В этот день Софи решила прогуляться. Отпустив коптер около Центрального парка, она прошла через густую поросль вечнозелёного кустарника и оказалась на своей любимой аллее стрелой прорезавшей ровные ряды канадских клёнов. Фонари внешнего освещения здесь были ещё старого образца, на фотоэлементах включающихся с наступлением сумерек, да и вечный свет с городских магистралей сюда почти не попадал. Идиллия.

Эту аллею Софи помнила ещё из своего детства. Тогда мама была молода, они жили вместе в квартире на шестьдесят девятом этаже, и она видела её каждый день, да и дедушка ещё не уехал отдыхать на Острова Забвения, и она почти каждый день гуляла с ним по этим аллеям.

Иногда он брал с собой свою волшебную флейту сяо и учил Софи правильному дуновению. Он радовался как ребёнок, когда у неё получалось всё как должно, и говорил ей, что это сами боги дали ей способность управлять энергией ци.

Софи не понимала многое из того, что он рассказывал ей, но детская память как губка впитывает всё и когда дедушка уехал на эти Острова на отдых, Софи испытала чувство утраты и печаль. Но это длилось недолго.

Ей повезло, что срок её вакцинации был близок и, после этой крайне важной и необходимой манипуляции, она вновь вернула себе бодрость духа. Мысли о дедушке оставили её. И это было очень хорошо и свовременно. Приближался срок тестирования и ей надо было сосредоточиться на том , чтобы продемонстрировать свой уровень.

Погрузившись в свои воспоминания, Софи брела по аллее, загребая ногами алые резные листья. Ей всегда нравились канадские клёны. Их опадающая листва ярких насыщенных цветов рождала в душе какую-то светлую щемящую грусть. Всё здесь дышало покоем и вневременьем.

Вот узенькая дорожка с фонариками на уровне бордюра. По этой дорожке Софи ходила с дедушкой на берег пруда, в котором плавали красные и золотые рыбы с глупыми глазами. Они совсем не боялись дедушку, и иногда он подкармливал их с руки какими-то крошками.

А потом дедушка учил её красиво и грациозно двигаться. Он называл это тайцзицюань. Древнее искусство движений. Иногда он брал с собой игрушечный длинный меч с смешной цветной кисточкой на рукояти и танцевал с этим мечом. И учил Софи этому танцу.

И ещё он учил её игре на флейте сяо. Мягкие чарующие звуки подобные звукам ветра, плеску ручейка, и перепеву птиц в тростнике, плыли над вечерним прудом, и Софи казалось, что даже полицейские дроны подлетая к ним, на мгновение замирали, слушая эти мелодии.

Но однажды мама с очень грустным видом сказала, что дедушка закончил работать в области HR и ему предоставили право уехать отдыхать на Острова Забвения. Так Софи больше его и не увидела…

А потом всё закончилось. Однажды Софи забрали прямо из первичной школы и увезли в интернат, где готовили разработчиков локальных нейросетей. Это была большая честь. Не зря Софи блестяще проходила тесты. Правда, ей не дали попрощаться с мамой и в дальнейшем Софи видела маму всего пару раз в год по видеосвязи, но мама, простой оператор 3 уровня постоянно говорила, что гордится Софи.

А вот тут, Софи даже замедлила шаг и почувствовала, как в груди рождается тёплое чувство и бабочки опять защекотали в животе, вот тут она повстречала Рене. Это получилось так неожиданно, странно и отчасти смешно… Софи улыбнулась, вспомнив тот день.

Она пришла на берег пруда захватив с собой подаренную ей дедушкой флейту сяо. Уезжая на Остров Забвения, дедушка оформил через мэрию дарственную на флейту и чиновники мэрии приняли на себя обязательство передать флейту Софи после того, как она закончит цикл образования и приступит к работе. Свои обязательства чиновники выполнили.

Сцена 2

В тот день, когда Софи получила назначение разработчиком архитектуры в корпорацию «Нейроникс» и ей дали магнитный ключ от служебной квартиры, её навестил дрон с логотипом мэрии. Она только-только успела войти в своё новое жилище сверкающее нежилой стерильной чистотой, как раздался сигнал внешнего коммуникатора и дрон завис прямо напротив портала доставки её окна на тридцать пятом этаже жилой башни сверкающей стеклом и металлом.

Софи открыла портал доставки в окне, и дрон оказался внутри ещё холодной и необжитой комнаты. Сверив скан сетчатки глаза Софи с данными базы, дрон открыл контейнер на спине и передал ей аккуратно упакованную флейту. Сделав это важное дело, дрон весело пипикнул и вылетел вон из комнаты, оставив Софи в печальных воспоминаниях…

Вскоре после этого она начала ходить на берег пруда каждый день. В выходные с утра, в рабочие дни по вечерам. Это место было тихим и уединённым. Горожане предпочитали залитые светом фонарей и реклам проспекты на которых теснились развлекательные центры, модные магазины, салоны красоты и всё, что только душе человеческой угодно.

Софи сторонилась такого времяпровождения…

В шумно гомонящей и суетящейся толпе она очень остро ощущала своё одиночество. Вроде и люди вокруг, но нет среди этих людей никого, к кому можно прижаться, ощутить тепло и заботу.

На берегу пруда Софи методично отрабатывала комплексы тайцзи и цигун, работала с мечом и медитировала, играя на флейте. Здоровье её было выше всяких похвал, со своими должностными обязанностями она справлялась превосходно и ничего удивительного, что однажды она получила уведомление о том, что её потребительский рейтинг повышен со ступени А (0) до А (+). Теперь она могла проводить ежегодный период отдыха на одном из доступных её статусу курортов побережья.

А потом в этой размеренной жизни как реализация её девичьих грёз появился Рене. И остались в прошлом мучительные ночи, когда она просыпалась, судорожно стискивая бёдра и буквально ощущая жаркие объятия мужского тела переплетающегося с ней в любовной страсти.

Нет, естественно в этом не было ничего зазорного. Ей даже приходили неоднократные уведомления о том, что тот или иной мужчина желает проводить с ней своё свободное время и греть её постель по ночам, но никто из них Софи не нравился. Ну вот совершенно не нравился, хоть что хочешь делай. Тем более, что приходили эти уведомления от Системы. И вроде бы свободный секс оказывался уже и не таким свободным. Начиная от рекомендаций по контрацепции и заканчивая допустимыми днями для совокуплений. Мерзко. С точки зрения Софи уж в эту сферу лезть никому не стоило.

Рене… Софи улыбнулась.

Это был выходной день и она пришла на берег своего ( надо же, своего ) пруда с рассветом. Она любила эти утренние часы, когда Город ещё дремал и не было дневной суеты. Положив флейту на газон, Софи сосредоточилась и, войдя в транс, начала отработку ежедневных комплексов. Она грациозно перетекала и струилась в потоке движений, и вдруг чьё-то настойчивое внимание вторглось в неё извне.

Она оглянулась… И поймала откровенно восхищённый взгляд атлетически сложенного юноши примерно её возраста. Тёмно-карие, почти черные глаза, смуглое лицо с тонкими арабскими чертами…

Софи почувствовала, как всё её спокойствие разлетается в прах. Огнём плеснуло в груди и сладко заныло в животе. Софи почувствовала, как щёки её налились густым жаром.

– Классная девочка, – сказал юноша. У него был приятный тембр голоса. – Как тебя зовут, детка?

– Софи, – пролепетала она, мгновенно подпав под обаяние этих глаз и этого голоса.

– А меня зовут Рене.

Он улыбнулся. У него была очаровательная добрая улыбка. – Ты восхитительна, малыш…

Вот если бы кто попробовал назвать её так, Софи обиделась бы, как минимум. Но с ним…

Странно, но Софи буквально растаяла от этого « детка » и « малыш ». В его тоне не было и намёка на унизительное чувство собственного превосходства. В его тоне была ласка и глубоко спрятанная нежность.

Почти беззвучно приблизился полицейский дрон и завис над ними. Юноша достал из – за ворота широкой рубахи металлический жетон на цепочке и показал дрону. Удовлетворённный дрон улетел, а юноша искоса взглянул на Софи.

– Интересует почему?

Софи кивнула. Ей действительно было не совсем понятно, что это за жетон. Полицейские дроны сканировали чипы биомедконтроля в которых была зашита вся информация о человеке дистанционно, а этот Рене показал какой-то жетон.

– Всё очень просто, детка, – сказал Рене. – Я вне Системы. У меня с Городом соглашение. Тебя это не пугает?

Софи смотрела на него широко открытыми глазами. Надо же, она только вскользь слышала глухие отзвуки рассказов о таких людях, а здесь, нате вам, вот он, живой и здоровый и вполне реальный. Стоит рядом с ней, смотрит ей в глаза и улыбается.

В этот же день Рене пришёл к ней поздно вечером и остался у неё до утра. И она познала любовь…

И это оказалось даже лучше, чем она представляла.

Она была счастлива. Чувства кружили ей голову, и мир ликовал вместе с ней. У неё всё получалось. Она была переполнена энергией. Рене познакомил её со своей Семьёй, Рене открыл ей глаза на многие вещи, о которых она и не догадывалась. Рене и бабушка Ло, глава Семьи Рене научили её многому и…

Кажется, у неё будет ребёнок. Она не знала, откуда к ней пришло это ощущение, но она знала. Ребёнок от любимого мужчины. Его и её продолжение…

Семья, ребёнок…

Софи покачала головой. Странно как – то всё устроено в этом мире. Ну почему ей и Рене нельзя будет жить под одной крышей? Почему её ребёнок, когда она родит, будет с ней только до пяти лет, а потом его заберут в образовательный комплекс и она сможет видеть своего малыша только пару раз в год и то, только по видеосвязи? Зачем? Кому всё это нужно?

В этом отношении Семья Рене была куда как лучше. И хотя эти люди жили в очень сложных условиях и были вынуждены нелегально пользоваться большинством обычных благ доступных горожанам, у них было то, чего не было в мире Софи. Они могли жить без инструкций Системы…

И они не ждали лицензии на рождение ребёнка. Не нужна она была им, абсолютно не нужна.

Ни выигранная в лотерею, ни выданная по факту беременности генетически совместимых партнёров подобранных Системой…

Это вот Софи ждала эту лицензию как все законнорожденные подключенные к Сети, ждала, когда её статус окрасится в нежный салатовый оттенок, свидетельствующий о том, что Система приняла её под свою опёку.

А у родителей Рене и Жака не было никаких статусов и лицензий, и они родили двух очаровательных мальчишек, Рене и Жака.

Рене уже вырос и скоро сам станет отцом, а его младший братишка Жак с завистью поглядывает на него и стреляет глазами по сторонам, ловя взгляды взрослых, которые, по его мнению, ну вот ни капельки не догадываются, что у него роман с Дейдрой из Семьи Малоне.

Эпизод 2

Сцена 3

Ей снился сон. Тяжкий кошмар. В этом кошмаре она из последних сил карабкалась по вертикали бетонной стены с торчащими из неё ржавыми обрезками арматуры и осколками стекла и судорожная боль сводила израненные пальцы, кровоточащие и жалкие, с обломанными ногтями. Распахнувшаяся под её ногами бездна выла звериным воем и тяжко, до тошноты, ворочалась багровыми огнями и что-то, похожее на огромную змею шириной во всю улицу ползло и извивалось там, а она, дико тараща глаза, хрипло стонала и силилась подтянуть своё безвольное тело вверх, подальше от этой бездны. А потом ослепительный белый свет родился в ней и начал затапливать всё вокруг, стирать багровые огни и бетонную стену и вспыхнул ярко-ярко и она ослепла.

Софи широко открыла глаза и уставилась взглядом в мутную белёсость потолка. Ночник тускло горел над прикроватной тумбочкой. Тихое сонное сопение коснулось её слуха и она, стряхнув с себя смутное ощущение надвигающегося несчастья, посмотрела на Рене и улыбнулась, переполняемая нежностью к нему.

Он спал совсем по – детски, подвернув одеяло под щёку, и она почти невесомо прикоснулась рукой к его растрепавшейся шевелюре. Он тотчас же открыл глаза. Взгляд его был насторожен и холоден, словно он и не спал какое-то мгновение назад.

– Прости, – тихо сказала она. – Я не хотела тебя будить.

– Что-то случилось? – Он приподнялся на локте. – Почему ты проснулась?

– Не знаю… – Она пошевелилась под одеялом. – Мне снился плохой сон. Очень плохой. И я проснулась.

– А-а-а, – он снова опустился на подушку и зевнул. – Тогда можешь засыпать спокойно. Этот сон не повторится.

– Откуда ты знаешь? – Теперь она приподнялась на локте и смотрела на него сверху вниз.

– Слышал от бабушки Ло. Она знает толк в таких вещах.

– Ну… Если уж бабушка Ло говорит об этом, тогда я могу быть спокойна.

Она улыбнулась и погладила его щёку.

– Вот-вот. – Рене повернулся на бок и сонно засопел.

Она вылезла из-под одеяла и села на краю постели. Потом опустила голову, выискивая взглядом домашние тапочки, и в этот момент на кухне что-то мощно грохнуло. Пыль под дверью взвихрилась мутным облачком и, прежде чем она успела хоть что-то понять, обнажённый Рене, хищно пригнувшись, бросился через неё к двери. В руке его тускло отблеснул тяжёлый автоматический пистолет.

– Прячься! – крикнул он ей и сбросил её с кровати. – Под кровать!

Дверь в спальню сотряслась от тяжёлого удара, и Рене нажал на спуск. Пистолет в его руке подпрыгнул и выплюнул огненную вспышку. Софи увидела это уже снизу, протискиваясь в узкую щель между массивной рамой кровати и полом.

А в следующий момент дверь слетела с петель, отброшенная сокрушительным ударом, раздались выстрелы, сливающиеся в одну пунктирную грохочущую линию, горячим лязгающим дождём посыпались на пол автоматные гильзы и Софи, скорчившаяся в комок в самом дальнем углу под кроватью, увидела, как окровавленное тело Рене тяжело упало на пол.

Его смуглое лицо с тонкими арабскими чертами было удивительно спокойно и казалось, он вот-вот подмигнёт ей, дескать, не робей крошка, ещё и не такие переделки бывали.

Тяжёлые шаги приблизились, с хрустом давя гильзы и осыпавшуюся штукатурку. Софи с ужасом смотрела на металлические ступни робота-полицейского, остановившегося возле кровати. Она сжалась, стараясь стать совсем незаметной, скорчилась как зародыш в утробе матери и спрятала лицо в коленях. Кровать захрустела и отделилась от своего места. Пыль посыпалась на неё, и вдруг с тихим, но оглушающим звоном на пол вывалилась старинная монетка.

Софи спрятала эту монетку в щель между рамой кровати и стеной в наивной надежде, что однажды у неё и Рене появится лицензия на рождение ребёнка и наступит день, когда их подросший малыш найдёт эту монетку.

А Софи прижмёт его к своей груди, и расскажет о том дне, когда Рене и она со смехом и шутливыми перебранками устанавливали эту кровать, это супружеское ложе, этот алтарь посвящённый чуду зачатия детей.

Механическая рука-манипулятор, грубое и безжизненное подобие человеческой руки, схватила Софи за волосы и вытащила её под пристальный взгляд дородного мужчины в форме офицера полиции. Заплывшие жиром щёлочки глаз приоткрылись шире, резкий фальцет толстяка царапнул слух.

– Обвинение в беременности без наличия лицензии. Наказание – отправка в центр бионадзора. Решение исполняется немедленно!

Робот бесстрастно поднял Софи с пола за волосы, и она забилась, вися на собственных волосах. Боль была так сильна , что она зашлась криком и даже не услышала себя .

– Сука! Жирный ублюдок! Будь ты проклят! Отпусти меня, сука! А-а-а! Господи, пусть этот болван отпустит меня! Я пойду сама! – Она выплёвывала из себя страх и боль подобно сгусткам крови.

– Обвинение – оскорбление офицера полиции, – бесстрастно сказал толстяк. – Наказание – утилизация в биоцентре. Решение исполняется немедленно.

Он нажал на массивный браслет на своём запястье и Софи с ужасом увидела как засветилось неярко синеватое пульсирующее мерцание на коже между большим и указательным пальцами её левой руки.

Засветилось и погасло.

Она знала, что там находится чип биометрического контроля, вживляемый всем официально рождённым людям, и лишиться этого биометрического контроля – первый шаг к долгой и мучительной смерти. Пусть уж лучше сразу убивают, чем так… Ни жилья, ни еды, ни медпомощи. Если только ты не рождён в Семье…

Как Рене.

Толстяк повернулся к Рене и мгновенное замешательство промелькнуло в его глазах. Он наклонился, внимательно разглядывая руку убитого, и когда выпрямился, замешательство сменилось плохо скрываемым торжеством. Он оглянулся на Софи, и негромко проговорил в микрофон гарнитуры.

– Неопознанный труп молодого мужчины без биометрического маркера. Вероятно, принадлежит к криминальной группировке. Что делать с захваченной в квартире обвиняемой?

Софи не слушала его, целиком и полностью занятая своими ощущениями. Ей казалось, что голова горит огнём и скальп вот – вот обнажит розово – кровянистую поверхность черепа. Проклятый робот всё ещё держал её на весу и она, молча и яростно, старалась дотянуться кончиком пальца ступни хоть до какой-то опоры, стремясь облегчить свои страдания.

Поэтому когда в комнате прозвучало слово « допрос » и робот послушно опустил её на пол, она испытала всего лишь дикое облегчение от окончания этой пытки и даже не обратила внимания, что биомаркер под кожей на руке так и остался отключенным от Сети…

Сцена 4

Дальнейшие события Софи практически не запомнила. Всё слилось в какой-то безнадёжно тягучий кошмар, полусон – полуявь. После того, как робот вогнал ей дозу парализующего, Софи потерялась во времени и чуть – чуть пришла в себя уже в центре бионадзора, пристёгнутая автоматическими захватами к операционному столу.

Сквозь пелену застилающую глаза она с трудом различила нависающий над её телом сверкающий ( или может ей показалось ) агрегат с торчащими из него манипуляторами, которые гадко шевелились, примериваясь к ней.

Превозмогая тошноту, она скосила глаза, и её взгляд зацепился за две фигуры в белых комбинезонах и масках закрывающих лица до самых глаз.

Голоса сливались в неясный гул, слегка модулированный…

(… Она и Рене на берегу моря. Лёгкий плеск волн набегающих на берег сливается в неясный шелест. Вечер. Огромный приплюснутый огнистый диск тонет в мареве бесконечно далёкого горизонта… )

… и вдруг расчленились на слова булькающими камешками падающие в её мозг.

… – жаль девчонку. Молодая, сильная. Чего её сюда? Кому – то понадобилась молодая здоровая печень?

– Говорят, застукали на беременности без лицензии…

… – Немудрено! Классная девочка. Я бы перед такой точно не устоял, даже если бы мне за это член оторвали!

– Завязывай чушь нести. Наше дело маленькое. Сказано: – на трансплантанты – значит на трансплантанты. Или сам на её место хочешь?

– У меня печёнка пропитая и почки – песок сыплется. Мне такое не грозит.

– Тогда помалкивай и следи за ментосканером. А то у неё в сопроводиловке ещё допрос перед разделкой.

« О чём это они? » – вяло подумала Софи.– « Какой ментосканер? Какая разделка? »

( Рене заслонил собой монструозный агрегат с манипуляторами подбирающимися к Софи, и грустно улыбнулся. – Это они о тебе, детка! Это тебя сейчас оглушат как рыбу и начнут медленно и безэмоционально потрошить. Трансплантанты всегда нужны, а у тебя молодое здоровое тело.

Ты следила за своим здоровьем в наивной надежде, что тебе когда-нибудь достанется выигранная в лотерее лицензия на беременность и право родить. Родить ребёнка. Своего ребёнка.

– Рене. – хрипло позвала она. – Помоги мне. Они хотят убить меня и нашего малыша. Он ещё не родился, а они уже хотят убить его. Это же наш малыш, наш с тобой ребёнок. Наше продолжение, наша плоть и кровь. Сделай что-нибудь, Рене!

– Ты не забыла, что я мёртв? – Рене начал расплываться, бледнеть. Сквозь него явственно просвечивали чудовищные щупальца – манипуляторы… – Вспомни, чему я учил тебя. И чему учила бабушка Ло. )

– Бабушка Ло, – еле слышно прошептала Софи.

– Ты что – то сказала? – белая фигура техника наклонилась над ней.

– Ничего, – еле слышно прошептала Софи, и, рванувшись вверх всем телом, вцепилась зубами в шею человека склонившегося над ней. Её движение было молниеносным, как бросок гремучей змеи. В следующий момент хруст сломанного позвоночника техника заполнил всё вокруг. Вцепившись зубами в горло техника и напрягая все мышцы, по – волчьи закидывая бьющееся в судорогах тело на себя, Софи почувствовала на языке солоноватый вкус чужой крови и ещё успела увидеть округлившиеся от ужаса глаза под второй маской, прежде чем монструозный агрегат с кучей щупалец и манипуляторов впился в спину техника, которым она прикрыла себя.

– Линия стоп! – истошно заорал второй техник. – Сбой в управлении трансплатанционным аппаратом на третьей линии.

Софи полностью расслабилась, превращая свои связки в бесконечно тягучую субстанцию и терпеливо ждала, превозмогая отвращение от вони исходящей от комбинезона техника. Доли секунды, прошедшие в ожидании показались ей часами.

Наконец магнитные захваты на запястьях и лодыжках перестали быть ей помехой, и она вытащила сперва одну кисть, потом другую. Потом одним тягучим движением освободила ноги и соскользнула из-под окровавленного трупа на пол. Убитый техник оказался на её месте. То, что она была полностью обнажена, помогло ей.

Она соскользнула с гладкого пластика разделочного стола словно змея. Следующим движением она потянула за ногу техника, которому сломала шею, за собой под стол и буквально в считанные мгновения натянула его разодранный на спине белый комбинезон покрытый отвратительными пятнами и потёками на себя.

А в следующие три секунды Софи при помощи приёма, которому научил её Рене, завалила второго техника, который бестолково суетился рядом с ней, на стол, где умная техника доделала всё остальное. Она ящерицей скользнула под столом к следующему столу и, буквально через считанные мгновения, что есть мочи улепётывая на животе и заднице под столами разделочной линии, ещё успела услышать с мрачным удовлетворением полный животного ужаса визг техника, с которым так успешно поменялась местами.

Но это было ещё не всё. Система биосканирования поднимет тревогу, если кто-то, кто не занесён в базу данных смены, попробует покинуть цех. Значит сейчас Софи надо вытащить врощенный ей чип и только после этого, когда система потеряет её, и она будет видна только в видеокамерах слежения, а система не сможет её опознать, она попытается выйти из цеха, сделает попытку вырваться наружу. Надо убирать чип. Больно, но ничего не поделать.

Софи осмотрелась. Большой кусок стекла, от кем – то разбитого и не убранного вовремя кювеза, сгодился в самый раз. Вероятно, она слишком торопилась добраться до чипа и слишком сильно полоснула себя, потому что кровь из руки хлынула обильно. Так, а что там внутри? Сухожилия, понятно, а вот и чип, размером с рисовое зерно. Долой его.

Обросший мясом кусочек пластика полетел в сторону, а Софи, покачиваясь после всего пережитого, скользнула к толстой металлопластовой двери, которая раскачивалась как бы в задумчивости и не торопилась перед ней захлопываться. Ещё пара быстрых шагов и Софи оказалось на улице. Теперь только под камеры внешнего обзора не попасть и, можно сказать, она ускользнула.

– Курочка удрала из-под ножа, – беззвучно сказала Софи и осторожно завернула за ближайший корпус, весь опутанный трубопроводами и кабель-трассами.

Скользя серой тенью среди других серых теней Софи пробиралась к забору, опутанному проволоками сигнализаций и защиты.

( – Запомни, детка, – явственно услышала она голос Рене, – под забор уходит сливная труба. Она забрана решёткой, но ты со своей комплекцией сможешь пролезть. Будь осторожна и берегись вентиляторов вытяжки. Ботинок с ноги сможет придержать вращение на секунды, пока ты будешь протискиваться между лопастями. Усекла? )

– Да, усекла, – прошептала Софи и на ходу расстегнула магнитные застёжки ботинка. Ботинки, кстати, были больше на три размера, и Софи рассталась с ними без малейшего сожаления.

Сцена 5

Преодоление вентиляционных труб отняло у Софи оба ботинка, и она от души порадовалась надёжному пластику рабочей обуви, но когда оказалась снаружи стены Города, ей пришлось поломать голову, каким путём она сможет уйти как можно дальше, сохранив свои ступни.

Софи была всё – таки городским жителем и не привыкла ходить босиком, поэтому пять минут по кочкам, каким – то обломкам, жёсткой траве и корневищам кустарника превратили её дальнейший путь в сущую пытку.

Тем более, что в этом месте не было никакой подсветки и темнота стояла – хоть глаз выколи, что Софи чуть было успешно и не проделала. Но, проблуждав минут десять по огромной свалке и наколов ногу осколком стекла, она всё-таки вышла на заброшенные железнодорожные пути, и теперь каждый шаг уводил её всё дальше в неизвестность.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2