Полная версия
Хроники возрожденного Арканара
Собственно, это – отказ от «вертикали», когда губернаторы и де-факто и де-юре подчинены президенту, – и называется федерализмом. А если сохранять нынешнюю систему – честнее будет поменять Конституцию, вычеркнув из нее это слово. Впрочем, как и другие слова – например, «социальное государство»…
Хорошо забытое старое
Многостраничный «манифест просвещенного консерватизма», вышедший из-под пера Никиты Михалкова, – смесь предвыборной речи и религиозной проповеди. Причем, еще и плохо исполненная.
Грубые исторические ошибки, путаница в понятиях (а порой и их подмена), верноподданно-льстивый в отношении к начальству и напыщенно-менторский в отношении к гражданам тон, призывы к следованию христианским добродетелям, выглядящие явным фарисейством на фоне роскошного образа жизни автора, обласканного властью и извлекающего из близости к ней баснословные прибыли… Исходя из всего этого, опус Михалкова не стоило бы даже обсуждать, если бы он был исключительно частным мнением Никиты Сергеевича. Но удивительное совпадение ключевых тезисов «манифеста» с потребностями правящей элиты почти не оставляет сомнений в том, что перед нами – апробация государственного идеологического проекта. Правда, новым назвать этот проект никак невозможно: все это уже было. И очень хорошо известно, чем это закончилось для нашей страны.
На то, что михалковский «манифест» практически дословно воспроизводит известную «триаду» николаевского министра просвещения Сергея Уварова про «три начала, без которых Россия не может благоденствовать, усиливаться, жить – православная вера, самодержавие и народность», – сразу же обратили внимание многие комментаторы.
Действительно, «просвещенный консерватизм» по Михалкову – это Россия, которая держится на православной вере и абсолютной лояльности населения, «преданного на совесть» самодержавной власти. И никакого «либерализма», который для Михалкова является символом зла (в чем он, заметим, не одинок). Мол, реформы в России успешно осуществлялись только «деятелями просвещенно-консервативной ориентации» (к которым он причисляет в том числе, Александра II и Петра Столыпина), а разруху приносили исключительно «проповедники радикального прогресса и неистовые вожди либеральных буржуазноде-мократических и пролетарских революций».
«Эйфория либеральной демократии закончилась!», – с пафосом восклицает Никита Сергеевич, требуя «перестать выслушивать декларации о политической независимости, внимать призывам к индивидуальной свободе и верить сказкам о чудесах рыночной экономики».
На кого все это рассчитано – на людей, не знающих историю собственной страны? Успешные российские реформы были как раз либеральными по содержанию. Это, в первую очередь, реформы Александра II: освобождение крестьян, сокращение срока службы в армии, создание земств, выборность ректоров и деканов университетов. И, конечно, судебная реформа, основанная на либеральных принципах: независимость суда, отделение судебной власти от власти «обвинительной», гласность и состязательность судопроизводства.
Что касается Столыпина, то проведенные им реформы были тоже либеральными, а не «охранительными». Желая для страны отсутствия «великих потрясений», Столыпин мечтал о свободной России, управляемой ответственными гражданами, стремился создать массовый слой независимо мыслящих собственников, заложить основы рыночной экономики в аграрном секторе, и выйти на качественно новый уровень светского образования.
Ну, а почитаемыми Михалковым «консерваторами» были, в первую очередь, Николай I, чей курс (основанный на уваровской «триаде») привел Россию к поражению в Крымской войне, и Николай II, политика которого привела страну к катастрофе 1917 года. Да и лидеры КПСС брежневской поры, которые привели страну к самой настоящей разрухе и пустым полкам, были отнюдь не либералами…
Ну, а когда Никита Сергеевич призывает «не верить сказкам о чудесах рыночной экономики», становится просто смешно.
Ему-то, объездившему весь мир, прекрасно известно, где живут лучше – при рыночной или при нерыночной экономике. Или не помнит Михалков, какое впечатление на советских граждан производили европейские или американские магазины? Ему не известны данные о сравнительном уровне жизни в России и странах Западной Европы или США (а также – об уровне зарплаты), где нет ни самодержавия, ни преданности населения властям? Зато там есть характерное для либерального и демократического государства отношение к власти, как к нанятой гражданами на работу структуре, которая должна перед ними отвечать, и работать в их интересах. Если власть не справляется со своими обязанностями – ее меняют. И тут-то мы и подходим к главному, как представляется, в проповедуемой Михалковым идеологии, квинтэссенция которой – независимость власти от общества.
«Власть – от Бога!», – уверяет Никита Сергеевич. Конечно, если именно таков ее источник (вообще-то, в российской Конституции он определен иначе!), то народ не смеет спрашивать с власти, а тем более – помышлять о ее смене, как это принято в ненавистном для Михалкова «либеральном мире». Какие выборы, если власть имеет божественную природу? Ей можно только подчиняться, быть ей «преданным на совесть», оказывать ей «добровольное содействие» и проявлять «сердечное законопослушание» и «свободную лояльность». Главное достоинство гражданина, по его мнению, – это «умение достойно подчиняться авторитетной силе». При этом весьма характерно, что Никита Сергеевич прямо говорит не о «гражданах», а о «подданных».
Вообще-то, с подобными монархическими идеями знатный кинорежиссер слегка запоздал – на век, как минимум. Тем более, что он уверяет, что в России должно быть лишь три партии (консервативная, либеральная и социалистическая), и среди них нет места монархической. Впрочем, Михалков и предлагает гражданам в обмен на лояльность и «сердечное законопослушание» не монархию, а «гарантийное государство», хотя суть его практически та же: наличие «единой и единственной» верховной власти, прототип которой «нам близок и понятен», а нынче «конституционно закреплен и представлен в должности президента России».
Перечитайте еще раз Конституцию, Никита Сергеевич – это бывает полезно перед написанием «манифестов». Нет в ней «единственной верховной власти», а есть разделение властей. И когда он пишет, что «мэры городов федерального значения должны выдвигаться на должность и освобождаться от должности президентом страны» – это прямое противоречие конституционному принципу самостоятельности местного самоуправления. Когда он требует «изгнать из современной российской политики карьеристов и проходимцев, закрыть в нее доступ демагогам и аферистам, искоренить из нее преступников и коррупционеров», – кроме невыносимой банальности этого тезиса, сразу вспоминается, как лично Никита Сергеевич поддерживал Александра Руцкого и агитировал на выборах за Бориса Березовского. А когда он распаляется от ненависти к либерализму – как не вспомнить, что Никита Сергеевич хвалил идеолога «либеральной империи» Анатолия Чубайса, сидя рядом с ним в прямом эфире Первого канала, и называя его «великим менеджером».
Теперь, впрочем, у Михалкова придумана своя империя – «континентальная». И, кстати, когда он призывает «покончить с либерализмом», то не очень понятно, куда направлен его гнев: где он нынче усмотрел тот либерализм, с которым так яростно борется? В чем – в чем, а в излишнем либерализме нынешнюю власть упрекнуть трудно…
Смысл предложений Михалкова прост: «законсервировать» существующий порядок вещей. Господа должны остаться господами, слуги – слугами, потому что так установлено «от бога». А кто хочет это положение вещей изменить – будет наказан. И здесь Никита Сергеевич предельно откровенен: «все, что подрывает свободную лояльность, должно устраняться из жизни государства и гражданского общества, а все то, что усиливает ее, должно в них утверждаться и культивироваться».
«Внутреннее свободное соединение личности с нацией, гражданина с обществом, подданного с государством в конечном счете нелогично, оно идет не от ума, а от сердца», – вынужден признать Никита Михалков.
И вправду нелогично: свободные люди не бывают «подданными». Точнее, «верноподанными», которыми очевидно хотел бы видеть российских граждан Никита Сергеевич.
И, кстати, «голосовать сердцем» нас когда-то уже призывали. Чем это закончилось – хорошо известно. Так не лучше ли опираться в таких вопросах не на сердце, а на ум, а голосовать – головой?
Попытка вернуть выборы
Ассоциация «Голос» представила проект Избирательного кодекса, который научит россиян голосовать
Группа экспертов Ассоциации по защите прав избирателей «Голос» под руководством Аркадия Любарева разработала проект Избирательного кодекса России. Кодекс призван заменить пять федеральных законов, регулирующих проведение выборов, сделав избирательное законодательство непротиворечивым, удобным в применении и понятным. А также – установить приоритет избирательных прав перед избирательными процедурами. Действующие законы, напротив, устанавливают презумпцию вины кандидатов и партий.
Первая версия базового закона об основных гарантиях избирательных прав граждан, вступившего в силу в декабре 1994 года, была по объему в десять раз меньше нынешней, а выборы за эти годы стали на порядок менее равными и честными. Чем сложнее становился закон, тем больше появлялось возможностей для произвола избирательных комиссий. Целью изменений этого закона в последние годы было не развитие политической конкуренции, а ее ограничение; не расширение контроля общества над властью (выборы – главный способ), а контроля власти над выборами; не сменяемость власти в соответствии с предпочтениями избирателей, а обеспечение ее несменяемости независимо от этих предпочтений.
Необходимость упорядочения избирательного законодательства очевидна. Оно громоздко, противоречиво и написано так, что избиркомы имеют возможность отсеивать кандидатов практически по своему усмотрению. Между тем закон должен быть понятен тем, кого он касается, а не только членам избиркомов, которые любят объяснять трудности оппозиционеров тем, что они-де «сэкономили на юристах».
Эксперты «Голоса» разработали такую структуру кодекса, чтобы каждый субъект избирательного процесса мог легко понять, какие главы и статьи ему в данной ситуации пригодятся, а какие нет. Дублирование норм устранено. Они сгруппированы в статьи, главы и разделы, к которым действительно должны относиться. Чтобы никого не запутывать, в проекте исключено разделение норм на императивные (прямого действия) и диспозитивные (отсылающие к другим законам). Наконец, кодекс разделен на две части: общую (по смыслу аналогичную нынешнему Закону «Об основных гарантиях…») и специальную (описывающую порядок выборов президента и Госдумы). Общая часть при этом содержит нормы, которые будут действовать на региональных и муниципальных выборах и которые не нужно будет дублировать в региональных законах.
Избиркомы без чиновников?
Теперь о содержательных нововведениях, которые меняют сам избирательный процесс исходя из принципа «права важнее процедур». В первую очередь эксперты «Голоса» предложили новый принцип формирования избирательных комиссий. Они
Авторы проекта предполагают, что ЦИК должен формироваться Советом Федерации, региональные избиркомы – региональными парламентами, муниципальные избиркомы – муниципальными советами, а комиссии должны состоять на две трети из представителей партий, на треть – из «непартийной общественности». При этом партийная квота касается всех партий, а не только парламентских, как сейчас.
При регистрации кандидатов нынешний принцип сбора подписей остается только для небольших регионов и муниципалитетов. При этом число подписей снижается до 1% численности избирателей, а если на муниципальных выборах на один депутатский мандат приходится менее 500 избирателей, то все кандидаты регистрируются в заявительном порядке. Без подписей и залога (его эксперты «Голоса» предлагают восстановить) регистрируются списки кандидатов, выдвинутые партиями, набравшими более 2% на последних выборах. Остальные кандидаты будут собирать подписи, однако «в определенных местах под наблюдением избирательных комиссий» и в количестве до 0,1% числа избирателей.
Сейчас проверка подписей избирателей для кандидатов – момент истины, для избиркомов – наиболее удобный момент устранить неудобных. В проекте «Голоса» основания для признания подписи недостоверной или недействительной формулируются так, чтобы нельзя было «забраковать» подпись, если избиратель «может быть однозначно определен и нет оснований считать, что он не ставил свою подпись». Если избиратель письменно или устно (на заседании избиркома или рабочей группы, проверявшей подписи) заявил, что это его подпись, то почерковеды не в силах объявить ее недостоверной (сейчас даже личное свидетельство избирателя бессильно опровергнуть «заключение эксперта»). Превышение допустимой доли бракованных подписей (10%) должно подтверждаться вступившим в силу решением суда. Это также призвано уменьшить возможность произвола.
Как вам это понравится
Одна из глав кодекса посвящена применяемым на выборах избирательным системам – их эксперты «Голоса» предлагают великое множество. Так, на президентских и губернаторских выборах они намерены использовать привычную мажоритарную систему с голосованием в два тура. Выборы глав муниципалитетов могут проходить как в один, так и в два тура.
Депутаты Госдумы избираются по смешанной системе, аналогичной той, что действовала до 2007 года: избиратель голосует как за партийный список (при этом «барьер» снижается до 4%), так и за кандидата, баллотирующегося в одномандатном округе. В одномандатных округах имеют право баллотироваться партийные и независимые кандидаты.
На региональных выборах не допускается ни полностью мажоритарная, ни полностью пропорциональная система. Доля депутатов, избираемых как по спискам, так и по округам, не должна быть меньше одной трети и больше двух третей («барьер» не может быть выше 4%).
На выборах муниципальных депутатов использование пропорциональной системы допускается только в варианте открытых списков. В этом случае избиратель может проголосовать за одного кандидата из списка.
На всех выборах восстанавливается право избирателя голосовать против всех (но не возвращается порог явки). Возвращается право создавать избирательные блоки, а общественные объединения снова могут направлять наблюдателей на выборы. При этом отменяется запрет на критику соперников в телеэфире.
При голосовании вводится обязательное использование прозрачных урн и одноразовых номерных пломб. Перед подсчетом голосов члены участковых избиркомов делят обязанности по жребию: одни оглашают содержание бюллетеней, другие сортируют, третьи считают. Наконец, участковые комиссии лишаются права пересчитывать голоса и составлять повторные протоколы без позволения вышестоящей комиссии или суда.
К чему полумеры?
Проект кодекса не лишен недостатков, и главный, по моему мнению, – сохранение «подписной системы» регистрации кан
Что касается возвращения выборов в одномандатных округах и выборов губернаторов (за что ратуют многие представители демократической оппозиции), то целесообразность этого вовсе неочевидна. Так, партия власти в мажоритарных округах (пример – выборы Мосгордумы) забирает все мандаты, а вот по спискам оппозиция имеет шанс пробиться в парламент, тем более при сниженном барьере. Ушли в прошлое времена «ярких одиночек», которые могут «прорваться» в парламент через округ и которые, за редчайшими исключениями, после этого не окажутся в рядах партии власти.
То же касается и выборов «беспартийных» губернаторов, после победы вступающих в «Единую Россию». Формирование региональными парламентами ответственных правительств может стать куда более надежным механизмом контроля общества над властью, чем выборы губернаторов, впоследствии назначающих в правительство региона людей, за которых не несет ответственность ни одна политическая сила.
Все это, впрочем, не умаляет достоинств проекта. Его авторы опровергли расхожий тезис об отсутствии у оппозиционеров конструктивных предложений.
Тюнинг
Как президент обновил политическую систему
Президент Медведев в послании к Федеральному собранию напомнил, что в предыдущих посланиях 2008–2009 годов уже сформулировал основные позиции «по совершенствованию
Как же выглядит сегодня «обновленная» система и сильно ли она отличается от прежней? А если отличается, то в какую сторону? Проанализируем состояние ключевых политических институтов.
Президент: срок полномочий увеличен с четырех до шести лет при отсутствии каких-либо разумных обоснований.
Шаг к демократии? Вряд ли: чем чаще выборы – тем больше у граждан возможности выразить одобрение или неодобрение проводимому курсу. Отметим, что из всех демократических стран Европы более чем пятилетний президентский срок установлен
Австрии, Ирландии, Италии и Финляндии. Но все эти страны – парламентские республики, в которых президент является представительской фигурой. А во Франции, стране с сильной президентской властью, на референдуме 2000 года президентский срок был сокращен с семи до пяти лет.
Правительство: единственное изменение статуса – введение обязанности раз в год отчитываться перед Госдумой.
Само по себе – разумно. Но в ситуации, когда это не влечет правовых последствий, а парламент не может влиять на состав правительства, превращается в формальную процедуру. Что мы уже дважды и наблюдали.
Госдума: срок полномочий увеличен с четырех до пяти лет (также – при отсутствии обоснований). Парламентские партии получили равный доступ к государственным СМИ. Введена возможность для «малых партий» (получивших от 5 до 7% на выборах) получать один или два депутатских мандата, обретая все права парламентской партии, включая освобождение от сбора подписей на выборах всех уровней, равный доступ к СМИ и участие в формировании избиркомов. Что касается непарламентских партий, то они получили право раз в год выступать на думском заседании.
Максимум все это – «полушаги» к демократии. Ключевым для обеспечения представительства было бы снижение 7-про-центного заградительного «барьера» (скажем, до европейских 3–4%), но президент в Послании-2008 высказался против этого. Кстати, 5–7% голосов избирателей – это от 24 до 32 мандатов
Госдуме. Таким образом, налицо нарушение принципа пропорциональности и определенная дискриминация избирателей «малых партий». Хотя для тех, кто пройдет в Думу по этому правилу, это все же лучше, чем ничего.
Совет Федерации: введена норма, по которой членом верхней палаты может стать лишь тот, кто был избран региональным или местным депутатом.
Как представляется, это мало что меняет в положении «сената», где заседают люди, нередко имеющие отдаленное отношение к «представляемым» регионам. При необходимости сделать «нужного человека» сенатором его легко изберут депутатом районного или сельского уровня, где господствует «административный ресурс».
Региональные парламенты: численность будет унифицирована – в зависимости от числа избирателей в регионе. Парламентские партии получают равный доступ к государственным СМИ. Действующие губернаторы будут отчитываться перед парламентами, а кандидатуры будущих губернаторов президенту будет представлять победившая на выборах партия. По «думскому» образцу один мандат будет гарантирован «малым партиям», набравшим более 5%, со всеми правами парламентской партии в будущем. Также по «думскому» образцу непарламентские партии раз в год получат трибуну для выступления.
Как и в случае с Госдумой, все это не более чем полушаги. Вместо снижения «барьера» – один «утешительный мандат» для «человека-фракции». Вместо профессионализации региональных парламентов – крайне растяжимые критерии численности. А вместо исключения президента из процедуры формирования региональной исполнительной власти («вертикаль» в федеративном государстве – нонсенс) – политический пинг-понг: выигравшая партия посылает президенту три кандидатуры, из которых он отбирает одну, для того чтобы эта же партия и утвердила его губернатором.
Избирательная система: главное – отменен избирательный залог. Практически отменено (за редкими исключениями) досрочное голосование и усилен контроль за открепительными удостоверениями. Партии, имеющие фракции в региональных парламентах (а не только «думские»), освобождены от сбора
Первое новшество можно расценить только отрицательно: возможность внесения залога для оппозиции часто оказывалась единственным способом регистрации в ситуации, когда любую «ненужную» партию можно «отсеять», объявив «бракованными» собранные подписи.
Отмена «досрочки» и ужесточения выдачи «открепиловок» – вещь полезная, но запоздавшая: давно разработаны более эффективные механизмы обеспечения «нужного» процента для партии власти. Зачем привозить на досрочное голосование ветеранов или заставлять бюджетников брать открепительные удостоверения, если можно переписать протоколы голосования?
Что касается снижения числа подписей, то дело не в их числе, а в драконовском механизме «проверки».
Честные выборы, как известно, включают четыре компонента: свободное создание партий, доступный механизм регистрации на выборах, равные условия предвыборной кампании и адекватное подведение итогов. Никаких изменений в этой области не произошло – о каком усилении политической конкуренции (декларируемом президентом) можно говорить? Скажем, снижено с 50 до 40 тысяч необходимое число членов партий, но по-прежнему Минюст может «зарубить» создание любой «ненужной» организации.
И, наконец, последнее предложение президента из нынешнего послания – выборы по партийным спискам в муниципалитетах – очень сомнительная идея.
Какие «партсписки» в сельских районах, где отродясь не слыхали ни о какой партии, кроме КПСС? Список «Единой России» организует администрация, а отделений остальных партий (тем более непарламентских) там никто и в глаза не видел. Вдобавок общественные объединения, не являющиеся партиями, лишены права выдвигать избирательные списки (кстати, несмотря на то, что президент в послании 2008 года призывал сохранить за ними это право). Результатом будет автоматическое получение единороссами половины мандатов. Неужели именно этого хочет президент?
«Важнейший показатель качества жизни людей – это качество политической системы», – заявил Медведев. Исходя из
Обжалованию не подлежит
Решение Хамовнического суда по делу Ходорковского и Лебедева ошарашило даже тех, кто не питал иллюзий относительно исхода процесса. «Дадут лет девять – чтобы не вышли до президентских выборов, и не мешали Путину вернуться в кресло, временно занятое Медведевым», – уверяли они.
