Трое и боги

На краю площади под факелами из ароматного дерева сидели на ковриках двое седобородых. Мрак хотел пройти мимо, но Олег словно за сучок зацепился: старики вели диспут. Один задавал ехидные вопросы, другой искал ответы. Собравшиеся вокруг, по большей части люди степенные, молодежи почти нет, вслушиваются, бросают реплики.

– Идем, идем, – сказал Мрак нетерпеливо. – Что один дурень завяжет, сто мудрецов не развяжут.

– Ладно, Таргитаю и так досталось. Не доставай его, а то на дудке заиграет. Это мудрецы, Мрак!

Мрак неодобрительно смерил взглядом седобородых:

– Что толку от их мудрости?

– Ну… народ, глядя на них, какую-то кроху подхватит.

– А-а… Постой-постой! Мне их диспут начинает нравиться.

Олег непонимающе смотрел на оборотня:

– Тебе?

– Еще как! Они ж на деньги дискутируют, разуй глаза.

Олег наконец заметил столбики монет у ног мудрецов. Один вдвое выше другого. Собравшиеся тоже передавали монеты из рук в руки. Видно, ставили на мудрецов, как на боевых петухов.

– Отвратительно, – сказал он с чувством и дернулся уйти, но крепкая рука Мрака остановила так резко, что у волхва лязгнули зубы.

– Куда? Вот и возможность быстро заработать. Победи их в диспуте – все деньги наши!

Олег сказал раздраженно:

– Как все просто! А ежели не победю?

– Ну, не всегда же на коне да на коне. Когда-то и под конем…

– Мрак, что выставишь на кон, кроме штанов? Если проиграем, а это наверняка…

Мрак почесал в затылке, а Таргитай сказал просительно:

– Уйдемте отседова? У меня от умностей голова болит.

Они с Олегом двинулись прочь, а Мрак растолкал толпу:

– Эй, почтенные!

На дюжего варвара оглядывались с неудовольствием. Один похлопал по мохнатой спине, кивнул в сторону журки и барака с гулящими девками. Мрак кивнул, добрый совет ценил, тем не менее сказал настойчиво:

– Нам понравились ваши состязания в мудрости. Мы готовы поратоборствовать с кем угодно.

Раздался дружный смех. На варвара в волчьей шкуре смотрели с удовольствием. Он был слишком велик и силен, как буйвол, значит, и мудрости в его голове не больше, чем у буйвола в копыте.

– Но так как мы люди Леса, – продолжил Мрак, он выпятил грудь и развел плечи, – то будет лишь справедливо, если поставим на кон только одну монету, а вы – десять.

Оба мудреца злобно мерили его взглядами. Один сказал сварливо:

– Не вижу монеты.

Мрак положил секиру в середку круга:

– Она стоит три. Но отдаю за одну.

В толпе вытягивали шеи, секира была чересчур велика для человека. Мудрецы поглядывали один на другого. Среди собравшихся пошли смешки. Один спросил раздраженно:

– Парс, ты возьмешь у меня эту вещь за одну монету?

Из толпы протолкался дюжий мужик в пестром халате. На Мрака зыркнули маленькие хитрые глазки. Руки подхватили секиру, повертели.

– Ну… железо сыроватое…

– Берешь или нет? А то спрошу у Пакута.

– Беру, беру!

Мудрец кивнул Мраку:

– Варвар, задавай свой мудр-р-р-рый вопрос.

Мрак помахал рукой Олегу. Тот покачал головой и попятился еще дальше. Таргитай смотрел жалобными глазами, судорожно глотал слюну. Олег, опомнившись, делал Мраку отчаянные знаки, призывая остановиться.

– Что за птица, – сказал Мрак медленно, – которая кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?

Даже Олег раскрыл рот, а у Таргитая челюсть отвисла по ремень. Среди собравшихся пошел возбужденный говор. Мудрецы полезли в книги, один спешно послал куда-то мальчишку. Первый мудрец начал было отвечать наугад, но вскоре сдался:

– Не знаю! Бери свои десять монет.

Мрак неспешно сгреб столбик желтого металла. Они исчезли в его широкой ладони, как растаяли. Только повернулся уходить, как в толпе заблестели ножи. Мудрец сказал зловеще:

– Не торопись. По правилам, теперь я задаю вопрос.

Мрак угрюмо смотрел на мудреца. Тот сказал исступленно:

– Мой вопрос таков: что за птица, что кричит по-человечьи, спит по-собачьи, плавает по-жабьи, а зимой вмерзает в лед, как рыба?

В толпе наступило гробовое молчание. Даже Олег и Таргитай придвинулись, напряженно ждали удивительный ответ. Мрак почесал в затылке:

– А хрен ее знает! Держи свой выигрыш.

Он бросил монету перед мудрецом в пыль. Все трое пошли уже не наугад: носы ловили запахи жареного.

По дороге пришлось продираться через небольшой базар. Народ не спал, в долгожданной прохладе неспешно торговался, бродил по рядам. Мрак злился, буквально силой тащил то волхва, увидевшего редкие корешки и травы, то дудошника, тот клевал, вообще, как ворона, на все цветное и яркое.

Однажды чуть не потерял, когда их людской галдящий поток разъединил. Вместе с Олегом с двух сторон пробились к лавке, где среди черного люда золотые волосы Таргитая блестели ярко и непривычно. Их дурень в диком восторге крутил в руках длинную переливающуюся ткань. Увидев Мрака, крикнул, перекрывая шум:

– Как жаль, что в этом городе нет ни одной знакомой девки! Такую красоту подарить некому.

– Все еще нет девки, – поправил Олег раздраженно. – Размечтался.

– Ты говоришь, – с сомнением спросил Таргитай торговца, – что вот эту удивительно красивую ткань… дает противный мелкий червяк?

Торговец отшатнулся:

– Господин Алалац! Господин Алалац! Вы только послушайте, как этот варвар вас обозвал!

Хозяин, громадный тучный мужик в цветном халате, посмотрел заплывшими глазками, оценил, взвесил, прикинул, рука лениво шелохнулась в жесте отрицания.

– Да что ты от дикарей хочешь?.. Здесь еще не знают, как они страусов ловят…

По дороге к журке прошли через шумное место, где продавали коней. Мрак подивился толпе: в храм столько и палками не загонишь, но, когда увидел коней, смягчился. Если бы в храме продавали коней, то и там народу было бы не меньше.

Лошадник увидел дюжих варваров:

– Эй, герои! По виду вы герои, но разве герои могут без коней?

Олег хотел пройти мимо, а Мрак почесал в затылке:

– Верно… То на Змее, то на Рухе, а коня давно под собой не имел…

– Всего по золотой монете за коня! Купите этого зверя с гривой! Не конь – ветер. Если сейчас вскочить в седло, то к вечеру будете в Рашкании.

Мрак подумал, почесал голову, замедленно обратился к Олегу:

– Нам чего надо в Рашкании?

– Рашкании? – переспросил Олег. – А-а, слыхивал… Прекрасный край. И народ там замечательный.

Таргитай вытаращил глаза:

– Когда ты успел там побывать?

– Я там не был.

– Откуда знаешь, что там здорово?

– Тарх, в Рашкании нас не били, не клевали, не топтали. Что тебе еще надо?.. Нет, Мрак, нам не до Рашкании, – закончил Олег неожиданно.

Мрак с сожалением поглядел на красавца жеребца:

– Не пойдет.

– Чем он плох? – воскликнул торговец.

– А на что мне Рашкания?

Таргитай победно поглядел на торговца: дурень не понимает таких простых вещей, вот ему уже все понятно. Тот в самом деле выглядел глупо – глаза на лбу, челюсть отвисла. Видно, дела шли плохо, ибо догнал троих варваров.

– Но как насчет вида? С вами считаться не будут! И никто драться не захочет. Разве что такая же бесконная мелочь.

Мрак круто повернулся, лицо посерело.

– Драться не захотят? Эт ты задел за живое, мил-человек. У нас тут есть волхв, хлебом не корми – дай кому-нибудь разбить голову. Да не мечом или секирой, а как зверь лютый – дубиной или вовсе кулаком! Уговорил. За один золотой возьму три жеребца.

– Да ты взгляни на коней.

Напрасно Олег и Таргитай дергали Мрака. После отчаянного торга все трое взобрались в потертые седла. Кони явно краденые: Олег обнаружил на попоне замытые следы крови. И явно не те кони, которых запрягают в телеги.

Чуть дальше Таргитай увидел попугая.

– Мрак, почему в нашем лесу такие не водятся?.. Эй, дядя, сколько хочешь за этого зеленого воробья?

– Три серебряных.

– Дорого!

– Да, но зато он говорит.

– А что он говорит?

Торговец оглядел Таргитая с головы до ног.

– Он говорит: «Ты дурак!»

Таргитай вспыхнул, оглянулся на друзей. Те нагло скалили зубы.

– Ну, если он говорит только это, то мне хватает этих двух неумытых. Может, лучше купить этого гуся?

– Две серебряных.

– Ого! Вообще не говорит, только гогочет, а так дорого? Зеленый воробей хоть дураком зовет!

Торговец посмотрел на Мрака и Олега, затем на Таргитая:

– Он не говорит, зато такое думает…

Перед входом в журку горели смоляные факелы. На двери была укреплена массивная голова зверя, невры с удивлением узнали грифона. Массивное здание вросло в землю, боковая дверь вела в подвал. Из-за двери доносились пьяные песни, веселые вопли.

Невры были еще за сотню шагов, когда дверь с грохотом распахнулась. Человек вылетел с такой силой, будто все посетители разом дали пинка.

Мрак уважительно хмыкнул, когда выброшенный тут же с воплем вскочил и ринулся обратно. Внутри шум стал сильнее, закричали новые голоса. Дверь распахнулась с еще большим грохотом, бедолага вылетел снова. На этот раз с такой силой, будто пинка дал горный хребет.

– И здесь есть отважные люди, – заметил Мрак, когда человек кое-как поднялся и с боевым воплем снова исчез за дверью.

Снова грохот, крики, треск мебели. Дверь распахнулась так, что едва не слетела с петель. Человек вылетел неврам под копыта коней. Мрак подхватил его за шиворот.

– Эй, брешут волхвы, что Род вылепил человека из глины?

Человек с трудом держался на ногах, лицо было в крови.

– Если из глины… то из хорошей. Здесь пьют с утра до ночи… и не размокают.

Мрак одобрительно хмыкнул:

– Род лепил человека не из глины, волхвы брешут. Человек выкован из чести, гордости, мужества! Помочь, что ли, храброму?

– И трусости, невежества, дурости, – добавил Олег, будто вылил ведро холодной воды. – Добрый человек, да плюнь, иди в другую корч… журку!

– Не могу, – ответил тот, вытирая кровавые сопли.

– Почему?

– Это моя журка. Я хозяин.

Мрак тут же разочарованно покачал головой:

– А-а-а… Парни, едем дальше. Ежели тут хозяина выкидывают, то как готовят?

Если у Олега было чутье на беду, у Таргитая на девок, то Мрак привел по прямой, как ворона летит, к журке, которую упрямо именовал корчмой. Он везде искал подобие, упрощая жизнь, так как себя называл простым и даже очень простым, в то время как Олег умело находил малейшие различия.

Перед журкой уныло ревели верблюды и ослики, густо пахло пряностями, кислым вином. Для Олега было важно, что вместо коней – верблюды, для Мрака – что на верблюдах ездят, как на конях, а в журке едят и пьют. Что – не важно. Таргитай, который почитал ученость Олега, все же держался Мрака: с ним проще, а от думанья голова болит.

На крыльце упирался в перила толстыми руками тучный мужик огромного роста. Во дворе метались трое подростков, водили коней, таскали мешки. Мужик изредка взревывал густо и сипло, как медведь после весенней спячки.

Мрак хмуро оглядел неказистое здание:

– В хорошем месте поставил хозяйство. Здесь тихо, как погляжу?

Хозяин заверил с готовностью:

– Еще как! Только вчера ночью здесь были ограблены пятеро и троих зарезали, но никто и не пикнул!

Мрак покачал головой:

– Главное – хороший сон. Сколько берешь за ночлег в своем свинарнике?

Хозяин так же хмуро оглядел его с головы до ног, окинул мутным взором друзей, прохрипел простуженно:

– С одной свиньи – одну медную монету, а ежели поселитесь все трое, то две.

– А коней разместить сумеешь?

– За коней не беспокойтесь. Накормим и напоим. Они мне понравились больше, чем вы.

Таргитай выглядел польщенным, а Мрак пробурчал подозрительно:

– Это меня и беспокоит.

Ступени затрещали под их могучими телами. Хозяин уважительно поднял брови, глаза, правда, больше не стали. Сидели они так близко друг к другу, что даже Олег сумел бы выбить одним пальцем.

Дверь открылась с грохотом. Из дыма и запаха жареного мяса вылетел кубарем человек, скатился по ступенькам. Мрак перешагнул порог, не повернул головы. Все верно: что за гулянка без хорошей драки? Все равно что свадьба без плясок или отлить и не пустить с громом ветра!

Олег, напротив, морщил нос. Не нравился ни запах жареного лука, ни дым над жаровней, ни удалые вопли гуляк. Слишком многолюдно, слишком шумно. Понятно, кто хочет просто поесть, тому незачем выходить из дому. Кто хочет поесть вкусно, должен найти вдову, что умеет готовить, а кто хочет поесть и выпить в веселии да еще и подраться всласть, тот идет в харчевню.

– У тебя должны быть комнаты, – сказал он хозяину, – и для людей благородного происхождения… У нас есть один. Это ничего, что он лохматый. Он просто заколдован.

Хозяин смотрел на Мрака подозрительно:

– Этот?

– Да, – объяснил Олег, не двигая лицом. – Он был принцем в своем племени. Провинился… не скажу за что, у меня даже спина краснеет. Его в наказание превратили в человека.

– Человека? – не понял хозяин. – А кем же он был?

Олег пожал плечами:

– Да сам взгляни. Разве не видно?

Хозяин внимательно оглядел Мрака. Почесал затылок.

– А разве бывает помесь кабана с медведем?.. Ладно, есть одна комната… Для благородных. Но стоит две трети золотого.

Олег шлепнул на стол золотой:

– Бери целый. Легко пришло – легко уходит.

Монета исчезла в огромной лапе хозяина. Рожа расплылась в широчайшей улыбке.

– Сейчас, сейчас… Ее только подготовят! Ну, выметут, уберут… Эй, Мишак, ты меня слышал?

Двое дюжих мужиков, помоложе, но копии хозяина, высунули головы из кухонного окна:

– Сейчас будет готово!

Хозяин развел руками:

– Народу мало, все приходится самим. И дичь бьем, и готовим… и все другое.

Вскоре наверху раздался шум, грохот, крики. Послышался женский визг. Снова крики, ругань. Наконец лестница затряслась, по ступенькам покатился полуголый мужчина. Лицо разбито, в кулаках клочья простыни. Докувыркавшись вниз, он напоследок ударился головой о пол, застонал и растянулся во всю длину, разбросав руки.

– Подлец!.. Негодяй!.. – донесся сверху женский вопль.

Мгновение спустя по ступенькам сбежала полная женщина, полуголая тоже, с хорошей фигурой и нежной белой кожей. Под глазом расплывался кровоподтек, она верещала в ярости. Следом за нею тяжело спустился повар, вытирая руки о передник.

– Подлец! – завопила женщина. – Мы заплатили за два дня вперед! Мы только поселились!

Хозяин буркнул:

– Ну и что?.. Эти постояльцы заплатили больше. Михай, как там Михук?

Повар ответил с готовностью:

– Меняет постель. У нас все быстро!..

Женщина, не переставая орать и ругаться, подхватила незадачливого компаньона. Кое-как подняла, но повар, спускаясь по лестнице, дал ей пинка. Оба рухнули, женщина заорала громче. Разорванная рубаха сползла до пояса. Гуляки за столами радостно орали, швыряли объедками. Собака набросилась с лаем.

Их не успели вытолкать за дверь, как хозяин повернулся к неврам:

– Готово.

Лестница вывела наверх, где вдоль узкого коридора темнели двери: две на одной стороне, две на другой. Обе левые были наспех собраны из свежеоструганных досок. В крайней правой зияла дыра, которую закрыть можно было бы разве что щитом. Парнишка заколачивал ее досками.

– Не успеваем чинить, – глаза хозяина равнодушно скользнули вдоль коридора. – Жизнь…

– Она самая, – согласился Мрак.

Комната, на удивление, оказалась просторной, даже чистой. Массивное ложе возле окна, дубовый стол, две широкие лавки. Огромный сундук с грудой цветных одеял и тряпок на крышке. С продольных балок свисают мокрые простыни. На полу остатки затертой лужи.

Хозяин горделиво повел дланью:

– У меня самый известный постоялый двор во всем Старграде, то бишь Вечном Городе. Построил еще мой прадедушка! Здесь останавливались короли, герои, маги, пророки. В этой постели, к примеру, спали великий истребитель великанов Годой, славный король Фанас, волшебник Синий Чиж, знаток древних миров Наташ, удивительный человек Сафар…

Он гордо оглянулся на варваров. Те в самом деле были потрясены. Самый молодой вовсе раскрыл рот так, что поместился бы теленок.

– Ишь… Как помещались? Кровать мелковата.

– В походе не до удобств, – пояснил старший, мрачный и огромный, как медведь, который теперь в человечьей личине отбывал наказание.

А третий, красноголовый, как закат на ясном небе, сказал рассудительно:

– В книгах сказано, что в старину люди были мельче. Это потом приврали про великанов.

Хозяин сплюнул от досады. Варвары, что с них возьмешь… Послушать, как страусов ловят, так вообще…

А гости, бросив дорожные мешки в угол, отправились вниз, откуда несло запахами кухни, жареного мяса.

Глава 7

В нижней части постоялого двора звучала пронзительная музыка – у невров сразу заломило в ушах. Воздух в просторном помещении был тяжелый, пряный, горячий.

За столами сидели в тесноте полуголые гуляки, красный свет факелов плясал по мокрым потным телам. Все говорили, пели, спорили, дрались, и все – разом, вразнобой, с криком, угрозами. Шныряли и сражались за кости собаки, такие же лохматые и дикие. Под потолком на поперечной балке сидела огромная яркая птица и ругалась последними словами.

Невры пробрались к ближайшему свободному месту. Мрак втиснулся первым, повел плечами. Двое выпали с лавки, на освободившееся место сел Олег. Повернулся, устраиваясь поудобнее, еще один слетел на пол. Таргитай радостно и застенчиво бочком сел на его место, вздохнул облегченно, и последнего как ветром сдуло с лавки.

Мрак постучал кулаком:

– Эй! Кто накормит двух голодных мужчин и ребенка?

Гуляки еще рассматривали их тупо и подозрительно: чужаки появились слишком быстро и заняли их места без драки, – но из кухни вышел громадный мужик, один из сыновей хозяина, поперек себя шире, в кожаном переднике, с огромным ножом в руке.

Голос прогремел, больше похожий на медвежий рев:

– Кто звал этих чужаков?

Замахнулся он с неожиданной легкостью. Мрак парировал удар правой, а левой коротко и сильно ударил под ложечку. Повар без звука опустился на пол, глаза вылезли из орбит, рот беззвучно открывался и закрывался.

– Открывает рыба рот, – сказал Мрак, – но не слышно, что поет… Три куска мяса, кувшин вина и ковригу хлеба! Можешь жареного поросенка.

Он поднял повара за шиворот, подтолкнул к дверям кухни.

Таргитай сказал осуждающе:

– Грубый ты, Мрак.

– Зачем тебе жареный поросенок? – спросил Олег сухо. – Такую беду, как у нас, не заедают.

– Да, – согласился Мрак, – но запить можно.

Олег проговорил с сомнением:

– Надеюсь, готовит он лучше, чем дерется.

Мясо проглотили как утки, не успев разжевать. Кувшин вина осушили тут же, а потом вертели головами, ждали, выбирали забившиеся в щели крошки хлеба.

Когда слуга принес жареного поросенка, точнее, кабанчика, Мрак пристально всмотрелся в сморщенное желтое лицо:

– Что-то мне твое лицо знакомо… Это не с тобой мы рубились спина к спине в битве Красных Мечей?

Челюсть слуги, который и кабанчика нес с трудом, отвисла. Глаза забегали, хотел явно соврать, но не решился:

– Н-нет…

– А! – протянул Мрак и звучно хлопнул себя по лбу, словно прибил комара с индюка размером. – Ну тогда это ты защищал ворота нашей крепости в Долине Крови? Помнишь, девы на драконах, яростный клич Боевого Носорога, кровь и пыль под знойным солнцем…

Снова трое наблюдали мучительную борьбу: слуга даже тощую грудь попытался выпятить, отчего выдвинулся живот. Однако пересилил себя, выдавил с неохотой:

– Воин, ты все-таки ошибся.

– А, в самом деле. Ты приносил нам первое. Ох и давно это было!

Таргитай, насытившись, оглядел завсегдатаев корчмы. Не все едят так же здорово, не у каждого кувшин с вином. Да и одеты многие в лохмотья.

– Мне бы хотелось получить гору золотых монет, – сказал Таргитай мечтательно. – Я бы раздал всем бедным…

– А мне бы дал половину? – спросил Олег. – Я бы тоже раздавал.

– Зачем тебе? – удивился Таргитай. – Не дам!

– Почему?

– Трудно самому намечтать гору? Или две?

Мрак велел принести вина еще, пил, громко причмокивал от удовольствия. Напротив сидел горожанин, кривился, хмурился, вздыхал, наконец бросил раздраженно:

– Варвар – всегда варвар. Ты мог бы хлебать не так шумно?

Мрак понимающе кивнул, спросил шепотом:

– Понял. Вино краденое?

– Да при чем тут краденое? Не стоит пить, шлепая губами, как верблюд.

– А-а-а-а, – понял Мрак. – Тогда буду пить, как ты: процеживая сквозь зубы, как осел.

Когда на столе от поросенка – какой там кабан, судя по остаткам, – и жареной птицы, которую заказал Олег, остались только груды обглоданных косточек, а три кувшина лежали под столом пустые, Мрак довольно рыгнул и отвалился от стола:

– Малость червячка заморил… Оказывается, диспуты мудрецов – дело стоящее.

Повар подошел уже опасливо:

– Три… гм, две с половиной монеты.

Мрак удивился:

– Мил-человек, ты продаешь всю корчму? Нам недосуг, возьми одну, но принеси еще поросенка. С яблоками.

Повар исчез, не взяв монету. Мрак икнул, поковырялся в зубах. Олег съежился, ожидая неприятностей. Он даже не вздрогнул, только еще сильнее втянул голову в плечи, когда от двери раздался могучий голос, похожий на рев разъяренного быка:

– Где, где этот мерзавец?

Таргитай продолжал обгладывать косточку, а Олег сказал негромко, пересилив себя:

– Мрак, это ищут тебя.

– А почему не тебя? – огрызнулся Мрак.

Таргитай услужливо вмешался:

– Тогда бы искали шарлатана, жулика, пускателя пыли, мошенника, труса…

– Таргитай, – произнес Олег медленно и угрожающе.

– Все-все! Молчу как рыба об лед.

За офицером вошли стражи, громко стуча подошвами. Хозяин корчмы кинулся навстречу:

– Вон те трое варваров не хотят расплачиваться!

Начальник стражи быстро пошел, гневно раздувая ноздри, к столу, где в ожидании драки набычились и опустили руки на ножи трое чужаков. Самый могучий, черный и злой, раздвинул грудь, тугие шары на широких плечах вздулись. Шея у него как ствол старого дуба, битого молниями, исхлестанного ветрами и бурями, в темных глазах плясало злое веселье.

Второй варвар, с удивительно красной, как пламя костра, головой, кашлянул, осторожно потянулся к жезлу. А третий подвигал плечами, проверяя, на месте ли меч, хотя о таком оружии ни один мужчина не забудет.

Начальник остановился, смерил взглядом всех троих. Он немолод, опытен, видывал всякое, бывал во всяком, людей знал. Умел владеть мечом, знал, когда и как вступать в сражение. Потому оглянулся на своих помощников, подумал, кивнул хозяину:

– Ладно, я заплачу за них.

– Но…

– Гости все-таки. Да и что с них взять, если в самом деле страусов ловят так здорово?

Их комната под крышей, наверху урчали и шумно топтались голуби, вниз летели перья, шлепались лепешки, как из коров, только чуть меньше. Олег сердился, что глупым урчанием отвлекают: он-де не дурак и не оборотень, дабы спать как бревно. На самом деле слишком возбужден, чтобы заснуть так сразу.

Внизу в журке и на улицах все так же бурлила жизнь. Не затихала. Те же песни, выкрики, скрип колес и мычание огромных рогатых зверей, впряженных в телеги с высокими колесами.

Таргитай с криком проснулся. Вскочил весь в холодном поту, сердце билось так, что заболели ребра. Мрак мгновенно оказался рядом, хищные глаза зорко осматривали комнату, рука потянулась к секире.

– Что? Где?

– Сон… – пролепетал Таргитай. – Страшный сон…

Мрак плюнул, тут же завалился спать. На соседней постели поднялся Олег. Спросил сонно, но с надеждой:

– Вещий?

– Еще какой…

– Ты что видел?

– Как мы все умираем. Как умирает весь мир!

Таргитай сел, обхватив руками колени. Его трясло, зубы стучали. Олег набросил ему на плечи душегрейку, Таргитай зябко кутался, его передергивало.

– Олег, это было так страшно.

– Что ты видел? – допытывался Олег. – Как видел? – Всмотрелся в бледное лицо. – Ладно, не рассказывай. Знаю.

Таргитай с недоверием повернулся:

– Откуда?

Олег молчал долго, а когда заговорил, лицо стало бледнее, чем у Таргитая, а голос стал хриплый и сдавленный, словно рука смерти сжала горло.

– Ты умирал… А я умираю каждый раз, когда засыпаю. Я с ужасом вижу, как гаснет свет, как исчезают мир, земля, деревья… Исчезаете вы с Мраком… Потом начинается самое жуткое. Я зависаю в полной тьме, зависаю в пустоте, я вижу и чувствую Ничто… И в этом Ничто начинают исчезать мои ноги, руки, мое тело… Остаюсь только сам я, со своими мыслями, чувствами… но и те постепенно блекнут, растворяются, как клочья тумана… Это так страшно, что начинаю дергаться, возвращаю себе руки и ноги, выныриваю из сна… преддверия смерти!.. Однако, Таргитай, человеку надо спать. И я все-таки засыпаю, измучившись так, что засыпаю раньше, чем коснусь земли.