Cерия Суровые отцы

Чей это ребенок? – босс кивает куда-то вниз. Не сразу замечаю рядом с мощной фигурой своего трехлетнего сына. – Почему вы не дома? – Нам некуда больше идти. Можно мы переночуем здесь? – рискую попросить. Ради малыша. – Нет, – коротко чеканит босс, пу…

– Ты станешь моей женой, – бесцветно бросает Виктор. Не просит, не приказывает, а просто ставит перед фактом, поглядывая на часы. Будто у него каждая секунда на счету. – Но мы с вами практически не знакомы. И я вас не люблю. – Ты знакома с моими дет…

- Ты станешь моей женой, - бесцветно бросает Виктор. Не просит, не приказывает, а просто ставит перед фактом, поглядывая на часы. Будто у него каждая секунда на счету. - Но мы с вами практически не знакомы. И я вас не люблю. - Ты знакома с моими деть…

- Ты переезжаешь ко мне, - звучит безапелляционно. Как факт. - Я не могу, - спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». - Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. - Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с дет…

- Чей это ребенок? – босс кивает куда-то вниз. Не сразу замечаю рядом с мощной фигурой своего трехлетнего сына. - Почему вы не дома? - Нам некуда больше идти. Можно мы переночуем здесь? – рискую попросить. Ради малыша. - Нет, - коротко чеканит босс…

– Ты переезжаешь ко мне, – звучит безапелляционно. Как факт. – Я не могу, – спорю, но Воскресенский не знает слова «нет». – Тебе негде жить. Нет работы. А моим дочкам нужен присмотр. Ты нам подходишь. – Я ведь кондитер. У меня нет опыта общения с дет…