Второе пришествие

– Глаза можно открыть? – робко спросила она, когда почувствовала, что я отошел.

– Можно было и не закрывать, – улыбнулся я.

– Ой, – разволновалась она, испуганно крутя головой. – А почему все стало вдруг темно?

– А эти очки особенные. В них ты можешь в яркий летний день ходить по улицам, тебе не придется щуриться. Даже можешь глядеть прямо на солнце, не боясь ослепнуть.

– Но все вокруг стало таким необычным. Мне даже страшно становится.

– Ты можешь в любой момент их снять. – Я подошел и показал Илине, как это сделать. Потом продемонстрировал, как удобно складываются дужки и вложил очки в руку девушке.

– Дарю!

Она засмущалась, осторожно прижала ценный подарок к груди и начала думать, куда же его спрятать, чтобы не потерять ненароком.

Так мы и дошли до деревни. Осмотревшись вокруг как следует, я окончательно убедился, что это не розыгрыш и не инсценировка, а самое настоящее Средневековье. Ну, может, конечно, и не самое настоящее, потому что оно уже давно минуло; меня окружил совершенно другой мир, совсем не тот, который сохранился в моих воспоминаниях.

Мы обогнули плетень и вышли на сравнительно широкую дорогу, которую даже можно было назвать центральной улицей деревни Суховодье, потому что она проходила через все поселение и по ее ходу даже соорудили небольшой мостик через речку, которая носила довольно необычное название – Сухая. Об этом мне поведала Илина.

Неожиданно из переулка впереди выбежал молодой парень. Он явно был чем-то встревожен и торопился, но, заметив нас, резко затормозил, повернул и мгновение спустя стоял рядом, переводя дыхание.

– Простите, пожалуйста, – начал он, немного отдышавшись. Смахнул попавшие на глаза волосы и умоляюще посмотрел на Илину, словно прося у нее прощения. – Мне поручили найти вас.

– Кто поручил? – спросила девушка.

– Староста Римен.

Мы переглянулись. Я поежился. Встречаться с отцом хулигана мне совершенно не хотелось. Хотя Илина выглядела вполне спокойно. Может, все было не так уж и плохо.

– Он просил сказать, чтобы вы не боялись. Он хочет только поговорить.

Парнишка, кажется, был в курсе вчерашнего инцидента.

– Я провожу вас. – Он повернулся к девушке. – Илина?

Она кивнула и шепнула мне:

– Он не будет тебя сильно ругать, обещаю.

– Илина, пожалуйста, оставь нас, – попросил седой морщинистый старик, худой и чахлый, но все еще бодрый и подвижный. – Мы поговорим. И можешь не беспокоиться, за шишку на голове Тита ругать его не стану. Пусть знает, нахал, когда руками размахивать не следует.

Илина послушно поклонилась и вышла из дома старосты, самого внушительного во всем поселении. Он казался настоящей крепостью и служил не только жильем самому Римену, но и являлся культурным и экономическим центром деревни. В просторном зале, где меня встретил старик, наверняка проводились собрания и решались многие вопросы, а большой крытый амбар во дворе, кажется, служил основным хранилищем припасов всей деревни.

– Присаживайся, в ногах правды нет, – произнес Римен, когда вышел и паренек, приведший меня сюда. – Думаешь, что я ругать тебя буду за то, что сына побил? Знай, не буду. Хотя большая шишка у него на голове выросла. Совсем бы ума не лишился.

Я смутился. Он сказал, что не собирается меня ругать, но из-за этой фразы я уже почувствовал себя неловко. Римен это заметил.

– Не переживай, – натянуто усмехнулся он. Его что-то тяготило, но на глазах у гостя старик старался выглядеть уверенно. – Я бы сам его проучил, да силы уже не те. И сам он виноват, нечего на приезжих задираться.

Староста откашлялся и покосился на лавку возле стены. Я не сдвинулся с места. Он продолжил:

– Так вот, о чем я говорю. Быть может, ты не знаешь, но Тит сильный кулачный боец, сильнейший в нашей деревне. Его все местные боятся. И хотя головой он слаб, но кулаки железные ему разум заменяют. А ты побил его легко, словно младенца. Сегодня утром мне пять человек наперебой рассказывали, что ты победил его, но никто из них не мог ответить, как это произошло. Сходились в одном: ты шагнул вперед, и Тит грохнулся на пол. Ответь мне честно, юноша, ты обучен военному искусству?

Я решил рассказать ему всю правду. Рано или поздно, мне пришлось бы ответить на вопросы головы, а отношения с деревней, рядом с которой я планировал задержаться, не стоило портить.

– Нет, войной я не занимаюсь. Хотя в обиду себя не дам.

Римен тяжело вздохнул.

– Тогда я расскажу про нашу беду, а ты уж сам решишь, помогать нам или нет.

Я приготовился слушать, но старик не начинал, только топтался на месте.

– Может, действительно присядешь, – повторил просьбу он, – я стар, и мне тяжело стоять, но как вежливый хозяин, я не могу позволить себе сесть, когда мой гость стоит.

Я понимающе кивнул и опустился на одну из широких лавок, стоящих вдоль стен в комнате для собраний. Старик удовлетворенно кивнул и ловко забрался на табурет. Его совет мне действительно пригодился. От рассказанной истории у меня подкосились ноги.

– В этой деревне завелся оборотень, – начал он, тяжело выдохнув. – Мы не знаем, откуда он пришел. Так вот, три дня назад ночью он задрал двух овец, на следующую ночь мы недосчитались одного ребенка, мальчика, Янока. Все в деревне думают, что сорванец прячется в лесу, но я так не считаю. Оборотень его просто съел, не оставив даже косточек. А этой ночью напал на человека. – Старик сделал паузу. – Хочу попросить у тебя помощи. Хочу, чтобы ты защитил деревню, чтобы отыскал и убил кровожадную тварь. Мы ничего для тебя не пожалеем, отблагодарим, обещаю, но если ты согласен, если можешь помочь нам, то не должен медлить. Оборотня надобно остановить до полнолуния, а иначе, быть может, живых в этой деревне не останется…

Я оцепенел. Возможно, у меня даже челюсть отвисла от неожиданности. Потому как старик терпеливо склонил голову набок и стал ждать, когда я приду в себя.

В голову вернулась навязчивая мысль, что это розыгрыш. Жестокий и глупый, но тщательно продуманный розыгрыш. Я только-только смирился с тем, что попал в какой-то странный, незнакомый мир, остановившийся на эпохе Средневековья, как меня решили погрузить в сказку и фантазию.

«Нет, я брежу».

Разум просто не мог принять такое положение вещей за действительность. Того, о чем рассказывал старик, не могло быть на самом деле. Все вокруг было галлюцинацией, игрой моего собственного воображения. Результатом наступившего сумасшествия.

Это было самым разумным объяснением. Я решил, что сошел с ума, и на самом деле лежу в палате для особо опасных пациентов, в смирительной рубашке с завязанными рукавами. И стоит мне хоть немного забуянить, как пара добродушных санитаров зайдут в гости и помогут расслабиться.

«А может, этот вариант слишком прост для меня?»

– Ты в порядке? – Римен решил, что мое замешательство затянулось.

– Вы уверены, что это оборотень? – Я решил найти логическое объяснение.

– Да, – ответил старик. И в его голосе не было даже тени иронии.

– Может, это просто большой волк? Вообще его кто-нибудь видел? – Мне нужно было найти какую-нибудь нестыковку в этой истории. Доказать старику, что это ошибка. Доказать себе, что это недоразумение. – В истории нет ни одного подтвержденного факта появления оборотня. Легенд – тысячи. Но легендами ничего нельзя доказать.

– Я бы очень хотел, чтобы это была легенда, – вздохнул старик. – Недоразумение, ошибка, заблуждение. Я видел эту тварь собственными глазами. И, о великое чудо, выжил. Я тоже решил, что это волк, когда он задрал овцу. Я не верил, что это оборотень, когда ко мне принесли раненого. До последнего не верил. Но, увы, такие раны нельзя спутать ни с какими другими.

– Но этого не может быть. Оборотней не существует! – не унимался я. Поднялся с лавки, не в силах сдержать дрожь и унять волнение, принялся ходить туда-сюда. А старик Римен смотрел на меня. Печальным, понимающим и бесконечно добрым взглядом из-под седых бровей. И по этому взгляду я сразу понял, насколько сильно он хотел ошибаться.

– Пойдем со мной, – сказал он, осторожно спустившись с табурета.

Я не стал пререкаться. Староста Римен вышел в коридор и дошел до самого его конца. Сначала я не понял, почему мы остановились в тупике, но затем старик отодвинул в сторону ткань, закрывающую стену, и подвязал веревочкой к небольшому колышку.

За тканью оказалась дверь. Она была значительно меньше, чем остальные двери в этом доме, и из-за нее тянуло холодом.

Староста Римен вынул из подсвечника небольшой огарок, сунул его в подставку для свечи и поджег от ближайшей лампады. Затем отодвинул засов и открыл дверь.

Из прохода повеяло холодом. Я подошел ближе и увидел деревянные ступеньки, уходящие в темноту. За дверью находился спуск в погреб.

Старик бесстрашно двинулся вперед.

Осторожно прощупывая каждую ступеньку, я спустился по лестнице, пока нога не уперлась в плоскую поверхность. Глаза еще не привыкли к темноте, а света свечи было недостаточно, чтобы оценить размера погреба, я увидел только белую простыню впереди. Староста Римен стоял возле нее.

– Скажи, юноша, мог ли огромный волк сотворить подобное? – старик отдернул простыню, и когда я увидел, что под ней скрывается, у меня помутился рассудок.

Пламя свечи дрогнуло, и причудливые пугающие тени заплясали на бледной коже лежащего на лавке мужчины. Его лицо искажала гримаса боли. До последнего вздоха он испытывал страшные мучения, и мне нужно было только опустить взгляд, чтобы понять, почему. Кожа была разодрана от плеча до живота, словно ее порвали мощными крючьями. Ребра были проломаны, а грудина смещена, словно кто-то хотел вырвать сердце убитого и едва не сделал это одними только голыми руками, но с огромными острыми когтями.

– Это дело рук оборотня. У меня нет права просить тебя о помощи. Но если ты способен сделать это, то прошу, от имени всей деревни, помоги убить монстра. Если мы не найдем его до полнолуния, то же самое случится и с остальными жителями деревни.

Я промолчал.

– В полнолуние у оборотней закипает кровь. Они обретают огромную силу и при этом теряют разум. Они не могут больше сдерживаться и начинают в безумии убивать…

Но я все равно молчал.

– Моя деревня погибла от когтей оборотня. Когда взошла луна, в ту страшную ночь нам не помогли ни вилы, ни колья, ни веревки. Тварь была слишком быстрой. Если бы не странствующий маг, случайно заглянувший в нашу деревню, не выжил бы даже я…

Я смотрел на убитого. Старик что-то рассказывал, но я его не слушал, продолжал смотреть. На закрытые глаза, которые перед смертью были открыты. На приоткрытый рот, из которого до последнего вздоха вырывались только крик и стоны. На эту бледную кожу, тщательно отмытую от крови. Медленно надвигался ужас.

Внезапно стало тяжело дышать. Даже не тяжело, невозможно. К горлу подкатил ком. Я отступил назад, но понял, что просто не могу больше находиться в этом погребе, развернулся и побежал.

Судорожно цепляясь за холодные ступени руками и ногами, я вылез из погреба и стрелой промчался по коридору. Выбежал из дома старосты, едва ли не кубарем скатился с крыльца, нырнул за угол дома. В итоге не выдержал и высвободил содержимое желудка между двух деревянных бочек.

– Максим?

Я услышал голос Илины и обернулся. Девушка стояла возле ворот, напряженно теребя пальцами ручку корзинки. Испугавшись за мое состояние, она подошла ближе.

– Ой, – вздрогнула она, посмотрев мне в лицо, – у тебя глаза горят.

– У меня сейчас все горит, – пробормотал я и попытался увести Илину от места своего позора.

На крыльцо вышел старик Римен. Он пронзительно посмотрел на меня. В ответ я испуганно посмотрел на него. Думаю, ему было что мне сказать, но он не стал обсуждать щекотливый вопрос при Илине. Наверняка боялся, что она проболтается и начнет панику.

Но кое о чем он все же обмолвился.

– И все же чувствует мое сердце, – сказал он, – что ты именно тот, кого нам послал бог.

– О чем это он? – шепнула Илина, подхватив меня под ручку.

– Он рад, что я остаюсь в деревне, – ответил какую-то глупость я.

Когда мы отошли от дома старосты, а Илина вошла в один из деревенских домов, как она сказала, за овощами, оставив меня ждать на улице, я немного успокоился и начал соображать.

Но разум все еще находился на грани истерики, и некоторые вполне логичные умозаключения могли внезапно перерасти в полную чушь.

Староста говорил предельно ясно. Он предлагал мне стать героем-спасителем. Роль, конечно, довольно притягательная и предполагающая определенные выгоды, но для этого нужно было убить оборотня, который скорее уж сам отправит меня на тот свет. Если он способен вырезать целую деревню за одну ночь, то с оружием или без он распотрошит меня в одно короткое мгновение.

А если это не совпадение, что оборотень появился в деревне в то же время, что и я? Может, он здесь живет, а начинает безобразничать, когда в деревню приходит забавный незнакомец? А что? Я чужой человек. Если меня оборотень прикончит, никто печалиться не будет. Может быть, это такое деревенское развлечение, местное сафари. Не желаете ли потягаться силой с оборотнем, дорогой гость? А мы для вас, на всякий случай, могилочку приготовим…

Нет, оборотней не существует. Не может такого быть, чтобы человек по ночам, особенно в полнолуние, обрастал шерстью, отращивал зубы и клыки да бегал по деревне, нападая на невиновных прохожих. Нет, их не существует, как, впрочем, и не должно было существовать перемещений во времени или путешествий в другие миры.

Вторая мысль немедленно опровергла первую; если я смог попасть в другой мир, то и существование оборотней тоже отвергать не стоит. Но развивать эту тему я не стал. Меня внезапно осенила одна идея.

Оборотень потому и называется оборотнем, что не всегда находится в обличье кровожадного зверя. Вот на что намекал староста Римен. Он посоветовал выследить зверя, а только потом убить, значит, сделать это, пока тот находится в обличье человека.

Выходило, что он просил меня собственноручно убить человека…

Убить человека…

Воображение нарисовало картину, на которой я, с кровожадным блеском в глазах, с яростью и пристрастием, удар за ударом вонзаю нож в спину умирающего крестьянина. Кровь летит в разные стороны, жертва корчится в агонии, а я изливаюсь демоническим хохотом.

Спину передернуло от мышечного спазма.

– Ну, так о чем вы говорили со старостой? – снова спросила Илина, когда мы шли к следующему дому, «за пряностями». Она задавала один и тот же вопрос четвертый или пятый раз, но я постоянно пропускал ее слова мимо ушей.

Терпение у девушки лопнуло. Улучив момент, она затолкала меня в проем между двух домов, прижала к стенке и начала допрос.

– Что старик Римен тебе сказал? Отвечай сейчас же!

Я поглядел налево, направо. Помощи ждать было неоткуда.

– Он попросил меня об одном одолжении…

– О каком одолжении он тебя попросил? – Илина была очень настойчива. – Ты не мог нормально на ногах стоять, когда вышел из его дома! О чем он тебя попросил?

– Попросил меня кое от кого избавиться… – невольно проболтался я. – От одного хищника…

– Убить кого-то? – сразу догадалась она. – Разве ты наемный убийца? Нет, иначе ты бы не испугался такого предложения… А что за хищник? Не может быть! Неужели он попросил тебя избавиться от… Ах!

Она замолчала на мгновение, и до моего слуха донеслось недовольное сопение. Я повернул голову и увидел стоящего рядом Тита, загородившего своей массивной фигурой весь проем. Его ноздри раздувались, глаза горели, а кулаки были сжаты настолько сильно, что костяшки побелели от напряжения.

– Вот вы куда спрятались, голубки! – процедил он полным злобы голосом. – Что ты делаешь с моей невестой?

– Невестой? – возмутилась Илина. – Как ты посмел? Пошел вон отсюда! Видеть тебя не желаю.

– Молчи, женщина, пока мужчины разбираются. – Он указал на меня дрожащим от ярости пальцем. – Ты оскорбил меня в трактире, а теперь уводишь мою женщину?

– Твою женщину? Да что ты о себе возомнил? – Илина уперла кулачки в бока. – Ты мне никогда даже не нравился. Кроме того, я тебя ненавижу!

Но разве разъяренный самец слышит голос самки, когда видит конкурента? Глаза Тита наливались кровью, грудь медленно вздымалась и опускалась, а из горла исходил какой-то звук, похожий на рык. Он просто обезумел от приступа ревности.

Я, наверное, тоже обезумел. Стресс, словно огромный камень из эмоций, страха и душевных переживаний, просто привалил меня своим огромным весом, выдавив наружу все, что мучило меня. Необъяснимые перемещения, частичная потеря памяти, появление в голове странных, «чужих» воспоминаний, предложение совершить убийство. Все слилось в один мощный выплеск.

И я наполнился яростью. Холодной, расчетливой яростью. Перестал чувствовать все остальное. Сомнения и тревоги внезапно отступили, голова наполнилась короткими и ясными мыслями. Мыслями о победе над внезапно появившимся противником.

Илина поняла, к чему все идет, и потянула меня за рукав.

Я не реагировал.

– Давай убежим, – шепотом попросила она, – Тит, как всегда, пьян. Тебя не осудят, если мы…

– Что-о?! – завопил здоровяк, услышав слова девушки. – Убежать задумали!

Он сорвался с места и, словно сорвавшийся с тормозов паровоз, пыша и фыркая, промчался по проходу, схватил меня за грудки и рявкнул прямо в лицо:

– Я тебе не позволю убежа…

Но он не договорил. Я даже не понял, что случилось в следующий момент. Тело, казалось, двигалось само по себе. Рука поднялась быстро, как змея. Я положил ладонь на грудь Титу и довольно мягко выпрямил руку.

От пронзительного женского крика заложило уши. Тита отбросило так, словно он напоролся на разогнавшийся стенобитный таран. Он взлетел в воздух и ударился спиной о деревянную стену, громко выдохнув и клацнув зубами. Затем сполз на землю, поднялся на четвереньки и принялся ползать вокруг, выпучив глаза и хватая ртом воздух. Я толкнул его слишком сильно и чрезмерно нагрузил диафрагму.

Илина перестала кричать и подошла к задыхающемуся здоровяку. Она пыталась взять его за плечи, успокоить, но он вырывался, невнятно мычал и тяжело кашлял.

– Ты убил его! – вскрикнула она, когда Тит повалился на бок и стал хрипеть.

Я склонил голову набок, прислушался. Его дыхание стало немного легче.

– Он умирает! – взмолилась Илина, слезно глядя на меня и тормоша стонущего деревенского хулигана. У нее на глазах даже навернулись слезы. – Он умирает! Почему ты так спокоен?

– У него защемило диафрагму, – объяснил я. – Скоро ему станет лучше.

– А разве тебе не его поручили убить? – быстро успокоилась она и поднялась, оставив злобно фыркающего воздыхателя в покое.

– Никого мне не поручали убивать, – улыбнулся я. Для этого не потребовалось даже напрягаться. – У меня просто голова закружилась.

Короткая драка немного встряхнула меня и пресекла начавшуюся истерику. Тит едва не оторвал воротник от рубашки, но вернул моим мыслям правильный ход. Выброс адреналина подействовал отрезвляюще, и за это мне следовало поблагодарить ревнивого хулигана.

Тит хорошо откашлялся. Дыхание выровнялось, кризис миновал. Шок прошел, и он моментально уснул. Илина облегченно выдохнула, услышав противный, но спокойный храп своего воздыхателя.

– Нужно отнести его к отцу, – предложил я. Он заслужил подобное обращение, но оставлять его лежащим без сознания на земле было бы бесчеловечно.

– Зачем? – удивилась девушка. Поднялась с земли и отряхнулась.

– Но не оставлять же его здесь…

– А почему бы и нет. Сам виноват. Незачем было приставать. Пусть он проспится. Его тут все равно никто не тронет.

В чем-то она была права. Это не сумасшедший город, а тихая деревня. Его здесь все знали и боялись. Никто не посмел бы его побеспокоить. Да и тащить такую громадину мне не очень-то и хотелось.

Илина потянула меня за руку.

– Пойдем. Нам еще многое нужно успеть.

Я бросил прощальный взгляд на Тита. Тот лежал на земле, подсунув под голову руки, и громко храпел. Этой демонстрации силы ему должно было хватить. Он не должен был рискнуть напасть снова, просто не должен был. Не знаю, когда я достиг такого уровня мастерства, но в плане силы и техники я значительно превосходил деревенского хулигана. А возможно, я мог сравниться даже с профессиональными военными. Может быть, у меня даже был шанс победить оборотня.

И я серьезно задумался над предложением старосты. Оставлять в беде деревню, в которой жила такая хорошая девушка, как Илина, я просто не мог.

Илина шла по дорожке и мурлыкала какую-то песенку себе под нос. Я двигался за ней, поглядывая на местных жителей и изредка вперед, потому что нести легенькую, но необычайно громоздкую корзинку, загораживающую весь обзор, пришлось именно мне.

Большинство из них тоже уделили мне немного своего внимания. Посмотреть на чужеземца в серой клетчатой рубахе и джинсах, идущего за Илиной и исполняющего роль носильщика, было как минимум любопытно.

– Ответь мне на вопрос, – неожиданно спросила девушка, когда любопытных глаз стало заметно меньше, а впереди замаячил силуэт трактира. – Это очень тяжело?

– Что тяжело? – переспросил я, выглядывая из-за корзинки.

– Бить людей. Тит стал задыхаться, когда ты ударил его. Я перепугалась, что он умрет, а ты был так спокоен.

– Даже не знаю, что ответить…

– Тебе часто приходится драться? Хотя, что я спрашиваю. Я знаю тебя всего пару дней, а ты уже успел два раза подраться.

– Ну, вообще-то я не любитель этого дела. Предпочитаю решать вопросы мирным путем.

– Но ты же так ловко дерешься! Тит вон всегда был сильным, а ты его бросил, как пушинку. Он привык на кулаках сходиться, удар держать, а ты его раз – и об пол! – Илина изобразила несколько прямых ударов, а затем апперкот. Повернулась ко мне. – А в твоем городе с высокими домами все так же хорошо дерутся?

– Нет, не все. – Я попытался мягко перевести разговор на менее щекотливую тему. – Кстати о Тите. Ты так испугалась, когда он начал задыхаться. Он тебе нравится?

– Еще чего, – отмахнулась она. – Не говори ерунды. Он мне не нравится. Просто я не люблю, когда умирают люди. А ты его чуть было не убил. И не отрицай.

Я и не стал отрицать. Ведь я абсолютно точно знал, что если бы ударил сильнее или под другим углом, то у Тита порвалась диафрагма. А случись это, он бы умер. Даже в двадцать первом веке, уровень медицины которого я прекрасно знал, после такой травмы люди почти не выживали, что уж говорить о Средневековье.

Меня озадачили обретенные знания. Видимо, я неосознанно обратился к «чужой» памяти, «пробудил» воспоминания врача и выяснил все, что необходимо. Это оказалось интересно и интригующе, поскольку, используя «чужую» память, я имел доступ к любой известной области науки, и одновременно пугающе, потому что, имея такой багаж знаний, я не понимал, откуда же он у меня взялся.

Мы почти добрались до трактира, когда Илина неожиданно заявила:

– А может быть, дело в твоих глазах…

– В моих глазах? – переспросил я. – О чем ты?

– У тебя необычные глаза, – продолжала она. – Когда я услышала, что ты родом из очень далекой страны, то подумала, что там у всех такие же глаза. Они постоянно меняют цвет, это очень красиво, но иногда они приобретают кровавый оттенок. Это пугает меня.

Мне захотелось, чтобы она тотчас повернулась и, улыбнувшись, призналась, что захотела разыграть меня. Но ее слова не были похожи на шутку. Она говорила серьезно.

– Это правда? – растерялся я, все еще не веря ее словам.

– Да, – кивнула она, обернувшись. – Обычно, когда ты нервничаешь, твои глаза начинают краснеть. Но когда ты вышел из дома старосты, они словно горели огнем. Разве что пламя не вырывалось из глазниц. И когда ударил Тита тоже…

– Ты когда-нибудь видела что-то подобное? – спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

– Никогда.

Оставив на кухне громоздкую корзинку, я поднялся в комнату на втором этаже. К сожалению, я не мог так же легко сбросить где-нибудь навалившиеся проблемы, которых с каждым часом становилось все больше. Но я понимал, что нельзя было впадать в уныние, нельзя было сдаваться и пускать все на самотек. Следовало сопоставить факты, подумать над вариантами и составить план действий. И немного отдохнуть.

Желая улучшить приток крови к голове, я прилег на кровать.

Проблема конфликта с Титом решилась быстро, одним ударом, а вот что делать с оборотнем, я пока не знал. Память выдала список возможных способов убийства монстра, но все они были лишь фантазиями писателей и сценаристов, придумывавших истории про людей-волков. И если вариант с окроплением чудища святой водой я отмел сразу, то над использованием серебра задумался. У этих существ, раз уж они существовали взаправду, могла быть острая аллергия на драгоценный металл. Достаточно изготовить серебряные пули и расстрелять оборотня из пистолета, чтобы навсегда избавить деревню от напасти. Ну, или внедрить аллерген каким-либо иным способом.