Медовый капкан

Владимир Гвановский

Медовый капкан

Шампанское для Светланы Аркадьевны

– Решено, пацаны: новый две тыщи девятый встречаем у меня. С Джоном перетёр – он только «за», обещал завтра ёлку притащить. Где-то валяется эсесеровская гирлянда. Девчонки салатики настругают, запекут курочку. Короче, велкам! – Дима распахнул скрипучее окно лоджии и стал раскуривать трубку с вишнёвым табаком.

– Я разжился фирмовым диском ELP, прихвачу. Он отлично дружит с ёлкой и гирляндой, – ответил Митя.

– Диск не булькает, тёзка!

– Говно вопрос, – отозвался третий на лоджии тёзка, Димка, – и «Хортицу», и шампусик, всё как надо возьмём. Вот только мы с Митей обещали предкам, что с ними за столом посидим. А потом сразу к тебе.

– Какие вы душные, – рассмеялся Дима, – значит, к вашему приезду всё сожрут гости. Прихватите тогда и хавку!

Диме двадцать девять, он всегда гладко выбрит, но носит пышные бакенбарды. Снимает квартиру в Симферополе на пару с Джоном, саксофонистом, и работает в бригаде электриков, которая шабашит по ЮБК. Митя и Димка учатся в ТНУ на пятом курсе – первый заканчивает математический, второй – физвос. По вторникам и четвергам студенты репетируют дома у Мити, их рок-группа пока безымянная: худенький волосатый Митя поёт и играет ритм, а коротко стриженный Димка – соло. Дима же пообещал записать для первого сингла партии баса и ударных, поэтому тёзки старательно копят на студию.

Дым табака летит с пятого этажа к лесопосадке, на краю которой мнётся красивая рыжая девушка с золотистым ретривером на поводке.

– Соседка снизу, – Дима помахал девушке, затянулся, и табак затрещал в его трубке, – красотка, но странная, знакомиться не хочет, даже своё имя не говорит. Правда, здоровается.

– Дима, а что это за Мате Залка, в честь которой твоя улица называется? – спросил Димка, заталкивая бычок в пустую банку из-под фасоли, – сестра милосердия, штоле?

– Мне насрать, дорогой.

– Вы уникальные черти, – возмутился Митя. – Мате Залка – это совковый убийца, венгр вроде, корефан Бела Куна. Они устроили в двадцатых Красный террор в Крыму, столько людей тогда положили. А имя у него да, мелодичное.

– Митя, ты как всегда: я у мамы умник. Мне, конечно, пох, но лучше б я не знал, что живу на улице имени какого-то кровавого козла.

Девушка с ретривером дождалась: к ней подошёл плечистый мужчина в кожаной куртке, взял за руку, и парочка скрылась в сосняке. Смеркалось, от автовокзала по Симферополю расползался туман. Мите захотелось, чтоб пошёл затяжной дождь, и тогда в квартире на Мате Залки стало бы ещё уютнее. И чтоб вот эта милая соседка вдруг пришла, но только без качка. Тогда Дима сразу достанет из дубового серванта бокалы с выщербинами и откроет смеясь шампанское. Митя представил позднее утро первого января, когда все ещё спят вповалку в прокуренной комнате, а он на кухне обнимает рыжую девочку в мятой рубашке оверсайз. Одна сигарета Winston на двоих, поцелуи, и в кухне столько мягкого клубящегося света, как никогда раньше.

– Эй, прекрасный Митя, ты чего завис? Пошли пожрём! – Дима приобнял его и увлёк в комнату, закрыл скрипучее окно. Под абажуром Димка терзал акустическую гитару Trembita:

Що за вовки воють в лісі?

Ето хлопці з AC/DC!

Ой, нема, ой нема краще нашого села!

Хто там лізе через тин?

Гарні хлопці з гурту Queen!

Ой, нема, ой нема краще нашого села!

Хто там курить сигарету?

Хлопці з гурту Nazareth'y!

Ой, нема, ой нема краще нашого села!

Тридцать первого декабря выпал первый снег, шёл весь день и таял, а под вечер усилился, дороги подморозило и замело. Маршрутные «Газели» уже не могли заехать на вершину холма, к микрорайону «Пневматика», где жил Митя. Димка схватил рюкзак, выпрыгнул из маршрутки и пошёл вверх по ледяной корочке. Хитрый план теперь был под угрозой. Думали сначала отметить Новый год «по России», в двадцать три часа, с Митей и его родителями; потом вызвать такси и ехать домой к Димке, встречать с его родными «по Украине», в полночь; ну а дальше – таксо на Мате Залки и свобода. Теперь машина не приедет, придётся скользить по холму и ловить попутку уже внизу: опять всё бегом.

Друг ждал Димку у круглосуточного магазина.

– Митя, я по дороге видел мужика в костюме, который брился у старого «Москвича», на авто гирлянда нацеплена. Це хто вообще?

– Это, тёса, сосед из корпуса напротив, его жена через суд выселила из квартиры. Живёт теперь в машине, постоянно ходит с бумагами, снова судится.

– Так давай купим ликёру, вернёмся, поддержим мужика? По стопарику выпьем с ним.

– Не пьёт. Лучше не надо, чел не в себе, кинется ещё, праздник нам испортит.

В квартире их ждали родители Мити – папа Георгий, отставной военный, невысокий, худощавый и улыбчивый; мама Ирина, учительница русского языка, щебетавшая таким южным, таким мягким украинским говором, от которого сразу становились тепло. Выпили по стопке вишнёвки, а ко второму тосту на столе возникла утка с яблоками и печёной картошкой. Дальше пили за здоровье бабушки из Киева, за родственников в Одессе и Забайкалье, за учеников тёти Иры.

– Мальчики, вы хотите посмотреть Медведева по телеку? Ну и правильно, что там слушать, пойдёмте лучше на лоджию, сейчас станут салюты пулять, – сказала Ирина. – У нас чудесный вид, который вот-вот пропадёт: на пустыре весной начнётся стройка. Я каждое утро пью кофе и смотрю на Чатыр-Даг, на эти маленькие сосенки у обрыва. Новый дом всё закроет. Ну да ладно, что это я… Папа, неси шампанское, всё пропустим!

И начались фейерверки.

– Туплю, тёса! Могли же на крышу влезть, Алим и его кореша точно там тусят. С крыши центр видать!

– Забей, тёса, вот уже всё и закончилось.

Ирина закурила тоненькую ментоловую сигарету:

– Какая крыша, сынок? Там сейчас настоящий каток, придумал ещё.

– С крыши тоже никак. Слабовато пуляют. Видно, народ на двенадцать часов пиротехнику бережёт, – подытожил Георгий.

Под новый год Димка подстригся совсем коротко, и у окна на лоджии ему было неуютно. А за шапкой и курткой лень идти. Уже минус пять, наверное. Из головы не идёт тот чудак в машине. Как он греется? Включает мотор? А если бенз закончится? Какая же гадость – вот так пожениться. Обнимаешь женщину под цветным одеялом, закидываешь на неё ногу, целуешь сладко в ушко, утром вы пьёте кофе вдвоём… А потом ты уже один в ржавом «Москвиче».

– Мам, мы с тёсой собираться будем, чтобы к тёте Вале успеть, – сказал Митя.

– Так, быстрый ты мой. Давайте нашу любимую споём, и еще по рюмочке, а потом идите. Папа, наливай!

Настойку дядя Георгий делал сам, из вишни с огорода, а проверенный спирт покупал у сослуживца. Вишнёвка всегда выходила крепче сорока градусов и прекрасно пилась на морозе. Димка знал фирменный вкус – его семья дружила с родителями Мити много лет, и пару раз в год все собирались за столом, чаще летом, на даче.

Ирина запела, а со второго куплета подхватили Георгий и тёзки:

Шёл казак на побывку домой,

Шёл он лесом, дорогой прямой.

Обломилась доска,

Подвела казака —

Искупался в воде ледяной.

Он зашёл на крутой бережок

И костер над рекою разжёг.

Мимо девушка шла

И к нему подошла:

«Что с тобою случилось, дружок?»

Отвечал ей казак молодой:

«Осетра я ловил над водой.

Буйна речка быстра,

Не поймал осетра,

Зачерпнул я воды сапогом».

Говорила казачка ему:

«Не коптись ты, казак, на дыму.

Уходить не спеши,

Сапоги просуши,

Разведем мы костёр на дому».

Был казак тот ещё молодой,

Да к тому же ещё холостой.

Эх, дощечка-доска,

Подвела казака —

Не дошел он до дому весной.

В коридоре тётя Ира вручила Димке бутылочку ликёра, «для мамы», а сыну – пакет с закусками. Поправила воротник Митиного пальто.

– Сына, напишешь мамке эсэмэс, когда доедете?

Митя кивнул и обнял маму. Студенты вышли из подъезда. Пахло горелым картоном, на снегу валялись конфетти. Снег летел хлопьями. В «Москвиче» на передней панели мерцала свеча, Мите от вида этой свечи вдруг стало не по себе, и они с другом пошли молча. Минут пятнадцать скользили по пустой широкой дороге, под горой нашли зелёный огонёк такси и понеслись на окраину Симферополя, в село Перово.

Когда тёзки поднялись на третий этаж, то услышали, что в комнате поют, дождались окончания песни, а потом Димка толкнул незапертую дверь. За столом, кроме мамы, уже сидели его бабушка с дедушкой. Деда, широко улыбаясь, курил трубку, и под оранжевым абажуром клубился дым. Папы в этот раз за столом не было – он ушёл в рейс и встречал Новый год на корабле.

– А вот и наши гитаристы, – сказала тётя Валя, выходя к сыну и Мите, – не опоздали, молодцы! Руки мойте и садитесь скорее, я пока вам оливьешку положу, рыбку. Сейчас Ющенко вещать будет.

Как только цифры на экране показали полночь, всё село взорвалось грохотом фейерверков, петард и хлопушек. На балконе лежал заготовленный заранее Димкой «запас», который студенты сожгли за пять минут. В огороде под балконом вертелась какая-то адская пылающая карусель, рядом с которой пританцовывал сосед, над центром села вспыхивали и гасли разноцветные сферы – не обошлось без подарка от генерального спонсора, директора птицефабрики. Когда студенты вернулись за стол, бабушка Муся что-то горячо рассказывала тёте Вале и повернулась к внуку:

– Ну вот скажи, мой золотой, что таких фейерверков в нашем селе ещё не бывало! Это что значит?

– Что народ, ба, в этом году стал лучше жить, богаче.

– Вирно, внучок, – махнул рукой деда, – тому кажу: быть добру!

Уложив в рюкзак судочки с салатами, селёдкой под шубой и картошкой с мясом, Димка вызвал по мобильному таксо и пошёл в коридор обуваться: парням уже не терпелось покурить. Димка мог закурить при родителях, но в компании бабушки и дедушки – никогда. И тут из комнаты вышел дед. Михаилу Ивановичу было хорошо за семьдесят, но он держался прекрасно: делал гимнастику, уверенно водил свою «Ниву», следил за огородом.

– На дорогу я вам спою. Негоже, щоб мой внучок та его друг уходили без песни.

Стоя в тёмном коридоре, деда слегка развёл руки, словно для объятия, и запел:

Їхав козак за Дунай,

Сказав: «Дівчино, прощай!

Ти, конику вороненький,

Неси та гуляй!»

Вийшла, ручки заламавши

І тяженько заплакавши:

– Як ти мене покидаєш,

Тільки подумай!

– Білих ручок не ламай,

Ясних очей не стирай,

Мене з війни зі славою

К собі дожидай!

– Не хочу я нічого,

Тільки тебе одного!

Ти будь здоров, мій миленький,

А все пропадай!

Свиснув козак на коня:

– Оставайся здорова!

Як не згину, то вернуся

Через три года!

Через полчаса тёзки уже заходили в Димину квартиру. Дверь открыла незнакомая девушка в полумаске, одетая в кружевное бельё, с фиолетовым дождиком на груди.

– Зайки, правила просты: водку – в самовар, шампанское – на утро. Не перепутайте!

И нырнула в зал, освещённый гирляндой, полный дыма. В центре стоял стол с самоваром, стопками и закусками; вокруг него танцевали какие-то люди. Димка снял куртку, достал из рюкзака «Хортицу», залил её в самовар, потом отвернул краник и наполнил чарку. Джон спал в кресле, надвинув шляпу на лицо. Димин силуэт маячил на балконе. И Митя понял, что самое время – отпустить себя.

Он очнулся в темноте на каремате. С кровати доносился храп на два голоса, а из угла к Мите проникновенно обращался Боно:

Wake up,

Wake up, dead man.

Wake up,

Wake up, dead man.

Но разбудил парня таки не душевный ирландец, а бешеный стук в дверь, который повторился. Голова раскалывалась, мутило, но больше никто не воскресал, из значит, нам туда дорога.

«Значит, нам туда дорога», – прошептал студент, схватился за ножку кровати и встал. В динамике зазвонил колокол и заиграл неотвратимый гулкий рифф «Hells Bells». Митя на ощупь вышел в коридор и открыл дверь. На пороге зябко куталась в серый мятый халат та самая рыжая девочка, которую он видел с балкона несколько дней назад.

– Прости, я не знаю твоего имени. Ты пришла. Я так рад, – Митя попытался взять её за руку.

Девушка оторопела, отшатнулась.

– Какие же вы отбитые! В пять утра музыка орёт на весь дом. Жаль не могу своего мужика добудиться, он бы тебе вломил! – и вдруг, приглядевшись к Мите, замолчала, улыбнулась, а потом снова заговорила, уже спокойно, – Знаешь, я замужем. А вы весёлые ребята, и ты смешной. Удачная у тебя была медитация. Сделай потише, ладно? Я поспать хочу, нужно работать сегодня. Меня Лизой звать.

И ушла вниз по лестнице. Студент, ничего не понимая, вернулся в квартиру, включил свет и посмотрел на себя в зеркало: на лбу красовался чёрный ромбик, наклейка с марокканского апельсина.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.