Мануэль Оливейра Эрнандес держал факел в левой руке. Тот тихонько потрескивал. Его скудного света вполне хватало для освещения тоннеля. Испанец был выше среднего роста и худощав. Он шел, слегка наклонившись вперед. Это, возможно из-за широкополой шляпы, придавало его тени некоторое сходство с коброй, готовой к прыжку. Мануэль ступал осторожно, но шпоры на его сапогах то и дело позвякивали.

Он понимал, что от таких мест можно ожидать чего угодно. Поэтому двигался медленно. Правая рука лежала на эфесе шпаги. Он был собран и готов к защите. Любой звук в коридоре сопровождался коротким эхом. Даже шуршание одежды.

Факел высвечивал неровности стен. То и дело появлялись трещины и грубо обтесанные выступы. Теснота и узость прохода создавали впечатление погружения в бездну вязкого пространства. Казалось, еще немного – и воздух улетучится, оставив посетителей коридора извиваться в удушье на полу. Из-под широкополой шляпы взгляд опытного шпиона ордена иезуитов пытался найти примечательные знаки, следы того, что предупредит об опасности.

За Мануэлем так же осторожно двигался слуга – Бенито. Испанец, как и его хозяин. Тот шел, втянув голову в плечи. Угловатость и зажатость движений говорили о каком-то внутреннем напряжении. Ему все это не очень нравилось. Трусом он не был. Просто не любил тесные, закрытые помещения. В таких ситуациях на него накатывал какой-то липкий страх.

В семь лет он угодил в заброшенный пересохший колодец, который был скрыт высокой травой. Он там просидел несколько часов. Вспомнив, что в таких случаях надо обращаться к Богу, он беспрестанно нашептывал молитвы. Пока не услышал голоса проходящих мимо людей и не позвал на помощь. С тех пор появилась эта боязнь тесных пространств. Но еще именно тогда он и решил посвятить свою жизнь служению Богу.

Как получилось, что он – послушник-францисканец, – оказался вовлечен в дела иезуитов в качестве слуги одного из искуснейших шпионов ордена Христа, было известно только тому самому Господу. Со своим хозяином он побывал в Португалии, Голландии, Италии. И вот сейчас воля главы иезуитов закинула их через океан на край земли.

– Сеньор, Вы уверены, что это та самая пещера? – шепотом спросил Бенито. – Мы ведь не знаем, кто подкинул письмо под дверь.

Мануэль, не останавливаясь, ответил вполголоса:

– Думаешь, это чья-то шутка? В любом случае надо проверить.

– Кажется, мы идем уже вечность. Будто дьявол нас заманивает в ад.

– Двести пятьдесят шагов. Не так уж далеко ушли.

– Господь милосердный…

– Кажется, я что-то вижу.

Выйдя из-за поворота, Мануэль остановился. Дневной свет резанул по глазам. Он инстинктивно закрылся от него рукой.

– Похоже, пришли, – вполголоса произнес испанец. – Твоими молитвами, Бенито.

Тот что-то пробурчал в ответ.

Мануэль воткнул горящий факел в трещину в стене. На обратном пути пригодится, а в данный момент надобности в нем нет.

1. Москва, наши дни

Слава поднялся на второй этаж. На площадке было темно. «Опять лампа перегорела», – подумал он. На всякий случай щелкнул выключателем на стене возле щитка. Без изменений. Что, в принципе, было ожидаемо. Он открыл дверь и вошел в прихожую.

Желтый свет мягко заливал кухню. Слышались приглушенные голоса какого-то ток-шоу по телевизору. «Почти как при маме», – подумал он. Снял обувь, повесил пуховик на вешалку и прошел на кухню.

Отец сидел за кухонным столом. Перед ним стояла недопитая бутылка водки, рюмка, тарелка с закуской и фотография женщины с траурной ленточкой.

Слава остановился в дверях кухни и смотрел на отца. Тот даже не повернулся. Его пристальный взгляд был направлен на фото женщины – матери Славы. Вздохнув, он наполнил рюмку и залпом выпил.

– Сколько можно пить? – произнес Слава с упреком.

Отец поднял на него пьяные остекленевшие глаза и слегка заплетающимся языком проговорил:

– Столько, сколько нужно.

Потом опять вздохнул и добавил:

– Вот так-то, сын.

Слава быстро подошел к столу, схватил бутылку и вылил содержимое в раковину.

– А ну поставь на место!

– Заткнись уже! Достал! – грубо бросил Слава. – Все не нажрется никак.

– Ты как со мной разговариваешь? – Отец стукнул кулаком по столу и встал. – Я – офицер!

– Бывший. А сейчас пенсионер-алкаш.

Отец помолчал, глядя на сына.

– Ты такой же, как твоя мать… Ни слова доброго, ни рюмку налить…

Он опустил глаза и посмотрел на фотографию своей жены. Лицо его стало плаксивым, и он грустно произнес:

– Бросила нас с тобой одних. Кому мы на хрен нужны без нее?

Слава поставил пустую бутылку на пол к целой батарее таких же.

– Мать всю жизнь мучилась с тобой, – упрекнул он отца. – Шел бы ты спать.

– Ай! – тот махнул на него рукой. – Лучше телик посмотрю.

В этот момент позвонила Марина. Слава достал смартфон из заднего кармана джинсов.

– Да. Привет, – начал он разговор уже выходя из кухни.

Держа трубку возле уха, зашел в свою комнату.

– Как дела? – спросила девушка.

– Вот только пришел.

Он сел на кровать, разглядывая свое отражение в зеркале шкафа напротив. Голос Марины действовал на него успокаивающе:

– Я тоже. Устала к вечеру. Как на работе?

– Новый сервер притащили. Конечно, до моего приезда никто ничего делать не будет.

– Без тебя как без рук. Чем-то расстроен? По голосу слышно.

– Да отец продолжает пить. Пришел с работы, а он в стельку пьянющий. Поругались.

– Он переживает, – проговорила Марина.

– А я будто нет? Я хотя бы старался своими выходками матери нервы не мотать. Она с ним не развелась только из жалости. Три месяца после похорон прошло, а он все остановиться не может. Вроде пару дней подержится и опять по новой. Достал уже.

– Не расстраивайся. Завтра мы уже будем наслаждаться шумом океана и яркого солнца далеко от всех этих проблем.

– Вот чует мое сердце, Марина, что-то случится. Как бы он по пьяни квартиру не спалил. Может, надо было дома остаться?

– Ну, ты у нас великий оптимист! Если спалит, переедешь к нам. Будем вместе – Веруська, ты и я. Она, кстати, о тебе постоянно спрашивает. Расстроилась, что с нами не едет.

«Снова за свое», – подумал он.

– Не начинай! Вот ты мне хоть одну счастливую семью назови. Розан с Викой не в счет. Они исключение. А может, мы многого просто не знаем. А Веруське, кстати, привет огромный.

– Передам. Я, собственно, звоню, чтобы напомнить, – в голосе Марины появились какие-то родительские нотки. – Ты уже собрался? Не забудь паспорт, билет и путевку.

– Не забуду.

Марина с некоторым нажимом:

– Не забудь!

– Ну, Марина! Я ребенок, что ли? – возмутился Слава. – Веруську воспитывай.

Возникла пауза.

– Ладно, не обижайся, – примирительно произнес он.

– Вот еще! Когда я на всякую ерунду внимание обращала?

Слава посмотрел на настенные часы – полдевятого. Пора собираться.

– Ладно, Марина. Целую. До завтра.

– Пока.

Слава поднялся и положил телефон на стол. Достал рюкзак и начал укладывать разложенные вещи. Конечно, чемодан более вместительный, но таскаться с ним неохота. То ли дело рюкзак! И удобно, и практично, и руки свободны. Да и нужен-то он будет в основном для зимних вещей. В Рио-де-Жанейро, куда он с друзьями собирается, понадобятся только шорты, футболка и плавки. А! Да! Еще шлепки. Он их плотно завернул в пакет и положил в рюкзак. «Забавно, – подумал Слава, – из зимы в лето за несколько часов. В каком-нибудь шестнадцатом веке о таком даже мечтать не могли. Им бы наши технологии колдовством показались. Ну, или чудом».

2. Перед вылетом

В зале ожидания аэропорта, как всегда, было полно людей. Вика Розанова – невысокая, похожая на подростка блондинка – сидела вполоборота на кресле и разглядывала входящих.

– Ну, где они? Петь, – обратилась к сидящему рядом мужу, – позвони Славе.

– Вот только что. Он трубу не берет.

– Сейчас Маринке звякну.

Вика нажала вызов и поднесла телефон к уху.

– Да вон они, – подала голос Лера, сестра Вики, оторвавшись от активного общения в соцсетях на планшете, и показала рукой на входящих Славу и Марину.

Вика тут же вскочила с места и радостно замахала:

– Ребята, мы здесь! Ну куда вы пропали? – Они с Мариной ритуально поцеловали воздух у щеки. – Уже посадку объявили.

– Так чего сидим? – спросил Слава.

Лера, показывая рукой на очередь:

– Смотри, сколько народу. Успеем еще.

– Без нас все равно не улетят, – поддержал ее Петр. – Хотя могут.

– Мы уж думали, что-то случилось, – не унималась Вика.

– Викусь, да Слава умудрился оставить загранпаспорт. – Марина посмотрела в его сторону.

– Главное, он не забыл себя, – не отрываясь от планшета, произнесла Лера, – остальное поправимо.

Она подняла голову.

– О! Пойдемте уже. Очередь рассасывается.

В самолете Марина сидела у иллюминатора и разглядывала в него здание аэропорта. Слава чувствовал какое-то внутреннее напряжение девушки. Все же вместе уже давно, и он научился распознавать, когда она чем-то обеспокоена.

– Ты на меня злишься? Все нормально, Марина, мы уже в самолете!

– Да с Веруськой толком не попрощалась. Ты еще с этим паспортом.

– А я-то думал! Насчет Веруськи не переживай. Дети, они вообще все легко и быстро забывают. Дед с бабкой ей мороженое купят, и она вспомнит про мать, когда ты уже вернешься.

– Спасибо, – с мягким сарказмом проговорила Марина, – ты всегда находишь правильные слова.

– Вот видишь, какой я молодец, – отшутился Слава.

Марина вздохнула, глядя в иллюминатор.

– Ну, колись, чего такая хмурая?

– Да тут еще пару дней назад Веруськиного отца повстречала. Привет из прошлого.

Слава развернулся вполоборота и внимательно посмотрел на нее.

– Тот самый, который ради тебя и Веруськи не захотел разводиться со своей благоверной?

– Ага, – не отрывая взгляда от снующих возле здания аэропорта людей, машин, каких-то тележек, кивнула она. – Теперь, видите ли, он желает видеться с дочкой. Сказал, что развелся. Она его единственный ребенок и все такое. – Марина махнула рукой, будто отмахиваясь от назойливой мухи.

– Да идет он лесом! Мало ли чего он хочет! – возмутился Слава.

Марина откинулась на спинку кресла.

– Он ее отец и имеет право. Даже сказал, что не прочь все начать сначала. Врун.

– В смысле? – немного растерянно произнес Слава. Подумал: «Вот же гад!»

Марина усмехнулась.

– Предлагает выйти за него замуж. Точнее, он будет не против в перспективе на мне жениться.

– Офигеть! С чего бы это? Он вообще в адеквате?

– А я растерялась от такой наглости и сказала, что подумаю.

Слава откинулся на спинку кресла.

– Хм… Нормально!

Возникла пауза.

– Бред просто, – сорвалось у него с языка.

Марина вдруг улыбнулась и шутливым тоном сказала:

– А что? Ты на мне жениться не хочешь…

– Началось! – Слава посмотрел на потолок, где тихо шипел воздуходув.

– Не оставаться же мне всю жизнь матерью-одиночкой! – Шутка была неудачной и обстановку не разрядила. – Ну, Слава, чего ты? Да глупая ситуация. Приедем – позвоню и пошлю куда подальше. Просто это все было неожиданно. – Марина пожала плечами и развела руки в стороны. – Я ж говорю, растерялась.

Слава нахмурился, и между бровями появилась складка.

– Да мне по фигу. – Он попытался изобразить безразличие.

Марина пристально посмотрела на Славу. В глазах у нее зажегся какой-то огонек. Было так заметно, что ему далеко не по фиг. И от этого как-то стало легко, просто даже радостно.

– А вот взял бы и набил ему морду.

– Угу, – явно успокоившись, промычал Слава. – И отсидел бы два года колонии.

– Верно, – вздохнула Марина. – Не стоит оно того. Какой у меня рассудительный и разумный мужчина. Компьютерщик.

– Системный администратор отдела электронно-вычислительных приборов и сетей, – поправил Слава. – Проще говоря, сисадмин.

– Да, да. Все время забываю это слово. То ли ниндзя, то ли ассасин. Помню только, что-то романтическо-героическое.

Марина обхватила его руку и примирительно положила голову ему на плечо.

Самолет завибрировал, стал слышен нарастающий свист турбин, и он бодро начал разгоняться по взлетной полосе. Так же бодро, подняв нос, стал набирать высоту, унося пассажиров через синеву воздушного океана в те места, где на время можно забыть про снег, мороз и проблемы.

3. Рио-де-Жанейро, Бразилия, карнавал

Когда говорят Бразилия, некоторые тут же вспоминают старую комедию, в которой была «тетушка Чарли из Бразилии, где в лесах живет много-много диких обезьян», но в основном вспомнят зажигательные танцы и карнавал.

Карнавал в Рио-де-Жанейро – событие красочное, шумное и веселое. К нему вся страна готовится целый год. Отовсюду съезжаются туристы посмотреть на шествие великолепно костюмированных колонн. Везде звучит музыка, танцы, какое-то бурление эмоций. И эпицентром этого, его сердцем является самбодром. Это сооружение чем-то напоминает стадион: трибуны для гостей по обеим сторонам пути, где проходит шествие.

С одной из таких трибун Слава, Петр и Вика наблюдали за движением танцующих самбу кариокас – так себя называют местные жители Январской реки, или Рио-де-Жанейро. Почему реки? Почему январской? Дело в том, что после успешного плавания Васко да Гамы в Индию португальцы снарядили следующую экспедицию, которой командовал Педру Алвариш Кабрал. Либо из-за ветра, либо из-за течения они сильно отклонились западнее Африки и оказались у берегов нынешней Бразилии. Один из капитанов Кабрала – Гаспар де Лемуш – и открыл бухту-залив Гуанабара 1 января 1502 года. Однако принял его за устье реки. Но первое упоминание о поселении в этих местах относится к 1565 году, когда для борьбы против французов на входе в бухту у подножия горы Сахарная Голова была основана укрепленная база-поселение Сан-Себастьян до Рио-де-Жанейро.

Слава огляделся. Народу вокруг яблоку негде упасть. Но в их секторе было гораздо свободнее. «Мы в какую-то ВИП-ложу попали, не иначе», – подумал он. Петр стоял как застывший памятник с открытым ртом, наблюдая за происходящим на самбодроме. Вика, в отличие от своего мужа, проявляла особую живость и умудрялась танцевать даже сидя. Казалось, она вот-вот вскочит и по головам ринется в гущу событий. При этом она периодически поднимала фотоаппарат, чтобы заснять самое интересное.

Слава наклонился к Вике.

– Подожди, Вика, – он пытался перекричать музыку. – То есть ты хочешь сказать, что они заплатили по двести баксов и им разрешили пройти в костюмах в колонне? Я-то думаю, чего это они там шептались, а потом пропали куда-то.

– Да! На ресепшене у нас работает девушка… Ну, стройная, симпатичная такая…

– Да они все одинаковые.

– Вот и предложила. Сказала, что ей позвонила родственница. Она там организатор вроде.

Вика подняла фотоаппарат, сделала еще один снимок и продолжила:

– Она сказала, что есть пара свободных мест. Но надо заплатить за участие. Обычно это очень дорого, а им повезло. Двести баксов за обеих.

– А ты чего не пошла?

– Во-первых, нужны только двое! Во-вторых, Петя начал возмущаться!

– Да там половина участниц почти голые! – подал признаки жизни Петр.

– Ну где голые-то? – Вика раздраженно указала рукой на проходящую внизу танцующую колонну. – Жарко, они в легкой одежде!

Слава рассмеялся:

– Розан, ты что, Вику ревнуешь?

Петр наклонился ближе к Славе:

– Меня волнует только моральная сторона этого вопроса. Для начала она замужняя женщина. А потом, вдруг это всё смотрят несовершеннолетние дети?

– А ведь наверняка! По телевизору…

– А в-третьих, – перебила Славу Вика, – кто девчонок сфотографирует? Такое событие! Надо на память что-то оставить. А на вас надежды никакой.

В этот момент на пару секунд стихла музыка, но тут же заиграла другая. На самбодром вышла очередная танцующая колонна.

– О! – Вика прямо подскочила. – Кажется, сейчас девчонки пойдут. Они в массовке перед платформой.

Во главе колонны в ритме самбы двигались основные танцоры. За ними человек тридцать в ярких блестящих костюмах синхронно шли в очень простом танце: два шага, поворот влево, потом вправо, замерли и опять пара шагов вперед. И так далее. Но под музыку это смотрелось очень здорово.

– Вон они! – Вика вскочила на ноги.

– Где? – в один голос переспросили Слава и Петр.

Но Вика уже подбежала к перилам сектора. Они кинулись за ней.

– Девчонки! – крик Вики, казалось, слышал весь самбодром.

И тут из колонны им помахали в ответ.

– Я их вижу! – закричал Петр.

– Марина! Лера-а-а-а!

Вика безостановочно щелкала затвором фотокамеры. Она упорно отрицала телефоны в качестве техники для съемки и везде с собой таскала цифровую камеру Canon. В свое время она настояла на ее покупке, и им с Петей пришлось долго выплачивать кредит. Профессиональным фотографом она не стала, но, надо отдать должное, фотографии у нее всегда получались очень интересные и качественные.

Тем временем Марина с Лерой, продолжая незамысловатый танец, быстро удалялись вместе с колонной.

– Давайте сфоткаемся на фоне карнавала! – предложила Вика.

Она подскочила к сидящему недалеко парню, одетому в белые брюки и черную рубашку навыпуск. Сидящий рядом с ним лысый здоровяк в футболке начал вставать с недовольным лицом. Но парень в белых брюках положил руку ему на плечо, давая понять, что все нормально, и тот сел на место.

– Плиз! Фото! – попросила Вика.

Парень в белых брюках и черной рубашке, улыбаясь, взял в руки фотоаппарат и сделал несколько снимков ребят на фоне театрализованного шествия.

– Надо девчонок встретить в конце cамбодрома, – сказал Слава и пошел быстрым шагом к выходу из сектора.

– Вик, догоняй! – Петр двинулся за ним.

Вика взяла у парня свой фотоаппарат.

– Как это… Сэнкс, грасиас… Спасибо, короче!

Парень улыбнулся и с легким акцентом, но по-русски произнес:

– Пожалуйста.

Услышав это, Вика удивленно на секунду замерла, улыбнулась и побежала вслед за Петром и Славой.

Она догнала ребят уже на выходе из сектора. Дальше они все стали пробираться сквозь толпу, в которой отдельные люди и небольшие группы двигались какими-то хаотичными потоками.

– Славян! Следи за своим кошельком, – то ли шутливо, то ли серьезно сказал Петр. – Во народу-то!

– Слушайте, – Вика почти бежала за ними и, чтобы не отставать, схватила Петю за руку, – тот парень, бразилец, когда я его поблагодарила, он мне по-русски ответил! – восторгу ее не было предела.

Петр, идя вслед за Славой, произнес с каким-то недоверием:

– Уверена?

– Да сама обалдела!

– А может, он наш? Руссо туристо – облико морале?

– Не похоже. Да и акцент… – Вика немного запыхалась. – Петь, чего так бежим?

– Да вон уже конец самбодрома. – Слава показал рукой вперед.

Петра, похоже, заинтересовал русскоговорящий бразилец:

– Вдруг он знает только одно или пару слов по-нашему? Мы вот тоже английский, немецкий…

Слава повернул голову в сторону Петра:

– Немецкий?

– Ну, там хэндэ хох, ди шварце катцен…

– Ага, – подхватил Слава, – дас ист фантастиш.

– Вот, сразу видно, чья юность прошла под пиво и немецкое порно, – в тон Славе парировал Петр.

– Фу, Петя, – Вика подала голос. При этом она прочно обхватила руку мужа.

– Да пошутил я! «Агату Кристи», Славян, помнишь? Песню «Африканка»? – Петр гнусаво запел: – Я, я, я, натюрлих…

Слава подхватил, и они вместе допели:

– Данке шон, юнге фрау. Конечно, помню.

– Так, может, и парень этот случайно услышал пару слов.

– Да и фиг с ним. Вон девчонки, – он замахал рукой: – Марина-а-а!

Петя выглянул из-за его плеча:

– О! Уже переоделись, что ли?

– Марина, а где костюм?

Улыбающиеся Марина и Лера повернулись к ребятам.

– Слава, да они на самом деле копеечные, чуть ли не из бумаги, – проговорила Марина.

– Вон в куче лежат, – добавила Лера. – Вик, сфоткала? Ну, теперь у нас в театре все облезут! – Она набрала полную грудь воздуха и радостно крикнула: – Я участвовала в настоящем бразильском карнавале! Отдых удался!

И сестры завертелись в диком радостном танце.

4. Пляж Копакабана

Утро уже было поздним. Слава с Мариной проснуться не могли, как ни пытались. Солнце пробивалось сквозь шторы и гладило лучами их лица. Стоило только открыть глаза, как невидимая сила вновь сковывала веки и погружала в сон. Вся компания уже ночью решила, что надо встать хотя бы в девять и до наступления жары сходить позагорать. Но после вчерашнего веселья это было непросто.

– Как так, оказаться в городе, где изобрели бикини, жить через дорогу от знаменитого пляжа Копакабана… – Лера говорила громко. Она раскраснелась от алкогольного коктейля, уже четвертого или пятого, а пережитые впечатления поддерживали эмоциональное возбуждение: – Да надо каждый день с утра до вечера валяться на песке под… – опьяненное сознание Леры искало продолжение фразы. – Под шум волн этого… океана. Мы не зря вырвались из цепких объятий нашей гребаной зимы.

Петя отхлебнул из пивного стакана и произнес с легким сарказмом:

– Ага, вот слово «гребаный» здесь особенно к месту.

Вообще, это была его обычная манера общения с сестрой жены: подколы, подтрунивания. В ответ получал примерно то же. Иногда всех забавляли их словесные баталии, но чаще раздражали, так как могли в любой момент кончиться взаимными обидами и оскорблениями.

Лера повернулась к Петру и сказала прямо в лицо:

– Гребаной, гребаной, гребаной!

– Я – за, – поддержала сестру Вика. – Только много на солнце находиться нельзя – это вредно. – По голосу было слышно, что Вика тоже изрядно подшофе. – И не кричи в лицо моему мужу.

– Вот ты всегда за него заступаешься. А он первый начал.

– Вовсе нет! Марина, скажи, – Вика повернулась к подруге. – Ты, вообще, чего такая молчаливая?

– Просто она не пьет, – вставил Петр.

– Ты почему не пьешь? – Вика смотрела, прищурив глаза, на Марину. – А-а-а-а! – протянула, будто разгадала тайну тысячелетия. – Ты – беременна? Слава, она беременна?

– Понятия не имею. – Он пожал плечами, поднес пиво ко рту и сделал глоток.

– Вовсе нет. Просто не хочу, – устало произнесла Марина, помешивая соломинкой льдинки в стакане с напитком. – Пора уже спать идти. Умоталась я что-то.

– Смотрите мне оба! – Вика погрозила им пальцем. – Я, если что, должна узнать первая.

Покинув бар отеля, они поднялись на свой этаж.

– Вот ты, Петя, еж, – Лера произнесла с легким смехом.

– Это почему? – спросил он.

– А вот тебе слово скажи, так ты раз… и иголки во все стороны. Ты же, кстати, мне зять? Ха! Зять-еж. Нет! Ежезять! – Лера тихо засмеялась.

– Вот, Вика, обрати внимание, не я это первый начал.

– Так! – разозлилась Вика. – Достали оба! Молча идем спать.

– Ребята, пока. – Марина остановилась у номера. Слава провел карточкой по замку и открыл дверь.

– Спокойной ночи. Завтра в восемь утра, самое позднее в девять, все на пляж, – еще раз напомнила Лера.

– Нам бы ко второму обеду собраться, – буркнул Слава, пропуская Марину в номер.

Солнце пекло нещадно. После вчерашнего у всех было желание бросить эту затею и залечь обратно в отеле. Там есть кондиционер. Но стоило только перейти улицу и ступить на исписанный каким-то футуристическим извивающимся узором тротуар Копакабаны, как они сразу окунулись в бурлящую жизнь города. Везде были люди. Кто-то просто прогуливался, другие, как и ребята, шли на пляж – тоже проспавшие туристы. Но самые продуманные уже возвращались, получив порцию загара. Стоял нескончаемый гомон, заглушающий шум волн океана. Удивительно, всю невыспанность как рукой сняло.

Вика, Марина и Лера уверенно ступили на песок. Слава и Петр шли позади.

Людей было много. Казалось, весь город собрался на пляже. Кто-то загорал лежа, другие сидели в специальных раскладных креслах. По кромке пляжа шла целая вереница прогуливающихся, которые то и дело оказывались по колено в накатывающих на берег волнах. Слева, возле тротуара, располагалась огороженная сеткой площадка. Там несколько ребят, явно местных, играли в футбол. Справа, в метрах тридцати, на песке четверо парней занимались капоэйрой – бразильской борьбой, которая внешне очень похожа на сложный акробатический танец. Они приседали, ловко уходили от ударов противника. Потом останавливались. Что-то объясняли друг другу, и все начиналось снова. Похоже, отдыхающих их занятие совсем не интересовало. Обычный день. Тут много чего происходит.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3