига (лат. auriga) – в античности возница колесниц, не сидевший кучером впереди, а стоявший позади господина, на нижнем приступке.

6

Уничижительное прозвище британских военных, данное им американцами за цвет мундиров.

7

Вариоляция – прививание от оспы материалом от больного человека.

8

Пять футов – около полутора метров.