Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Однако этот занятный эпизод имел дурные последствия как для Таббса, так и для Стархауса. Таббс за свое невинное желание увидеть эльфа стал всеобщим посмешищем. Карикатуры на него печатали в лондонских, ноттингемских и шеффилдских газетах, а соседи, с которыми он долгие годы поддерживал близкую дружбу, не желали с ним больше знаться. Тем временем Стархаус понял, что никто не хочет нанимать кучера, затеявшего тяжбу с хозяином; он вынужден был браться за самую унизительную работу и вскоре впал в нищету.

Дело «Таббс против Стархауса» интересно и тем, что показывает живучесть убеждения, будто эльфы и посейчас обитают в Англии. Многие англичане считают, что их повсюду окружают эльфы. Некоторые из них невидимы, другие притворяются христианами и могут быть в числе наших знакомых. Ученые спорят по этому вопросу много столетий, но так и не пришли к согласию.

16

Волшебный слуга явился к Саймону Бладворту по собственному почину, назвался Баклером и сказал, что хочет поступить на службу. Как знает теперь каждый английский школьник, Бладворту следовало бы с пристрастием выспросить, откуда Баклер взялся и почему пришел из Страны Фей с единственной целью поступить в услужение к третьеразрядному английскому волшебнику.

Баклер был очень искусен в разного рода магии. Дела Бладворта в маленьком шерстопрядильном городке Бредфорде-на-Эйвоне быстро пошли в гору. Лишь раз Баклер доставил ему неприятности – когда, в приступе ярости, уничтожил книжицу, принадлежавшую капеллану лорда Ловела.

Чем дольше Баклер жил у Бладворта, тем больше набирался сил, а, набравшись сил, первым делом изменил свой вид: грязные лохмотья стали парчовым платьем, ржавые ножницы, украденные у жестянщика, – мечом; пегая лисья мордочка превратилась в красивое человеческое лицо, а сам он внезапно вырос на два или три фута. Он быстро уверил миссис Бладворт и ее дочерей, что это и есть его истинное обличье, прежняя же уродливая внешность была следствием злых чар.

Однажды погожим майским утром 1310 года, когда мистер Бладворт был в отъезде, миссис Бладворт обнаружила в углу кухни высокий буфет, которого там прежде не было. На ее вопросы Баклер ответил, что буфет волшебный и это его, Баклера, рук дело. Он сказал, что ему больно видеть, как миссис Бладворт и ее дочери стирают, готовят и убираются от зари до зари, в то время как им пристало сидеть в богатых платьях на шелковых подушках и есть сладости. Ответ этот показался миссис Бладворт весьма разумным. Баклер сказал, что частенько упрекал мистера Бладворта за неспособность сделать жизнь миссис Бладворт более приятной и легкой, но хозяин его не слушал. Миссис Бладворт ответила, что ничуть не удивлена.

Баклер сказал, что если она вступит в этот шкаф, то окажется в волшебном месте, где выучит заклинания, позволяющие вмиг завершить любую работу, заставить мужа ее слушаться, явить ее прекрасной в глазах окружающих, сделать груды золота из ничего и так далее и так далее.

Миссис Бладворт спросила, много ли этих заклинаний.

Баклер отвечал, что примерно три.

Трудно ли их выучить?

О нет, ничуть.

Много ли времени это займет?

О нет, немного, она поспеет назад к обедне.

5 (прод.) Семнадцать людей вошли в шкаф тем утром и больше не вернулись, в том числе миссис Бладворт, две ее младшие дочери, две горничные, двое слуг, дядя миссис Бладворт и шесть соседок. Только Маргарет Бладворт, старшая дочь Бладворта, отказалась входить.

Король-ворон отрядил двух волшебников расследовать дело; по их письменным отчетам мы и знаем эту историю. Главной свидетельницей была Маргарет, рассказавшая, что по возвращении «мой бедный отец вошел в шкаф, дабы их выручить, как я ни молила его остаться. Больше он не возвращался».

Двумя столетиями позже доктор Мартин Пейл путешествовал по Стране Фей. В замке Джона Каблука (древнего и могущественного эльфийского принца) он обнаружил человеческое дитя лет семи-восьми. Девочка, очень бледная и заморенная, сказала, что ее зовут Анна Бладворт. Она считала, что попала в Страну Фей две недели назад. Ей поручили перемыть огромную груду грязных котлов, чем она и занималась все это время. Она сказала, что, когда домоет, сможет вернуться домой и встретиться с родителями и сестрами. Она надеялась управиться за день-два.

17

Фрэнсис Саттон-Гроув (1682–1765) – маг-теоретик. Он написал две книги: «De Generibus Artium Magicarum Anglorum» («О родах искусства английской магии»; 1741) и «Предписания и описания» (1749). Даже мистер Норрелл, главный (и единственный) поклонник Саттон-Гроува, находил «Предписания и описания» (в которых тот пытался изложить правила практической магии) в высшей степени скверными, а ученик мистера Норрелла, Джонатан Стрендж, так ненавидел эту книгу, что изорвал свой экземпляр в клочки и скормил ослику лудильщика (см. Джон Сегундус. «Жизнеописание Джонатана Стренджа». Изд-во Джона Мюррея, 1820).

«De Generibus Artium Magicarum Anglorum» считается нуднейшей книгой во всем своде английской магии (который включает в себя много скучных трудов). Это первая в Англии попытка определить области магии, которые должен изучить современный волшебник; согласно Саттон-Гроуву, их тридцать восемь тысяч девятьсот сорок пять, и каждой посвящена отдельная глава. Саттон-Гроув предвосхитил мистера Норрелла еще в одном отношении: ни в одном его перечне не упоминаются магические свойства, традиционно приписываемые птицам или диким животным; кроме того, он тщательно обходит молчанием те виды колдовства, в которых требуется помощь эльфов, например возвращение к жизни мертвых.

18

Герцог Портлендский, премьер-министр и первый лорд казначейства в 1807–1809 годах.

19

О дух! Я очень нуждаюсь в твоей помощи. Дева сия умерла, и семья желает возвратить ее к жизни (лат.).

20

Вот умершая между небом и землей! Знай же, о дух, что я избрал тебя для этого великого дела, ибо… (лат.)

21

Берлингтон-хаус на Пиккадилли был лондонской резиденцией герцога Портлендского, первого лорда казначейства (которого многие сегодня на французский манер именуют премьер-министром). Дом был воздвигнут в то время, когда английская знать не боялась соперничать с монархом в проявлении могущества и богатства, и по красоте не имел равных в столице. Что до самого герцога, он был достойнейшим пожилым джентльменом, но не соответствовал ничьим представлениям о премьер-министре. Он был очень болен и стар. В описываемый день он лежал в занавешенной комнате в дальнем конце дома, накачанный лауданумом, и потихонечку умирал. Он не приносил никакой пользы стране и почти никакой – министрам. Единственным достоинством его правления была возможность собирать заседания кабинета в роскошном особняке на Пиккадилли и время от времени гонять великолепно вышколенных слуг в погреб. (У министров от управления Британией постоянно пересыхало горло.)

22

Уильям Питт Младший (1759–1806). Вряд ли Англия когда-нибудь увидит такого государственного мужа, ибо он стал премьер-министром в двадцать четыре года и, не считая короткого трехлетнего перерыва, руководил страной до самой смерти.

23

Четырьмя годами позже во время Пиренейской войны ученик мистера Норрелла Джонатан Стрендж выражал сходные сомнения в эффективности этого рода магии.

24

Лассельс смешал все сочинения лорда Портисхеда в одно. К тому времени как в начале 1808 года его милость оставил занятия магией, он успел опубликовать три книги: «Жизнь Жака Белазиса» (изд-во Лонгмана: Лондон, 1801); «Жизнь Никласа Губерта» (изд-во Лонгмана: Лондон, 1805); «История Короля-ворона для детей» (изд-во Лонгмана: Лондон, 1807, с гравюрами Томаса Бевика). Первые две представляют собой научные исследования о волшебниках XVI века. Мистер Норрелл ценил их не слишком высоко, но особенно не любил «Историю Короля-ворона для детей». Джонатан Стрендж, напротив, считал «Историю» блистательной книжицей.

25

«Удивительно, но такой богатый человек – а лорду Портисхеду принадлежала немалая часть английских земель – отличался редкой скромностью. Кроме того, его милость был преданным мужем и отцом десятерых детей. Мистер Стрендж рассказывал мне, что не видел в своей жизни зрелища приятнее, чем лорд Портисхед, возящийся с детьми. Честно говоря, в нем самом было много детского. Несмотря на обширные познания, лорд Портисхед был так же неспособен распознать зло, как ни с того ни с сего заговорить по-китайски. Он был самым благородным представителем британской аристократии». (Джон Сегундус. «Жизнеописание Джонатана Стренджа». Изд-во Джона Мюррея: Лондон, 1820).

26

Первый выпуск «Друзей английской магии» вышел в феврале 1808 года и сразу же приобрел популярность. В 1812 году Норрелл и Лассельс хвастались тиражом в тринадцать тысяч экземпляров журнала, хотя проверить точность этого утверждения нет никакой возможности.

С 1808 по 1810 год редактором журнала номинально числился лорд Портисхед, хотя не подлежит сомнению, что не обошлось без вмешательства в редакционные дела мистера Норрелла и мистера Лассельса. Между Лассельсом и Норреллом существовали разногласия по поводу редакционной политики. Мистеру Норреллу хотелось, чтобы журнал прежде всего упирал на великие заслуги современной магии, кроме того, исправлял неверные представления об истории магии и, наконец, обличал те разновидности волшебников, а также отдельных персон, занимающихся магией, которых ненавидел мистер Норрелл. Он вовсе не собирался разъяснять на страницах журнала технику магического искусства – или, другими словами, сделать журнал сколько-нибудь познавательным. Лорд Портисхед, чье преклонение перед мистером Норреллом не знало границ, первейшей редакторской обязанностью почитал неукоснительное следование бесчисленным инструкциям волшебника с Ганновер-Сквер. В результате первые выпуски «Друзей английской магии» оказались невыносимо скучными, а зачастую просто оставляли в недоумении – так много там было умолчаний, противоречий и недомолвок. Лассельс, в свою очередь, прекрасно понимал, как использовать журнал для возрождения английской магии, поэтому все время пытался стремиться к развлекательности. Его все больше раздражал боязливый подход Портисхеда, и Лассельс добился того, что с 1810 года они с его милостью стали соредакторами.

До 1815 года «Друзей английской магии» издавал Джон Мюррей, а затем он поссорился с мистером Норреллом. Лишенный поддержки волшебника, Мюррей вынужден был продать журнал другому издателю – Томасу Нортону Лонгману. В 1816 году Мюррей и Стрендж задумали издавать журнал-конкурент, назвав его «Фамулюс», однако вышел только один номер.

27

Считается, что Король-ворон владел тремя королевствами: одним – в Англии, вторым – в Стране Фей, а третьим – в странных землях по другую сторону ада.

28

Томас Ланчестер. Трактат «О языке птиц», гл. 6.

29

Со временем оба процесса завершились в пользу сына Лоуренса Стренджа.

30

Более того, Лоуренс Стрендж поздравил себя с тем, что ему удастся несколько месяцев в году экономить на питании и одежде для мальчика, что лишний раз доказывает, как непомерная любовь к деньгам способна сделать далеко не глупого человека мелочным и попросту смешным.

31

Биограф Стренджа Джон Сегундус несколько раз упоминает о том, что Стрендж всегда предпочитал общество образованных женщин мужскому обществу («Жизнеописание Джонатана Стренджа». Изд-во Джона Мюррея: Лондон, 1820).

32

1 Теория была впервые сформулирована корнуолльским чародеем Меро в XII веке и известна во многих изводах. Самые ярые последователи теории утверждают, будто человек, излеченный или оживленный с помощью магии, больше не принадлежит Господу и Его Церкви, но приобретает обязательства перед тем чародеем или духом, который ему помог.

Меро был схвачен и предстал перед Стивеном, королем Южной Англии, и его епископами в Винчестере. Чародея раздели, заклеймили, высекли и выгнали вон, запретив людям помогать ему. Меро попытался добраться до Ньюкасла, где стоял замок Короля-ворона, но умер в дороге.

Поверье, бытующее в Северной Англии, согласно которому души убийц не принадлежат ни Богу, ни дьяволу, а только Королю-ворону, называют разновидностью ереси Меро.

33

Уильям Пантлер. «Три рода существ, способных к усовершенствованию» (Изд-во Генри Линтота: Лондон, 1735). Существа, способные к усовершенствованию, – ангелы, люди и эльфы.

34

Из этого замечания следует, что мистер Норрелл не сознавал, как ценят его министры и как стремятся использовать его способности при ведении военных действий.

35

Лондонская резиденция принца Уэльского на Пэлл-Мэлл.

36

Роберт Бенкс Дженкинсон, лорд Хоксбери (1770–1828). После смерти своего отца в декабре 1808 года стал лордом Ливерпулем. В последующие девять лет – один из самых верных сторонников мистера Норрелла.

37

Любящий отец шести дочерей, король, сам того не желая, превратился в их тюремщика. Он и слышать не хотел о том, что дочери когда-нибудь выйдут замуж и оставят его. Бедняжки вынуждены были прозябать в Виндзорском замке рядом с королевой, славившейся своим дурным нравом. Из шести только одна сумела выйти замуж до сорока лет.

38

Решение отказаться от поэтической карьеры далось Стренджу нелегко. В «Жизнеописании Джонатана Стренджа» (Изд-во Джона Мюррея: Лондон, 1820) Джон Сегундус рассказывает, как, отчаявшись отыскать подходящий объект для покровительства, Стрендж сам решил написать поэму. «Начиналось все прекрасно: от завтрака до обеда Стрендж просидел в халате у маленького столика и успел исписать виршами несколько дюжин страниц форматом в четвертую долю листа. Ему самому очень нравились собственные творения, равно как и его камердинеру, малому, не чуждому литературе, который давал хозяину дельные советы по метафорам и риторике и время от времени собирал листочки, раскиданные по комнате. Камердинер складывал их в аккуратную стопку, а иногда спускался на кухню 1 (прод.) и давал прочесть особенно волнующие места своему приятелю – младшему садовнику. Стрендж сочинял с удивительной быстротой. Камердинер утверждал, что, поднося руку к голове хозяина, он ощущает жар творческого вдохновения. На второй день Стрендж уселся за стол с намерением написать еще полсотни страниц, но тут же запнулся на рифме к строке „и пусть любовь осуществится!“. „Две девицы“ казались ему сущей чепухой, „и так сгодится“ решительно не устраивало, а «поживиться» звучало слишком вульгарно. Стрендж сражался с непокорной рифмой битый час, так ничего и не придумал и решил прокатиться верхом, чтобы освежить голову, однако больше к недописанной поэме не возвращался».

39

Деревня в пяти-шести милях от усадьбы Стренджа.