Юрий Витальевич Крепких
Книги автора: Юрий Витальевич Крепких
Это простой разговор по душам. Здесь нет уроков, правил или готовых решений - только честные советы, как можно проживать свою жизнь в это непростое время.
Мы поговорим о том, как быть с деньгами, работой, отношениями и внутренним состоянием. Не как …
Это простой разговор по душам. Здесь нет уроков, правил или готовых решений - только честные советы, как можно проживать свою жизнь в это непростое время.
Мы поговорим о том, как быть с деньгами, работой, отношениями и внутренним состоянием. Не как …
Это простой разговор по душам. Здесь нет уроков, правил или готовых решений - только честные советы, как можно проживать свою жизнь в это непростое время.
Мы поговорим о том, как быть с деньгами, работой, отношениями и внутренним состоянием. Не как …
Это простой разговор по душам. Здесь нет уроков, правил или готовых решений - только честные советы, как можно проживать свою жизнь в это непростое время.
Мы поговорим о том, как быть с деньгами, работой, отношениями и внутренним состоянием. Не как …
В империи Аэлион, где три солнца медленно гаснут на небосводе, обрекая мир на вечный сумеречный покой, любое пламя — будь то огонь в очаге или искра надежды — уже стало роскошью.
Лиресса из древнего рода Валерьенов верит, что ее семья хранит великое…
В империи Аэлион, где три солнца медленно гаснут на небосводе, обрекая мир на вечный сумеречный покой, любое пламя — будь то огонь в очаге или искра надежды — уже стало роскошью.
Лиресса из древнего рода Валерьенов верит, что ее семья хранит великое…
В империи Аэлион, где три солнца медленно гаснут на небосводе, обрекая мир на вечный сумеречный покой, любое пламя — будь то огонь в очаге или искра надежды — уже стало роскошью.
Лиресса из древнего рода Валерьенов верит, что ее семья хранит великое…
В империи Аэлион, где три солнца медленно гаснут на небосводе, обрекая мир на вечный сумеречный покой, любое пламя — будь то огонь в очаге или искра надежды — уже стало роскошью.
Лиресса из древнего рода Валерьенов верит, что ее семья хранит великое…
Меня зовут не "Эдуард из Кургана, заработавший миллионы до 25",
не "Анна, преодолевшая всё и ставшая CEO",
не "гуру продуктивности» и уж точно не «эксперт по раскрытию потенциала".
Я - просто парень.
Тот, кто тоже сидел и думал: «Чё делать? Кем быть…
Меня зовут не "Эдуард из Кургана, заработавший миллионы до 25",
не "Анна, преодолевшая всё и ставшая CEO",
не "гуру продуктивности» и уж точно не «эксперт по раскрытию потенциала".
Я - просто парень.
Тот, кто тоже сидел и думал: «Чё делать? Кем быть…
Меня зовут не "Эдуард из Кургана, заработавший миллионы до 25",
не "Анна, преодолевшая всё и ставшая CEO",
не "гуру продуктивности» и уж точно не «эксперт по раскрытию потенциала".
Я - просто парень.
Тот, кто тоже сидел и думал: «Чё делать? Кем быть…
Меня зовут не "Эдуард из Кургана, заработавший миллионы до 25",
не "Анна, преодолевшая всё и ставшая CEO",
не "гуру продуктивности» и уж точно не «эксперт по раскрытию потенциала".
Я - просто парень.
Тот, кто тоже сидел и думал: «Чё делать? Кем быть…
Он проснулся в аду. Первый день блокады. Ленинград, 1941 год. Артём, программист из будущего, ничего не понимает: как вместо уютной питерской квартиры он оказался в промёрзшем подвале на Лиговке? Как вместо запаха кофе его лёгкие наполняет сладковаты…
Он проснулся в аду. Первый день блокады. Ленинград, 1941 год. Артём, программист из будущего, ничего не понимает: как вместо уютной питерской квартиры он оказался в промёрзшем подвале на Лиговке? Как вместо запаха кофе его лёгкие наполняет сладковаты…
Он проснулся в аду. Первый день блокады. Ленинград, 1941 год. Артём, программист из будущего, ничего не понимает: как вместо уютной питерской квартиры он оказался в промёрзшем подвале на Лиговке? Как вместо запаха кофе его лёгкие наполняет сладковаты…
Он проснулся в аду. Первый день блокады. Ленинград, 1941 год. Артём, программист из будущего, ничего не понимает: как вместо уютной питерской квартиры он оказался в промёрзшем подвале на Лиговке? Как вместо запаха кофе его лёгкие наполняет сладковаты…
Калеб Блэк - бывший проповедник, чьи проповеди когда-то зажигали надежду в сердцах убитых жизнью людей. Но однажды церковь сгорела, а вместе с ней - его вера. Теперь его имя шепчут с ужасом и восхищением: он убивает без сожаления, стреляет быстрее сл…
Калеб Блэк - бывший проповедник, чьи проповеди когда-то зажигали надежду в сердцах убитых жизнью людей. Но однажды церковь сгорела, а вместе с ней - его вера. Теперь его имя шепчут с ужасом и восхищением: он убивает без сожаления, стреляет быстрее сл…
Калеб Блэк - бывший проповедник, чьи проповеди когда-то зажигали надежду в сердцах убитых жизнью людей. Но однажды церковь сгорела, а вместе с ней - его вера. Теперь его имя шепчут с ужасом и восхищением: он убивает без сожаления, стреляет быстрее сл…
Калеб Блэк - бывший проповедник, чьи проповеди когда-то зажигали надежду в сердцах убитых жизнью людей. Но однажды церковь сгорела, а вместе с ней - его вера. Теперь его имя шепчут с ужасом и восхищением: он убивает без сожаления, стреляет быстрее сл…
Ты не ленивый. Ты — сломанный. И это — нормально.
Большинство книг по саморазвитию обещают вдохновение, мотивацию и лёгкий путь к успеху.
Эта — ничего не обещает.
Потому что настоящий рост начинается не с "хочу", а с "я разрушен".
«Сломай себя. Ст…
Ты не ленивый. Ты — сломанный. И это — нормально.
Большинство книг по саморазвитию обещают вдохновение, мотивацию и лёгкий путь к успеху.
Эта — ничего не обещает.
Потому что настоящий рост начинается не с "хочу", а с "я разрушен".
«Сломай себя. Ст…
Это — правда о любви, которая не умирает, даже когда люди расходятся,
о памяти, которая живёт в чашке чая с лимоном,
в письмах, которые никто не отправлял,
в молчании, которое говорит больше, чем слова.
Когда Марина возвращается в Петербург — не рад…
Это — правда о любви, которая не умирает, даже когда люди расходятся,
о памяти, которая живёт в чашке чая с лимоном,
в письмах, которые никто не отправлял,
в молчании, которое говорит больше, чем слова.
Когда Марина возвращается в Петербург — не рад…
Это — правда о любви, которая не умирает, даже когда люди расходятся,
о памяти, которая живёт в чашке чая с лимоном,
в письмах, которые никто не отправлял,
в молчании, которое говорит больше, чем слова.
Когда Марина возвращается в Петербург — не рад…
Это — правда о любви, которая не умирает, даже когда люди расходятся,
о памяти, которая живёт в чашке чая с лимоном,
в письмах, которые никто не отправлял,
в молчании, которое говорит больше, чем слова.
Когда Марина возвращается в Петербург — не рад…