КЛЮЧИ ОТ РАВНОВЕСИЯ

Катя-котёнок, дочка моя любимая, которая выросла на руках. Моя бывшая терпела-терпела тяготы и лишения моей воинской службы, вернее, переезды с ней связанные, а потом чаша терпения переполнилась, и она сбежала. Остались мы с Катюхой вдвоём. А у меня то командировка, то спецзадание, то ещё какая-нибудь хрень. Как мог и сколько мог проводил с ней время. А вот когда перевели в отряд спецназа Международных изоляционных сил, что мне было делать? С собой тащить? На границу Зоны отчуждения? Спасибо.

Вот и попросил маму у себя дочуру приютить. Но приютить-то это одно, а надо же отцу как-то общаться с ребёнком. А то получается, что и мама сбежала, и папа исчез. Понимаю, что телефонный звонок общения не заменит, но хоть так. И сам соскучился, и для неё это важно. Раньше каждый отпуск к ней мотался. Мы с ней душа в душу. Ребёнок, а всё понимает. И вот теперь очень долгая разлука. Просто очень. Представляю, как она меня ждёт.

Да и мама моя меня всегда ждёт. Она уже в возрасте. Старался каждый раз вырваться, если получалось. А вот когда совсем в Зоне осел, стало труднее. Понимаю, что дочь на меня в обиде, да ситуацию уже никак не исправить.

Самое главное, что и люблю её, и стыдно, что я чёрт-те-где, а вернуться пока не могу. Не то, чтобы совсем не отпускает меня Зона. Вырваться можно, не вопрос. Но это сейчас моя жизнь. Впрочем, в моей ситуации не это главное. И как-то это надо ей объяснять.

Необходимо обязательно поговорить с дочкой. Не по телефону, нет. Она уже большая. Она уже почти взрослая. Может, пока и не способна решать, но мысль в голову положить надо. Пока не знаю, какими словами ей объяснить, что мне на Большой земле заняться нечем. Кому я там нужен? Разве что куда-нибудь в ЧОП за три копейки податься. А здесь и будущее ей попробую обеспечить, и сам при делах. Занимаюсь исключительно тем, что лучше всего в этой жизни умею делать. Нет мне места за периметром. Закисну там совсем. Надеюсь поймёт. Она всё же папина дочка, не мамина.

Думаю, скоро съезжу всё же. Вырвусь, найду время и съезжу. Не вот прямо сейчас, но. Вернусь, обсужу ситуацию с Плюсом и Шутником, может, и они надумают отпуск от Зоны устроить. Шутник – девушка сообразительная, поймёт по-женски, что к чему, и на Плюса поможет надавить.

Покусай меня слепая собака! Никак не могу привыкнуть, что они теперь муж и жена. Мне она очень нравилась, но даже как-то и в голову не приходило поухаживать за ней. Мы напарники, все трое. А Плюс – раз, и решился. Наверное, сыграло свою роль ещё и то, что он в тот момент ненадолго сделался калекой. Ну, мы тогда не знали, что ненадолго. А потом чудо-артефакт вернул ему потерянные пальцы. Это Болотный Доктор постарался. Ну, и повезло, конечно, что именно тот, единственный артефакт, способный повернуть время вспять, по воле случая оказался у меня.

Недавние события пролетели в голове. Интересные приключения были, что и говорить. Такого на Большой земле и во сне не приснится, и в фантастическом романе не прочитаешь.

Я достаточно бодро шагал по старой дороге. Асфальт местами настолько изветшал и потрескался, что полотно кое-где совсем отсутствовало. В некоторых провалах можно было увидеть последствия разрядившихся аномалий. Но направление дороги совпадало с тем, куда мне нужно было попасть, а шагать даже по такому асфальту намного веселее, чем по траве или грунту, когда с неба льёт, не переставая. Посторонних звуков, кроме шума дождя и карканья ворон, я не слышал. Разве что слепые собаки где-то вдалеке гавкали. Периодически сверялся с картой, чтобы не отклониться от маршрута. Когда небо сплошь серое, нет ни солнца, ни ветра, ни знакомых ориентиров, сбиться с направления проще простого. Особенно в лесу. Одна нога всегда делает шаг больше, чем другая. Поэтому заблудиться, если не умеешь ориентироваться, очень просто.

В старину, между прочим, считалось, что это леший водит человека по кругу в лесу. Так у наших предков ни карт нормальных, ни компасов, ни, тем более, навигаторов, не было. У меня же здесь убойный ориентир – старая дорога. Но и она петляет, как раненый заяц. А с учётом реалий Зоны отчуждения может и вовсе в другую сторону увести.

Прямо по курсу опять замерцало что-то подозрительное. Очередная гаечка отправилась в полёт и, натолкнувшись на невидимую преграду, испарилась с негромким хлопком.

Огибая аномалию, я взял немного в сторону и начал подниматься на невысокий холмик, оказавшийся рядом с дорогой. Поднялся к вершине и уже начал спуск, как от подножья из густых зарослей кустарника часто затрещали автоматные выстрелы. Чёрт! Я ничком бросился на землю, перекатываясь к укрытию – поваленному стволу какого-то дерева, очень кстати оказавшегося неподалёку. Детектор жизненных форм не сработал, расстояние для него далековато.

Шутник

Да тоска тоскливая. Вот всё надоело. За окном льёт дождь, а в такую погоду только спать.

Плюс умотал куда-то в сторону Рыжего леса, я даже не успела уточнить, зачем. Сам мне не сказал. Ну, умотал, значит, так надо. Я не претендую. Коль не посчитал нужным сказать, значит, так надо. Вот только места в окрестностях Рыжего леса не самые спокойные, от того на душе кровососы щупальцами скребут.

А Малыш пошёл на выход из Зоны. Ему захотелось срочно пообщаться с родными, с дочкой и матерью, а связь у нас только местная, телефонов здесь не бывает, интернеты не работают. Я осталась наедине со своими мыслями. Мыслей, надо сказать, хватало. И даже с избытком. В голове сумбур. Оптимизма явно не хватает. Как там, в анекдоте. «Доктор, я никак не могу сходить в туалет. Главное – оптимизм! Не можете в туалет, так сходите в театр!»

Чтобы веселее думалось, спустилась вниз, взять бутылочку вина. Хоть и не очень его люблю. А вот захотелось!

В баре я застала неизменную картину: клубы табачного дыма, за столиками не протолкнуться, гул голосов, выкрики, местами лёгкие потасовки. На своём посту, за барной стойкой, Феликс невозмутимо протирал полотенцем стаканы. Всё, как всегда. Марты, к сожалению, не было, а то я с удовольствием бы с ней потрещала.

– Привет, Феликс! – я сразу направилась к стойке.

– Привет, красавица, – бармен улыбнулся. – Грустишь, небось, без своего наречённого?

– Грустю, Феликс, грустю. Даже более того, грущу, – я облокотилась на стойку. – Только он уже не наречённый, а вполне муж, – я постучала пальцем по кольцу от чеки, висевшему у меня на шее. – А где твоя?

– На кухне, вестимо. Собралась борщ варить. Главное, я ей говорю: «А ты знаешь, что в Чернобыльской Зоне отчуждения только один человек умеет правильно готовить борщ? И этот человек – я!» А она отвечает: «Без сопливых разберёмся». Ну вот что вы, женщины, за люди, а? – он вопросительно посмотрел на меня. – Вы вообще люди? Или инопланетяне?

– Побольше люди, чем вы, мужчины, – я не смогла сдержать улыбку. – А борщ я у вас ела, очень вкусный борщ, но кто готовил, ты или Марта, я не знаю, – я пожала плечами.

Борщ тут и правда подавали совершенно волшебный. А если к нему ещё и гренки из чёрного хлеба, натёртые чесноком, да тонко порезанные кусочки солёного сала из морозилки, ох! Я сглотнула слюну.

– Да я готовил, чаще всего ж я кашеварю. Она так, подай-принеси.

Феликс отставил стакан:

– А ты, как я погляжу, проголодалась.

– Не так чтобы, но вот вспомнила борщ и слюнки потекли, – я засмеялась. – А хочешь анекдот про борщ?

– Давай!

Феликс с готовностью облокотился на стойку со своей стороны и подался в мою сторону.

– Ну, в общем, приходит посетитель в кафе и заказывает борщ. Через некоторое время его приносят. Он в течение часа не ест. Вообще ничего не делает, только сидит и смотрит в окно. Подходит официант, спрашивает: «А в чём дело? Вам не нравится борщ?» Посетитель отвечает: «А вы его попробуйте». «А что именно вам не понравилось?» Посетитель снова: «Так вы попробуйте». «Ну хорошо, а где ложка». Посетитель торжествующе поднимает палец: «Вот!».

Феликс расхохотался:

– А почему про борщ? Это про любой суп можно рассказать.

Я пожала плечами.

– Ну, мне так его рассказали, он и отложился где-то в глубинах подсознания, а на слово «борщ» всплыл.

– Ну я тебе тоже могу анекдот про суп рассказать.

– Валяй, удиви Тулу самоваром!

Я приготовилась слушать, заранее догадываясь, что вряд ли Феликс сможет рассказать мне анекдот, которого я не знаю. В моей голове они почему-то хранятся тысячами.

– Ну слушай, – Феликс улыбался заранее. – Возвращается муж домой и видит на столе записку: «Привет, суп на столе. Вытри его».

Из вежливости и я посмеялась.

– Феликс, кстати, не о супах. Пока Марта колдует с борщом, можно чего-нибудь совсем лёгкого. Не знаю, может быть сыра хорошего и бутылочку красного полусладкого. Я не хочу здесь торчать, – кивнула в сторону зала, – хочу в номере посидеть.

Феликс открыл шкафчик, расположенный на полу за его спиной.

– Такое пойдёт? Рекомендую, – он поставил на стойку бутылку красного вина «Апсны». – Это полусладкое, абхазское. Очень Марта моя его любит. И оно того стоит, честно тебе скажу.

Я взяла бутылку с невзрачной серой этикеткой:

– А сыр?

– О, минутку.

Бармен сходил в подсобку, вернулся с небольшой упаковкой и гордо положил её рядом с бутылкой.

– Настоящий «Пармезан». На зубах хрустит. Ну, то есть, конечно, на любителя. Но с красным вином – просто пальчики оближешь, уверяю. Да что там оближешь? Съешь и не заметишь!

– Спасибо, Феликс. Ты всегда знаешь, что необходимо, – я послала ему воздушный поцелуй, взяла сыр и добавила:

– Марте привет передай, я ещё спущусь. Или пусть сама заходит, если, вдруг, время будет.

– Не будет у неё времени. Она же варит борщ. Да не просто борщ, а Борщ с большой буквы! – Феликс поднял вверх указательный палец и улыбнулся. – Так что это надолго.

Я вернулась в номер, поставила добычу на стол, закрыла дверь на защёлку и чертыхнулась. Вот глупая! Снова взяла бутылку и пошла в бар. Открывать такие пробки подручными средствами я так и не научилась, а штопора у меня нету. Да и бокал у Феликса попрошу. Не из кружки же вино пить.

– Феликс, дай какой-нибудь бокал и попробуй, пожалуйста, вино, – я протянула ему бутылку.

– А что с ним не так? – бармен, подняв брови, уставился на меня. – Это очень хорошее вино.

– Ну ты попробуй, – я продолжала держать бутылку в вытянутой руке.

– Прокисло? Да не может быть! – Феликс с удивлением смотрел то на меня, то на бутылку.

– Так ты его попробуй, – продолжала наставить я.

– Ну хорошо, давай, – он взял бутылку, покрутил её в руках и поднял на меня глаза: – Но она даже не открыта!

– Вот! – я торжественно подняла вверх указательный палец.

Феликс расхохотался:

– Извини, забыл!

Он поставил бутылку на стойку, достал бокал и пристроил рядом. Потом вытащил из-под стойки штопор, ловко вкрутил и достал пробку. Аккуратно снял её и снова заткнул бутылку. Несильно. Придвинул её ко мне:

– Держи.

– Спасибо, Феликс!

– Твой-то когда вернётся? Далеко учесал?

– Да по делам, куда-то в сторону Рыжего леса. По большому счёту, если всё пройдёт без особых приключений, то ходка на день. Сейчас спрошу, когда вернётся, а то уже пора бы.

– Ну давай, удачи!

– Ага, спасибки.

Я опять вернулась в комнату. За окном снова послышалась барабанная дробь дождя по металлическому сливу для воды. Затем ливень начал стихать. Но дождь продолжал моросить, не переставая. Да уж, настроения такая серая погода не поднимала. Ещё и гром добавлял звуковой феерии. Периодически сверкали молнии. Н-да. Как там, в анекдоте? Якутский шаман, баллотирующийся в депутаты, в ходе предвыборных дебатов увлёкся и вызвал дождь.

– Эх! – я вздохнула вслух и принялась нарезать сыр тонкими ломтиками.

Феликс сказал правду, он был настолько твёрдым, что крошился даже под острым ножом. Выложила хрупкие желтоватые кусочки с белыми вкраплениями на тарелочку. Вино тонкой струйкой полилось в бокал. Я понюхала. Ох, и ароматное же! Но, при этом, чувствую, сыром я не наемся. Скоро опять придётся вниз идти, а там глядишь – и борщ Марты подоспеет.

Удобно устроилась на кровати, приготовила книгу – решила перечитать «Чёрный обелиск» Ремарка – и глотнула вина. Божественно! Просто волшебно. Ммм! Кусочек сыра захрустел на зубах. Снова небольшой глоток. Разница вкусов – солёное и сладковатое – давала неповторимый эффект.

Смысл прочитанного ускользал от меня, хотя читала эту книгу не раз, и многое помнила наизусть. Из головы не шли события последних дней.

Буквально месяц назад я и подумать не могла, что выйду замуж. Я. Шутник. Зимина Екатерина. Покусай меня слепая собака! Я уж от своего имени здесь начала отвыкать. Но! В Чернобыльской Зоне отчуждения. Я. Вышла. Замуж. За-муж. Ещё раз повторю. Я вышла замуж. Я теперь мужняя жена.

Я потрясла головой. В ней до сих пор не укладывались недавние события, которые до сих пор в буквальном смысле стояли перед глазами.

Да, последнее время мы стали неразлучными напарниками. Я, Плюс и Малыш. И меня это, с одной стороны, радовало, с другой – огорчало. Радовало, что появились настоящие, верные друзья. Раньше всегда была одна, и меня это устраивало. А потом как-то так вышло, жизнь повернулась то ли под прямым углом, то ли на сто восемьдесят градусов, но у меня появились напарники.

Нам пришлось побывать в самых разных переделках, причём попадали мы в такие серьёзные ситуации, что одна бы я не выкарабкалась, и везде мы приходили на помощь друг другу.

А потом я начала напрягаться, что рядом два крепких, здоровых мужика, и я для них всего лишь напарник, друг, свой парень. Ни один из них даже намёком не проявлял ко мне интереса, как к женщине. Да и я, со своей стороны, не могла определиться, кто же из них нравится мне больше.

Малыш – здоровяк, бывший спецназовец из Международных изоляционных сил – с ним я познакомилась в сталкерском чате, а потом и вживую. Он был привлекателен, умён, с отличным чувством юмора и, конечно, нравился мне, как мужчина. Он совсем не походил на тупого вояку. Но точно так же я относилась и к Плюсу – опытному сталкеру, умному, и тоже с великолепным чувством юмора, отличному другу, который постоянно вытаскивал нас из всяких переделок. А потом попал в переделку сам. В Зоне отчуждения его, как красиво говорится в книгах, настигло прошлое. Какой-то криминальный авторитет по кличке Хабар, которому мой, на тот момент, будущий мужчина крепко насолил в прошлой жизни, припёрся в Зону, сколотил банду и не только захватил Плюса, но и успел откромсать ему два пальца на правой руке. А потом, для полного счастья, Плюс оказался смертельно ранен. Мы делали всё, что могли, но если бы не стечение обстоятельств, то…

Вот когда он попал в такой серьёзный переплёт, тогда, наверное, я поняла, что этот человек, этот сталкер дорог мне. Дорог не просто, как друг. Дорог, как самый близкий человек в Зоне отчуждения. Что я тогда чувствовала?

Помогите! Помогите!! Помогите!!! Не знаю. Я готова была зубами загрызть того, кто сделал ему плохо. Я свою жизнь отдала бы не задумываясь, если бы это помогло его спасти. Пафосно? Но зато правда. Что ещё? Вопро-ос. Если бы мы не смогли его выручить, я ушла бы из Зоны, наверное. Наверное? Да нет, точно бы ушла. А теперь кто-то скажет мне, что это такое? Нет, не задавайте таких вопросов. А тому, кто спросит, я прострелю колено.

Я закрыла лицо руками. А ведь я даже не знала, как его зовут! Только кличку. Как у собаки, как у уголовника, честное слово! Кличку!!! Даже имя Малыша я знала. Случайно, узнала, но всё же. А имя сталкера, в которого мне угораздило влюбиться – нет. Сюжет для дешёвого романа.

События закрутились тогда очень стремительно. В тот момент все сталкеры искали новый артефакт, за который Скуперфильд пообещал целый миллион долларов! Таких денег в Зоне никто никогда враз не видел. А тут ещё началась эта кутерьма с бандитами, которые перекрыли все тропки в Зоне. Разбираться с ними и выручать нашего друга отправилась целая экспедиция. Выручили.

Но наш напарник к тому времени был ранен и покалечен. Даже Болотный Доктор не обещал положительного результата, и, если бы не чудо, Плюса бы уже не было на этом свете. Но, как в хорошей книге, чудо произошло. Незадолго до этого Малыш совершенно случайно нашёл тот самый артефакт, за которым охотились все сталкеры Зоны. Только и сам не знал об этом. Вернее, не подозревал, что именно он нашёл. Этот артефакт заставлял время двигаться в противоположную сторону, что и позволило Болотному Доктору не только спасти Плюса, но и восстановить его утерянные пальцы. Однако в процессе лечения Доктор использовал артефакт, и образование Зоны, которое могло принести нам миллион долларов, просто исчезло.

А потом Плюс очнулся, сказал, что меня любит и, неожиданно для всех и, по-моему, даже для себя, сделал мне предложение, от которого я не смогла отказаться. Вернее, просто сделал мне предложение. Вот.

Сказать, что я тогда удивилась? Нет, я не удивилась. Я обалдела? Я не поверила? Я была счастлива? Всё и ничего. Это было что-то совершенно мне незнакомое. Я поняла, что люблю этого человека. Люблю и хочу быть с ним. Как там говорят в ЗАГСЕ? В горе и в радости, пока смерть не разлучит. В общем, не знаю я, как говорят в ЗАГСЕ, поскольку никогда в нём не была. Да и не собиралась уже. Но я готова была быть с этим мужчиной и в горе, и в радости, и во всём другом.

Всё это стремительно пролетело перед глазами. Да уж. Я совершенно точно пришла в Зону Отчуждения не для того, чтобы выйти замуж. Более того, была совершенно уверена, что здесь мне точно ничего не светит. Я была неплохо осведомлена о том, что происходит здесь, на островке, отрезанном от большой Земли. Мой папа, достаточно серьёзный учёный, работавший на какую-то секретку, изучал Зону и много мне о ней рассказывал. Не подробно, но всё же. Достаточно для того, чтобы понимать, кто может мне встретиться в Зоне. Отбросы. Бандиты. Нелюди. В самом лучшем случае, легкомысленные искатели приключений.

Я улыбнулась, потянула за шнурок, висящий на шее, достала кольцо от гранаты, висящее на этом шнурке. Вот такое обручальное колечко преподнёс мне суженый, другого под рукой не оказалось. Как в анекдоте. «– Что тебе муж на юбилей подарил? – Видишь ту красную «Феррари»? – Да ладно!.. – Вот такого же цвета варежки». Ну, да ничего. На тот момент другого не было.

И только после этого, я узнала, что Плюса зовут Андрей Мальцев. В Зоне нет имён, но, в нашем случае для меня Плюс сделал исключение, поделился сокровенным. Ещё бы! Кстати, о том, что Малыша зовут Саша Егоров я узнала намного раньше. Случайно. Когда он рассказал свою историю.

После этого наша жизнь не особо изменилась, за исключением того, что Малыш переехал из комнаты Плюса в ту, где раньше жила я, а я заняла его место в комнате Плюса. Ну не совсем место Малыша. Конечно же я сразу оказалась в постели с мужем. Теперь мы с супругом как-то теснились вдвоём на его односпалке. Впрочем, нам это нравилось.

А сейчас чудо моё умотало куда-то в сторону Рыжего леса неизвестно зачем. Чмокнул на прощание сонную, сказал: «Я скоро», и как в воду канул.

Книга упорно не читалась. Я лежала на этой самой односпалке и мне было очень уютно. Подушка хранила замах моего мужчины. Даже трещинки на потолке выглядели такими родными.

Я повернулась на бок, облокотившись на лопатку и поддёрнула рукав. На появившемся из-под него дисплее ПДА отстучала: «Чего молчишь, как воды в рот напился?»

Плюс

Ну вот было же у меня нехорошее предчувствие, когда ПДА оповестил о личном сообщении. Которое, конечно же, моментально испарилось, когда я увидел от кого оно. Меня приглашал для встречи не кто-нибудь, а сам Скуперфильд, ёлки-иголки.

Вряд ли в Зоне отчуждения найдётся сталкер, не знакомый с этим барыгой. Вот уж кто настоящий специалист по продажам, ёлки-иголки. Мог бы тренинги проводить. Стать настоящим коучем.

За оружием, снаряжением и прочим барахлом большинство бродяг идут либо к Скуперфильду, либо в бар, к Феликсу. Но у Феликса это бизнес побочный, а у Скуперфильда – основной. Иначе, как жадным пауком или старым хрычом его мало кто здесь кличет. А он, кстати, вовсе и не был стар. Но так вот повелось.

В баре какие-то товары дешевле, но выбор меньше. Так что чаще всего всё же к торговцу. У него есть всё. Если не в наличии, то под заказ. Надо только подождать. Но, повторюсь, дороже. Хотя, по поводу цен, боюсь, эти двое между собой договариваются, не иначе.

Жилище Скуперфильда – оно же торговая точка – располагалось в подземном бункере. Удобно. Хотя никто, вроде, на Зону отчуждения атомную бомбу бросать не собирался, но от выбросов аномальной энергии он защищён отлично. И вариант с бомбой я бы тоже не стал прямо вот так категорически исключать. Во всяком случае, не полностью. Кто знает, что придёт в голову руководству МИС, военным или главам крупных стран. Пока Зона для них подопытный, хоть и опасный кролик, а ну как наиграются, да как жахнут, ёлки-иголки?

Встретил меня, как обычно, его личный охранник по кличке Тринадцатый. Интересно, а он спит когда-нибудь? К Скуперфильду народ едва ли не круглосуточно идёт, и всегда один и тот же на посту. Хм, странно. Впрочем, получается, что и Скуперфильд тоже не спит. Никогда об этом не задумывался.

Тринадцатый молча кивнул и показал рукой на оружейную пирамиду. Его требование оставить оружие больше походило на приглашающий жест, мол, проходи, но ствол оставь здесь, на всякий случай. Доброжелательный жест никак не вязался с его совершенно бандитской рожей. Особенно, если учесть, что двухметровую широкоплечую фигуру украшала татуировка на могучей шее. Тату изображала объёмную тёмно-синюю свирепую морду кровососа, присосавшегося к сонной артерии. Щупальца мутанта при движении Тринадцатого зашевелились, отчего морда твари казалась совсем уж натуральной.

Я хмыкнул, поздоровался кивком, поставил «Грозу» в пирамиду и толкнул массивную дверь.

Сидевший за столом Скуперфильд поднял голову и уставился на меня. Одеяние торговца, представлявшее из себя сталкерскую куртку и неизменную кепку-бейсболку с надписью «Red Bull», никак не намекало, что сейчас передо мной сидит один из самых богатых людей Чернобыльской Зоны отчуждения. Интересно, а каким по счёту он бы был в списке «Форбс»?

– Ну, привет, Плюс, – проскрипел Скуперфильд. – Проходи, садись.

Голос у него звучал как обычно, а именно так, словно он очень хотел в сортир, но изо всех сил сдерживался.

Я прошёл и сел в удобное кресло. Не зря оно здесь удобное. Приходит уставший сталкер после ходки, устраивается с наслаждением, расслабляется, его и облапошить легче. Паук, одно слово, ёлки-иголки.

– Чай-кофе? – снова проскрипел Скуперфильд.

– Кофе, конечно, – я пожал плечами. – А то ты не знаешь.

Скуперфильд вместе с креслом повернулся вправо и подъехал, не вставая, к небольшому столику у стены, на котором располагались и маленький электрический чайник, и заварник, и кофемашина. Там же стоял целый сервиз разномастных чашек. Кофемашина низко загудела, послышался звук перемалываемых зёрен. Ох, нектар и амброзия, ёлки-иголки! Я втянул аромат свежеприготовленного кофе и почувствовал, как рот наполняется слюной.

– Сахар? – бросил торговец через плечо, не оборачиваясь.

– Не надо портить кофе.

Я придвинулся к столу, предвкушая вкус горяченького:

– Кофе с сахаром, это может быть и вкусно, но это другой напиток, не кофе. В общем, не он, а оно.

Скуперфильд хмыкнул:

– Я и сам так же считаю, – он подъехал на своё место и поставил на стол две чашки, над которыми поднимался ароматный пар.

Я втянул носом воздух.

– Чей?

Он понял вопрос и проскрипел:

– Кения.

Красиво жить не запретишь. Я старался, конечно, покупать хороший кофе, но в Зону он попадал в ограниченных количествах. Феликс обычно держал для меня запас, однако он не был бесконечным. Ясное дело, специально для меня, даже по дружбе, бармен не будет заказывать небольшую партию. А в большой смысла нет. Потом же, когда заканчивался хороший кофе, мне приходилось пить, всё, что удавалось найти, вплоть до растворимого.

– Вкусно, да, ёлки-иголки. А теперь, может скажешь, зачем звал? – я поставил полупустую чашку на стол и слегка откинулся на спинку кресла. – Ты ж не просто так пригласил кофе попить?

– Скажу, – скрипучий голос торговца снова напомнил мне голос страждущего перед туалетом. – Дельце есть. Пустяковое, но конфиденциальное. А у тебя репутация. Которая впечатляет.

– Пустяковое? – с сомнением спросил я. – Но при этом тебе важна репутация, я правильно понял?

– Правильно, – Скуперфильд тоже поставил чашку на стол и уставился на меня своими карими глазами. – Репутация сталкера, который не только удачлив и опытен, но и не будет трепать всем и каждому, куда идёт, по чьему поручению идёт и что несёт. В том числе и молодой супруге не скажет.

– И что же он понесёт?