Жаром объята пустыня,Солнце раскаляет песок;Золотые волнистые линииИскусно перекатывает ветерок.Это родина миражейИ затерявшегося эха,Где оазисом зацвёл сюжет,И вскрикнул восторг успеха.Ветерок покачивал палаткуИ вскользь гладил её,А в ней золото в беспорядкеБлестело алчным огнём.Мужчина нервно его разбрасывал,Не церемонясь с ценными артефактами;Ему Гомер Илиадой путь указывал,И мрак сомнения «освещал факелом».Женщину, что его сопровождала,Такая волна эмоций смутила.Наблюдая, ту грань она искала,Что на надежду и гнев его разделила.Он среди сотни своих находокМистическую драгоценность искал, —Не трофей и не самородок —О какой Гомер в Илиаде слагал.И вот его лицо озарилаДолгожданной победы улыбка:Явь мечту ему подарила,Он не мог сдержать радость крика.Среди золота великой ТроиНашёл он сказочную диадему,Что, согласно легенде, или истории,Венчала голову самой Елены.Этот искатель, наш герой, —Археолог-самоучка Генрих Шлиман.Он с детства шёл за своей мечтой,Находя верный путь по книге.Лишь тот мечты своей достоин,Кто реальностью её рисует,Ведь легендарную ТроюУчёные считали абсурдом.И что попытки Генриха тщетны,Археологу руки напрасно они опускали;Им таинственные ответыЛишь больше вопросов задавали.Она – как мифическая Атлантида,Что загадкой погребла эра.Считали, что никто её не видел,Что это плод воображения ГомераНо искатель был из тех,Кто не останавливался перед целью.Он в насмешках не слышал смех,И в очаг мечты бросался ветром.В раннем детстве маленький Генрих,Едва только научившись читать,Не замечая времени в освещениях бледных,Мог вечерами страницы листать.Ночь колыбельную ему пела,И часы пролетали птичьим клином,Когда великую «Илиаду» Гомера,Щурясь, читал он перед камином.Он был полностью погружёнВ ту далёкую эпоху,Он явь воздвигал миражомИ эмоции выражал вздохом.Однажды, увлечённый чтением,Не услышал, как его зовёт отец.У того закончилось терпение,И он закрыл сыну сиявший ларец.В тот тихий поздний вечерБыл Шлиман – старший раздражён.Гнев в душе оставлял увечье,И словом он был вооружён.Отец служил ПастеромВ небольшой местной церкви,Он был будто в рабстве,Для него краски меркли.Невзирая на духовный сан,Он постоянно был слегка опьянён,Он не восклицал алкоголю осанну,Но и против него не был он.Подошёл к читающему сынуИ небрежно вырвал книгу,Злость порождала силу,Ведь малыш пренебрегал религией.Голос эхом пронзил душу,Якобы, эти строки не правы:«Я изгоню эту ересь и чушь,Что съедает твой ум, словно отрава!»С этим ужасающим крикомОн кинул книгу в камина пламя.Видом пожирающих бликовМальчик был в сердце ранен.Генрих, как завороженный, с больюСмотрел на пылающий огоньИ видел, как в нём горела ТрояИ тот обманный подаренный конь.Слёзы сдержать было трудно,Как и стон души во вздохе.В мимолётные секундыПламя возродило сюжет эпохи:Много времени тому назад,Там, где судьбы короткой линией,Древние мифы гласят,Что красоте Елены все завидовали.Прекрасна она во взореИ безумно красива душой,Вместо следов лепестки розыОна оставляла за собойВ её манящих глазахВсе мужчины мечтали утонуть,На её пряных устахСладостно хотели окончить путь.Кто лишь единожды узрел её очиС длинными ресницами,Тот жил с её ликом, к сердцу приколоченным.В неё невозможно не влюбиться!Ей посвящали кровавые победыСамые лучшие воины в боях.Поэты, что о красоте её ведали,Не могли её выразить в стихах.Буквы цветами распускались,Когда выводилось её имя,И ноты на крыльях к небу поднимались,Поднебесье украшено было ими.Локоны её благоухающих волос —Словно переплёт солнечных лучей.Восторг, объятый восхищением, превознёсБриз, в лагуне отражая танец свечей.О её прекраснейшем ликеСлагали стихи и баллады,Раздавались влюблённых душ крики,О ней мечты звались усладой.Её эротично манящая фигураОписанию не поддаётся словамНе в силах выразить и АмуруТо, что было на зависть Богам.Но красивые снежинкиОбычно в грязи тают,И, сдерживая слезинки,Она вышла замуж за Менелая.Он был царём СпартыИ прославленным воином,Но жизнь тогда тасовала карты,И козырь доставался достойным.Зависть богини АфродитыК прекрасной земной ЕленеБыла волной о скалы разбита,Ведь она не рождена из морской пены.Лишь богиня может быть совершенством,И не должно быть её лика прелестней,Но Афродиту терзала и ревность —Она к Елене ревновала Гефеста,И месть свою устроила так:Менелай уехал в военный поход,А в Спарту прибыл прежний враг,Чтоб миром над ними сиял небосвод.Гостями были два царевичаИз великой и могучей Трои,Один сказал: «Воевать нам незачем!И так уже пролили много крови!»Это произнёс Гектор могучий,Старший сын царя Приама.Он боям на мечах и словах был обучен,И всегда говорил прямо.Он – лучший воин Трои,Но в душе его звучала лира;Не тот герой, кто в крови чужой тонет,А тот, кто силён и желает мира.Предложение всем по нраву,И началось пиршество и веселье.За столом Елена, жена Менелая,От влюблённых глаз была в смущении.Младший царевич ПарисНе мог свой взор отвлечь,Душа его ринулась ввысь,А плоть потеряла дар речи.Он слышал те балладыО её божественной красоте,Но никогда ещё от взглядаОн не был на такой высоте.Она – вершина вдохновения,Откуда гипноз совершенства виден,В памяти неистребимое мгновение,Её лик источал флюиды.Удары его плененного сердцаДо кипения разгоняли кровь,Он не мог насмотретьсяНа, ту чьё имя – любовь.В её поведении и ликеЗеркально взаимность отразилась;Под шумные пляски и крикиПарис и Елена уединились.Их влюблённые взглядыДруг в друге тонули,Они небесное блаженство познали,Предвкушая пряность поцелуев.Её нежнейший поцелуй —Это свежесть оазисаВ душе пустыни так цветут,Как даже в мираже не покажется.Гелиотропом благоухаетКаждый локон её волос,Восторг желание пробуждаетЛепестками нежнейших роз.Выделяя фигуру дивную,Шафрановый пеплос пылает;Красоту олимпийской богиниЕлена собой затмевает.Скромно-милая улыбка,Что до этого дня была скованна,И ямочки её блаженного ликаБыли им расцелованы.Вспыхнуло страстное пламяИ они поддались искушению.Одарил Париса прекрасными дарамиПеплос лёгким скольжением:Она перед ним предсталаОбворожительная, полностью нагая.Она бы и слепца очаровала,Луна светила, с восторгом на неё взирая.Порыв ветра отбросил тяжёлую занавесьИ ворвался в открытое окно,Он Парису выражал свою зависть,А Елене открыл взор на небесное полотно.В мрачной ночной пасти,В глубине незримой темноты,Звёзды ликовали контрастом.Отражая свет нежнейшей луны.Их отблеск бликами сиял,Из всей гаммы выделяя её лицо,Ветер крылья расправлялИ осыпал её звёздной пыльцой.Парис поднял её на рукиИ положил на царское ложе,Ночь окутали приятные звуки,Они были ни на что не похожи.По взмаху пером поэтаНоты волнами соединилисьИ в поднебесье где-тоВокруг струн лиры они обвились.Ночь лирикой объята,Облака – как сливки взбитые,Вдохновением ЭратоИ улыбкой Афродиты.Все плавные изгибыГрациозного движенияЛуна тенью откинула,Зеркальным отражением.Не под своей уже властьюДыхание до стонов возрастает,У искушения в рабствеОни сладостно прибывают.Шелка воздушной постелиОна в кулачках сжалаКогда над пламенем они летели,Где страсть их пыл раскаляла.По ступеням экстазаОни шли путём млечной дорогиК звёздам в небесной вазе,Где наслаждение сплелось с восторгом.Бурная ночь их с ума свелаСтрастно-эротичной усладой.Обездвижено-усталые телаБыли в ожидании душ возврата.С сиянием небесного сапфираСолнышко утро озарило,С птицами ноты лирыНежно влюблённых пробудили.Парису нужно было как можно скорейПокинуть Елены покои,Но он был готов сгоретьОт чувств, что зовётся любовью.И тогда он ей предложилУплыть вместе с ними:– Дай мне руку, и бежимТуда, где двое станут единым!Я не смогу без тебя!Уж лучше здесь я умру!Не проживу я и дня,Не узрев твою красоту!Но промолвили её устаДрожащим шёпотом:– Здесь я – пламя у костра,И душа моя в дыму и копоти.Я жена по принуждению,И меня растаптывает страдание.Свету не быть в затмении,Даже по огромному желанию.Я ещё никого не любилаИ не готова была к любви,Слушала пустое эхо в груди я,И не было огня в крови.Но при первой же встречеНаших с тобой взоровЯ подумала о вечном…Любовь, не поддаётся законам.В моих глазах тонули муки,Последнюю надежду разрушив,Я почувствовала, как взялись за рукиНаши, уже влюблённые, души.– Я безумно полюбил тебя, —Парис Елене сказал.– Люблю безумно тебя и я, —Её голосок прошептал.И снова сладостно слилисьИх губы в поцелуе,Поднимая души ввысь,Туда, где ветер свободой дует.Они мыслями блуждаютТам, где грёзы в мире снов,Ничего вокруг не замечают;Любовь сильнее всех разумных умов.Парис с родным братом,Чьё имя Непобедимый Гектор,Держат путь обратно,Им дует попутный ветер.Команда на бортуВ работе дружно и синхронноУмываются в поту,Но от мозолей их рукам не больно.Богровым бархатом распускаетСакуру в поднебесье закат,Собой лагуну он ласкаетИ бризом вдыхает её аромат.Отныне всё должно быть хорошо,Гектор про себя подумал,Мир в Спарту и Трою пришёл,И никто от мечей не умер.Но его настороженно подозвал Парис:– Ты можешь меня возненавидеть,Нам нужно спуститься вниз,Ты должен это увидеть!По просьбе своего братаГектор вниз спустился,И тут же попятился назад онИ удивлённо возмутился.Он увидел ту Елену,Спартанскую супругу Менелая– Неужели она пленна,И твоя любовь её украла?Ты что ж натворил?И что теперь будет?Я едва войну предотвратил,Как вновь ветра её раздуют!Гектор дал суровый указПовернуть судно обратно,Не видя у влюблённых глазСкрытые слёзы брата.Парис Елену держал за руку,Как за последний жизни волосок.– Пред тобой, брат, на колени я рухну!Не отнимай мой воздуха глоток!Неужели ты не слышишьКак душа моя кричит?Ты ведь супругой своей дышишь,И эхо ударов сердца к ней мчит!Обожаемая АндромахаТебя с любовью ждёт,Но руки твоей один взмахМою судьбу надвое рвёт.Одумайся, тебя прошу,Не иди у гордости на поводу!Никуда её я не пущу,Или с ней вместе я уйду!Пусть ожидает там нас смерть,И мы на встречу к ней пойдём.В глаза друг другу будем мы смотретьИ в объятиях умрём.Пусть кромсают плоть мечи,И всё омоет нашей кровью,Но эхо никогда не замолчитКрика, брошенного любовью!Прошу пойми ты, брат,Войне быть суждено!Даже листая страницы назад,Видно когда начало её рождено.Не так важна Менелаю Елена,Как его брату Агамемнону.Поставить Трою на колениЕго желание неизменноПойми, не любит она егоИ никогда не любила.Ей в душу он плюёт,И свет любви он ей затмил.Признаю, он без умаОт её божественной красоты,Но её душевная струнаПоднимает ноты не для его высоты!Гектор, выслушав его,Сказал прекраснейшей Елене:– Свет лика твоегоСделал Париса пленным.Любовь ли всё это?Любишь ли его ты?Шёпот строками поэтаДолетает ли до твоей высоты?Чем ты это можешь доказать,И зачем вам это всё?– Любовь словами не передать,Она глубокий смысл несёт.Я люблю его так же,Как любит меня и он,И мне вовсе не важно,Он нищий или занимает трон!За весь тот диалогОни, не разжимая рукИ не слушаясь ног,Стоят под единый сердечный стук.Пошла ли она навстречу любви,Или была принуждена Афродитой,Но уже отплывали кораблиИ не изменить ход событий.И тогда Гектор решил,Нет смысла спорить с любовью —Над ней суд Богов вершил,И они путь держали в Трою.Подплыв к её причалу,Елена искренне удивилась,Узрев те стены величавые,Какими Троя гордилась.Встреча царевичейБыла демонстративной,Слетелись все птицы певчиеПод свежесть прошедших ливней.Первым Гектор подошёлК царю и отцу Приаму,Тот на встречу с трона сошёл,Промолвив: «Мы сами себе роем яму.Сын, кто это с вами?Неужели та самая Елена,Что красотой одарена богами,У какой любовь бежит по венам?Прошу, объясните мне,Как всё это понимать!Мы раскаляем гневВ тех, кто жаждет воевать.Вы были посланы тудаВо благо долгожданному миру,Дабы не грянула войнаИ чтоб не навлечь ту силу.А вы приблизили Ареса пробуждение,Сурового Бога войны,Он жаждет нашего паденияИ кровью стены омыть.Перед царём пал на колениМладший его сын Парис:– Отец, я люблю Елену!Прошу, ты с этим смирись,Войны нам не избежать,И причина тому – золото!Ты нас учил мечом побеждатьТам, где дипломатия растоптана.Я готов погибнуть за ТроюИ во имя большой любви!Ведь я сейчас живу любовью,О которой Богов молил.Холодом пронзало моей жизни нить,И только сейчас я смог согреться.Как царь, ты можешь меня казнить,Но пойми меня, как мужчина, ты!Приам велел подняться сыну,И глубоко задумался он,Его взор владения окинул,И величием воссиял трон.Он смотрел на тех людей,Кого окружают могучие стены,И увидел облака в форме двух лебедей,А в них узрел Париса с Еленой.И тут он промолвил:– Быть войне во имя любви!Пусть в будущем украсит история,Как высшее чувство топит в крови.Пусть уста двух влюблённыхНасытятся пряностью поцелуев,Пусть каждый вдох будет окрылёнЧувством, что Эрато лирично рифмует!Согласна ли будешь ты,Не по указу царскому,Но по зову своей душиСтать Еленой Троянской?Друзья превратятся во врагов,И пусть зверем одичаетКаждый, кто будет против того,Что вас сама любовь обвенчает.Елена счастливо улыбнулась,Озарив блаженством Трою,Париса взором коснулась,Сердца заполнив любовью.– Я плыла сюда для того,Чтобы здесь остаться,В объятиях Париса моего,И стать Еленой Троянской!Вся Троя радостью ликовала.Венчание на следующий день назначили,Так как с дороги они усталиИ хотели банальное превратить в иначе…Закат небо бархатом укрыл,На глазах темнея.Лунный свет к земле плылВ отблесках звёздной аллеи.Поцелуи в нектарной сластиНежно и плавно утопали,Ночь в жажде страстиДурманом от земли их поднимала.Царевича роскошное ложе —Это пышность облаков,На нём появлялись лепестки розыПодарком от влюблённых Богов.Благоухание сливается со стонамиИ погружается в глубину душиИ оттуда с феромонамиРастворяется в ночной тиши.Влюблённых душ невидимый творецНаправляет ритм, ликуя;Сливается единое биение сердецС нежными поцелуями.Эхо на крыльях порхает,Со стонами в ладонях,Дню небо ночь дарит,Вздохами утопая в благовоньях.Страсть в порыве жаждыРастворяет страх и холод,Она повторяет дваждыТе шаги, что в поднебесье уходят.От поцелуев и объятий,В переплёте ласкающих рук,Стонами вился над кроватьюНаслаждения блаженный звук.Но даже блуждающая вечностьИногда проходит над обрывом,Чтоб её совершенностьНовой волной омыло.Собой она вдохновляетТем, что невидимы её титры,Вновь круговорот вращает,На часах не замечая цифры.Вечность, равно как птица,Прекрасно – грациозен её полёт;Нескончаемое вновь повторитсяИ уже никогда не умрёт.Сквозь пелену долгой ночиПробивается первый луч,Темноту разрывая в клочья,И рассвет озаряет танец туч.Готовится к венчанию Троя;Радости новой жизни нет предела.А по другую сторону моряСпарта по-иному на ситуацию смотрелаЗа честь царя МенелаяВступился его брат, Агамемнон,Две огромные армии объединяя.Но не каждый воин им был предан.Была у Спарты гордость,В лице мощи и грации воина,Азартная его молодостьБыла всех подвигов достойна.Он силой Зевса был одарёнМолниеносными ударами с небесИ был балладами восхвалёнКак непобедимый Ахиллес.Он редко подчинялся приказам,И для него не существовало царей,Война не пугала кровавым оскалом,И взгляд смерти его делал смелей.Пока цари СпартыСобирали воинов в поход,Ахиллес был в споре с азартомНо штиль не остановит шум бурлящих вод.Ему не нужна пролитая кровь,Приносящая смерть и горе,И это не был призыв Богов,Он жаждал оставить след в истории.Он прекрасно знал,Что его слава рядом где-то,И к ней его призвалТроянский царевич Гектор.Его великие подвиги в бояхВосхваляли все от мала до велика,Его сила измерялась в морях,Его за руку вела сама Ника.Ахиллесу только об одном мечталось:Нанести поражение Гектору,Чтоб история Ахилла восхвалялаИ имя его обессмертила.И не по приказу царей,А во имя собственной славы,Чтоб солнцем выйти из теней,И крылья Ника над ним расправила.Он пришёл туда, где был сбор.Цари не малый флот собрали,Но в погоде был затор —Со штилем волны засыпали.Агамемнону нужна войнаИ победа любой ценой,А Менелаю нужна та одна,Кто нарушала сердечный покой.И пусть не любим он ею был,И вдвойне не люб сейчас,Никак не угаснет его пыл,Даже когда нить оборвалась.В нём кипела кровь,И два лика он мог отразить:На одном цветёт любовь,Другой яростной местью грозит.Глаза Агамемнона алчностью искрились,И жадность подлая его звала.И два брата договорились,Сделка была такова:Золото за Троянскими стенами,Всё себе он забирает,А предательница ЕленаДостанется Менелаю.Чтоб локти не кусать,В бой рвались два брата,Но спущенные парусаБыли штилем объяты.Агамемнон обратился к Калхасу,И прорицатель увидел ужасное,Промолвив такие фразы:«Над нами Боги властны!Это Артемида, богиня охоты,И покровительница зверей,Причина в гавани стоявшего флота,Что утопает во мраке теней.Она разгневана тем,Что ты убил её священную лань,Ты должен пожертвовать всем,Чтоб разгладить небесную ткань.Чтоб штиль моря покинулИ вновь ветра запели,Ты должен умилостивить богиню,Принеся в жертву дочь Ифигению.»Ошеломлённый Агамемнон,Уступил требованиям войска;Царь у свирепства был пленнымИ самого себя он был в поиске.Отступать значит сдаться,А это жалкая трусость,Но больно в глаза горю улыбаться,Осознавая масштабную глупость.Его изнутри разрываетЛюбовь к единственной дочке,Душа истерично рыдает,Из бутона не появиться цветочку.Солнце светит тьмою,Им невозможно согреться,Облик оживает за пеленоюМимолётным детством.Молитвами было вымоленоДолгожданное её рождение,Перед выбором красивого имениДуша предвкушено пала на колени.Пробудила дремлющая памятьТо, о чем счастье может плакать.Он в омуте восторга плавал,Когда впервые назвала его папой.Тогда тонкий голосок пронзилЕго бесчувственно-каменное сердце,И он совсем по-иному зажил,Для отцовской любви найдя место.За каждую её счастливую улыбкуОн хвалу Олимпу восклицал,Таяли в душе его льдинки,Когда лик её милейший созерцал.Сверкая молниеносными бликами,Книгой листались былые года,Сердце разрывало ужасными криками,И солью поглощалась вода.Безвыходность терзает изнутри,В глаза смотрит любящая дочка;За спиной ждут ветра корабли,И где-то нужно ставить точку.Войска рвутся в кровавый бойИ жаждут Агамемнона решений.Распорядившийся судьбой,Он тишину создал в мгновение.Те вопросы, что встают ребром,Не всегда находят ответы.Каждый задумался о своём,У кого есть семья и дети.Даже те, кто войнами живёт,Проливая реки чужой крови,Каждый из них осознаёт,Что нет острее душевной боли.Агамемнон подозвал пятилетнюю дочкуИ играючи с ней уединился.Поцеловав её румяные щёчки,Взмахом меча обряд совершился.Он вышел оттуда иной,И был в себе потерян.И вот, как по взмаху рукой,Проснулся дремлющий ветер.– Папа, тебя я люблю! —Не услышит он слов этих милых;Ифигения приняла судьбуИз патриотических мотивов.Морскую и небесную гладьВозмутил разгневанный ветер,Он в клочья готов разорватьИз туч небесные сети.Злой волчицей завыв,Он дул ещё сильней.Его могучий порывГнал не одну сотню кораблей.Вдаль взволнованно смотря,Плывёт с великим Ахиллесом,Расправив два крыла,Патрокл, его друг детства.Он словно к солнцу тянулся,Ахиллесу во всём подражая,И, чтоб к свету тому прикоснуться,В себе он смелость пробуждает.Флот стрелой из лукаНаправлялся к своей цели,А в Трое мечи расслабили руки,К венчанию птицы прилетели.Влюблённый царевич ПарисК ногам прекрасной ЕленыДушой пал и молилсяЕё красоте совершенной.Он слугам велел податьВсё золото ТроиОно должно на той сиять,Кто всего высшего достоин.Елена под покровом тайныУединилась и примеряла,Выбирая самое шикарноеУкрашение из щедрого дара.Её внимание привлеклаДиадема из чистого золота,Ею решила украшать онаПрекраснейшую из смертных голову.Диадему с волнением надела,Себе добавив блеском красоты;Зеркало едва посмелоОтразить прелесть сквозь мрак пустотыДивной фигуры каждую граньПодчеркивал белоснежный пеплос,Будто к небесам прикасалась ткань,Воспевая неземную совершенность.Невеста вышла в шикарном наряде,Разорвав судьбы невидимую ленту,Утопая в его восторженном взгляде,Парис вечность ждал того момента.Они друг друга взглядом нашли,А их души навстречу бежали,Они к алтарю ещё не подошли,А души уже за руки держались.«Это истинная любовь! —Воскликнул Приам, —Она спустилась из снов,Её восторг неподвластен словам!»Прошёл обряд венчания:Теперь они муж и жена,Они одной нотой зазвучали,Словно небесной лиры струна.Гекуба, мудрая царица,Большой любви им пожелала.– Я мать царевича Париса,Теперь и твоя, Елена, я мама!К поздравлениям присоединилисьГектор с супругой Андромахой:– Желаем, чтоб сердца в одном ритме бились,И чтоб крылья парили единым взмахом!Речь произнесла и Брисеида,Сестра Гектора и Париса:– Пусть с высоты будет мир вам виден,И пёстрый путь укажет птица!Волнением промолвили устаВеликого царя Приама:– Жизнь начать с чистого листаЖелаю я от души вам!Пусть ваш путь освещает солнце,И звёзды украсят ваши ночи,Пусть счастье и любовь преклонятсяПеред вами, сын мой и дочь!Молодожён манящие губыВ сладком поцелуе слились,И их любви сосудыЧерез края лились.Народ Трои пел и ликовал,Радости не было предела.Вином любви был наполнен бокал,И все от него захмелели.Под шум и пляскиЕлена в объятиях ПарисаДорогой в яркую сказкуПредпочли уединиться.Он подхватил её на руки,Она, как снежинка, легка,Амур выпустил стрелы из лука,Любовью воссияв на века.Он опустил её на ложеВ царском апартаменте,На небеса всё было похоже,Будто тучки взбивал лёгкий ветер.Поцелуи казались не в силахНакал желаний насытить,Страсть их собой поглотила,Искушение они жаждут до дна выпить.На фоне её красоты и грацииТускнеет животная похоть,Но тот зверь, что порой вырывается,Неподвластен разуму и плоти.В незаметном шаге времениИ ослепительного мигаОтстающий повтор тениОбнажил скрытые страницы книги.Заполонили пустоту тишиныНесдерживаемые стоны,Страстным пламенем сожженыТе вскрики, что в эхе тонут.Даже на серых скалахВ те блаженные минутыНежные цветы распускалисьВопреки природной смуте.Зацвели северные льдины,Из пустоты возрождая блаженство;Слились в одно единоеСтать и совершенствоИ вновь огни пылаютВспышкой желанного жара,Влюблённые вкушаютПряности пожара.Ночь сворачивает пледИ тушит яркие звёзды;Лучи солнышка озаряют рассветВиноградными гроздьями,И отблесками теплаОни играют с зеркалом,Как по взмаху пера,На стенах тени меркнут.Влюблённые в объятиях,Не ощущая усталости,Во снах приятныхПродолжают пребывать в сладости.Не долгий тот сонБодрость утра пробудила.Отбросив занавесь окон,Бриз влетел, расправив крылья.Он сливался свежестью морейС их бурлящими феромонами,Дню не скрыть тайны ночей,Где эхо продолжает жить стонами.Белокурые локоны её волосУкрывали грудь Париса,На глазах таял свечей воск,Их огонёк танцевал с бризом.В шуме бегущих волнЛирикой поэты шептали,Они молвили о том,Что влюблённые без конца повторяли.Обнимая песчаный пляж,Их шёпот с ветрами пелПро тот красоты мираж,На какой Амур с восторгом смотрел.Влюблённые проснулисьИ вышли из апартаментов,В небесах тучи качнулисьКачелями лёгкого ветра.Праздник ещё ликовалВ неугомонной Трое.А вдали ветер флот подгонял,Разрезая гладь моря.Сотрясая тропы небесные,Мчали сотни кораблей,С ними сила и мощь Ахиллеса,Любовь и месть царей.Помогают поднять парусаВетер, что в скорости лидер,Маленькой Ифигении сомкнутые глазаИ власть умилоственной Артемиды.Держат в Трою они скорый путь,И долгими кажутся сутки,Агамемнон едва смеет веки сомкнутьИ сну отдаться в руки,Как вновь там лицезреетСвою маленькую дочку,Она ароматом жизни веет,В букет собирая цветочки.Она вприпрыжку бежитИ шепчет впопыхах:«Папочка, я хочу жить!»И боль слышна в её словах.А он слёзы проливаетИ не может слова подобрать для ответа,Почему так бывает,И почему променял её он на ветер.Он рухнул на колениИ, как ребёнок, рыдал:«Не выйти мне из той тени,Какой на себя я сам пал.»Её маленькие ручки согреваетИ целует её щёчкиИ без конца повторяет:«Прости меня, родная дочка!»Он к себе её прижал,Почувствовав, как кровоточит её рана,И, подобно миражам,Вместо Ифигении стояла лама.Вновь с испуганным вскрикомОн очнулся ото сна,В груди с львиным рыкомПроклинал он сам себя.Вновь тот же ему снился сон,Но слёзы лились наяву,Подавлен мыслью был он,Что с этой болью жить ему.Ненависть к Трое возросла,И месть жаждет расправы,Злостью налились глаза,И в них отразились пожары.За подлость царевича,За предательство Елены,Жаждал он встречи,Чтоб поставить Трою на колени.Кровожадная местьГордостью вела его за руку,Он из стальных нервов был весьКак стрела в натянутом луке.Зло пробуждает алчность,И он уже подсчитывает золото,В нём ликует жадностьИ она трясёт его за ворот.А Менелай сидел, как тень,И в душе боролся сам с собой,Вспоминая тот день,Когда он встретился с судьбой.Впервые созерцая Елену,Во взоре распустились цветы,Любовь побежала по венам,А душа не побоялась высоты.Она из бедной семьи,Одета была в лохмотья,Но жар мгновенной любвиБыл сильнее его плоти.Он к ней с осторожностью подошёл,Но все же был властен,Словом был вооружёнИ действиями опасен.Он почувствовал невесомый полёт,Как ноги от земли отрываются,И тогда спросил у неё:– Как зовут тебя красавица?Всем сердцем ответа ждал,Она робко голову опустилаИ чуть слышно прошептала:– Елена моё имя.Он не мог на неё насмотреться,Словно в землю вросший, стоял,Не в силах сдвинуться с места,Потому что душой он летал.Он увидел, как звёзды средь белого дняНа небосводе просыпаются,И как нежно и любяНебо земли касается.Он взглянул в её глаза,Что напоминали гладь океанаИ увидел, в них таилась слезаЗа ветвями цветущего сада.И тогда подумал он,Что она – как цветочек,Неземной красоты эталон,Огромного солнца кусочек.Она – блик света, несущегоТепло с небесной высоты,Она достойна лучшего,А не убогой бедноты.И он сразу ей предложилСтать его женой,Мол, напрасно он жилВ глазах с серой пеленой,Открыла она ему взорИ в сердце его вошла,А ведь там с давних порЦарили мрак и тишина.Она в ответ улыбнуласьИ громко вскрикнула: «Нет!»Его сердце содрогнулось,И померк во взгляде свет.Она была слишком красива,Чтобы просто её упускать,И, к тому же, слишком спесиваИ посмела царю отказать.Себя укоряя с ненавистью,Он всё это вспоминал,Как, не интересуясь взаимностью,С собой он её обвенчал.Он к её ногам бросил золотоИ сердце, где бурлит его кровь,А она заявила гордо:– Не купить тебе любовь!Для неё он был чудовищем,Но ей некуда было деться,Осыпанная сокровищами,Золотой клетки пленница.Он искренне ею жилИ её присутствием наслаждался,Он действительно любилИ только ей он улыбался.А она, стиснув зубы, терпелаИ плакала ночами,Его жизнь радостно пела,А жена пожимала плечами.Но то, чего он боялся, произошло,Когда небеса звёзды зажглиИ всем препятствиям назлоДве любви друг друга нашли.Елена предательски сбежала,А Парис подло её увёз,Царская корона едва сдержалаЯростный накат слёз.Он резко открыл глаза,Очнувшись от воспоминаний,И сквозь зубы прошептал:«Они ответят за все страдания!»Корабли уже подходилиК цветущим берегам Трои,Ветра над ними выли,Неспокойствием будоража море.Но всех стрелой опередилКорабль с чёрным парусом,Он волны мечом рубилС оскалом злейшего хаоса.Адреналин порождает эмоции,Затмевая нарастающий стресс, —Это были МирмидонцыПод началом непобедимого Ахиллеса.Жажда громкой победыЗлостью наливает глаза,Им боль и страх неведомы,Их в бой ведёт азарт.Им покровительствует предок Ахиллеса:Мирмидонцы – они же муравьи,Которых громовержец ЗевсКогда-то в жизнь воплотил.А дед Ахилла звался Эак,Сын Зевса и Эгины, —Божественный злак,Людям данный на погибель.В одну мрачную и тихую ночьЗемли коснулись громовержца стопы,Зевс, похитил прекрасную дочьРечного Бога Асопа.Он унес её на остров Ойнопию,Где даже для богов были незримыТе их чувства глубокие,Какие Зевс испытывал к Эгине.Через девять месяцевНа свет появился Эак,С небес спустилась лестница,И яркий свет развеял мрак.Плакал Божественный младенец,Не призывая на поклон,Он видел, как ковёр цветов стелиться,И как они обвивают его трон.Время таяло льдиной,Был остров переименован божеством,И Зевс нарёк его Эгиной,А Эак провозглашен царём.Никто не мог сравниться с нимПо всей огромной Греции,Он всеми был любимИ всем был интересен.Взаимная любовь к правдеБыла превыше всего,Когда справедливость встречала преграду,То избирали его судьёйЛишь великая Богиня ГераИскренне ненавидела Эака.Она наслала великое бедствиеНа его величайшее царство.Остров окутал густой туман,И четыре месяца держалсяОн взоры беспощадно пеленал,Народ с трудом передвигался.А когда южный ветерЕго разогнал своим дыханием,Разразился мор великой смерти —То был шёпот Геры проклинания.Нанесло тлетворным туманомНеисчислимое множество змей,Впрыскивая яд в прокусанные раны,Они истребили почти всех людей.Они были непобедимы,Не умирали даже от копья,Остались целы и невредимыТолько Эак и его сыновья.Воздев руки к синеве небес,Царь громко воскликнул:«Великий, эгидодержавный Зевс,Явись ко мне божественным ликом!Если ты был супругом Эгины,Если ты действительно мой отец,То почему же меня ты покинул,И оставил пустым дворец?Коль не стыдишься своего потомства,То верни мне мой народ!Пусть, как прежде, светит солнце,И сияет синевой небосвод!Жажду жизни я былой,И вернуть тех, кто рядом были,Или же и меня ты скройВо мраке гнусной могилы.Ни к чему быть мне здесь,Перелом в моей судьбе!»Дал знамение Эаку Зевс,Что он внял его мольбе.Многоречивым безмолвием,Властным Божьим тоном,Сверкнула юркая молнияИ раскатился удар грома.В безоблачном небеПрозвучали сердца ритмы,Синеву делая бледной,Была услышана его молитва.Там, где молился он отцу Зевсу,Посвящённый громовержцу дуб стоялИ, словно по зову сердца,Туда Эак свой взор направлял.А у подножия того дубаМуравьями кишел муравейник,И дружно в ряд, как зубы,Каждый был вольный пленник.Они строили свой домИ запасались пищей,Они в ногу шли с трудом,Они – те, кого работа ищет.Эак душой воскликнул Зевсу:«Пошли мне трудолюбивых людей,О, милостивый мой отец!Пусть человеком станет каждый муравей!»Лишь только промолвил это ЭакКак дуб при полном безветрии,Сопровождая сердечный тактЗашелестел могучими вéтвями.Это ещё одно знамениеПослал своему сыну Зевс:Ночь настигла день затменьемИ звёзды улыбались с небес.Эак не видел сна чудней,С восторгом смотря на священное древоИ видя, как каждый муравей,Падая, превращался в юнца или деву.Эака помиловали Боги,Муравьи становились все больше и больше,Выпрямляясь, поднимаясь на ноги,Их чёрный покров превращался в кожу.Но как только он проснулся,Не поверил вещему сну,Вновь пустоты душой коснулсяИ, сетуя, обратился к отцу:«Почему же не шлёшь ты подмоги?Неужели я обречёнНа земле быть сыном Бога?И Богами же заклеймён!»Вдруг послышался странный шум —Звук людских голосов смешался с шагами, —И пришла мысль ему на ум:Не сном было то волшебство с муравьями.Вдруг вбегает сын его Теламон,С волнением радостным говорит:«Услышали Боги твой сердца стон,Остров наш опять начал жить!Выйди же скорее, отец!Ты увидишь великое чудо!Солнце ярче светит с небес,А под ним ходят живые люди!»Вышел Эак из своих покоевИ увидел живыми тех,Кто во сне воплощался из роя,Наяву он увидел их всех.Остров вновь возрождёнИ каждый знает своё место,Чудом был Эак поражёнИ молитву вознёс он Зевсу:«Благодарю тебя, отец,За столь щедрые дары!Я слышу биение тысяч сердецТех, кто с ветром упал со священной коры.Мой остров станет их домом,Их род пустит здесь корни!»По небесам промчал раскат громаИ сверкнули юркие молнии.Как один, сказали люди,Доселе бывшие муравьями,Что царём у них он будет,И каждому слову его внимали,Их взгляды были теплее солнца,А сердца были преданностью полны;Имя народу дано «мирмидонцы»,Что означает – муравьи.Он вновь возродил былую честность,Для него это было главным,И в старости приобрёл он вечность,На земле оставив правду.После смерти оставив шёпот шагов,Подобно Миноса и Радаманта власти,По воле олимпийских БоговОн стал судьёй в подземном царстве.Откуда солнышко лучи спускает,Из синевы святых небес,За людьми, придавая сил, наблюдаетВеликий предок Ахиллеса.С чёрным парусом корабльСредь флота выделяет солнце,Развевается непобедимое знамя,Под которым плывут мирмидонцы.На смерть идут достойноТе, чьи предки – муравьи,Они сильные и смелые воины,И рвутся в бой, как львы.Ахиллес подошёл к ПатроколуИ полушёпотом сказал,Чтоб меч пока не трогал онЧтобы он не воевал.Патрокл разгневался и изумился:– Для чего тогда я здесь?Для чего мечом владеть учился?Меня влечёт победа, а не месть!Ахиллес не хотел сдаваться:– Покажешь ещё свою ты силу,Я не могу одновременно дратьсяИ следить, чтоб тебя не убили.Пообещай, что не бросишься в бой,Что угомонишь ты молодости пыл,Много пролитой крови за моей спиной,И шрам былой битвы ещё не зажил.Посмотри в глаза ты этим воинам!В их глубине ликует гнев,В них нет жалости и болиТам смерть терзает плоть, как лев!Ты ещё молод, пойми.Будет ещё не один военный поход,А пока ярость ты устрани,И дождись отстающий от нас флот.Патрокл со злостью бросил мечИ с обидой уединился.Он выйти хотел из-за Ахилловых плеч,И вновь тенью за солнцем скрылся.Их корабль уже подходилК берегам великой Трои.Во взглядах гнев застыл,И все рвались в объятие боя.А в те минуты ТроянцыГотовились к Спартанскому удару,Они готовы оборонятьсяИ души небу воздать разом.Натянул тетиву у лука,За стенами охраняя людей и трон,С небес спустивший рукиСкульптурный Бог Аполлон.Он для того и был воздвигнутНа пороге своего храма,Чтоб в накалённо-горячие мигиНе дать образоваться ранам.Приам пристально смотрелНа почерневшее от кораблей море,Лик смерти не бледнелСама жизнь воскликнула: «За Трою!»Возле высоких и могучих стенПостроилось конное войско,Лучники целились, стоя с колен,Стрелам в тетиве было скользко.Разрезая синюю гладь небес,Со свистом заполнив её тьмою,Стрел со скоростью летящий лесЖаждал спартанской крови.Воины сошли с корабляНа сушу, прогретую солнцем.Поймав блеск копья,Ахиллес крикнул: «Вперёд, мирмидонцы!»Завывая, ветер трауром запел;Они из клетки бросились львамиПод дождь острия стрел,Прикрывшись силой духа и щитами.Небеса пронзают больюТех, кто под стрелами уязвим,Кто песок своей первой кровью,Окропил, а потом залил.Раздавались крики бодростиИ возгласы пронзающей боли,Смелость не уступала гордости;Свои крылья расправило горе.Звонким треском яркой молнииСкрестились вражеские мечи,Смерть жадно насыщается агонией,И кровь пускает алые ручьи.Слышны хрусты рваных ранИ костей, что глядят наружу,Руки и ноги лежат по сторонам,И небо заполняют души.Мирмидонцы скромной армиейТрое наносят серьёзный ущерб,От злости скрипя зубами,Под развивающийся на ветру герб.Будто танец лёгкого бризаИ мурашек морской глади,Ахиллес вкушал пряность каприза,Грациозно жизни мечом отнимая.Пока мирмидонцы теряли людей,Без войск Агамемнона и Менелая,Ветер пригнал тысячи кораблей,Чьи воины бросились волчьей стаей.Топот Троянских лошадейПоднял пыль дремлющих песков,Жизнь чьих-то отцов и мужейСмерть лишала волосков.Мирмидонцы добрались до храма,Воздвигнутому Аполлону,Оставляя за спиной раны;Ахиллесом была речь промолвлена:«Мы – враги ТроянцевИ их возвышенных Богов!В поклонах и танцахНе хватает кулаков!»Остриё меча его блеснуло,Резким взмахом рукиНечтимость к святому прикоснуласьПротестам жрецов вопреки.Статуя натягивала тетиву,Ей, как идолу, молились.В защиту не выпустив стрелу,Голова по ступеням скатилась.Мирмидонцев отразили лицаГнев ополчённого небосвода,По нему промчалась колесницаС раскатом сурового грома.Спустился сильнейший ливень,Каплями, словно кнутом, хлыстал.Ахиллес необдуманно осквернил имяВ храме святого Божества.Ветер беспрерывно трауром выл,А дождь не переставал лить,Но раскалённой битвы пылИм не в силах было остудить.Троянский царевич ГекторВсё это сквозь битву узрел,И он понял, что это не нектоА Ахилл безжалостно мечом владел.В Гектора вселился яростный лев,Он к храму пошёл напролом, один,В меч свой направив пыл и гнев,Спартанцев разил одного за другимВ глаза с отсутствием жалостиСмерть смотрела с сарказмом и лестью;Не чувствуя боли и усталости,В сердце, вырываясь, бьётся местью.На ветер, что воем плачет,Ахиллес с насмешкой плюёт,И, будто с Гектором играючи,Небрежно кидает в него копьё.Этим царевича он раздразнилИ тенью скрылся в храме,Гектор по теченью крови плылИ молитву шептал устами.Мгновенно идеальная тишинаУгомонила яростный дождь,Ветер прекратил тучи выжиматьИ от воя нагонять дрожь.Не пожимая от страха плечами,Гектор и четверо его воиновС окровавленными мечамиВошли в священный храм Аполлона.Туда едва проникает свет,Лучам там негде приютиться,И мирмидонцев там нет…Не могли же они тенью раствориться!Наяву оглядываясь сном,Приготовив к битве мечи,Крадясь, они идут впятеромВ непредсказуемо-кромешной ночи.Страх накаляет обстановкуИ вдвое утяжеляет дыхание,Искусство теряет сноровку,Но инстинкт борется за выживание.Страхом кулак мужества не разжать,Как бы испуганно сердце ни билось.Внезапно нарушилась тишина:Мирмидонцы из пустоты появились.Они будто из-под земли росли,И вновь в людей их воплощал дым,И налётом вихря головы снеслиОни всем сразу четверым.Троянцы в объятия смерти пали,Остался лишь Гектор в живых.Мирмидонцы, на него мечи наставляя,Рассеивали дымку вокруг себя иных.Но смелость бесстрашного царевича —Как Феникс, из пекла восставший,И в желанной с ними встречеОн жаждал отомстить за павших.Но попытки его тщетны,И шансы навязали тугих узлов,Против сотни один ГекторБился на чаше колеблющихся весов.Искрой юркой молнииИз ниоткуда вырвался кличМрак светом наполнил он,Воссиявший своим величием:– Пусть каждый из вас опустит меч,На них кипит страждущая кровь!Те головы, что пали с плеч,К боли призывают любовь!Пробудите дремлющую жалостьИ не будьте покорны смерти!Она давно уже не видела старость,Молодость отнимая порывом ветра.– Ничтожно мал у душ наших вес,Но слишком велика их потеря! —Смело и мудро промолвил Ахиллес,Остановив битву в мгновение.Но царевич Гектор ему возразил– Ты же сам кровожадней смерти!И твой тщеславно-жаждущий пылДушами расправляет крылья ветру.Для тебя чужая гибель —Это глоток свежей воды,Темнейший мрак – твоя обитель,И реки кровью наполнил ты!Сынов отнимаешь у матерей,Из счастливых жён делаешь вдов,В рабство отдаёшь дочерейИ заносчиво не почитаешь Богов!Ахилл резко ответил Гектору:– Ты оскверняешь моё доблестное имя!Да, расправляю крылья ветруДушами тех, кого в бою сразил я.Но не клевещи про то рабство,Невинных жён и их дочерей!Лучи славы – моё богатство,А остальное – то власть царей.Не тебе ли, царевич, это не знать,Что я – великий воин?И не ради богатства иду воевать,А за тобой пришёл я в Трою!Могу я и сейчас тебя убить,Но не узреют это цари и Боги.Хочу свой след я сохранитьНа все дальнейшие эпохи!Не пришёл ещё тот часДля скрещения двух сильнейших мечей,Но он пробьёт для нас,И поражённая голова падёт с плечей.А сейчас тебя мы отпускаем,Ступай к жене и младенцу-сыну.Танатос, что плоть на куски разрывает,Не отдаст твоих воинов души Аиду.Гектор, отпущенный живым,Добрался до своих воинов,Ведь он тоже не победимИ лавр смерти примерит достойно.Хаос бесконечного кровопролития,Две воюющие стороны,Превращая секунды в событие,Решили битву приостановить.Закатом скрывалось солнцеЗа ветреной ночи вуалью;Ахиллес отозвал мирмидонцев,А Гектор с войском отступали.Кроваво-смертельным танцемВсё шрифтом ложилось в историюПобережье заняли СпартанцыИ шатры на песке распростёрли.С одной стороны их защищают волны,Что бурно гоняет ураган,А с другой – заточенные брёвна,Остриём направленные к врагам.Ночь пронеслась, словно миг,И заря содрогнулась под звёздамиВоины, что остались в живых,Совершали обряд над мёртвыми.Облака взмолились ветру,Чтоб их души вечно не блуждали.На глаза павшим клали монеты,Чтоб те оплатили Харону переправу.Гермес, сопровождавший умерших,Вёл их в недра подземного царства.Тартар ждал всех грешных,А Элизиум – тех, кто добродетельным остался.Гермес подводил к реке Стикс,Следя, чтобы не потерялись монеты.Он из картины возрождался в эскизИ растворялся в объятиях ветра.Со скрипом лодка подплывала,И закутанный в черный саван скелет,Повернув к ним голову, поймалПустыми глазницами блеск монет —Это плата паромщику ХаронуЗа провоз в царство мёртвых,Его лодка скрипит со стономИ слёзы выжимает из гордых.Он переправляет их на другой берегВеликой и ужасной реки Стикс,И каждый умерший не верит,Что оплакивает его тот скрипучий визг.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2

Полная версия

По зову Илиады. Поэма в прозе

Другие книги автора