Неожиданно, за поворотом, перед нашими глазами открылась цепочка прудов, отражающая мягкий лунный свет своей волшебной зеркальной гладью. На заболоченном берегу, у зарослей осоки, в безмолвной полудрёме затаилась стайка неказистых полосатых уточек. Чуть поодаль, величаво и горделиво, возвышалась над своими миниатюрными соседями супружеская пара белоснежных лебедей-шипунов. И лишь только две бойкие уточки-полуночницы нарушали ночную тишину и покой, игриво плескаясь у самой кромки низкого заболоченного берега.

Влачась по аллее, мы по широкой дуге обогнули край продолговатого пруда, напоминающего чем-то ущербный полумесяц. Выйдя на невысокий каменный мостик, я и мой могучий друг Степан пересекли сонную акваторию рукотворного озера. За мостом аллея пологой дугой изогнулась влево, уводя нас в заросли молоденьких пихт и сосен. А справа от нас, за невысоким молодняком, в ночное небо вонзались стволы и кроны гораздо уже более зрелых сосен и эвкалиптов.

Мы были до крайнего предела вымотаны непрерывным двухсуточным бодрствованием, включившему в себя и суматошливую Рождественскую ночь. В добавок ко всему, за прошедшие 24 часа на нашу долю выпала целая вереница непредвиденных неприятностей, передряг и злоключений.

На затравку нас чуть было не пырнул ножичком нищий бродяга, решив, что мы позарились на его законное подаяние. Нас едва-едва не «загребла» полиция за досадное недоразумение в пиццерии «Селеште». В густом тумане мы заблудились в незнакомом нам городе и опоздали на последний автобус на Гимараеш. Мой спутник каким-то чудом не свернул себе шею, упав в тумане в плохо огороженную траншею. Дважды мы чуть не были сбиты автомобилями изрядно выпивших на Рождество водителей. А наши кровно заработанные денежки пыталась отобрать шестёрка уличных грабителей. В нас едва не выстрелил из двустволки одуревший от ревности нервный гражданин. В конце концов, по нам шесть раз подряд палил из револьвера выживший из ума полковник. В довершение всех наших бед, мы были неожиданно атакованы рассвирепевшим ирландским догом. И только каким-то непостижимым образом я и мой приятель избежали фатального обширного инфаркта. Ну, что же ещё я позабыл приписать к реестру постигших нас скорбных событий?[1]

И только благодаря неистощимой энергии, оптимизму и находчивости моего могучего сотоварища, мне удалось пережить все мытарства этой Рождественской ночи. Однако было похоже, что ближе к рассвету и двухметровый тернопольский богатырь окончательно сдал.

Пройдя вслед за мной около сотни метров, Степан слегка поотстал, затем приостановился и, вдруг, по-детски капризно захныкал:

– Василий! Давай присядем вон на ту скамеечку и немного передохнём. У меня ноги гудят, как столбы высоковольтной линии электропередачи. Ещё намного и они совсем отвалятся от усталости. Сегодня праздничный день, и городские автобусы пойдут не раньше чем через час с гаком.

Я утомлённо кивнул отяжелевшей головою, и мы развалились на деревянной скамейке под голыми ветвями совсем ещё юных берёзок, платанов и клёнов. Холодный и вязкий ночной воздух неумолимо сгущался вокруг нас, не тревожа ветви кустарников и деревьев даже малейшим дуновением слабого ветерка. Казалось, само Время окончательно замедлило свой бег и остановилось в тревожном ожидании какого-то странного, необычайного события, зреющего где-то в недрах тихого городского парка.

– Не парк, а какая-то чаща лесная, – устало проворчал я. – Мне кажется, что ещё немного и вон из-за тех кустов выберется Леший, а за ним и Русалка во всей своей ногой колдовской красоте.

Сказал я это вовсе не для красного словца, а с определённым подспудным умыслом. Мне казалось, что если я основательно напугаю моего размякшего компаньона, то ему станет отнюдь не до сна. Заснуть даже при нулевой температуре в нашей демисезонной одежде было бы непозволительным безумием.

– Да не боюсь я ни леших, ни русалок! – пренебрежительно отмахнулся рукой Стёпа. – Я ведь с самого раннего детства знаком с одной из диких лесных мавок. И коль скоро ты обратил внимание, то всё ещё жив и здоров, и к тому же совершенно целый и невредимый.

– А ты, случайно, не брешешь, братец?! Мне почему-то кажется, что умом ты всё-таки где-то здорово повредился! А ну-ка поведай мне о своих лесных похождениях, умудренный опытом укротитель диких русалок и мавок! – насмешливо подзадорил я хвастунишку.

– Эх! Как давно это было, – глухим и безжизненным голосом молвил мой друг, утопая в далёких и призрачных воспоминаниях – Когда я приезжал к бабушке на каникулы, мы весело и беззаботно бегали с мавкой по окрестным лесам, полям и лугам. Она знала название каждой травинки, каждой былинки, ведала их чудодейственную силу и целебные свойства. Такая себе жизнерадостная и простодушная зеленоглазая девчонка с невероятно длинными и густыми льняными волосами. Ни дать ни взять самая настоящая лесная русалка!

Я подружился с ней на берегу маленького лесного озера, когда мне только-только исполнилось шесть полных лет. Сельские мальчишки трепались, что в том озере водятся крупные, жирные караси.

– Но дорогу туда сторожит затаившийся в чаще способный на пакости Леший. А Русалка озёрная может тебя без труда затянуть за собой в жуткий омут, – пугали меня озорники.

Мне, городскому пареньку, хотелось произвести впечатление на местных пацанов, и я похвастался, что не только схожу на озеро, но и принесу пару-тройку карасей на уху моей милой бабушке. И раним утречком, прихватив с собой папину удочку, я без спроса отправился по указанной мне ребятишками стежке. Перейдя поле ржи, я, затаив дыхание, углубился в темный сосновый бор. С каждым моим шагом лес становился всё гуще, мрачней и страшнее. Местность понижалась и стали попадаться дубы, осины и заросли ольхового молодняка. Крики диковинных птиц и зверей, а также треск сучьев будоражили моё и без того разыгравшееся воображение. Тропка едва проглядывалась под моими босыми ногами, но вот она и вовсе в сероватом сумраке затерялась. Поворачивать назад было уже чересчур поздно, да и возвратиться порожняком было бы слишком зазорно и стыдно.

Наконец, над лесом взошло солнышко, и я узрел где-то далеко-далеко впереди неясный, мерцающий свет. Ощутив решимость и приток жизненных сил, я ускорил мой робкий доселе шаг. Видно, интуиция вывела меня прямиком на болотистый берег лесного озера. Отыскав более-менее твердую прибрежную кочку, я забросил удочку – и только тут уразумел, что есть кое-что пострашней, чем Водяной, Русалка и Леший. Тучи комаров и болотной мошкары со зловещим писком набросились на меня практически со всех сторон. Я яростно отмахивался от кровососов, пытаясь хоть как-то следить за застывшим на водной глади поплавком.

Но вот поплавок дернулся, я подсек – и, похоже, зацепил крючком за притопленную корягу. Пришлось раздеваться и лезть в воду, однако все мои попытки дотянуться до крючка оказались, увы, тщетными. И, вдруг, я почувствовал странные прикосновения к моему голому телу, как будто кто-то ласкал его скользкой и хладной рукою. Пулей вылетев из воды, я в ужасе опустил глаза вниз – и непроизвольно вздрогнул. Всё моё многострадальное туловище было словно обклеено полосками черного пластыря. Не знаю как караси, но пиявки в лесном озере были действительно крупными.

Дрожа не то от страха, не то от холода, я попытался отодрать от себя этих мерзостных паразитов. Но те присосались уже так плотно, что их нужно было рвать только с кожей. Должно быть, эти алчные, ненасытные твари не пивали людской кровушки со времён Всемирного Потопа. Казалось, что вездесущие водяные и воздушные вампиры собирались вылакать всю мою кровушку без остатка. Я отшвырнул удочку в сторону и развернулся с твёрдым намерением дать дёру из этого заколдованного, гиблого места… И остолбенел.

Передо мной безмолвно стояла Мавка с густыми, льняными, распущенными волосами. В длинной, белоснежной, полупрозрачной рубахе и с венком из лесных и болотных цветов на головке. Её огромные изумрудные глазища смотрели на меня так, будто изучали вовсе не меня, а мою затравленную бессмертную душу. Я не описался от страха только потому, что Русалка была совсем маленькая, можно даже сказать, крохотная. Ну, не выше человеческого ребёнка трёх-четырёхлетнего возраста. Мне показалось, что её детское тело изучало мягкий, но очень приятный свет, создающий вокруг девчонки прозрачный защитный кокон. Эффект кокона усиливался ещё и тем, что мошкара и комары были не в состоянии преодолеть его незримой хрустальной границы.

– Я слышала зов отчаяния. Это ты кликал на помощь? – донёсся до меня ангельский детский голосочек.

А я-то уж точно знал, что за весь нынешний день не проронил ни краткого словца, ни даже какого-либо лишнего полузвука. Однако спорить с Русалкой у меня не было уже никакой мочи. Я чувствовал, как последние силы вместе с кровью покидают моё истерзанное тело.

– Комары, пиявки, – только и смог выдавить я из себя.

Девчушка плавно подошла ко мне, и я явственно ощутил, как мощная, невидимая волна буквально смела всех насекомых с моей воспалённой кожи. А малышка, словно играючи, касалась своими миниатюрными пальчиками пиявок, и те одна за другой отвались от меня и уползали по мокрому мху в сторону озера. Однако многочисленные ранки от их укусов так и продолжали обильно кровоточить. Мавка принялась рвать листочки какой-то травы, жевать их и накладывать зелёную кашицу на мои кровоточащие трёхлучевые ранки. Затем она сняла свой венок, надела мне на голову и строго предупредила:

– Не снимай. Сюда вплетены растения, отпугивающие своим духом комаров и мошкару. А я скоро вернусь.

И направилась в самую гущу леса.

– А как же ты без венка? – крайне смутился я.

– Меня мошкара не тронет! Матушка каждый вечер купает меня в отваре особых отворотных трав! – донёсся откуда-то издалека голос малышки.

– Какое счастье, что мне попалась малявка, а не её чересчур строгая взрослая мамаша, – мелькнула в голове дурацкая мысль.

Малявка вернулась через минут двадцать, неся на громадном листе лопуха ягоды малины, черники и земляники.

– На! Подкрепись! – властно повелела она. – А то на тебе совсем лица нет.

Когда же я закончил минитрапезу, девчонка вытащила откуда-то из-под рубашки небольшой глиняный пузырёк, заткнутый пробкой, и голосом, не терпящим возражений, скомандовала:

– А ну-ка выпей вот этот настой! Не то добычу домой не дотащишь!

И кивнула в сторону озера.

– Какую добычу? – вылупил я мои ясные очи.

– Да ту, что на крючке твоей удочки, – невинно усмехнулась мавка, и я приметил, что улыбка у неё просто очаровательная. – Только тяни медленно, чтобы леску не оборвать! Не бойся, он сильно сопротивляться не будет.

И подала мне толстую ветку с острым сучком, торчащим в сторону. Я выпил не очень приятную микстуру и сразу же почувствовал, как силы начали возвращаться в мои ватные мышцы. Немного перегодя, я подошёл к кромке берега и начал медленно вытаскивать из воды леску. Леска с трудом поддалась и из глубины озера на поверхность неторопливо всплыла огромная, жирная рыба. Такого знатного карася я в жизни моей ещё ни разу не видел! Мне пришлось здорово попыхтеть, чтоб подтянуть его к берегу, зацепить сучком под жабры и выволочь на илистый берег.

– Как же я дотащу этого «поросенка» домой? – задумчиво почесал я макушку.

– Я знаю более короткую и удобную дорогу, – успокоила меня Мавка. – Тропинки там нет, но травка – мягкая и шелковистая. Дотащишь карася волоком. А у ржаного поля тебя будут ждать сельские хлопцы. Они уже и не рады, что послали тебя к озеру. Жутко страшатся, что утащила тебя в омут безжалостная Русалка. И вот теперь, из-за их лукавого подговора, им всем здорово перепадёт на орехи.

Я дотащил мой улов до опушки леса лишь только к позднему вечеру. И если б не помощь Мавки, то точно бросил бы добычу где-нибудь по дороге.

– Вон там, за теми кустами, тебя ждут хлопцы, – устало вздохнула девчушка. – Крикнешь им, и они помогут тебе донести рыбу. А я пойду домой, а то мама наверно уже волнуется. Да и не хочу, чтобы сельские видели нас вместе.

– Ты вернёшься назад в своё озеро? – вкрадчиво спросил я.

– Да нет же, – мягко улыбнулась Мавка. – Я – дочь лесника Алексы и у нас свой дом в Дубках. Но летом мы живём в охотничьем домике, что в глубине леса. На том самом месте, где когда-то стоял хутор маминых предков. А это далековато от озера.

– Так это тебе хлопцы сказали, что Стёпа сегодня рыбачить пойдёт? – почувствовал я себя жертвой злокозненного розыгрыша.

– Нет. Я просто знала. Но не думала, что ты собьешься с пути и выйдешь на болотистый северный берег.

– Так с чего же ты тогда взяла, что меня ждут, вон там, за теми кустами? – усомнился я в искренности Мавки.

– Я просто знаю. И я никогда никому не вру! – услышал я обиженный голос девчонки. – Если захочешь ещё порыбачить или полакомиться ягодами, то приходи в любое время. Я буду ждать тебя на опушке.

И маленькая русалка будто растаяла среди стройных стволов молодого соснового бора.

Хлопцы действительно ждали меня у тропинки и страшно обрадовались моему возвращению.

– А мы уже думали, что Леший тебя в гиблые болота заманил, – широко и душевно улыбался Коля Брыльок, атаман местных ребятишек. – А что это у тебя на башке?

– Подарок от Мавки, – тихо проворчал я, стягивая с головы венок и пряча его за спину.

И тут Коля увидел карася, которого я волок за собой.

– Так значит, Явдохина Пристань всё-таки существует! А я думал, что это бабкины сказки, чтоб отпугнуть нас от леса.

И Николай впервые без насмешки, а с нескрываемым уважением посмотрел на меня. На мой недоумённый взгляд, он ответил:

– Так старики называют то жуткое озеро, где обитают Русалка и Леший. Однако уже темнеет. Давай я помогу дотащить твой улов к вашему дому.

Это был крепкий, белобрысый, голубоглазый паренёк, который впоследствии стал моим лучшим другом. Мы с Николаем были равного роста, одинаковой стати и все говорили, что мы подобны родным братьям. Как-то бабушка проговорилась, что все Брыльки – какие-то наши дальние родственники.

Когда я вошел в кухню, бабушка, хлопотавшая у плиты, не повернув головы, молвила:

– Положи карася на лавку, мой руки и садись к столу. Сейчас ужинать будем.

А потом как бы невзначай спросила:

– Ну, что, познакомился со своей будущей невестой? Ядвига – чудесная девочка и вы с ней идеально подходите друг другу.

От неожиданности у меня рыба из рук вывалилась, и очи чуть было на лоб не вылезли.

– Бабушка! И что за сплетни тебе сорока на хвосте принесла? Или ты всё это сама себе придумала?

А бабушка Христя лишь только загадочно улыбнулась и вышла из кухни.

– Да ничего я себе не выдумываю. Я просто всё знаю, – услышал я откуда-то со двора её приглушенный голос.

Вот такие они полесские бабы, от мала и до велика. В Мире лишь только что-то вознамериться произойти, а они уже всё точно знают.

Мне было только шесть лет, а маленькой Ядвиге всего лишь три с половиной годика. И пусть она была не по годам развита, но видеться с ней я больше не собирался. Мне куда интересней была дружба с моим сверстником Колей.

Но утром третьего дня какая-то неведомая сила вложила в мою ладонь удочку и погнала опять к лесу. Мавка уже поджидала меня у опушки, безмолвно взяла за руку и увлекла за собой в чащу.

И так все лето. Один день я проводил с моим другом Колькой, а последующий – с девочкой Ядей. Собирали ли мы ягоды или грибы, ловили ли рыбу в реке или озере, или попросту гуляли по лесным тропкам и лужайкам – мне было невероятно интересно с моим маленьким лесным следопытом. В густых пущах и топких болотах было полным-полно опасностей: дикие звери, змеи, трясины, омуты и буреломы. Но с Ядвигой я чувствовал себя неизменно спокойным и полностью защищённым. Аромат её кожи, одежды и пышных волос отгонял мух, оводов, комаров, а также всех досаждающих людям букашек. А это делало наши прогулки приятными, полезными и беззаботными. Мы могли часами купаться в Явдохиной Пристани, но не одна пиявка к нам ни разу не приставала.

Осенью я пошел в школу, но на любые праздники и каникулы приезжал свидеться с моими сельскими родственниками и друзьями. Потом мои родители увезли меня на Колыму, но каждое лето я возвращался на побывку в полесские Дубки.

Мы росли. И с каждым годом мои походы в лес становились всё интереснее и занятнее. А рассказы моей проводницы всё более и более взбудораживали моё пылкое воображение. Меня иногда просто потрясала её яркая и буйная фантазия.

Как-то мы сидели на берегу озера, и я спросил, почему оно называется Явдохина Пристань.

– Это было давно, более ста сорока лет назад, – безрадостным голосом поведала Ядя. – Жила в Дубках девушка по имени Евдокия, но грубые и бездушные селяне дразнили её Явдохой. Не красавица, но далеко и не полная уродина. Как и все стремилась к счастью, любви и благополучию. Соблазнил её первый парень на селе, тщеславный Микола Брыльок. Совратил не из любви, а просто ради забавы. А когда Евдокия понесла и пришла с этой вестью к Миколе, то тот лишь посмеялся над влюбленной дурочкой и выпроводил её восвояси. И тогда в ярости прокляла Евдокия весь род Миколы Брылька на семь поколений вперёд.

Все отвернулись от грешницы: и люди, и батюшка, и родные, и близкие. Как-то осенью, глухой ночью, выгнали её батька с матерью из-под отчего крова. И никто не дал горемычной ни пристанища, ни прибежища. И только тихое лесное озеро приютило отчаявшуюся женщину. Загубила Евдокия и своё ещё не родившееся дитятко, и свою мятежную душу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Об этих злоключениях Степана и Василия повествуется в книге «Под небом Лузитании».

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

Другие книги автора

Под небом Лузитании. От пришествия до полуночи

Василий Костовинский