Лунное искушение

Никки очень не любила это слово. В основном потому, что его часто использовали, чтобы унижать женщин, но Сабрина стала олицетворением всех худших черт богатых людей.

Стоя за дверью малой столовой, она крутила бутылку в руках, вместо того чтобы поставить ее обратно в лед, как предписывал порядок.

Ей было глубоко плевать, нагреется ли из-за этого шампанское. Никки лишь хотела, чтобы они уже закончили свой проклятый ужин, а она могла прибраться, отправиться домой и зарыться головой в подушку в той самой спальне, где выросла.

Девушка мечтала забыть сегодняшний день.

Забыть адски неловкий разговор с Девлином.

И определенно, совершенно определенно, забыть давно назревшую перепалку с Гейбом.

«Не хочу иметь с тобой ничего общего и советую держаться от меня подальше». Никки не могла винить его за то, что он хотел этого разговора, но воспоминание до сих пор жалило, словно она разворошила гнездо шершней.

Ей потребовалось столько времени, чтобы преодолеть то, что она сделала, и начать вести себя как нормальная девушка-студентка. После той ночи секс в ее сознании извратился. Она чувствовала себя грязной после произошедшего, очень долго не придавая значения тому, что действительно не знала, насколько Гейб был пьян. Так продолжалось весь первый год в колледже, девушка не могла даже заводить отношения или спать с кем-то, не вспоминая о той ночи.

Но, несмотря на практически отсутствующий опыт в сексе и отношениях, Никки смогла преодолеть этот зажим. Она научилась не думать о Гейбе и том происшествии.

Так что ей казалось, что она сможет справиться с этим.

– Прошу прощения, Никки, – позвала Сабрина.

Закрыв глаза, девушка мысленно составила внушительный список достойных ответов, а потом прошла в столовую.

Девлин и Сабрина сидели в противоположных концах стола.

– Да, – Никки остановилась рядом с Сабриной. Та подняла изящный фужер.

– Понимаю, у тебя нет прирожденных навыков в этой области, и тебя никогда толком подобному не учили, но никогда нельзя позволять бокалу оставаться пустым.

Закусив щеку, Никки молча подлила шампанского. Очевидно, во время еды ноги у Сабрины отнимались, и она не могла сама встать и наполнить свой проклятый бокал.

Стройная холодная блондинка слащаво-приторно улыбнулась.

– Это – отличительная черта великолепного слуги. – Взгляд Никки метнулся к Девлину, но тот как раз уставился в свой телефон. Девушка не была уверена, что он понимал, что находится тут не один. Никки даже не слышала, чтобы они обменялись хотя бы пятью фразами. Так романтично.

Отступив, она уже была готова нырнуть обратно в свою спасительную нору, когда Сабрина вдруг закашлялась, поднеся к горлу руку с французским маникюром.

– «Периньон» теплый. – Она произнесла это с таким видом, будто в ее кругах это считалось самым страшным преступлением. – Никки, ты что, не ставишь бутылку обратно в лед? С опытом или без, уверена, ты должна знать об этом.

Никки поняла, что оправдываться бесполезно, поэтому начала молча разворачиваться, но затем увидела поразительное преображение, случившееся с Сабриной. Она скрыла улыбку ледяной принцессы, и все ее лицо просветлело, будто взошло ее личное солнце.

Никки проследила за взглядом Сабрины. Внутри нее все оборвалось.

Гейб вошел в комнату, тоже не с пустыми руками. В правой он держал бокал с янтарной жидкостью. Скотч. Никки прямо-таки чувствовала его запах.

– Девлин, дорогой. Посмотри, кто к нам присоединился! – Весь ее тон изменился так сильно, что Никки задумалась, говорила ли эта женщина когда-нибудь искренне.

Старший из де Винсентов поднял взгляд, когда Гейб надменно развалился в кресле рядом.

– Добрый вечер.

Гейб кивнул, ставя бокал со скотчем на кремовую скатерть. Он не посмотрел на Сабрину, но обернулся к Никки, все еще сжимавшей бутылку шампанского ценой в подержанную машину.

Что он тут забыл?

– Никки, обслужи Гейба. – Смех Сабрины звучал словно колокольчики на ветру. – Будь так добра.

Очевидно, он спустился поесть.

– Мне помнится, раньше она не была такой тупой, – сказала Сабрина, качая головой и улыбаясь Гейбу так, будто он был с ней согласен.

Хотя если Никки простоит тут еще немного, то он, вероятно, согласится с этим.

Очнувшись, девушка развернулась и поспешила на кухню, едва не уронив шампанское в ведерко со льдом. Она машинально накладывала еду в тарелку. Вероятно, Гейб был голоден, поэтому она положила ему куриную грудку и бедро, добавила гору картошки и с полными руками вернулась назад.

– Итак, – говорила Сабрина, – над чем ты сейчас работаешь, Гейб?

– Заграничный заказ, – ответил он безразличным тоном, при этом внимательно наблюдая за действиями Никки. Она никак не могла скрыть легкий румянец, когда наклонилась, чтобы поставить на стол салат и главное блюдо.

Сабрина опустила свой фужер. Ее тарелка осталась практически нетронутой.

– О, что за заказ?

Он не ответил Сабрине, что показалось Никки несколько грубым. Когда девушка отошла в сторону, Гейб неожиданно поймал ее за запястье. Все ее тело вздрогнуло от прикосновения его пальцев, сжавшихся на бьющемся пульсе.

– Можешь принести мне стакан воды? – Он помедлил. – Пожалуйста.

С трудом сглотнув, она кивнула, но Гейб все еще держал ее за руку. Хватка была мягкой, но уверенной, и она чувствовала ее, как клеймо на коже. Ее взгляд метнулся к нему. Что он сделал? Тронул ее? После того как велел держаться от него подальше?

Гейб выгнул брови в ожидании чего-то.

И тут она поняла, чего он хочет. Раздражение вспыхнуло, когда она выпалила:

– Да, могу.

– Хорошо. – Он отпустил ее с легкой улыбкой, такой же фальшивой, как и те, которыми ее одаривала Сабрина.

Прижав запястье к груди, она развернулась, встретившись взглядом с Сабриной. Та смотрела напряженно, будто шампанское горчило. Не имея ни малейшего понятия, в чем опять проблема, Никки пошла выполнять просьбу Гейба.

– Гейб, дорогой, – снова попробовала Сабрина, – над чем ты работаешь?

Никки не услышала ответа и понятия не имела, последовал ли он.

Когда она вернулась, разговор за столом оставался таким же натянутым. К счастью, тарелка Девлина была почти пуста, исчез и почти весь салат Гейба. Она поставила на стол стакан воды.

– Я думаю, какой у тебя потрясающий талант, – продолжала щебетать Сабрина. – Знаю, ты занят, но я была бы счастлива…

Гейб локтем задел нож на столе, сбросив его на пол. Их с Никки взгляды встретились, и она снова увидела эту кривую ухмылку. Он смотрел на нее.

– Прошу прощения, – пробормотал мужчина, – мне нужен новый нож.

«Да ты издеваешься», – подумала Никки, наклоняясь и подхватывая нож с пола. Когда она вернулась с чистым ножом, Гейб уже выпил всю воду и захотел еще, а затем ему понадобился свежий салат, и даже Девлин смотрел на него с любопытством. К тому моменту Никки уже поняла, что он делает все это специально.

Ладно.

Пускай.

Хочет вести себя как скотина, вперед.

По правде говоря, она заслуживала худшего. Но если это было лучшее наказание, какое он мог придумать, она легко его примет. Девушка принесла ему еще стакан и салат.

– Мой бокал снова пуст, – сказала Сабрина, как раз когда Никки ставила перед Гейбом воду.

Сколько жидкости пьют эти люди! Боже!

Вздохнув, она выпрямилась и пробормотала едва слышно: «Черт меня побери».

Гейб издал звук, ужасно напоминавший смешок.

Сабрина распахнула глаза.

– Прошу прощения?

Вот дерьмо. Никки широко улыбнулась.

– Я сказала, что совершенно не справляюсь с этим.

Женщина внимательно посмотрела на нее.

– Уверена, именно это ты и сказала.

Вновь бросив взгляд на Гейба, Никки с удивлением увидела искреннюю улыбку на его губах, когда он поднимал бокал скотча. Она схватила шампанское.

– И когда вернется другая? – обратилась Сабрина к Девлину, который в ответ лишь пожал плечами. – Надеюсь, скоро. Эта явно не справляется. На самом деле, – она бросила взгляд на Никки, – это очень печально. Работа несложная.

Девушка крепче сжала бутылку.

Сабрина склонила голову набок, и Никки готова была поклясться, что ни один волосок на ее голове не шевельнулся. Что за лак для волос использует эта женщина?

– Девлин говорил, ты только что окончила колледж. Мне сложно в это поверить. Думаю, стоит проверить твой диплом и опыт работы.

– Она училась в колледже, – ответил Гейб, до чертиков шокировав присутствующих, в частности Никки. – Специалист по социальной работе. Диплом с отличием. Верно?

Никки стояла рядом с застывшей Сабриной. Откуда, черт побери, он об этом знает? Однако ответ был очевиден. Ее родители, скорее всего, сообщали ему и братьям все новости, хотели они того или нет.

Но неужели он и впрямь пытался вступиться за нее после всего случившегося?

– Ну, – Сабрина подняла свой фужер повыше, – тогда я понятия не имею, почему она никак не может сообразить, как правильно наполнять бокалы.

Никки не понимала, почему она сделала то, что сделала. Может, это была та дикость в характере, которая досталась ей от бабки, но она действовала не задумываясь, хотя это бы не помешало.

Улыбнувшись самой яркой и широкой улыбкой, она принялась наливать шампанское в фужер и не остановилась вовремя.

Сабрина взвизгнула, когда чертовски дорогое шампанское потекло по ее длинным пальцам и залило белые брюки, и рванула с места словно ракета, опрокинув тяжелый стул.

– О боже! – Блондинка уставилась на собственные ноги. – Поверить не могу, что ты это сделала!

– Мне так жаль, – ответила Никки. – Позвольте вам помочь. – Она потянулась за бледно-голубой салфеткой, к которой едва прикасались. – Я просто так неопытна во всем этом. Хорошо было бы поучиться где-то, но…

Один из братьев издал странный сдавленный звук, но Никки не осмелилась взглянуть в их сторону. Если бы она это сделала, они бы моментально все поняли. При одном только взгляде на ее лицо.

– Нет! – взвизгнула Сабрина. – Не прикасайся. Ты только все испортишь.

– Сабрина, – Девлин вздохнул, – сядь.

Она подняла голову.

– Я не могу сесть. Нужно немедленно сдать все это в химчистку, пока еще можно что-то сделать.

Девлин уперся ладонью в стол, глядя на свою невесту.

– Это просто брюки. Я куплю тебе три новых пары взамен этих. Сядь.

Сабрина села, но продолжала злобно смотреть на Никки.

– Стоимость чистки этих брюк должна быть удержана из твоего жалованья.

– Дев уже сказал, что купит тебе новые, – вмешался Гейб. – Это всего лишь брюки.

Блондинка задохнулась.

– Это не просто брюки. Это «Армани». Они уже даже не шьют такую модель.

Дев по другую сторону стола снова вздохнул.

– Я куплю тебе полный шкаф брюк от «Армани», если ты прекратишь говорить об этих.

Сабрина сжала губы, но молча подняла салфетку и положила ее на мокрое пятно.

Не сумев удержаться, Никки спросила:

– Мне принести другой бокал?

– Нет, – отрезала Сабрина, ее бледные щеки вспыхнули румянцем.

– Как скажете.

Быстрый взгляд на ту сторону стола подсказал Никки, что братья на самом деле поняли: произошедшее неслучайно.

Еще раз извинившись, Никки осторожно отошла от стола, пытаясь скрыть смех, что клокотал у нее в горле. Выходя из комнаты, она не могла не заметить, что Гейб, наблюдая за ней из-под густых ресниц, улыбался той самой улыбкой, которая много лет назад втянула девушку в неприятности, и ее глупое, глупое безрассудное сердце подпрыгнуло в груди.

* * *

После худшего дня на работе Никки дождаться не могла, когда уже уедет из поместья де Винсентов. Выскользнув с заднего хода, она поспешила туда, где рядом с забитым машинами гаражом был припаркован ее почти десятилетний «форд-фокус».

Заводя машину, она тут же включила музыку, и из колонок понеслись песни поздних восьмидесятых. Она сразу же узнала мелодию. Jessie’s Girl.

Боже, она любила эту песню.

Почему-то ей нравились песни тех лет. Может, потому что их слушали родители, но она не переваривала большую часть современной музыки, предпочитая подпевать Дэвиду Боуи или Talking Heads, чем любой популярной современной мелодии.

Хотя в какой-то момент своей юности она увлекалась One Direction.

Как всегда, когда ей не сиделось на месте, она начала подпевать, покачивая головой.

– Где мне найти женщину… ла-ла… девушку Джесси!

Боже. Пела она отвратительно, но продолжала, руля по извилистой подъездной дорожке, обсаженной деревьями, стараясь не думать об этом дерьмовом дне и о том, что ей придется снова и снова встречаться с Гейбом.

Добравшись до выезда на шоссе, Никки замедлила ход и наклонилась вперед. Никаких машин. Она повернула направо, выжав педаль газа, устремляясь туда, где люди не зацикливаются на пустых бокалах или…

Яркий свет вдруг полился через окно «форда». Бросив взгляд в зеркало заднего вида, она нахмурилась, потому что фары приближались. Странно. Она крепче сжала руль. Девушка точно помнила, что, когда выезжала, на дороге никого не было. Никто не смог бы появиться сзади так быстро, только если он не вывернул от де Винсентов.

Внутри у нее все оборвалось.

Это невозможно! Кто поедет по этой дороге? Ее взгляд снова метнулся к зеркалу заднего вида. Машина все еще ехала за ней, не вплотную, но достаточно близко. Скорее всего, авто было припарковано где-то между деревьями на одной из боковых дорожек, которыми пользовались садовники.

Но кто бы стал парковаться там?

Никто не посмеет слоняться по владениям де Винсентов. Тревога росла, пока она ехала дальше по шоссе, замедляясь по мере того, как движение вокруг становилось интенсивнее. Никки все так же поглядывала в зеркало заднего вида и всякий раз видела машину прямо за собой. Насколько она могла различить в закатном свете, это был темный седан. Когда она повернула на улицу, ведущую к дому родителей, машина – матерь божья – свернула туда же.

Сердце Никки подскочило, и она нажала кнопку на руле, выключив радио. Ей нужно было сосредоточиться.

За ней что, следят?

Это нелепо. Девушка подняла взгляд. Машина была все еще там. Дыхание перехватило, когда она подумала о телефоне. Он лежал в сумочке. Никки принялась нащупывать его, но потом остановилась. Кому она собиралась звонить? В полицию? И что она им скажет? «Возможно, меня преследует какая-то машина»? Глупости.

Сжав губы, Никки сосредоточилась на оживленной улице, где дома буквально наползали один на другой. Дом родителей располагался в двух кварталах. Если машина повернет…

Никки вызовет полицию. Пусть это будет выглядеть глупо, но она позвонит им.

Едва дыша, она повернула и набрала скорость, поглядывая в зеркало заднего вида. Машина притормозила на перекрестке, заставив ее судорожно вздохнуть. Она ошиблась. Это был похожий, но другой автомобиль.

Машина ускорилась, пересекая перекресток, но за ней не повернула.

Никки вздохнула с облегчением, подъезжая к дому родителей: с губ сорвался смешок, но напряжение никуда не исчезло.

Глава 5

– Каково это – снова вернуться туда? – спросила Ливи Бессон, прошаркав к кухонному столу. Несмотря на то что снаружи было тепло и старый кондиционер едва справлялся с жарой, она была закутана в халат, в котором утопало ее худое тело.

Потягивая кофе, Никки смотрела, как мама пытается устроиться поудобнее. Лечение было довольно агрессивным, от него выпадали волосы и уходили силы. Даже в те дни, когда ее мать не проводила по восемь часов под капельницей, получая очередную дозу химиотерапии, она все равно выглядела изможденной. В кресле ей было бы удобнее, но мать предпочитала придерживаться старых привычек, хотя кофе она заменила каким-то чаем, который должен был ей помочь справляться с последствиями терапии.

– Странно, – ответила Никки, отбрасывая прочь беспокойство и страх, упорно растущие внутри при мысли, поправится ли мама. – Кое-что не меняется, например Девлин, а что-то кажется иным. Не знаю, как и объяснить.

– Как поживает Девлин?

– Полагаю, нормально. Ему не понравилась дыра на моих джинсах.

Нежная улыбка тронула губы матери.

– Девлин любит, чтобы все выглядело определенным образом.

Никки закатила глаза. Только ее мать могла испытывать к этому мужчине нежность.

– Пока еще не видела Люциана, но Гейб вернулся вчера.

Ее мать глотнула еще чая.

– Он был в Батон Руж?

– Да. – Ее наполнило любопытство. – Что он там делал?

– Полагаю, улаживал кое-какие личные дела, – ответила мать таким тоном, что Никки не смогла понять, знает ли она больше, чем говорит.

Тем не менее у нее возникло неприятное чувство. У него что, там подружка? А может, и не одна. Он немного слетел с катушек после того, как разошелся со своей девушкой из колледжа. Эмма. Боже, даже думать о ее имени неприятно. Никки едва знала эту женщину и безумно завидовала ей.

Раньше завидовала.

Потому что Ник больше не существовало.

Девушка провела пальцами вдоль глубоких царапин на кухонном столе.

– Что случилось со всей прислугой?

Ее мать бросила взгляд на часы, потом поправила цветастый платок на голове.

– В доме произошел инцидент, в результате которого персонал почувствовал себя очень неуютно.

В устах Бев это прозвучало как нечто гораздо более значительное, чем то, что случилось со старшим де Винсентом. Хотя на самом деле произошедшее было ужасным: хозяина особняка нашли повешенным в собственном кабинете. Она и представить себе не могла, что чувствовали братья.

– Произошло что-то еще? Это как-то связано с возвращением их сестры?

В детстве Никки никогда не проводила время с Мадлен де Винсент, учитывая, что та исчезла, когда девочке было двенадцать, растворилась в воздухе в ту же ночь, когда мать де Винсентов бросилась с крыши.

После этого для братьев наступили тяжелые времена, а до исчезновения они с Мадлен просто никогда не общались. Но Никки до смерти хотелось узнать, где та была все эти десять лет, куда она делась теперь и почему все молчат об этом.

Прошла минута.

– Есть некоторые вещи, произошедшие за последнюю пару месяцев, которые я не могу рассказать.

– Мам…

– Ты знаешь, я сказала бы, если бы могла. – Она потянулась через стол, накрыв прохладной ладонью руку Никки, и мягко пожала ее. – Ты знаешь, какая у них семья. С ними случается разное. Иногда – плохое.

«Случается плохое» – это тянуло на преуменьшение года. В конце концов, ходило поверье, что де Винсенты прокляты. На самом деле. Вот насколько плохие вещи случались с ними.

– Но я могу сказать, что недавно там произошла еще одна смерть, – продолжила мама. – Это было в газетах, так что я не нарушу тайну, сказав тебе.

Никки ни о чем таком не читала, но она сознательно игнорировала все, что касалось де Винсентов.

– Что за смерть?

– Помнишь их кузена Даниэля? – Когда Никки кивнула, ее мать продолжила. – Однажды ночью он вломился в дом, угрожая Люциану и его девушке. Хотел убить. Девлин их защитил.

– Что? – Никки опешила. – Девлин убил Даниэля?

– Самооборона, – подчеркнула мать. – Ходили кое-какие слухи о смерти мистера де Винсента… Что это не было самоубийством. Что кто-то повесил его, обставив все как суицид.

Никки едва не уронила челюсть на стол.

– Один из детективов считает, что это могло быть делом рук Даниэля.

– Почему?

– Он издержался. Ему нужны были деньги, а ты знаешь, что они делают с людьми.

Никки сидела как громом пораженная. Даниэля она тоже знала плохо. Он всегда был рядом с Мадлен.

– А как Даниэль связан с возвращением Мадлен?

Ее мать выпрямилась.

– Это заходит в те области, о которых мне говорить неудобно, но я уверена, ты помнишь, насколько близки они были с Мадлен.

Она открыла рот и тут же захлопнула его, когда ее озарило: мать намекала на то, что все это время Мадлен была с Даниэлем? И если это так, то состояли ли они в отношениях?

Что за черт?

Они ведь кузены! Никки чуть не пролила кофе. Неужели она права в своих предположениях? Что бы ни произошло с Мадлен, это оказалось в высшей степени драматично и мрачно.

– Каково было снова увидеться с Габриелем? – внезапно спросила мама.

На этот раз Никки едва не поперхнулась кофе.

– М-м-м, нормально.

Мать смотрела понимающе.

– Хм… – Чувствуя неловкость от смены темы, Никки заерзала на стуле. Она понятия не имела, знали ли родители, как сильно она влюбилась в Гейба, но они были не слепые и, если судить по Девлину, все это видели. Но девушка точно знала, что никто понятия не имел о том, что произошло в ночь перед тем, как она уехала в колледж.

Де Винсенты не единственные в доме были способны на убийство.

Ее родители точно убили бы Гейба, а ее бы заперли навечно, если бы узнали.

* * *

Было слишком рано, но Гейб лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок.

В висках стучало.

А член стал таким твердым, что им можно было гвозди забивать.

Проклятие.

Он слишком много выпил прошлой ночью, не остановившись после того, как узнал, что Ник ушла. И он точно знал, во сколько она уехала на своем стареньком «форде», потому что вышел на галерею, когда она разворачивалась по кольцу.

Наблюдал за ней словно какой-то маньяк.

Он даже не знал, зачем. И во всем винил проклятый алкоголь.

Невольная улыбка заиграла на губах, когда он вспомнил вчерашний ужин. Он поклялся себе, что не спустится туда, но в конце концов оказался за столом.

Проклятый скотч.

Как и ожидалось, Сабрина вела себя с Ник как настоящая стерва, и в глубине души Гейб знал, что эта девчонка не будет долго терпеть, прежде чем ответит.

Ее безрассудство могло сравниться в размерах с озером Пончартрейн. Разве он этого не знал? Возможно, сыграло роль и то, что за ужином он постоянно цеплялся к ней. Гейб даже не был уверен, почему вел себя как засранец. На самом деле он немного лгал себе. Он злился на нее и…

Но Никки точно пролила шампанское неслучайно.

Хриплый смешок сорвался с губ, когда Гейб закрыл глаза. О боже, он все еще слышал испуганный вскрик Сабрины. Можно подумать, служанка ударила ее или что-то подобное.

Чертова Ник. Что за…

На языке вертелось слишком много описывающих ее прилагательных, и почему он лежит в постели, думая о ней? Дерьмо. Подняв руки, мужчина провел ладонями по лицу. Она была последней, о ком стоило беспокоиться.

Между ними все ясно. Он велел ей не приближаться, и, пока сам держался подальше от нее, все было хорошо. Он высказал все, что хотел. Никки его услышала.

Пришла пора вычеркнуть эту главу из своей жизни. Кроме того, у него только-только начинался гораздо более важный период.

Уезжая из Батон Руж, Гейб пообещал Ротшильдам, что не будет появляться три месяца. Будь он проклят, если нарушит слово, хотя ему казалось, что там осталась часть него.

Сложив руки на груди, Гейб подумал, что может встать и сделать что-нибудь полезное. Поехать в свою мастерскую в городе. Там всегда полно работы.

Но сперва он позаботится о своем набухшем члене.

Откинув перекрученные на бедрах простыни, он потянулся вниз, сжав его кулаком. Закрыв глаза, провел вверх-вниз по всей длине. В его воображении у женщины не было лица, но она оседлала его, и руку заменило то, что находилось у нее между ног. Гейб продолжал фантазировать. Пот выступил на лбу, когда он задвигал рукой быстрее и активнее. Вскоре почувствовал знакомое покалывание в основании позвоночника и напряжение в мошонке.

– Боже, – простонал он.

Его бедра приподнялись, когда он крепче сжал член, и в одно мгновение безликая женщина испарилась, оставив вместо себя каштановые волосы с золотым проблеском и большие карие оленьи глаза, и прежде, чем он сумел остановиться, из обрывков воспоминаний возникло лицо. Крошечный нос. Широкий, выразительный рот. Высокие скулы.

Ник.

Глубокий стон вырвался из груди Гейба. Мощнейшая разрядка пошла вниз по спине, и казалось, что, добравшись до головки члена, она сожжет дотла его нервные окончания. Мужчина упал на постель, его грудь тяжело вздымалась. Когда в последний раз он передергивал так?

Будучи, мать его, подростком.

Что ж, он хотя бы дрочил на двадцатидвухлетнюю Ник, а не на ее восемнадцатилетнюю версию.

Нет.

Это было ничуть не лучше.

– Дерьмо, – прорычал он, отпуская член и роняя руку на простынь. Сердце неслось вскачь. Он уставился в потолок.

Это точно станет проблемой.

* * *

Свежие цветы прибыли во вторник днем, как повелось уже много лет назад. Это была традиция, начатая миссис де Винсент, и мать Никки продолжила ее, лично подбирая поставщиков.

Прислали десять больших одинаковых букетов. Кипенно-белые лилии выделялись в обрамлении белых закрытых бутонов и бронзовых хризантем. Все распределили в вазы из посеребренного стекла.