Я знаю вашу тайну

Я знаю вашу тайну

Татьяна Хмельницкая

Оставь свои тревоги,

Что мы так не похожи,

И то, что гороскопы наши не сошлись.

Не жди дорог пологих,

Они ровней быть может,

Но мало счастья в этой будничной пыли.

Я не прошёл бы мимо,

Хоть не меня искала

Ты в этом городе вечерней суеты.

Но я сожгу те письма,

Что мне не ты писала,

Как наступая за собою жгут мосты.

Так разведи огонь,

Если твёрдо выбираешь меня!

Разведи огонь,

И посреди холодного дня,

Скажи мне – я приду.

Я тебя не подведу!

Текст песни: Валерий Меладзе

Дизайнер обложки Татьяна Хмельницкая

© Татьяна Хмельницкая, 2022

© Татьяна Хмельницкая, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0051-2869-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Ночь разлилась по небосклону, затапливая звёздами сутолоку утра, проблемы дня и усталость вечера. Луна одарила землю слабым манящим светом.

Мир замер в ожидании. Вся его энергия сосредоточилась в единственной точке – поляне посередине леса. На ней горел костёр и четверо юношей заканчивали подготовку к ритуалу.

Они очертили круг и встали по сторонам света. В душе каждый из них боялся, но трепет затмевало любопытство и предвкушение. Произнеся заклинание, молодые люди обратили на себя взоры всего сущего, и Ему – изначальному и всемогущему – предстояло стать немым, но важным свидетелем принесения обета.

Духи Космоса, Воздуха, Воды и Земли стояли у черты, не имея права зайти в круг, помешать сотворению магического действа. Они знали, что грозило миру, если обряд будет завершён, но только молчаливо присутствовали, соглашаясь с происходящим.

Жар огнища облизывал воздух, трепетал, устремлялся мелкими искрами, рожденными пламенем, вверх, к пустыне Космоса. Стихия Огня, призванная друзьями, томилась в ожидании обряда, набирая силу в сердцевине углей, а рядом с костром лежала раскрытая книга.

Земля застонала и содрогнулась, когда первой появилась её руна, начертанная на лысой земле, корявой палочкой, зажатой в кулаке рыжеволосого паренька. На костяшки его пальцев были усыпаны царапинами и порезами, а на лице под глазом чернел огромный синяк.

Затем эстафету принял другой юноша – блондин с близко посажеными глазами, и тонкими губами. В его голубых радужках отражались яркие блики пламени. Движения руки, чертившей руну ракушкой, казались неуверенными и боязливыми. Неожиданно он замер и резко вскинул голову, посмотрел на рыжеволосого друга. В его взоре читалось сомнение.

Рыжий паренёк улыбнулся и ободряюще подмигнул. Блондин кивнул, закусил губу и продолжил написание символа воды. Море, что было далеко от места, где происходило таинство, вздохнуло болью и ожиданием.

Настал черёд Воздуха и его руну принялся бороздить острым краем камня юноша с короткими светло-русыми волосами и огромными серыми глазами. Рисунок руны был сложным, и юноша усердно выводил узелки и точки, чтобы прочтение выглядело наиболее полным, и сама душа торнадо смогла услышать, что обращались именно к ней.

Закончив, он вытер проступивший на лбу пот и смешно сморщил курносый нос, показывая друзьям, что дело сделано, хоть и было трудно. Двое ребят ответили ему улыбками, и только блондин, нахмурился и потупил взор, сжимая ракушку в ладони. Он переступил с ноги на ногу и тяжело вздохнул, ведь был единственным из товарищей, кто сомневался в необходимости проведения обряда.

Четвертый мальчишка присел на корточки. Чёрные, густые волосы красивой волной ниспадали на плечи, а угольного цвета глаза горели радостью, потому что всё, что он желал к этому моменту – это изменить судьбу, и оно сбывалось. Именно он подбил друзей провести ритуал.

Брюнет принялся чертить символику Космоса пальцем. Раздирать сухую почву, было больно, но прекратить он не решился, ведь страдания ничто в сравнении с желанием перемен.

Огонь разгорелся, вытянулся в столб, становясь красивым бутоном с ажурными лепестками. Дух Огня впитывал в себя энергии, прикованных рунами стихий, которые томились за кругом и сливались с тенями юношей.

Черноволосый закончил и поднялся – руна выглядела простой. На холёном лице появилась самодовольная улыбка. Он медленно обвёл взором друзей.

Мгновенно глаза четверых вспыхнули от заполнившей их мощи магии. Подростки протянули руки к огню и произнесли четыре ритуальные фразы, а затем коснулись ладонями страниц книги.

Костёр взметнулся ввысь и раскрылся ярким, оранжевым цветком, опаляя юношей своими лепестками, скрепляя и запечатывая силу.

Ритуал был окончен и ребята вышли из круга. Духи молчаливо разбежались, затаились, унося с собой тайную клятву друзей.

Брюнет похлопал рыжеволосого паренька по плечу. Подмигнул, стоящим рядом с ним, блондину и русоголовому юношам. Друзья обнялись, отходя от напряжения, а брюнет произнёс:

– Теперь мы порвём этот мир в клочья и заставим его служить нам!

Глава 1

Приятной наружности мужчина бойко вещал с телеэкрана новости Торинии. Но его наружность никаким образом не компенсировала сухую повестку пятнадцатиминутного эфира.

В какой-то момент я вообще перестала вслушиваться из-за пресности репортажей и попивала чаёк, поглядывая на подругу детства, Агнессу, а та, подхватив моё настроение, заявила:

– Признаться в последнее время новости не отличаются разнообразием. Только один раздел всё ещё радует мой слух и взор пестротой сюжетов.

– И называется он: «Светская хроника», – хохотнула я, поставив чайную пару на стол. – Я тоже вся в предвкушении. Но придётся ждать, продираясь сквозь шум политической, международной, гражданской и прочей нестабильности или позитивности.

– Придётся.

Следующий информационный выброс, мы с Агнессой одновременно неторопливо закусили печеньем, изображая из себя, не больше – не меньше, а королевскую семью за чаепитием, и расхохотались.

Агнессу, я помнила ровно столько же, сколько и себя. И мы всегда дружили. Случай, где мы бы надолго поссорились, в нашей жизни просто не прописан. Подруга родилась со мной в один день, но с разницей в двенадцать часов. В шутку мы с Агнессой себя называли «односуточными близнецами», подхватив это определение от моей старшей сводной сестры по отцу – Алины.

Алина была старше нас на год, и на этих правах считала, что вправе нами хороводить. Нам с Агнессой было всё равно на правила старших, включая Алину, и мы благополучно пренебрегали её обществом лет до пяти, что несказанно расстраивало папу и маму. Но потом всё резко изменилось, как и поменялась сама Алина. Мы приняли её не только в игру, но и нашу общую жизнь.

С тех пор всегда и везде мы ходили втроём. И, ладно бы, просто ходили, так нет – мы хаотично двигались от одних приключений к другим. Причём не сами нарывались на них, а нас заметало туда ВВС – Великим Веником Судьбы, – и приходилось расхлёбывать возникшие обстоятельства. Мы, походя, решали свои вопросы, а заодно и чужие. В общем – помогали всем, кто желал, всем, чем могли.

Из яркой, с продолжительным эффектом, нашей искренней помощи страждущим на ум, пожалуй, приходил случай с моим старшим сводным братом по маме, Валерианом. Однажды мы по доброте душевной подсобили братику охладеть к девушкам из людей, а он всё ещё нас не простил! По сей день при упоминании простого слова «пламя», парень едва заметно морщился.

М-да. Что поделать – сам нарвался! Если бы в ту глубокую ночь Валериан не пожелал бы встретиться с девушкой из людей наедине в недрах парка, а точнее – в кустах, то таких трогательных, от слова «нервы» последствий не было бы.

Мы ведь, как раз в предшествующую событиям ночь устроили облаву на похитителя вещей Владимира – среднего брата по маме. Они с Валерианом близнецы, но Валериану посчастливилось родиться первым – так он считал!

Мы честно следили, рассредоточившись с девчонками по дому и устроив засаду в тех местах, где хранились вещи. Мы соблюдали тишину и переговаривались по ситронкам, чтобы не привлекать внимания. И тут вдруг он – похититель!

Его засекла Алина. А ещё она написала нам в сообщении, что это – Валериан. Естественно, сразу созрел план наказать братика, чтобы ему неповадно было, потому что Владимира родители ругали за грязную одежду, а Валериан лишь ухмылялся и получал бонусы.

Мы за Валерианом проследили, узнали его секрет и договорились восстановить справедливость. Мы точно знали, что произойдёт сие на следующий день, потому что Агнесса «случайно-специально» утром прочитала сообщение в ситронке братика о новой ночной вылазке.

Кульминация того вечера ознаменовалась возгоранием химического элемента, которым мы пропитали куртку и кроссовки, надетые Валерианом, предварительно оставленные нами на самом видном месте. Полыхнуло прямо на оборотне в разгар страстных поцелуев. Девушка визжала на весь парк, братик носился факелом, сотрясая воздух нечленораздельными ругательствами, а мы счастливо улыбались, поймав тайного пользователя вещами.

Уже потом мы признались Валериану, по требованию родителей, конечно, во-первых, что это мы устроили, а во-вторых, что пламя – фокус, спровоцированный направленным светом от фонаря. Но толку было мало, а нас тогда наказали – лишили мороженого на месяц.

Эх! Сколько такого всякого было, и не передать! И да, нас часто лишали сладостей и развлечений, что невольно сплачивали под гнётом коллективной ответственности.

Вот по причине неуёмности наших натур в округе нас называли Три-Ада.

«Три» – понятно откуда: нас три сестры-подруги. «Ада» – по первым буквам наших имён. Не понимаю, почему братики нас называли «тройным адом». В переводе «ада» означало «украшение», но им, как говорится, виднее.

Мы старались помочь всем, кто случайно попадал в поле нашего внимания, будь то девочка-оборотень из стаи куниц, потерявшая дорогой её сердцу дневник, или пожилая волчица, боящаяся собственной тени. Три-Ада ей подала руку помощи, выведя злоумышленника на чистую воду в прямом и переносном смысле.

А всё почему? Потому что очень хотелось творить добро. А если оборотню что-то хочется, то ничто, даже свирепый взгляд отца и Клыкастая Образива – чудище и погибель всех оборотней, коей нас пугали с пелёнок, – не удержат. Причём в данном раскладе подавляющие симпатии на стороне Образивы, а не строгости родителя.

Были времена! М-да. Приятно вспомнить!

Но всё хорошее однажды подвергается проверке, так наша девичья дружба разорвалась между двумя мегаполисами и нашим городком. В том смысле, что мне одной придётся остаться дома, а сёстры по Три-Аде с благими делам устремились в ближайшие крупные города: Торинию и Горнию. И у каждой из них свои причины.

Недавно Алина вышла замуж за парня из Торинии, с которым познакомилась, отправившись проведать дальних родственников позапрошлым летом. Ну, это если историю передавать кратко и в двух словах. А если длиннее и точнее, то она помогла ему, с нашей помощью, естественно, отыскать завещание, которое никак не желали являть миру его родственники. Завещание было бабушкино, и в нём она выразила твёрдое желание наследство оставить внучку.

На фоне вступления в наследство и присвоения титула, возлюбленный Алины Финвар настоял на обручении. Ну, а недавно состоялась свадьба по обряду нашей стаи Белых волков, к коим мы – папа, Алина и я – принадлежим. К слову сказать, мама и близнецы относились к клану Серых волков, что не мешало нам быть дружной семьёй.

Теперь пришёл черёд проститься с Агнессой. Завтра, с первыми лучами солнца, моя подруга-сестра отправится в Горнию. Она поступила в колледж искусств, и ей полагалось место в общежитии. Она была счастлива свалить из родительского дома, и прихватила бы меня с собой, но, увы, это не возможно.

Ну, что тут скажешь… Жизнь трактовала свои правила для меня, хоть и поступала в на мой взгляд совсем непорядочно.

Всё дело в иерархии. Я – единокровная дочь вожака Белых волков, а сестрица – нет, хоть и признанная им дочь. Алина была удочерена папой, когда он женился первый раз. Мама Алины была беременна ею, но папу это не становило – свадьба состоялась. Сестрица родилась, а её мама умерла спустя неделю – вот просто шла по дороге и остановись сердце.

В общем: все старшие дети в нашей семье от предыдущих браков моих родителей. Хоть и печально, но как-то так. Потому я обязана быть при папе.

– Что-то Тимофей задерживается. На Драка это не похоже, – хмыкнула Агнесса, откусывая от сладкого печенья. – Будущие юристы всегда точны.

Мы принципиально не говорили о расставании, чтобы не спустить последний вечер в компостную кучу. Потому закусывали горечь сладеньким, и надеялись почувствовать ветер вдохновения для последнего в это лето совместного времяпрепровождения.

Ну, я надеялась на вдохновение, а подруга – на меня.

– Приедет! – отмахнулась я. – Я его хорошо знаю.

Сердце при упоминании дракона вдруг ускорило темп, потому слово «знаю» я произнесла сквозь горловой спазм. А до кучи, ещё и почувствовала, как к щекам прилила кровь.

Конечно, моё состояние не укрылось от цепкого взора подруги. Агнесса прыснула в ладошки, отчего испачкала руки ещё не пережёванным печеньем. Схватив бумажную салфетку, быстро вытерлась и, откинувшись на спинку стула, заявила:

– Драк не против, чтобы ты узнала его не просто хорошо, а очень близко. Смею напомнить – Агнесса примирительно подняла руки, – ты не обещана ни одному из оборотней. Помню, помню: папа любит и не будет тебя обещать, потому что уважает тебя. Но вожак ратует за твоё посещение приличного общества драконов. А в наших краях приличнее и быть не может! И Тимофей ведёт себя с тобой тоже прилично, пусть даже мы с Алиной замечаем, что его мысли в отношении тебя висят на грани приличия лишь, когда ты на очень приличном расстоянии от него.

Три-Ада догадывались, что я держала свои чувства в отношении Тимофея Драка в узде по одной лишь причине, и её имя – Константин Серов.

– Пять раз ты сказала слово «прилично» в разных вариациях. Твой рекорд – одиннадцать раз. Сдаёшь позиции, старушка.

– Ещё не вечер – наверстаю! Ладно, если серьёзно, то я согласна с твоим отцом, и мы с Алиной хотим, чтобы это был он. И не пытайся покраснеть как рак, Агата, когда я говорю об отношениях! Ты же знаешь, что когда ты меняешь естественный цвет кожи на красный, то это останавливает только Алину, а не меня! Так вот об отношениях: после тех событий, я как подумаю… Бр-р-р-р! И раз братцев нет дома, пусть уж Тим защищает. Может у вас что-то и срастётся, ну, типа любовь. Кстати, ты полицейскому, этому… Лихому, говорила о своих предположениях?

– Коротенького, – показала я пальцами размер этого самого разговора. – Слушать не стал – занят. Ладно. Неужели вечер на это тратить? Тебе собираться ещё…

Я сорвалась – заговорила об отъезде. Нужно было срочно исправлять ситуацию:

– Предлагаю напиться и позвонить Алинке. Как тебе идея?

Агнесса весело улыбнулась и от того её круглые, немного выпуклые глаза стали миндалевидными. Пухлые губы обнажили ряд белых зубов, а ямочки проступили на щеках, сделав девушку необыкновенно милой:

– Отпад, если лучше идейки не найдётся!

Я притворно развела руками:

– Лучше? Не могу. Могу грандиознее – приехать к ней.

– Ты растёшь в моих глазах, детка! И Тима возьмём, потому что на его машине отправимся, ха-ха! Алинка будет рада Тиму – она его уважает. Не смотри на меня с укоризной – пропела фразу Агнесса. – Ещё раз для тугодумов: обещанной тебя не нарекали, Агата! У вожака своя игра, и в ней есть место Тимофею Драку – парню из доблестного рода драконов. Всё-всё, не смотри так – умолкаю!

Подтекст не просто прочитывался между слов, а выкидывался джек-потом. Партия мной была проиграна ещё до её начала, потому я зачерпнула ложкой варенье из вазочки и отправила себе в рот. Именно в этот момент зазвонил дверной видеорон, и я пошла открывать.

– Лёгок на помине! – хмыкнула подруга, а я состроила ей рожицу и отправилась к буфету за ещё одной чайной парой.

Я знала, какой крепости напиток любит Тимофей, и что в него добавляет для вкуса, потому принялась хлопотать.

– Девчонки, привет! – голос казался бодрым.

Меня атаковал объёмный запах лилий, а эти цветы, я на дух не переносила. Поднося и ставя кружку на стол, я невольно зажала нос ладонью.

Фу-у-у! Вот откуда ужасный запах! Он купался в отваре, что ли?

Впрочем, некоторые оборотни готовят своих отпрысков два дня перед церемонией. Обычно этим страдают стаи из глубинки. Их обряды содержат обязательный ритуал омовения, который вполне оправдан, когда при обороте некоторые звери источают необычный запах, и он привлекает самок со всей округи. После ритуала бывает грызня между оборотнями, ведь самки несутся на аромат, как сумасшедшие, бросая своих партнёров.

Агнесса быстро отозвалась:

– И тебе здоровьица, друг ситный! Вот замерли в ожидании и надеемся на чудо, что повезёт напоследок повеселиться. – Лилии. М-да… Готовишься к обороту? Ты, вроде, рассказывал, что у драконов иначе, чем у волков и определённого дня нет.

Тимофей, сидя за столом, покраснел, как грудка снегиря, и это его совсем не красило. От природы Драк был светловолосым, с холодным взором голубых глаз и мелкими веснушками на мраморном лице. Теперь к пунцовому цвету кожи добавился недовольный жизнью вид.

– Я принимал участие в семейном ритуале – тётушка из деревни прилетела… В общем… Я не знал Агата… Что ты не любишь аромат этих цветов?

– Терпеть не может! – будто ни в чём не было, продолжила подруга.

А я нахмурилась, показывая ей, что не следует смущать парня, одновременно распахивая настежь окно.

Как же хорошо, что до оборота я всё ещё человек! Представляю, как бы я сейчас выла стоя на четвереньках, приобретя нюх волка! А так, обоняние снижено и можно вести себя подобающе – не бросаться на гостя с желанием перекусить ему глотку, потому что лилии у меня не в почёте.

– Прости, Агата, – поднимаясь с места и устремляясь к двери, произнёс Тим. – Душ приму и приеду.

– Ничего переживу. А душ и тут есть – можешь сгонять. Мы всё равно идеи накидываем, как провести вечерок. Присоединяйся.

– Он посоветует! – хмыкнула Агнесса.

– Я готов к разминке извилин, – с готовностью отозвался Тим. – Но через душ.

– А теперь сенсация! – донёсся голос диктора. – Стало известно, что состояние древнего рода Моргулиных-Лисиных полностью отошло некоему закрытому фонду. Вдова, Джулия Моргулина сохранила за собой квартиру в центре Горнии. Название фонда не разглашается.

Страх окутал меня, заставив обхватить себя руками. Мне стоило больших усилий сдержаться, чтобы не показать друзьям, насколько всё плохо.

За короткой театральной паузой диктора и крупным планом его лица, сообщение продолжилось уже с другой камеры:

– Напоминаем: Моргулин Станислав – почётный профессор университета магии, член Попечительского совета, скончался на пятидесятом году жизни ровно две недели назад. Утром его тело, с признаками насильственной смерти, было обнаружено в кабинете его женой. Полиция признала случившееся убийством, через проведение ритуала. Детали не разглашаются. Из источника, близкого к правоохранительным органам, стало известно, что полиция склонна рассматривать связь между убийством сына профессора месяц назад и гибелью Моргулина-старшего две недели назад. Следствие ведётся.

На экране появилась моя фотография. Кстати: не самая хорошая. Но это – никчёмные детали. Главное уже было сказано – и это не несло в себе ничего приятного.

Агнесса хмурилась. Тимофей скрестил руки на столе и подался вперёд, вслушиваясь в слова диктора.

А тот продолжал:

– Напоминаем: около месяца назад трое студентов подверглись ритуальному нападению неизвестного происхождения. Свидетелем убийства одного из потерпевших, стала Агата Быстрова – оборотень из стаи Белых волков.

Дальше следовала нарезка из кадров архивной хроники, и моя личность ещё пару раз промелькнула на экране наравне с двумя другими участниками тех событий.

Зачем я смотрела на экран? Снова всё всплыло: ощущения, горечь, непонимание, недоверие и вязкость осознания произошедшего.

– О Великая Мать всех волков! – выдохнула я. – Появился новый фигурант дела – некий фонд. Это интересно…

Я произнесла вслух свои мысли, и ужас стал отступать. Ко мне возвращалось ощущение реальности.

Диктор, после слов: «А теперь к другим новостям», заговорил о приближающемся празднике волков – «Оборот», то и дело, передавая слово репортёрам на местах. Те совали маленькие микрофоны, беря интервью у ребят.

Праздник был и моим тоже, но мне вдруг стало не до чудесного дня, потому что позвонил следователь Лихой, который вёл дело Моргулина-младшего. Мужчина напросился в гости на завтра для дополнительной дачи разъяснений.

Такое ощущение, что он специально ждал репортажа, чтобы не вводить меня в курс дела, а опустив объяснения, просто допросить.

– Ну, что он сказал? – Агнесса не пыталась сдерживать волнение в голосе, который дрожал, точно хрупкий лист на ветру.

– Завтра явиться.

– Как назло мне нужно ехать. Хочешь, я смотаюсь, поселюсь и вернусь?

– Нет, подруга. Езжай себе спокойно.

– Я могу составить компанию тебе, Агата, – оживился Тим, и по его взгляду стало понятно, что спорить с парнем бесполезно.

– Спасибо.

С Тимофеем мы знакомы лет семь, или около того. Можно так выразиться: он из нашей тусовки. Приятельские отношения между мной и Тимофеем также естественны, как дышать – всё очень стабильно и нормально. За исключением последних пяти месяцев.

Год назад Тимофей неожиданно уехал к родственникам и остался у них. Мы изредка перезванивались, потому что большую часть времени он был вне доступа. Мы с девчонками полагали, что у него проблемы какие-то, потому не настаивали на общении – пусть решает и возвращается. И вот Тим вернулся, а я потеряла душевный покой.

Впрочем, не только это заставляло моё сердце заполнятся смятением. Был ещё один повод – Константин Серов. Он тоже друг детства, товарищ моих братьев, но в последний год всеми силами старался стать для меня кем-то большим, чем просто приятель.

Мне нравилась его компания, ухаживания, внимание. Близнецы опять же поощряли наше общение. Я даже начала думать, что Константин тот самый – будущая моя пара. Но так продолжалось ровно до момента возвращения Тимофея.

В общем, я запуталась в чувствах, потому пребывала в некотором ступоре и ничего не делала – плыла по течению.

У нас очень развито такое понятие, как привязанность к стае и протекция своих. Он был сыном бывшего вожака Серых волков и мог сам стать вожаком после Оборота. Но всё закончилось не успев начаться: отец Кости сложил с себя полномочия вожака и влился в стаю Белых волков.

Агнесса врезалась в поток моих размышлений, как умела делать только она:

– И всё? Колись, подруга! Что ещё он тебе сказал?

– Ничего. Завтра будут новости – я позвоню тебе и скажу!

– Ага! – энергичность Агнессы выплеснулась с этим коротким соглашением, а затем развернулась широким шлейфом наставлений: – Я на ситронке завтра. Звони сразу, как только поговоришь. Алинку я в курс дела сама введу.

– Уж ты умеешь! – хохотнула я. – Лучше я сама как-нибудь.

– Ты тоже умеешь: ничего не случилось, всё нормально, только мне, кажется, тут человека четвертовали. Помнишь, как было в тот вечер? Ага! Я всё помню. Звони – я сказала! Иначе брошу всё и буду тебя тут сидеть, караулить!

– Ладно, обе позвоним!

Возникла пауза. Каждый думал о своём, включая меня. Но вскоре, я разорвала тишину:

– Кафе отменяется. Я останусь дома. Папа и мама готовятся к ритуалу Оборота и не приедут. Кто со мной?

– Я с большим удовольствием, – ответил Тим.

Агнесса поднялась с места:

– Мне вообще-то пора собираться. А ты, – подруга обошла стол и остановилась рядом с Драком, хлопнула его по плечу, чтобы привлечь внимание, а потом наклонилась к уху, но сказала громко: – мигом в душ, раз предлагают!

Я погрозила Агнессе кулаком, когда она у самой двери развернулась и широко улыбнулась мне. Подруга понимала, что я не пойду закрывать за ней дверь, потому что не выдержу и расплачусь. Нужно было всё сделать так, будто мы через пять минут снова встретимся, а она сбежала домой лишь ради учебника или тетради, которую забыла.

– Пока, сестрёнка!

– Пока, – насколько могла широко улыбнулась я. – Хорошей тебе соседки по комнате. На созвоне.

– Всегда спасибо! – и дверь за Агнессой закрылась.