Бхагавад-Гита. Песнь Господня

Бхагавад-Гита: Песнь Господня

Посвящается Анни Безант, той, которая подвигом своей жизни стремится духовно объединить Восток и Запад

BHAGAVAD GITA

Song of God

Перевод с английского и санскрита А. Каменской и И. Манциарли

© ООО «София Медиа», 2021

Предисловие переводчика

«Бхагавад-Гита» («Песнь Господня») есть часть великой поэмы «Махабхарата», повесть о Великой Войне. В ней излагается история славного рода потомков могущественного царя Бхараты, сына Душианты[1] и Сакунталы[2], о которой поэтически рассказано в знаменитой драме Калидасы. «Бхарата» означает потомков Бхараты, «маха» означает великая. Настоящее заглавие книги, таким образом, гласит: «Великая повесть о потомках Бхараты». Одним из этих потомков был царь-подвижник Куру. Он занимался аскетическими упражнениями на поле, названном по его имени Курукшетра, т. е. Поле Куру. На этом поле и произошла знаменитая битва. Царь Куру имел трех братьев: слепого царя Дхритараштру, сыны которого сражались вместе с неправой стороной во время Великой Войны; Панду, отца пяти царевичей, сражавшихся за правую сторону; и Видуру, мудрого и справедливого человека, занимавшего высокое положение в царстве. История жизни и деяний этих потомков Бхараты изложена в 18 книгах (Parvas), составляющих содержание знаменитой индийской поэмы. Каждая Парва относится к особому периоду Великой Войны и носит свое собственное название.

Махабхарата была составлена великим индийским мудрецом, Krishna Dvaipayana Veda Vyasa, который привел в порядок Веды и благодаря этому был назван «Veda Vyasa» (разделивший Веды).

Поэма относится к историческому периоду за 5000 лет до Р. Х., к моменту, который непосредственно предшествовал новому циклу кали-юги (черный цикл)[3]. Ввиду важности и опасности исторического перелома сам Господь воплотился на земле в лице Аватары Шри Кришны[4] и с ним воплотилось много выдающихся людей, желавших помочь миру. Среди них особенно замечательны Арджуна, бывший в предыдущем воплощении Риши Нарой[5], герой великих подвигов Бхишма; и четыре сына Индры[6]: Юдхиштхира, Бхима и близнецы Накула и Сахадева.

Та книга Махабхараты, которая заключает в себе эпизод «Бхагавад-Гиты», называется «Bhishma Parva» (книга Бхишмы), так как здесь повествуется о подвигах и мученической смерти индийского героя Бхишмы. Она начинается с приходом мудреца Вьясы к слепому царю Дхритараштре, которому он предлагает вернуть зрение, чтобы царь мог следить за перипетиями готовящегося сражения на поле Курукшетра. Царь отказывается видеть братоубийственное столкновение своих детей и племянников. Тогда мудрец дарует ясновидение приближенному царя Санджае, который и рассказывает своему государю о ходе сражения, в котором участвуют все богатыри и герои Индии. Сам Кришна выезжает на поле сражения со своим любимым учеником Арджуной, принадлежащим к касте Кшатриев (воинов) и потому обязанным сражаться. Но перед самым боем Арджуна видит в первых рядах вражеского войска своих близких и родных; его охватывает ужас и скорбь, он роняет оружие и отказывается сражаться. Тогда Кришна призывает его к долгу, к его дхарме Кшатрия, ободряет его и говорит ту речь, которая называется «Бхагавад-Гита», т. е. «Песнь Господня». Она состоит из 18 глав, в которых Кришна развивает идею долга и раскрывает значение духовного подвига.

Вот что говорит А. Безант в своем предисловии к «Бхагавад-Гите»:

«Среди бесценных учений, рассыпанных в великой индийской поэме «Махабхарата», нет более редкого и драгоценного, чем «Песнь Господня». С тех пор как она слетела с божественных уст Шри Кришны на поле сражения и утолила скорбь его ученика и друга, она укрепила и утешила много измученных и усталых душ. Ее цель – поднять того, кто ищет духовного пути, с низших ступеней на высшие ступени отречения, где умирают желания и где Йог[7] пребывает в тихом и непрерывном созерцании, в то время как его тело и ум деятельно заняты исполнением долга. Центральный урок «Бхагавад-Гиты» заключается в том, что духовный человек может не быть отшельником, а единение с божественной Жизнью может совершиться и продолжаться среди мирской деятельности, так как препятствия к слиянию лежат не вне нас, а в нас самих.

Это Писание посвящено Йоге; Йога же буквально означает слияние, гармонию с божественным законом путем покорения всех своих низших сил. Для достижения этого нужно обрести равновесие, чтобы «я» в слиянии с Я[8] не переставало пребывать спокойным, несмотря на чередование радости и горя, влечения и отвращения, несмотря на влияние тех «пар противоположностей», тех полюсов, между которыми колеблется жизнь не пришедшей в равновесие души. Поэтому основная нота Бхагавад-Гиты есть воздержанность, гармоническое настраивание всех свойств человека до тех пор, пока они не начнут вибрировать в полном созвучии с Мировым Я. Такова задача ученика[9]. Он должен научиться не увлекаться привлекательным и не отвращаться от отталкивающего, а видеть в том и другом проявление Единого, чтобы то и другое являлось ценным уроком, а не оковами, держащими его в плену. Среди вихря жизни должен он найти покой у Господа Мира, исполняя возможно совершеннее каждую свою обязанность, и не ради плодов своей деятельности, а ради выполнения долга. Его сердце – алтарь, его любовь к Господу – пламя, которое горит на алтаре; все его действия, физические и душевные, – жертвоприношения на этом алтаре; раз принесенные, они более не должны заботить его.

Как бы для того, чтобы придать больше яркости уроку, он был дан на поле сражения[10]. Царевич-воин Арджуна должен был сразиться за права своего брата, уничтожив того, кто захватил его престол и угнетал страну; его долг принца и воина – бороться за освобождение своего народа и за восстановление порядка и мира. Как бы для усугубления положения, любимые товарищи и друзья стояли на той и другой стороне, надрывая сердце Арджуны мукой и сомнениями. Мог ли он убить тех, кого любил и почитал, и пренебречь узами родства? Нарушить семейное начало – грех, но и оставить народ под игом угнетателя – также грех; в чем же состоял его долг? Справедливость должна быть соблюдена, иначе будет попран закон; но может ли убийство быть безгрешным? Ответом служит главный смысл книги: не имей личного интереса в событии; совершай долг, указанный твоим положением в жизни; пойми, что Ишвара[11], который одновременно и Господь, и Закон, руководит великой эволюцией, которая закончится в блаженстве и мире; любовью достигни слияния с Ним, а затем исполняй все свои обязанности как долг, сражаясь без страсти или желания, без гнева или ненависти; такая деятельность не кует для тебя никаких оков, единение осуществляется, и душа остается свободной.

Таково очевидное учение этой Священной книги. Но так как все деяния Аватары символичны, мы должны перейти с внешних планов на внутренние и понять, что Курукшетра есть поле сражения Души, а сыны Дхритараштры – ее враги на пути восхождения; Арджуна – борющаяся душа ученика, Шри Кришна – Логос души. Таким образом, учение, данное на древнем Курукшетре, обращается в руководство для всех времен и учит стремящуюся душу шествовать по крутому и тернистому пути, который ведет к миру. Всем таким душам на Востоке и Западе дается этот божественный урок, ибо путь един, сколько бы именований ему ни давать, и все души ищут единой цели, хотя не все еще понимают свое единство…»

Это предисловие вполне выясняет глубокое символическое значение «Бхагавад-Гиты», которая дается на «святом поле» Курукшетры – там, где царь-подвижник долгие годы исполнял свои духовные подвиги.

Мы сохранили большинство санскритских терминов и эпитетов, дающих столько колорита санскриту, делая лишь в примечаниях необходимые пояснения.

Ход нашей работы следующий: имея дословный перевод с санскрита и английский текст А. Безант, мы стремились с точностью сохранить смысл и дух санскрита, передавая его на русский язык. Сотрудники поставили себе задачей как можно ближе держаться подлинника и передать, насколько в их силах, глубокое настроение поэмы, не упуская из виду художественной ее формы. В нашем распоряжении, кроме перевода А. Безант и Б. Дас, переводы Ф. Гартмана (на немецкий язык), проф. Бурнуфа (на французский язык) и издание нашего русского теософа XVIII века Новикова. Все эти издания представляют собой вольный перевод с санскрита. Нам кажется, что по строю своему из всех европейских языков русский язык способен наиболее совершенно передать поэтическую санскритскую речь. Эту попытку мы и делаем, посвящая свой скромный труд Анни Безант – той, которая подвигом своей жизни стремится духовно объединить Восток и Запад.

А. Каменская

Беседа первая

Дхритараштра[12] сказал:

1 На поле Дхармы, на святом поле Куру, собравшиеся вместе горели жаждой сразиться; что же сделали мои люди и сыны Панду, о Санджая?

Санджая сказал:

2 Узрев выстроившуюся рать Пандавов, Раджа Дурьодхана[13] подошел к своему гуру Дроне и сказал:

3 «Смотри, о Учитель, какое могучее войско сынов Панду выстроил сын Драупады, твой мудрый ученик.

4 Это богатыри, могущественные стрелки, Бхиме и Арджуне равные в бою: Юдхана, Вирата и Драупада[14], правящий большой колесницей;

5 Дхриштакету, Чекитхна и храбрый раджа Каши; Пуруджит и Кунтибходжа и Шайвия, быки[15] среди людей;

6 Сильный Юдхаманью, бесстрашный Уттамоджа; Саубхадра и Драупады, все великие колесничие;

7 Знай же наших вождей, о высший из дваждырожденных[16], предводителей моего войска; узнай их имена:

8 Ты, Господь, и Бхишма[17], и победоносные Карна и Крипа, а также Ашватхана, и Викарна, и сын Саумадатты;

9 И много других героев, жертвующих жизнью Меня ради, разнообразно вооруженные, все опытные бойцы.

10 Недостаточной кажется наша ратная сила, хотя и предводительствует ею Бхишма, и достаточной высится их сила, хотя и состоит она под предводительством Бхимы[18].

11 Пусть же все, стоящие в рядах согласно своим войскам, и вы, главари, пусть все охраняют Бхишму».

12 Чтобы ободрить его, старший из Куру, славный Бхишма, затрубил в свою раковину[19], звучащую наподобие львиного рева.

13 Сразу в ответ загремели раковины и литавры, барабаны и рога, и гром от них был страшный.

14 Тогда, стоя на своей большой колеснице, запряженной белыми конями, Мадхава[20] и сын Панду[21] затрубили в свои божественные раковины.

15 Хришикеша[22] затрубил в Панчаджанию[23] и Дхананджая[24] в Девадатту[25], а страшный в подвигах Врикодара[26] затрубил в свой, волчьей пасти подобный рог.

16 Царь Юдхиштхира, сын Кунти, трубил в Анантавиджаю. Накула в Сухошу, а Сахадева – в Манипушпаку[27].

17 И Кашия[28], великий стрелок, и Шикханди, могучий воин на колеснице, и непобедимые Дхриштадьюмна, Вирата и Сатиаки:

18 И Друпада, и сыны его, и Саубхадра, мощно вооруженный, все со всех сторон трубили в свои раковины, о Господь земли!

19 Этот страшный рев потрясал сердца сынов Дхритараштры, громом наполняя землю и небо.

20 Тогда, увидев выстроившихся в бой и готовых к сражению сынов Дхритараштры, сын Панду, на шлеме которого обезьяна, поднял свой лук.

И промолвил такое слово, обратившись к Хришикеше, Владыке земли:

Арджуна сказал:

21 «Среди двух войск стоит моя колесница, о Неизменный[29].

22 И глядя на стоящих здесь, алчущих сражения ратников, с которыми я должен сразиться в этой вспыхнувшей войне;

23 Я вижу собравшихся здесь, готовых к сражению, горящих желанием удовлетворить лукавого сына Дхритараштры».

Санджая сказал:

24 Услыхав эти слова Арджуны, о Бхарата[30], Хришикеша остановил превосходнейшую их колесницу посреди двух войск,

25 И, указывая на Бхишму, Дрону и всех правителей земли, сказал: «О Партха[31], смотри на этих собравшихся вместе Куру!»

26 Тогда Партха увидел стоявших друг против друга отцов и дедов, учителей, дядей, двоюродных братьев, сынов, и внуков, и друзей,

27 Тестей и благотворителей в обеих ратях. При виде всех этих выстроившихся близких, Каунтея, охваченный глубокой жалостью, со скорбью промолвил:

Арджуна сказал:

28 О Кришна, при виде моих родных, выстроившихся в бой и палимых жаждой сражения,

29 Ноги мои подкашиваются и гортань моя высыхает, мое тело дрожит и волосы поднимаются дыбом,

30 Гандиваы[32] выпадает из моих рук, вся кожа моя пылает; и не в силах я стоять, и голова идет кругом.

31 И вижу я зловещие предзнаменования, о Кешава[33]! И не предвижу я никакого добра от этой братоубийственной войны.

32 Не желаю я победы, о Кришна, ни царства, ни наслаждений; к чему нам царство, о Говинда[34], к чему наслаждение или сама жизнь?

33 Те, ради которых мы желаем царства и утех, стоят здесь, готовые к сражению, отрекшиеся от жизни и от богатства —

34 Учителя, отцы, сыновья, также и деды, братья матерей, тести, внуки, шурины и другие родственники.

35 Не хочу я убивать их, хотя бы и самому пришлось быть убитым, о Мадхусадана[35]; не хочу, даже если бы это дало мне власть над тремя мирами; как же решиться на это ради земной власти?

36 Какое может быть для нас удовлетворение в убийстве этих сынов Дхритараштры, о Джанардана[36]? Большой грех совершим мы, убивая этих мятежников.

37 Не должны мы убивать сынов Дхритараштры, наших родичей; убив своих родных, как можем мы быть счастливыми, о Мадхава?

38 Если в увлечении страстью ум их не видит зла в разрушении семейного начала и не видит преступления во вражде к друзьям,

39 Почему же нам, видящим зло в таком разрушении, не понять и не отвернуться от такого греха, о Джанардана?

4 °C уничтожением рода погибают незапамятные родовые обычаи; с разрушением дхармы[37] беззаконие овладевает всем родом;

41 С воцарением беззакония, о Кришна, слабеют жены рода; от ослабления жен, о Варшнея[38], возникает смешение каст;

42 Смешение же это готовит ад убийцам рода и самому роду; ибо предки их изнемогают от недостатка приношения риса и воды.

43 Грехом этих убийц, совершивших смешение каст, уничтожается древняя родовая и кастовая дхарма.

44 А уничтожившие родовую дхарму вечно пребывают в аду, о Джанардана! Так слышали мы.

45 Увы! Из желания владеть царством мы готовы совершить великий грех, мы готовы убить своих восставших родичей.

46 И если бы меня безоружного, несопротивляющегося, вооруженные сыны Дхритараштры убили бы в бою, мне было бы легче».

Санджая сказал:

47 Сказав это на поле битвы, Арджуна опустился на сиденье колесницы, охваченный скорбью, он бросил лук и стрелы.

Так в достославных Упанишадах благословенной БХАГАВАД-ГИТЫ, науки о ВЕЧНОМ, писании Йоги, гласит первая беседа между Шри Кришной и Арджуной, именуемая:

Отчаяние Арджуны

Беседа вторая

Санджая сказал:

1 Ему, охваченному жалостью, с глазами, полными слез, повергнутому в отчаяние, Мадхусудана молвил:

Благословенный сказал:

2 Откуда напало на тебя в минуту опасности это позорное, недостойное арийца отчаяние, закрывающее врата рая, о Арджуна?

3 Не поддавайся слабости, о Партха! Отряхнув презренное малодушие, воспрянь, Парантапа![39]

Арджуна сказал:

4 О Мадхусудана, как я направлю стрелы на Бхишму и на Дрону, на тех, которые достойны глубокого почитания, о победитель врагов?

5 Воистину, лучше питаться подаянием как нищий, чем убивать этих великих гуру[40]. Убив этих благожелательных гуру, я буду есть пищу, обагренную кровью.

6 И не ведаем, что лучше для нас: быть побежденными или победить тех, что стоят против нас, сынов Дхритараштры, со смертью которых мы потеряем охоту к жизни.

7 С сердцем, пронзенным тоской, с помутившимся разумом, я больше не вижу свою Дхарму. Молю тебя: скажи определенно – что лучше? Я твой ученик, умоляющий Тебя, научи меня!

8 Не предвижу я, чтобы жгучую тоску, опалившую мои чувства, угасило достижение высочайшей власти на земле, или даже господство над Светозарными[41].

Санджая сказал:

9 Обратившись с этими словами к Хришикеше, Гудакеша, победитель врагов, сказал: «Я не буду сражаться» – и умолк.

1 °Cтоя среди двух ратей, с улыбкой обратившись к повергнутому в отчаяние, Хришикеша молвил:

Благословенный сказал:

11 Ты скорбишь о тех, о которых не следует скорбеть, хотя и говоришь слова мудрости. Мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых.

12 Ибо поистине не было времени, когда я, или ты, или эти владыки земли не существовали; воистину не перестанем мы существовать и в будущем.

13 Подобно тому как живущий в теле переживает детство, юность и старость, так же покидает он одно тело и переходит в другое. Сильный об этом не скорбит.

14 Соприкосновение с материей, о сын Кунти, бросает в холод и жар, доставляет наслаждение и страдание; эти ощущения преходящи, они налетают и исчезают; выноси их мужественно, о Бхарата.

15 Тот, кого они не мучают, о лучший из людей, кто уравновешен в радости и горе и постоянен, тот способен к бессмертию.

16 У нереального нет бытия; реальное не перестает быть; эту конечную истину постигли прозревшие в суть вещей.

17 Знай, что ТО, Которым проникнуто все сущее, неразрушимо. Никто не может привести к уничтожению то Единое, Незыблемое.

18 Преходящие лишь тела этого Воплощенного, который вечен, неразрушим и необъятен. Поэтому сражайся, о Бхарата.

19 Думающий, что он может убить, и думающий, что он может быть убитым, – оба одинаково заблуждаются. Человек не может ни убить, ни быть убитым.

20 Он не рождается и не умирает; раз получив бытие, он не перестает существовать. Нерожденный, постоянный, вечный и древний, он не убит, когда тело его убивают.

21 Кто знает, что он неразрушим, постоянен, не рожден, неизменен, как может тот убить, о Партха, или быть убитым?

22 Подобно тому как человек, сбросив ветхую одежду, надевает новую, так бросает он изношенные тела и облекается в новые.

23 Оружие не рассекает его, огонь не палит его, вода его не мочит, ветер не сушит его.

24 Ибо нельзя ни рассечь, ни спалить, ни пропитать влагой, ни высушить его: постоянный, всепроникающий, устойчивый, незыблемый, извечный он.

25 Непроявленным, непостижимым, неизменным именуется он. Зная это, ты не должен скорбеть.

26 Если бы ты даже считал его вечно рождающимся и постоянно умирающим, и тогда, о мощно вооруженный, не должен ты сокрушать себя.

27 Воистину, смерть назначена для рожденного, а рождение – для смертного. О неизбежном ты не должен скорбеть.

28 Не проявлены существа в начале, о Бхарата, проявленными они бывают в середине бытия и снова непроявленными при смерти. О чем же печалиться?

29 Один почитает его за чудо, другой говорит о нем как о чуде; третий слышит о нем как о чуде, но и услышав, никто не знает его.

30 Воплощенный всегда неуязвим, о Бхарата; и посему не скорби ни о какой твари.

31 И взирая на свою собственную Дхарму, ты не должен дрожать, Арджуна; воистину, для Кшатрия нет ничего более желанного, чем праведная война.

32 Счастливы, о Партха, те Кшатрии, которым выпадает на долю такое сражение, подобно нежданно отверстым вратам в Небеса[42].

33 Но если теперь ты не вступишь в этот праведный бой, отвергнув свою Дхарму и свою честь, ты примешь на себя грех.

34 И все живущие поведают о твоем вечном позоре, а для славного позор хуже смерти.

35 Великие предводители на колесницах подумают, что страх заставил тебя бежать с поля сражения, и ты, которого они столь высоко чтили, станешь презренным для них.

36 Много недостойных слов скажут твои враги, клевеща на твою силу. Что может быть мучительнее?

37 Убитый, ты попадешь в рай; победитель, ты насладишься землею. Восстань же, о Каунтея, и будь готов к борьбе!

38 Признав равными радость и скорбь, достижение и неудачу, победу и поражение, вступи в битву; так ты избегнешь греха.

39 Таково возвещенное тебе учение, согласное с Санкхьей[43]; а теперь внемли наставлению, согласно с Йогой. Восприняв эту мудрость, о Партха, ты сокрушишь основы Кармы[44].

40 Здесь нет ни затраты сил, ни нарушения; даже и неполное знание Дхармы спасает от великого страха.

41 Мысль решительного Разума[45] направлена к этому, о радость Куру; мысли нерешительного разветвляются до бесконечности.

42 Цветисты речи немудрых, которые держатся буквы Вед[46], о Партха; они говорят: «Вне этого нет ничего иного».

43 Их души полны желанием, высшая цель их – рай, перевоплощение для них – плод деяний; все их действия и обряды направлены лишь к достижению удовольствия и власти.

44 Для тех, кто прикован к утехам и власти, чьи мысли скованы этим учением, для тех недоступен решительный Разум, твердо устремленный на Самадхи[47].

45 Веды поучают о трех гунах[48]; поднимись над ними, о Арджуна; будь свободен от двойственности[49], постоянно пребывай в гармонии, равнодушный к обладанию, преисполненный Единым.

46 Для просветленного Брамина[50] Веды не более полезны, чем для местности, затопленной водой, полезен малый пруд.

47 Взирай лишь на дело, а не на плоды его; да не будут побуждением твоим плоды деятельности, но и бездействию не предавайся.

48 Отказываясь от привязанности[51], оставаясь одинаково уравновешенным в успехе и в неудаче, совершай деяния в слиянии с божественным, о Дхананджая; равновесие именуется Йогой.

49 Много ниже Йоги Распознавания стоят действия, о Дхананджая. Ищи убежище в Чистом Разуме[52]. Достойны сожаления действующие ради плодов.

50 В слиянии с Чистым Разумом человек отказывается и от добрых, и от дурных деяний[53]. Отдайся же Йоге; Йога есть искусство в действиях.

51 Мудрецы, сочетавшиеся с Чистым Разумом, отказавшиеся от плодов, свободные от оков рождения, возносятся в обитель блаженства.

52 Когда твой ум освободится из сетей иллюзий, ты достигнешь безразличия к тому, что было услышано, и к тому, что будет услышано[54].

53 Когда ум твой, смущенный св. Писаниями, остановится неподвижно, погруженный в созерцание, тогда ты достигнешь Йоги[55].

Арджуна сказал:

54 Что служит признаком того, чей ум устойчив, кто утвердился в созерцании, о Кешава? Как говорит тот, чей ум успокоился? Как ходит он и как сидит?

Благословенный сказал:

55 Когда человек отказался от всех вожделений сердца, о Партха, и, углубившись в себя, нашел удовлетворение в Божественном Я, тогда он именуется стойким.

56 Тот, чей ум спокоен среди скорби, бесстрастен среди наслаждений, свободен от желаний, страха и гнева, тот именуется мудрецом с уравновешенной мыслью[56].

57 Тот, кто ни к чему не привязан, кто, встречая приятное и неприятное, не радуется и не ненавидит[57], разумение того установилось.

58 Когда, подобно черепахе, втягивающей в себя все свои члены, он отрывает свои чувства от предметов чувств, тогда его разумение установилось.

59 От предметов чувств, но не от вкуса к ним освобождается тот, кто не дает им питания; но и вкус к ним исчезает у того, кто узрел Брахмана[58].

60 О сын Кунти, возбужденные чувства неудержимо увлекают разум даже мудрого человека, хотя бы он не переставал бороться.

61 Укротив все чувства, он должен сесть в равновесии[59], поставив себе высшей целью Меня; ибо понимание того установлено, кто владеет чувствами своими.

62 Устремление мысли на предметы чувств рождает привязанность к ним; от привязанности является вожделение; от вожделения рождается гнев.

63 От гнева происходит заблуждение; от заблуждения – потеря памяти; от потери памяти – лишение Разума[60]; от лишения Разума человек погибает.

64 Но укрощенное «я», движущееся среди предметов, с чувствами, свободными от желания и вражды, послушное Высшему Я, обретает мир.

65 В мире наступает конец всем страданиям; тот, чье сердце успокоилось, скоро достигает равновесия.

66 Нет Чистого Разума для неблагозвучного, и нет для него созерцания; без созерцания нет мира, а без мира возможно ли блаженство?

67 Душа, уступающая напору страстей, уносит разум, подобно ладье, носимой по водам бурей.

68 Поэтому, о мощно вооруженный, у того, чьи чувства совершенно отвлечены от предметов чувств, понимание того вполне устойчиво.