Зеркало

– Ты приехал? – у Даши дрожали губы. – Костя, я сейчас не могу – умоляюще произнесла Даша. – Позвони позже, мне некогда, я очень занята, я не могу! – бормотала бессвязно в трубку Даша. – Я сейчас ухожу, меня не будет дома, и Тани тоже нет она… она уехала, – в панике, едва не плача, говорила Даша. – Все я ухожу! – чуть ли не выкрикнула она и бросила трубку. Господи, он в самом деле приехал…

Накинув халат, она подбежала к Таниной кровати и принялась будить дочь, тормоша ее за плечо.

– Таня, Танюша, вставай, надо вставать, – уговаривала дочку Даша.

Девочка открыла сонные глаза и удивленно посмотрела на мать.

– Мама, ты чего? Сегодня же воскресенье, в школу идти не надо? – Таня отчаянно зевала и терла глаза.

– Не спорь Таня, умывайся быстрее, одевайся, и пойдем. Я тебя отведу к тете Люде, она тебя покормит. Только давай быстрее, мне нужно срочно бежать.

– Мама, но я же могу дома посидеть, мультики по видику посмотреть. Я не буду больше Люську валерьянкой поить, – девочка села на кровати и удивленно посмотрела на мать, – Мам, а ты чего такая испуганная?

– Да, нет, Таня, все нормально. Просто я не хочу тебя одну дома оставлять. Давай собирайся, Танечка! – взмолилась Даша. – Я опаздываю!

Таня пожала плечами, слезла с кровати и пошла в ванну умываться.

Через десять минут Даша, одетая в осеннее пальто, и Таня в новой желтой курточке почти бегом пересекли двор и вошли в подъезд соседнего пятиэтажного дома. Они поднялись на второй этаж и позвонили. Дверь открыла заспанная, в одном халате худющая и длинноносая Людка Озерова, Дашина подруга со школьных времен.

– Привет, Люда! – Даша запыхалась и тяжело дышала.

– Привет, родная! Ты чего в такую рань, да еще и в воскресенье? В командировку, что ли, опять собралась? Ну, ты, подруга, даешь. Выходной ведь!

– Ага, в командировку, – ответила Даша и попросила: – Пусть Таня побудет у тебя до вечера, ладно?

– Ради Бога, какой разговор, первый раз что ли? Да и моя Катька уже по Тане соскучилась. Как же, со вчерашнего вечера не виделись. – Людмила шире открыла двери. – Проходи, Танюша. Мать тебя, конечно, не покормила? – Людка с укоризной взглянула на Дашу. – Я сейчас оладушков вам с Катькой напеку. Будешь оладушки, Танюша?

– Спасибо огромное, Люся! – Даша повернулась и побежала вниз по ступенькам.

– Да ладно, не за что! – Людка с удивлением посмотрела ей вслед, покрутила пальцем у виска и закрыла дверь.

Даша, оглядываясь по сторонам, торопливо вышла на остановку, села в маршрутный автобус, и уже через пятнадцать минут подходила к высокому, этажей в двенадцать, серому зданию, где помещалось управление федеральной службы безопасности по республике. Даша поднялась по высокому крыльцу и с трудом открыла массивную, деревянную дверь.

В вестибюле за специальным барьерчиком сидел дежурный, невзрачный лысоватый прапорщик лет тридцати пяти с пшеничными, как будто побитыми молью, усами.

– Вы к кому, женщина? – строго спросил Дашу лысоватый, откладывая в сторону газету «Дело». Конечно, он прекрасно помнил ее. Она частенько заглядывала к Лебедеву на работу, последний раз Даша была у него неделю назад, брала интервью, и как раз дежурил этот лысовато-усатый. Но дежурные всегда делают вид, что видят вас впервые.

«Опасайтесь лысых и усатых», – промелькнуло у нее в голове название одной из ее любимых книжек писателя Юрия Коваля.

– Я к Юрию Антоновичу, из газеты «Дело» по делу, – невольно скаламбурила Даша и улыбнулась.

Дежурный пусто посмотрел на нее выцветшими, рыбьими глазами —

– Записывающие устройства есть?

– Конечно, шариковая ручка, – с некоторой издевкой произнесла Даша.

– Подождите на лавочке, я сейчас ему позвоню, – буркнул он, и сняв трубку, принялся тыкать пальцем в телефон.

Даша присела на лавочку, достала из сумочки расческу с зеркалом и стала поправлять волосы, которые она в спешке толком не расчесала.

– Юрий Антонович, тут к вам женщина пришла из газеты «Дело», – в трубку доложил дежурный.

Даша терпеть не могла такие моменты, ей казалось, что в это время Лебедев смотрит в какое-нибудь специальное шпионское устройство и видит ее, сидящую на скамейке и покорно ждущую, когда господин начальник соблаговолит ее принять.

– Женщина, проходите к лифту, пятый этаж налево, в приемную, – положил трубку лысоватый.

«Без тебя знаю, чудище!», – про себя произнесла Даша, а вслух сухо поблагодарила. – Спасибо.

Поднявшись в широком, с зеркалами лифте и, пройдя немного по коридору, Даша вошла в приемную. Минуя пустой, по случаю воскресенья, кабинет секретаря, она открыла дверь в кабинет Лебедева.

Это было просторное, вытянутое в длину, помещение. Посреди кабинета находился длинный стол для совещаний, к нему перекладиной, формирующей из столов вытянутую букву «Т», был приставлен массивный стол начальника. Вдоль стены стояли несколько стульев и пара кресел, на стене висел российский флаг и огромная карта Южно-Енисейской республики. Сам начальник сидел за своим рабочим местом под портретом Президента и, не слыша, что открылась дверь, смотрел в ноутбук.

Напряженное лицо Юрия Антоновича освещалось то синим, то красноватым блеском, указательный палец лихорадочно бил по пробелу.

«Играется, мальчик!» – почему-то с раздражением подумала Даша и кашлянула.

Лебедев поднял голову, нажал на паузу и расплылся в улыбке.

– Даша, золотко мое, здравствуй. Я так по тебе соскучился! – Распространяя аромат дорогого одеколона, Юрий Антонович подошел к Даше пружинистой походкой и, целуя в щеку, прижал ее к себе. Даша послушно чмокнула его в жесткий, хорошо выбритый подбородок.

– Привет! – поздоровалась Даша, позволяя Юрию Антоновичу помочь ей снять пальто.

– Дорогая, сделать тебе кофе или чай или, может, коньячку? – Лебедев был сама любезность.

– Спасибо, Юра. Кофе, если можно, – ответила Даша, усаживаясь в кресло.

– Дашенька, любовь моя, иди сюда, – позвал Юрий Антонович. Даша прошла в дальний угол кабинета, где находилась дверь в небольшое помещение, оборудованное под комнату отдыха. В ней размещались кожаный диван, стол, на котором стоял электрический чайник и чайный сервиз, небольшая книжная полка с книгами о шаманизме, стихами Блока, Брюсова и других поэтов «серебряного века», а так же большой железный сейф. На стене висели фотографии актеров и режиссеров местного театра, с которыми Лебедев сфотографировался на память после премьеры «Последней осени». Даша уселась на диван и взяла кружку с растворимым кофе «Черная карта», Лебедев достал из сейфа печенье и конфеты.

– Ну, как дела, милая? – спросил Юрий Антонович, садясь рядом на диван и приобнимая Дашу.

– Все нормально, интервью готово! – Даша порылась в сумочке и достала дискету. – На, прочитай, может, есть какие-то неточности.

Юрий Антонович взял дискету и направился к столу. По пути Лебедев обернулся.

– Даша, ты сегодня какая-то не такая. Что произошло? – серьезно спросил он.

– Да, так. Ерунда, ты сначала вычитай интервью, а потом поговорим, —ответила Даша.

Лебедев кивнул и уселся за ноутбук.

Пока Юрий Антонович читал интервью, Даша смотрела в окно, за которым виднелась большая площадь, красноватое здание мэрии, неработающий фонтан, с сидящими на скамейках вокруг него людьми, и громадное, типовое здание драматического театра.

«В Кызыле точно такое же. И в Ачинске, кажется», – вяло подумала Даша. Из ее головы никак не выходил утренний звонок неожиданно приехавшего брата. Она с ним не переписывалась и не перезванивалась уже давно, со смерти мужа. Потеряла его из виду и, честно говоря, была даже рада этому, хотя и любила его. Ее брат был странным человеком и вокруг него происходили странные вещи. Странные, если не сказать больше.

Ее размышления прервал севший рядом с ней Юрий Антонович.

– Все прекрасно Даша, – сказал Лебедев отдавая ей дискету, – отличное интервью! Спасибо тебе, лапочка, – он привлек ее к себе и поцеловал в краешек рта.

– Ты у меня умница! – Юрий Антонович вдруг спохватился, – Даша, я ведь для тебя стихи написал сегодня ночью. Хочешь послушать?

Даша равнодушно кивнула. Ей не нравились его стихи, они были бездарными и напыщенными. Редкие проблески искренности в них не могли повлиять на общее впечатление.

Юрий Антонович достал из внутреннего кармана пиджака записную книжку, раскрыл ее и начал читать, по своему обыкновению, немного подвывая:

И замираю я, и как юнец, немеюОт вас не в силах отвести свой взор,И счастью своему почти не верю,И чушь мелю, болтаю всякий вздор.

«Это точно!» – не очень вежливо подумала Даша.

Юрий Антонович закончил читать, закрыл записную книжку, два раза сглотнул, как будто пытался справиться с волнением от прочтения собственных стихов, и немного охрипшим голосом, заглядывая Даше в глаза спросил:

– Нравится?

– Спасибо, милый. Прекрасные стихи, – она поцеловала его в щеку.

– Ну, ладно, рассказывай, что там у тебя стряслось? – Лебедев стал серьезным и убрал записную книжку обратно в карман пиджака.

Даша попросила еще кофе, собралась с мыслями и в течение часа рассказала Юрию Антоновичу о своем брате и всех бедах и неприятностях, с ним связанных.

Лебедев очень внимательно, почти не задавая вопросов, ее выслушал. После того, как Даша закончила рассказывать о гибели своего мужа и замолчала, Юрий Антонович встал, подошел к окну и, заложив руки в карманы брюк, долго стоял и молча смотрел на улицу.

– А ты уверена, что это не совпадения? – спросил он ее, не оборачиваясь.

– Господи, да, конечно, уверена. Неужели ты не видишь этой закономерности? Или ты мне не веришь? – спросила Даша.

– Верю, история дикая, но я тебе верю. И закономерность, конечно, вижу, но трудно в это сразу вот так поверить. Мы ведь иногда занимаемся подобными вещами. И, знаешь, всякое бывало, но с таким явлением я в первый раз сталкиваюсь. И что ты теперь собираешься делать?

– Юра, пойми, ведь с каждым, кто его обидит или оскорбит, обязательно что-нибудь случается. Иногда обходится какой-нибудь мелочью, но, по большей части, люди погибают. Девочка Ира со двора, пятеро мальчишек, отец… И мне, Юра, сейчас очень страшно, страшно за Таню, вдруг с ней что-нибудь случится. Посоветуй, что мне делать? – Даша замолчала и с надеждой посмотрела на Лебедева.

– Я так понимаю, ты опасаешься любого контакта с братом? Но тебе не обязательно его обижать или ссориться с ним, – произнес Юрий Антонович, отходя от окна и снова садясь на диван к Даше.

– Юра, я не дура, и не собираюсь с ним ссориться, но я боюсь и не хочу рисковать. Я не хочу с ним встречаться, мало ли что?

– Ты можешь пожить с Таней у меня, – неожиданно предложил Юрий Антонович.

– Нет, нет, не надо тебя впутывать! Еще не хватало, чтобы с тобой что-нибудь случилось! Да это и не важно, где жить. Он может прийти ко мне на работу, – Даша в волнении подкурила сигарету.

– Так возьми отпуск и уезжай вместе с Таней из города, поживете где-нибудь месяц, пока у него отпуск не закончится, – посоветовал находчивый Юрий Антонович.

– Куда уехать? – Даша чуть не плакала. – Тане в школу надо ходить, по математике у нее завал…

– Подожди, успокойся – Лебедев, обнял Дашу за плечи и спросил: – У него есть жилье, или он у тебя собрался остановиться?

– У него однокомнатная квартира, в поселке железнодорожников. Когда мама замуж вышла, они старую трехкомнатную квартиру разменяли на две. Себе с мужем она забрала двухкомнатную, продала ее и купила в деревне дом. А Косте однокомнатную оставила. Сейчас она пустует, Костя не хочет сдавать ее в аренду.

– Адрес знаешь? – Лебедев, казалось, что-то придумал.

– Конечно, – она частенько бывала в квартире брата, вытирала там пыль и вообще присматривала за ней. Один ключ был у нее, другой у Кости.

Даша назвала адрес. Лебедев переписал его себе в блокнот.

– Ладно, Даша не волнуйся, все будет нормально. – Юрий Антонович поднялся и прошелся по кабинету. – Мы поступим так. Ты спокойно живи в своей квартире, ходи на работу, пусть Таня посещает школу, кстати я могу с ней по математике позаниматься. А мы приставим к твоему брату специальных людей, они будут контролировать его круглые сутки, и в случае даже намека, на то, что он приближается к тебе или к Тане, они его быстро нейтрализуют.

– В смысле, «нейтрализуют»? – Даша опешила. – Я не хочу что бы с ним что-нибудь случилось.

– Да нет, Даша, ничего с твоим братом не случится, никто его пальцем не тронет, – засмеялся Юрий Антонович. – Просто в случае возможного приближения к тебе или Тане мы его отвлечем. Есть много разных безобидных способов. Поверь, мы это умеем. – Юрий Антонович посмотрел Даше в глаза. – Не бойся, дорогая, все будет в порядке. Я сейчас же дам указания.

– Спасибо, милый, – Даша встала с дивана, подошла к Лебедеву и поцеловала его в губы.

Лебедев обнял Дашу, погладил ее по голове.

– Давай, Дашенька, сходим куда-нибудь, в «Наполеон», например, тебе отвлечься надо.

– Нет, Юра, не сегодня, извини, пожалуйста, но мне Таню надо от подруги забрать, да и настроения нет. Извини, ладно? В другой раз. Я пойду.

– Ну, в другой так, в другой, – Юрий Антонович развел руками. – Давай я тебя хоть подвезу, – предложил он, помогая Даше надеть пальто.

Через десять минут Юрий Антонович с Дашей и Таней стояли у двери Дашиной квартиры.

– Зайди, я тебя покормлю, не ел, наверное, сегодня ничего, – предложила Даша, открывая ключом дверь

– Спасибо, Дашенька, мне на работу надо, дела еще есть, – произнес Юрий Антонович.

Даша поцеловала его в щеку.

– Спасибо, тебе еще раз, и извини, что с «Наполеоном» не получилось.

– Ничего страшного, милая. В общем, дверь никому не открывай, на звонки лучше тоже пока не отвечать. Если что, я буду звонить на Танин сотовый, – Юрий Антонович обнял Дашу – Не беспокойся, все будет в порядке. Я сейчас вызову людей. До свидания, вечером с тобой свяжусь, – сказал Лебедев, нажимая на кнопку лифта.

Выйдя из подъезда, он сел в джип, достал из кармана мобильный телефон и нажал несколько кнопок:

– Дежурный? Это Лебедев. Срочно свяжитесь со Звягинцевым, Иванько и Морозовым. Жду их у себя в кабинете через час. Все, отбой.

Глава 6

В среду Колосков проснулся от того, что пес Гарик лизнул его своим горячим языком прямо в нос. Пал Палыч открыл глаза и увидел перед собой рыжую, морду с карими, веселыми глазами. Гарик сидел возле кровати и с интересом наблюдал за Пал Палычем. Пасть собаки была приоткрыта, огромный розовый язык свисал чуть ли не до пола, уши стояли торчком. Увидев, что хозяин проснулся, Гарик издал радостный писк, встал на все четыре лапы и сунул свой мокрый и твердый нос Колоскову в глаз.

– Уйди, убери свой дурацкий клюв, дай поспать, – Пал Палыч отбивался от пса, закрываясь подушкой от его вездесущего, мокрого языка, но Гарик, приняв все это за веселую утреннюю игру, не отставал. Он вырвал у Пал Палыча подушку, и рыча, стал трепать ее, изо всех сил, мотая башкой.

– Вот же сволочь, а? – разбуженный Колосков схватил одеяло, накинул его на Гарика и прыгнул на собаку сверху. Завязалась веселая возня, в конце концов Пал Палычу удалось прижать собаку к паласу и сделать мертвый захват. Гарик сопротивлялся изо всех сил, бешено выпучивал глаза, страшно клацал пастью и лягался задними лапами, пытаясь сбросить с себя Колоскова.

– Даже и не думай. Проси пощады, мать твою, – подражая гнусавому переводчику видеофильмов, говорил Пал Палыч вырывающемуся Гарику. Побрыкавшись еще немного, пес понял, что сопротивление бесполезно и решил сдаться. Он страдальчески закатил глаза и коротко проскулил.

– То, то же. Так будет с каждым, кто покусится… – Пал Палыч отпустил собаку, встал с пола, отряхнул голые колени от налипшего на них мелкого мусора, поднял подушку с одеялом и бросил их на кровать. Гарик, тут же радостно вскочил и принялся с лаем скакать вокруг хозяина, выражая восторг по поводу своего помилования.

– Ладно, ладно, отстань морда, дай сходить умыться, – Пал Палыч потрепал собаку за мощную холку и в одних трусах прошлепал босиком в ванную. Гарик, улегшись на пол и положив голову на крупные, рыжие лапы с любовью смотрел хозяину вслед.

Пал Палыч долго умывался, шумя водой и кряхтя. Он вышел из ванной с влажными волосами и вафельным полотенцем через плечо.

– Гарик, где мои тапки, – крикнул Пал Палыч, подойдя к висящему в коридоре зеркалу и расчесывая, свои светло-русые, густые, слегка вьющиеся волосы. – Ну-ка, быстро, неси тапки, пока я опять не разозлился, – скорчив грозную физиономию, приказал Пал Палыч, глядя на собаку в зеркало. Гарик вскочил, кинулся под кровать, умудрился схватить пастью сразу оба тапка, и виляя хвостом, подбежал к хозяину.

– Спасибо, спасибо, друг, уважил хозяина, – вынимая из пасти Гарика обслюнявленные тапки и трепля его уши, поблагодарил пса Пал Палыч. – Сейчас мы с тобой пожрем и пойдем погуляем по городу, а убираться сегодня не будем, ну ее, эту уборку, к лешему. Потом уберемся, успеем еще, вся жизнь впереди, – приговаривал Пал Палыч.

Пал Палыч был в прекрасном настроении. Сегодня был свободный день, по средам занятий в техникуме у него не было. Вызовов не предвиделось, но все равно надо было побыстрее смыться из дома, чтобы какой-нибудь телефонный звонок не испортил выходной. Тем более, что вчера какой-то новый русский, по виду бандит-бандитом, за то, что Колосков сделал укол его слегка захворавшему стардфорширу, заплатил ему две тысячи рублей, тогда как обычно Пал Палыч за подобные услуги брал с клиентов самое большее триста. Пал Палыч брать такие деньги не хотел, но новый русский, здоровенный дядька с бычьей шеей, сам засунул купюры ему в карман, пригрозив, если Колосков не возьмет деньги, – застрелить его.

К тому же вчера, ни с того ни с сего, сосед-прапорщик Цыбенко отдал пятьсот рублей, которые занимал у Колоскова, наверное, полгода назад. Не зря в субботу левая ладонь страшно чесалась. Верная примета. Тут Колосков вспомнил недавний разговор с красивой, но странной женщиной Дашей, к которой он пришел по вызову, чтобы осмотреть ее кошку. Жуть сплошная. Папка какая-то дурацкая с историями смертей, приметы… И при чем здесь какой-то мяч и его погибшие друзья детства? Но эта женщина совсем не походит на сумасшедшую. Темная история, в общем. Жалко, что он ушел, не дослушав истории до конца… Размышления Колоскова прервал Гарик, который с грохотом возил лапой по коридору свою пустую миску.

Пал Палыч прошел на кухню и открыл холодильник. Он был забит под завязку. Разбогатев, Колосков пошел в магазин и хорошенько затарился продуктами. Лично Гарику купил три килограмма мясной обрези, килограмм костей и свежемороженого минтая. Также накупил всякой крупы и макарон, кетчуп, майонез, толстый батон докторской колбасы, сыр, кусок буженины, овощи, рыбные консервы, пива, куриных окорочков, упаковку яиц, пакет пельменей, два брикета масла. Пал Палыч еле дотащил пакеты, один из них даже порвался в подъезде, и колбаса вывалилась на ступеньки.

– Любо-дорого посмотреть. Давно у нас, Гарик, такой красоты в холодильнике не было. Фу, тебе говорят! – прикрикнул Пал Палыч на Гарика, отодвигая коленом его любопытную голову от колбасы, которую пес жадно обнюхивал. – Колбасы не получишь, сегодня у тебя рыбный день, – решил Пал Палыч, доставая из пакета длинную рыбину. Задрав хвост, Гарик радостно побежал вперед хозяина к миске.

Пока Гарик грыз замороженный минтай, Пал Палыч сделал себе громадный бутерброд с сыром и колбасой и съел его, запивая чаем. Сполоснув посуду, он прошел в спальню и оделся, натянув вытертые голубые джинсы, синюю рубашку и черный свитер под горло. Гарик все это время нетерпеливо смотрел на хозяина, зажав в пасти ошейник с поводком и нервно переступая лапами. Пал Палыч, выйдя в коридор, обулся, надел пальто, нацепил, на прыгающую от радости собаку ошейник, и захлопнув дверь, вышел из квартиры, с трудом сдерживая, тянущего изо всех сил поводок, Гарика.

На улице была тепло, тихо и солнечно. Осень в этом году выдалась относительно сухая, и дождей уже не было целую неделю. Тополя, раздетые осенними ветрами, стояли голые, вязы еще сохранили свою темно-зеленую листву, но и она уже поредела, пообтрепалась. Безоблачное небо было осеннего, немного выцветшего голубого цвета. Солнце светило приглушенным, мягким светом и почти не грело.

Колосков отпустил Гарика, и тот деловито побежал по своим делам. Дождавшись когда он освободится, и подозвав собаку к себе, Пал Палыч снова взял Гарика на поводок. Выйдя со двора, они оказались на центральной улице, протянувшейся километра на три от городского универмага, до гостиницы «Дружба», от которой Пал Палыч жил в двух минутах ходьбы. Обычно он прогуливал собаку за этой гостиницей, где располагался обширный пустырь и дренажная канава, похожая на средних размеров грязную речку.

Но сегодня Колосков решил сделать вылазку в город, прогуляться, поглазеть на людей и выпить пива, сидя на лавочке в парке. Они не спеша шли по тротуару, Пал Палыч наслаждался, возможно последними, теплыми днями в этом году, Гарик с интересом обнюхивал асфальт и шугал голубей. Дойдя до улицы Ленина, они свернули направо и пошли по направлению к городскому парку. По пути Пал Палыч, завернул в магазинчик, предварительно привязав Гарика к дереву, и купил себе пару бутылок пива «САЯН», одноименного пивзавода, получившего свое название в честь Саян – сибирских гор, с двух сторон окаймляющих республику. Дойдя до засыпанного палой, буро-желтой листвой парка, Пал Палыч отыскал свободную лавочку, отпустил собаку с поводка, открыл бутылку пива и отвалился на спинку скамейки, щурясь от солнца и наблюдая за носившимся между тополями Гариком.

Через десять минут, умаявшись, пес прибежал к хозяину и забрался на лавочку, прижавшись к Колоскову крепким боком, часто дыша и высунув язык. Пал Палыч глотал из бутылки и смотрел на проходящих мимо женщин, которые, почему-то почти все были выкрашены в рыжий цвет.

Колосков вспомнил, темноволосую красавицу, к которой он на днях приходил по вызову. «Странная женщина» – подумал Колосков, – «Но до чего хороша…». У Пал Палыча защемило в груди, при воспоминании о Даше. «Блин, уже толком и не помню, когда с женщиной последний раз нормально общался!» – с досадой подумал Пал Палыч. Тут Колосков переключился на размышления о своих отношениях с женщинами. Отношения были сложными, особенно последние лет десять.

Со своей бывшей женой Ириной Васильевой Пал Палыч познакомился на первом курсе Красноярского сельскохозяйственного института, где они учились в одной группе на ветеринарном факультете. Ира тоже была родом из Южно-Енисейска, и их это сразу сблизило. Отношения завязались после одного случая на выездной практике. Их группа училась брать у коров кровь из яремной артерии с помощью длинной иглы. Одно обезумевшее от боли животное, доведенное до этого состояния кривыми руками студентов, истыкавшими иглой ей всю шею, сорвалось с привязи и бросилось на людей. Первой на пути коровы оказалась Ирина, еще несколько секунд и животное растоптало бы ее. Из всей группы не растерялся один Пал Палыч. Схватив лежащую рядом доску, Колосков оттолкнул Иру в сторону и нанес сильнейший удар корове по рогам, животина удивилась, и ошарашено помотав головой, отступила.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.