Пир для избранных

И без того нищенский арсенал Грешника резко обеднел.

Но оно того стоило.

Подраненная гиена продолжала пятиться, то и дело задевая древком торчащего в ней копья за стены и ветви. Это, естественно, добавляло негативных впечатлений, из-за чего тварь бесилась всё больше и больше. В итоге, рванувшись в очередной раз, зверюга выдрала копьё из шеи, после чего легко выскочила на открытое пространство, где принялась предсмертно хрипеть, топчась пред резко притихшей стаей и заливая кровью землю.

Одна из самых крупных гиен подошла к пострадавшему сородичу. Принюхалась к тёмным пятнам на пыльной земле, выпрямилась, нехорошо уставилась на Грешника, рыкнула.

Тот обоснованно заподозрил, что сейчас начнётся самое главное. Эта тварь совсем другая, это если не вожак, то рядом с ним по положению. Вон какие умные глаза и сколько шрамов на морде.

Шрамы – это опыт.

Опытный враг – опасный враг.

Поднявшись во весь рост, вскинул лук, и одну за другой выпустил три стрелы. «Бывалая» гиена увернулась от всех с такой непринуждённостью, что Грешник понял: дело вовсе не в неказистости оружия.

Дело в мишени.

Проверяя этот вывод, четвёртую стрелу выпустил в одну из ничем не примечательных тварей. И попал именно туда, куда целился.

Подранок умчался в ночь, горько и громко жалуясь на человеческое коварство.

Остальные звери, и без того сбавившие голос, наоборот, резко, будто по команде, стихли. И когда Грешник достал пятую стрелу, вся стая пришла в движение, дружно ринувшись в проход.

Стрелять в эту свору – всё равно что в снежную лавину боезапас сливать. Этот поток хищной плоти в секунды сметёт остатки заграждения или попросту напрямик, по камням вскарабкается к добыче. Даже будь у Грешника весь его арсенал, не факт, что сумел бы тут выстоять.

Поэтому пятая стрела не отправилась на тетиву.

И стоять на месте Грешник не стал. Перемахнул через остатки стены и рванул за ближайший угол. У него одна надежда – запутать тварей в каменном лабиринте.

Глуп тот, кто считает гиен никчемными падальщиками. Эти звери – прекрасные охотники. Но охотятся они, как правило, на открытых пространствах. Руины древнего рудника к таковым не относятся, есть шанс, что непривычные к такой местности животные потеряют дичь из виду.

Но это оказались какие-то неправильные гиены. Как Грешник ни петлял в хаосе остатков стен, те всегда двигались чётко в его направлении. Трещали ветки, с грохотом осыпались камни древней кладки под могучими лапами. Здоровенные звери запросто перепрыгивали через все преграды, неистово прорываясь к цели. У них не всегда получалось это проделывать быстро, только благодаря этому не разорвали в первые секунды.

Но нет сомнений, что вот-вот доберутся. И тогда…

Тогда всё.

Скорее рефлекторно, чем осознанно, вновь задействовал Исследование. Разумеется, не ради поисков полезных ископаемых. Лунного света недостаточно, бегство вышло неорганизованным, Грешник сам уже не мог понять, куда его занесло и в какую сторону драпать дальше.

Нет, понятно, что бежать следует прочь, но хотелось бы понять, где там, в этом «прочь» имеются узкие проходы с крутыми поворотами и высокими стенами. Все остальные варианты отступления чреваты быстрой и насильственной смертью.

Исследовать территорию, а не локальный объект – самая тяжёлая задача для навыка. Вызывает столь сильное напряжение, что картинка перед глазами расплывается, а в ногах возникает слабость. Но сейчас конечности понимали – нельзя сдаваться в такой момент, так что ни малейших неудобств Грешник не ощутил. Разве что едва не врезался в стену, потому как отвлёкся на изучение картинки, подсвеченной умением.

Рывок в почти заваленный проход. Сзади тут же зарычали торжествующе, в предвкушении. Грешник, не оглядываясь, подпрыгнул, заскочил на стену, помчался по её неровному гребню. Громадная пасть клацнула там, где только что мелькнула его голень. Гиена чуть-чуть промахнулась, слегка зацепив штанину, уже разодранную лапами парочки её предшественниц. Но эти неудачи добавили лишь несколько мгновений жизни, ведь вся стая вот-вот заполонит проход, и эти пасти, габаритами с хлеборезку, окажутся повсюду.

Увы, щиты спасут лишь от первых укусов.

Дальше всё, дальше бежать можно, но руин там нет. Начинается всё то же открытое пространство, изрытое ямами, возле которых там и сям возвышаются конусы пустой породы.

Грешник знал, что ждёт его впереди, ещё до того, как полез на стену. Прекрасно понимая, что долго играть в догонялки среди руин не получится, он был вынужден сделать выбор.

Выбор из двух вариантов.

Первый – успеть домчаться до единственного приличного дерева в округе. До него всего ничего, шансы успеть оказаться там раньше гиен приличные. Вот только что будет дальше? А вдруг твари станут его сторожить? Стрел осталось немного, с таким луком толку от них почти нет, так что отогнать зверьё вряд ли получится.

Зато получится западня, в которую сам себя загнал. Очень может быть, что гиены станут караулить его, пока не зажарится от солнца. Жиденькая акация не очень-то от него защищает, а оно здесь злое.

К тому же кто их знает, этих гиен. Они ведь к нормальным не относятся. С кукловодов станется наделить своих порождений способностями грызть древесину.

И тогда до появления солнца Грешник не доживёт.

Второй вариант выглядел куда авантюрнее первого. Но если первый – откровенный тупик, второй – тупик безумный.

Спрыгнув со стены, Грешник рванул к ближайшему отвалу. Точнее не к нему, а скопищу засохших кустов, густо переплетённых с местной кочующей травой. Что-то вроде перекати-поля густо нацеплялось.

За спиной захохотали торжествующе. Не надо знать звериный язык, чтобы понять – гиены неслыханно рады.

И полностью уверены в успехе.

Грешник, не оборачиваясь, показал им средний палец, после чего с треском вломился в заросли. Колючки рвали одежду, впивались в кожу, жестоко раздирали её во множестве мест. Но он не обращал внимания на эти неудобства, он изо всех сил прорывался дальше и дальше.

Земля ушла из-под ног неожиданно, несмотря на то, что Грешник знал – именно так и будет, если всё сработает по задуманному. Колючки напоследок прошлись по плечам и голове, дальше последовало свободное падение.

Сколько лететь до дна, Грешник не знал. Увы, Исследование высветило лишь вход в вертикальную шахту, по поводу её протяжённости информации нет. Разве что отсутствие поблизости значительных объёмов отвалов пустой породы намекает на лучшее.

Но кто знает…

Оставалось лишь одно: активировать Отражение за Отражением, надеясь, что щиты не все растратятся при ударах о стенки выработки, что снова спасут.

Днём Грешнику пришлось упасть с высоты птичьего полёта, и он выжил. Так неужели его прикончит какая-то примитивная шахта?

Треск.

Удар.

Глава 4

Арахнофобия

Пространство Ксай. Ярус 2. Команда 2. Локация Заброшенная шахта Золотых холмов

На этот раз обошлось без потери сознания. А вот что касается повреждений, насчёт них Грешник не уверен.

Падение, как обычно, ошеломило. Тело после столь серьёзного потрясения какое-то время слушается скверно, да и мозг в такие моменты склонен к раздаче противоречивых приказов и отключению каналов связи с окружающим миром.

Говоря проще и короче – насколько секунд Грешник мыслил не вполне адекватно. Хватило ума не двигаться сразу и постараться заставить работать слух и зрение на пределе возможностей. Надо понять, где он очутился, и нет ли поблизости желающих полакомиться свежим человеческим мясцом.

От зрения толку не было вообще, тьма в шахте царила кромешная. Задействовать Исследование невозможно из-за отката. Оставался лишь слух.

Слух выдавал разные звуки, в которых оглушённый Грешник разобрался не сразу. Лишь спустя секунды выделил два основных источника шума: сверху сыпались камешки, вывалившиеся при падении из стенок шахты, когда в полёте то и дело их задевал; и рядом шумно дышало и иногда тихо поскуливало что-то живое и, скорее всего, опасное.

Руки слушались плохо, поэтому до браслета Грешник добрался не сразу. Зато крохотный экран в нём активировал мгновенно, вслепую. Толку от столь скромной подсветки, конечно, маловато, но здесь, в кромешной тьме, в первые мгновения будто прожектор по глазам врезал.

Однако это не помешало разглядеть источник шумного дыхания и скулежа. В паре шагов лежала громадная гиена. Видимо, здорово разогналась и не успела вовремя остановиться, полетела в шахту вслед за несостоявшейся добычей. Добычу защитило Отражение, а вот у зверя такого навыка не имеется, вот и сломался хребет.

Гиену травмы не убили. Задние лапы вытянулись расслабленно, а вот передние зашевелились, неуклюже разворачивая тушу к источнику света.

Грешник ухватил увесистый обломок крупной кости, подался к зверюге, врезал расчётливо и сильно, пробив шею. Гиена завизжала, задёргалась, попыталась повернуть голову. Но лишь бессильно клацнула челюстями, гибкости не хватило, чтобы дотянуться.

А Грешник, торопливо размахнувшись, ударил ещё раз. Кость снова вонзилась в шею и с треском сломалась в ране, из которой брызнула кровь.

Тварь задёргалась уже иначе, а скулёж перешёл в хрип. Грешник на всякий случай отодвинулся, наткнувшись при этом на здоровенный камень. Ухватил его, замер, не зная, что делать. Подождать, пока гиена сама подохнет? Или ускорить её уход в загробный мир?

В то, что зверь оклемается, не верилось совершенно, но и растягивать смерть не стоит.

Кровяной фонтан резко уменьшился, теперь кровь просто вытекала из раны. А гиена, вытянув передние лапы, затихла.

И возле её головы из ниоткуда возник контейнер.

Грешник положил камень, поморщился, потрогал плечо. Почему-то оно начало слегка побаливать. Вряд ли это результат падения, наверное, пока по развалинам бегал, не жалея себя, приложился обо что-то. Щиты с него спадали и там, новые по откату не успевал накидывать. А под конец сознательно энергию берёг, дабы осталось для спасения от падения в шахту.

Так-то у него много что болит, потому что на щитах экономил, да и порог срабатывания завысил. Поэтому знакомство с колючками до добра не довело, немало их застряло в ногах, да и предплечьям досталось. Но там боль ожидаемая, а вот плечо достать сложнее, бронежилет прикрывает. Потому и удивился.

Тревожные мысли о самочувствии и шок от падения скверно сказывались на умственной деятельности. Поэтому Грешник не сразу понял, что его побеспокоило. А когда до него наконец дошло, начал торопливо выискивать оброненный обломок кости.

Покрутил её в чахлом свете от браслета. Да, так и есть – похожа на человеческую. Остатки ноги какого-то бедолаги. Логично предположить, что он тоже сверзился в вертикальную выработку, где и погиб при падении. Но в таком случае – где остальное? Крохотный фонарик далеко не добивает, однако понятно, что в радиусе полутора метров скелета не наблюдается.

Сам по себе скелет уйти отсюда не мог. Или не стоит сбрасывать со счёта такую версию?

Да ну, бред. Хотя в этом ненормальном мире всякое случается, вариант с ходячими старыми костями смотрится совсем уж неправдоподобно.

Следовательно, останки отсюда кто-то унёс. Допустим, для начала отгрыз ногу, сожрал мясо и все кости, кроме самой большой. Да и ту раскусил, благодаря чему и образовался удачно острый скол.

А это значит, что в шахте могут обитать опасные создания. И возможно, имеется другой выход. Ведь по прикидкам Грешника он сверзился на камни с высоты девятиэтажного дома, а такое без защитных навыков ни один хищник, по идее, не переживёт.

В общем, надо этот самый выход найти.

Да побыстрее.

Вернувшись к гиене, Грешник ухватил контейнер, раскрыл. Знаки, символы, детоксикатор, ремонтная марка. Небогато.

И совсем не то, в чём он так остро нуждается.

А ещё рядом с контейнером лежал его лук. Точнее то, что от него осталось. Самоделка при падении оказалась внизу, и Грешник её сломал, навалившись всем телом.

Плохо. И так с оружием беда, а тут без последнего остался. Дубинка, увы, пропала.

Зато за тушей обнаружилась россыпь веток и листвы. Годами сыпались с кустарников, коими обросло устье шахты. В качестве серьёзного оружия этот мусор не годится, зато сгодится на другое.

Связал сушняк в несколько охапок, поджёг одну (благо зажигалка имеется, уцелела). Факел так себе, но толку от него куда больше, чем от браслета.

Осветило значительное пространство. Грешник убедился, что это действительно приличная и сложно устроенная шахта, а не просто огромный колодец. В четыре стороны расходились широкие туннели, один из которых почти полностью засыпан.

Подняв валявшуюся в сторонке увесистую палку, Грешник прошёлся мимо всех туннелей, следя за поведением огня на факеле. По закону подлости пламя затрепетало лишь перед завалом. Следовательно, воздух поступает только по этому направлению.

Отсюда также следует, что придётся Грешнику передвигаться на четвереньках.

Метров тридцать он преодолел именно так. Дальше завал почти сомкнулся со сводом, пришлось ползти, местами ввинчиваться между камней, всячески изворачиваться. Как же прекрасно, что не обременён лишним весом. При таком телосложении разве что в сладких мечтах получится пробраться здесь с солидным брюхом.

Невольно закрадывалось подозрение, что на этом всё – в тупик себя загнал. Особенно остро эти мысли начали одолевать, когда пришлось оставить догоревший факел. Но, достав зажигалку, Грешник убедился, что её огонёк всё ещё реагирует на движущийся воздух. К тому же здесь, в теснине, сквозняк местами ощущался и без таких ухищрений.

Лишь бы не оказалось, что воздух поступает через щели в сплошном завале. В такой тесноте прокопать себе выход будет непросто.

Скорее даже – невозможно.

Наверное, не меньше получаса пришлось так продвигаться, в почти полной темноте, на ощупь. Толку от браслета почти никакого.

Затем всё круто изменилось, – завал резко исчез. Дальше открылась почти чистая штольня, лишь местами свалившиеся со сводов камни образовывали серьёзные скопления. Это Грешник рассмотрел, когда зажёг новый факел.

А ещё он увидел что-то непонятное. Не смог определить, что это. Он, конечно, невеликий специалист в шахтных делах, но предмет смотрится явно неуместно.

Это походило на подвешенный к своду здоровенный тёмно-серый мешок. Сильно вытянутый по вертикали, прикреплённый к каменной поверхности десятками толстенных и неровных верёвок того же цвета.

Причём непонятно, к чему они там прикрепляются. Складывается впечатление, будто прилипли к камням, или даже вырастают из них.

Явно что-то ненормальное.

Осторожно приблизившись, Грешник краем глаза уловил в сторонке что-то выделяющееся на фоне камней правильностью очертаний. Повернулся, уставился на приличных размеров кирку. Нагнулся, поднял. Ржавая, и рукоятка такая трухлявая, что чудом не развалилась в руках. Такая даже замах вряд ли выдержит, а врезать ею нечего и думать.

Хлам.

Вообще-то даже интересно, – кукловоды разрешат бить такой штуковиной? Ведь навыка именно на кирки у Грешника нет. Может, она относится к дубинкам? Если так – должно сработать.

Если же нет, рискует значительно осложнить начало боя с возможным противником.

Впрочем, о каком риске речь? Такая кирка для боя не годится. Разве что другую рукоять соорудить, но как? Единственная доступная палка не подходит, а других вокруг не наблюдается.

Покрутив головой, заметил ещё кое-что. Прямиком под той тёмно-серой штуковиной, что свисала со свода, валялся предмет, походивший на уродливую флягу.

Это действительно оказалась примитивная фляга. Сделана из высушенной тыквы, обвязанной верёвочками, сплетёнными из грубых растительных волокон. Сложно представить, что в таком убожестве когда-то могла удерживаться вода. Но иначе зачем её потащили в шахту?

Взглянув на странный мешок уже иным взглядом, Грешник перестал отгонять от себя тревожные мысли. Надо наконец признать, что он с самого начала догадывался о содержимом. Очень уж форма вытянутая, характерные габариты, да и фляжка с киркой поблизости подсказывают, что таким добром не разбрасываются, хозяин где-то близко.

Мешок лишь казался сшитым из ткани. На деле это оказался материал, похожий на слипшуюся грязную вату. Палка тут же в нём завязла, не добравшись до содержимого. Пришлось её чуть покрутить, разрывая оболочку, после чего начало показываться содержимое. Причём Грешник сразу не понял, что это. Какая-то тёмная неровная масса.

Поднёс факел к прорехе в «мешке», пытаясь подсветить. И тут случилось непредвиденное. Одна из сухих палочек, подгорев, выпала из пучка и, падая, зацепилась за полосу, свесившуюся из разорванной оболочки.

Волокнистый материал вспыхнул мгновенно и ярко. Пламя торопливо побежало наверх. Грешник, не раздумывая, на рефлексах, успел ухватить за конец полосы, рвануть её изо всей дури, потом рвануть ещё раз. Оболочка «мешка» окончательно сдалась, немаленькое тёмное содержимое вывалилось на камни. Но разглядывать освободившуюся начинку некогда, надо в зародыше справиться с намечающимся пожаром.

Грешник отшвырнул ярко пылающую ленту «ваты» с пластом, выдранным из оболочки. А потом вдогонку палкой поддел, отправив ещё дальше. Даже там, под стеной, полыхало столь знатно, что получилось освещение немногим уступающее электрическому.

Содержимое «мешка» высветилось во всей красе. Красе, надо признать, сомнительной.

Не каждому понравится любоваться мумифицированным трупом.

И дело тут явно не в погребальных обрядах, родственных древнеегипетским. В условиях сухой шахты тело ссохлось само по себе, без бальзамирования. Ну разве что после смерти, или даже в процессе гибели потеряло большую часть влаги.

Скорее всего, именно так и было. Ведь мешок никакой не мешок – это кокон. Кокон, в который завернули добычу. Вряд ли её здесь бросили в таком виде нетронутой. Раз мясо на месте, это ещё ничего не значит. Да и мяса того как-то маловато. Складывается впечатление, будто не осталось ничего, кроме почерневшей кожи, обтягивающей костяк.

Брезгливость в таких делах – лишнее. Поэтому Грешник не стал морщиться, когда принялся потрошить мумию клювом кирки. Подозрения оправдывались, даже с учётом полного высыхания, плоти на костях ничтожно мало. Можно сказать – почти нет. Также нет ни намёка на внутренние органы. Куда ни ткни, железо за кожей проваливается в пустоту.

Перестав изгаляться над трупом, снял с него грубые ножны с увесистым ножом. За исключением набедренной повязки и тонкого пояса, это единственный предмет на теле.

И единственный ценный.

В отличие от кирки с этим ножом можно идти в бой. Железо паршивое, но не проржавело, клинок широкий и толстый, заточка так себе, но она есть. Увесистая штука, такой можно и колоть, и рубить.

Повесив трофей на пояс, Грешник занялся модификацией оставшихся факелов. Паутина неведомой твари показала себя с лучшей стороны: пылает ярко и почти бездымно, в плотных жгутах сгорает не мгновенно, занимается быстро. И накручивается на ветки прекрасно.

Неизвестно, сколько ему здесь бродить. Источники качественного освещения лишними не будут.

Модернизировав все факелы, направился дальше. Прекрасно понимал, что ярким светом выдаёт себя издали, но ничего с этим поделать не мог.

Ну не на ощупь же продвигаться? Нет, в теории это возможно. Допустим, держаться за одну из стен и шагать медленно, прощупывая дорогу. Но что если во мраке скрывается тот, кто заворачивает людей в коконы, после чего оставляет от них лишь иссушённую оболочку на голых костях? Мрак неведомой твари не помеха, а вот Грешнику сражаться в темноте не улыбается.

Шагов через пятьдесят наткнулся на новый кокон. Чуть дальше висели сразу два. Во всех обнаружились такие же мумии, разве что победнее. Ни инструментов, ни ножей, лишь заскорузлые набедренные повязки.

Ещё через пару минут Грешник вышел к «перекрёстку»: здесь штольню под прямым углом пересекала другая выработка. По центру висел очередной кокон, и выглядел он странно, с непонятным сильно вытянутым утолщением.

Внутри обнаружилась такая же «нищая» мумия и нашлось объяснение необычной формы. Этот человек при жизни таскал на шее грубую деревянную колодку, неведомые хищники замотали его вместе с ней.

Каторжник? Раб?

Да какая разница. Главное, что колодку эту к делу не приспособишь. Да, древесина не трухлявая, но чтобы сделать из неё хотя бы простейшую рукоять для кирки, придётся работать долго и шумно.

А шуметь здесь не хотелось. На шум ведь всякое может заявиться. Грешник не помнил, чтобы на Земле водились создания, способные заматывать в кокон человека, после чего оставлять от него кожу да кости. Зато прекрасно знал, что здесь и скорпионы исполинские водятся, и многоножки гигантские. Так почему бы этот список не дополнить громадными пауками?

В принципе, к паукам Грешник относится ровно. Такого острого неприятия, как к скорпионам, к многоногим «ткачам» за собой не замечал. Но есть подозрение, что взгляды вмиг поменяются, когда столкнётся с явно немаленьким членистоногим, способным подвешивать людей ногами кверху.

Так что вести себя следует тихо и прилично.

Присев, привязал найденный нож к всё той же палке, используя вместо шнура паутину. В этом коконе она оказалась посвежее, покрепче, жгуты из неё разорвать не получается, и друг к другу они прилипают легко, смешиваясь в монолитную массу. В итоге получилось короткое неказистоё копьё с добротно закреплённым наконечником.

Зажёг очередной факел, выбрав самый маленький. Света он него тоже будь здоров, но хочется надеяться, что некто, посматривающий из темноты, при такой разнице может и не заметить.

И почти сразу же пожалел, – предосторожность сыграла против Грешника. Проверяя туннели один за другим на предмет сквозняка, он ощутил мягкое прикосновение под коленом. Отскочил, опуская факел вниз. И с трудом разглядел тонкую, не толще спицы, нить. Будто кто-то растяжку поставил, невидимую при слабом освещении.

И примотана она не к гранате или мине. Слева во мраке туннеля что-то торопливо зашелестело, причём звук усиливался с каждым мгновением. Похоже, это что-то вроде сигнальной паутины. Потревожь её, и примчится…

Кто примчится?

Похоже, сейчас Грешник это узнает.

Факел, как назло, отреагировал именно на этот коридор. Получается, идти надо туда, куда идти совершенно не хочется. Да и встречать приближающуюся угрозу лучше всего здесь, на пересечении.

Больше места, больше простора для манёвров.

Попятившись, Грешник поднёс факел к остаткам кокона, в котором перед этим обнаружил мумию с колодкой. Свежая паутина занялась не хуже старой, яркий свет проник в тёмные недра туннеля, осветив источник шума.

Грешник испытал ощущение, похожее на разочарование. Слишком уж предсказуемо получилось. Он подозревал, что забрался на территорию пауков, и да – он не ошибся.

Паук выглядел не сказать что ужасающе. Даже в чём-то мило. Вроде мохнатого птицееда, или как там их. Таких питомцев любители экзотики дома держат, иногда даже позволяя им прогулки вне террариумов. Этот лишь размерами отличается, вымахал с некрупную собаку, высотой всего-то по колено.

Однако расслабляться при виде несерьёзного противника Грешник не стал. Нельзя – расслабившихся в этих краях к потолку подвешивают.

Отступил ещё на шаг, встал так, чтобы камень под ногу не подвернулся в неподходящий момент, замахнулся и встретил паука прямым ударом.

Защита у твари оказалась так себе. Нож, пробив голову, ушёл вглубь на всю длину лезвия и на этом не остановился. За ним погрузилась рукоять и часть неказистого древка. Паука пронзило насквозь, кончик клинка проскрежетал по камням.

Невеликий монстр задёргался, засучил лапами, задвигал искалеченными челюстями. Причём достать до Грешника не пытался, движения хаотичные, панические.

Копьё удалось выдернуть столь же легко, как и вонзить. Ударив им ещё пару раз, Грешник заставил паука угомониться, и рядом с притихшей тушей материализовался контейнер.

Стряхнув с копья налипшие внутренности, замер, прислушался. За спиной потрескивает горящий кокон, других звуков не слыхать. Похоже, на сигнальной паутине дежурил лишь один паук.

Этот контейнер тоже не одарил ничем особенным. Чтобы обогатиться, подобную мелочь надо сотнями изничтожать, как в самом начале, на пустынном побережье. Да, одиночная тварь тоже способна сделать богачом, но это должна быть весьма и весьма серьёзная тварь.

Если такие в шахте водятся, Грешнику категорически не хочется их повстречать.

Не сейчас и не со столь унылым оружием. Ему надо просто выбраться на поверхность, тихо и мирно.

Вот этим сейчас и займётся.

* * *

Замечать сигнальные нити – непростая задача. Даже в свете ярких факелов они мастерски сливались с окружающим фоном. Грешник, как ни старался, то и дело их задевал. Иногда это оставалось безнаказанным, иногда из мрака прибегали пауки. Вели они себя всё так же шумно, неожиданными их нападения не назовёшь.