Иисус. Картины жизни

В словах ангела (Лк 1:17) это звучит так: «…чтобы возвратить… непокоривым образ мыслей праведников». Лютер же сводит это к тому, чтобы открылась каждому вся пустота общепринятого благоразумия «неверия» и: «Он научил неверующих благоразумию праведников».

Подобные деятельные мужи народа появляются лишь в том случае, если действуют в духе Божьем. Только божественное, как единственно праведное и поддерживаемое свыше, способно победоносно противостоять господствующему духу времени. Они – и тут я имею в виду в первую очередь Иоанна – цветы подлинной человечности, вырастающие лишь под особым покровительством Бога. Не пытаться вырваться из потока времени, влекущего к погибели, а как бы внутренне схватиться с ним и укротить – для этого требовалась необычайная сила духа, именно в библейском смысле этого слова. В Библии дух – то вечное, божественное, что есть в человеке, то стремящееся к Богу и Бога соблюдающее; дух – корень веры и божественного образа мыслей. Поэтому в Иоанне и Илии всегда подчеркивается именно дух (Иоанн «предъидет пред Ним в духе и силе Илии», Он «укреплялся духом», и, наконец, «…и Духа Святаго исполнится еще от чрева матери своей» – Лк 1).

Иоанн был избран на служение – и он это знал – самим Богом, благословлен и освящен Им до самой последней клеточки своего существа еще в утробе матери. Именно поэтому история его рождения и становления изложена необычно, торжественно, спокойно и без прикрас, и мы видим этого мужа во всей его силе и естественности. В повествовании нет излишних подробностей, но оно и не лаконично, и не схематично. Ему было назначено донести всего одну лишь мысль, ему, «гласу вопиющего в пустыне», как он себя впоследствии просто и точно назвал.

Что же это была за мысль? Иоанну надлежало стать предтечей некоего ровесника, чуть моложе его, чье рождение и происхождение окутано священной тайной, обещавшей скорое и непременное исполнение всех надежд Израиля. О надеждах, питаемых в тех тайных кругах, из которых происходил Иоанн, явно сведущий в этом евангелист Лука говорит так: «Они чаяли утешения Израилева», что отчетливо перекликается с великими программными словами, с которыми Исаия (40:1 и далее) обращается к пленникам в Вавилоне: «Утешайте, утешайте народ Мой, говорит Бог ваш; говорите к сердцу Иерусалима и возвещайте ему, что исполнилось время борьбы его, что за неправды его сделано удовлетворение, ибо он от руки Господней принял вдвое за все грехи свои». В них предвещается некое время, когда основные принципы божественного управления миром примут для Израиля совершенно иной оборот. Прежде Израиль «принял вдвое за грехи свои», поскольку Бог отступил от него, с тем чтобы бессмысленная суетность его богопротивной свободной жизни обнажила всю угрозу таящейся в ней погибели. Но однажды наступит предел, и Бог заговорит, заговорит по-дружески (в исходном тексте сказано «станет его ласкать») и велит дать утешение Своему народу, и не более. В то чудесное время, предреченное Исаией, как известно, Бог сотворит новое Небо и новую Землю. Благостное, сколь и спасительное, завершение столь мрачной первой части человеческой истории, или начало второй – царства славы, наступление «дня Господня» – смысл этого пророчества.

Подобные мысли были отеческим духовным наследием Иоанна. Они не покидали его, возбуждали ум, заставляя его, пребывающего в одиночестве, постоянно думать о настоящем и будущем всего народа. Живи он в наше время, нам поведали бы о его душевной борьбе, подобной той, что переживал и Лютер в монастыре, борьбе, разумеется, не за собственную душу, а за спасение своего народа. Но и не о том больше всего думал Иоанн, и не о том заботился, куда важнее для него было дело Божье на Земле – во имя спасение рода человеческого. Одна фраза Иоанна, брошенная им фарисеям, позволяет нам судить о том, что втайне волновало тогда его душу: «Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму». Мысль эта настолько сильная, можно даже сказать, неизбежная, что в ней видится итог могучих раздумий о судьбе своего народа и страстной борьбы за веру. Она словно отвечает на вопрос: «А что, если сей испорченный род уже ни на что не годен и от него лучше отступиться, если семя Авраамово уже погублено навсегда?» – «Ничего подобного! Дело Божье победит, семенем Аврамовым благословятся все народы на Земле, а если все пойдет по-прежнему, то Бог воздвигнет Аврааму детей из этих вот камней». В тех словах отчетливо проявляется героический склад его души, неистребимая жажда победы дела Божьего на Земле, и в то же время обнаруживается трезвый, критический склад его ума, не впадающего в иллюзии по поводу своего времени и глубоко, как это свойственно его могучей натуре, осознающего, как труден путь к победе.

А была ли в нем та внутренняя, граничащая с нерешительностью борьба, никак не увязывающаяся с тем щедрым, твердым обетованием Бога, которое было дано, как он осознавал, именно через него? Но у любого реального человека, живущего к тому же духовной жизнью, подобных противоречий предостаточно. Величайшее и достовернейшее знание божественного обетования укрепляло Иоанна отнюдь не автоматически, будь это так, его внутренняя борьба была бы фикцией, а духовное возрастание – невозможным.

В том, что великое время спасения приближается, он нисколько не сомневался. И то, что именно ему назначено сделать первые шаги в осуществлении некой задачи, имело сокровеннейшую связь с глубиной и широтой его тревог и надежд.

Но он осознавал, что время спасения вовсе не лучилось для него мягким, приятным светом первого обетования (Быт 3). Последние откровения о грядущей судьбе Израиля, откровения Малахии неизбежно окрасились в суровые тона по причине нравственного падения народа. Победа Божья грядет, добро победит, какую бы цену ни пришлось за это заплатить. Бог сделает последнюю, невиданную ранее попытку (Мал 3,4) привести все к благоприятному для людей исходу, но действовать Он будет со всей решимостью, дабы положить конец эре греха.

Его отцу Захарии было указано именно на то место в Библии (Мал 3,4), где говорилось о великой роли дарованного ему Богом сына, которому суждено стать орудием этой Его последней попытки. Вот что предназначено его сыну. Слышал ли Иоанн нечто подобное от отца, мы не знаем, но, скорее всего, слышал. Во всяком случае, мы вряд ли ошибемся, предположив, что именно пророчества Малахии заставляли трепетать сердце каждого благочестивого израильтянина, и в особенности сердце Иоанна, чутко откликающееся на них. И если мы по отдельным фрагментам самых первых проповедей Иоанна попытаемся представить себе, каким он видел Победителя и Его победу, то обнаружим весьма примечательное совпадение с тем, что пророчествовал Малахия (особенно в гл. 3, 1 и далее).

«И внезапно, – вещает Малахия, – придет в храм Свой Господь (в оригинале – dominus, владыка, повелитель, но не Иегова), Которого вы ищете» и т. д. Тут может подразумеваться некий человек, предвещенный сын Давида, однако далее Малахия говорит о Нем как о судье, что делает Его в глазах читателя Господом. Не кто-нибудь, а Сам Господь, Всеведущий и Вездесущий, потеряв терпение, придет как самый «скорый обличитель», Который скажет: «Я видел все твои тайные грехи» (чародейство, прелюбодеяния, ложные клятвы). Таким образом, в глазах Иоанна Грядущий – повелитель Небес, Земли и ада. «Он очистит гумно Свое» (Мф 3:12). Но как это произойдет и когда – задаваться подобными вопросами он себе не позволял. Однако похоже, что под этим Иоанн понимал завершение прежних человеческих дел и наступление Дня Господня (который может продлиться довольно долго), великого последнего суда. «И соберет пшеницу свою в житницу, а солому (тех, для кого главное было казаться пшеницей) сожжет огнем неугасимым». Где же Его житница? – думалось Иоанну. На Небесах? Вряд ли, по крайней мере, он представлял себе это не так, как мы, ибо, с одной стороны, Святой Дух, которым, как ожидал Иоанн, Грядущий наградит «просеянный» человеческий род, предполагает продолжение его истории, а с другой стороны, в Ветхом Завете нет и намека на то, что в будущем человечество окажется на Небесах. В обетовании не говорилось, что люди будут восхищены к Богу на Небеса, скорее (например, Лев 26, Ис 60) Он сойдет к нам или (Ис 65, 17) сотворит новое Небо и новую Землю[28]. Бог дал людям Землю — как место, где им следует жить, и победа Божья не может означать Его отказ от Собственных слов, поэтому Он не может бросить Землю на произвол судьбы, Он будет вместе со Своим народом, став тем самым «Последним», Победителем. Чисто земной

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Георг Мерц (1892–1959), лютеранско-евангелический пастор и профессор теологии.

2

Здесь и далее во всем тексте имеется в виду старший, Блюмгард Иоганн Кристоф (1805–1880).

3

Joh. Chr. Blumhardt. Blumhardts Geisterkampf in Möttlingen. Verlag Dienst am Volk. 1850; текст в авторской редакции: Blumhardts Kampf, Reichl Verlag, St. Goar. 2003.

4

Довольно удобная позиция, занимаемая с давних пор и по сей день как Церковью, так и психологической наукой и причиняющая многим больным один только вред. Такое игнорирование истинной причины заболевания часто лишает их всякой надежды на исцеление.

5

По свидетельству биографа Дитера Изинга, в 2 часа ночи 28 декабря 1848 г. по деревне разнесся возглас Катарины: «Иисус победитель! Иисус победитель!», который слышала «половина ее жителей». «Люди предпочитали об этом не говорить, но происшедшее повергло их в изумление и заставило содрогнуться всю округу». См.: Dieter Ising. Johann Christoph Blumhardt. Leben und Werk. Vandenhoeck & Ruprecht, Göttingen. 2002. S. 170; на англ. языке изд-во Cascade Books, 2009.

6

Здесь уместно обратиться к разделу «Порыв к покаянию» в книге Цюнделя о жизненном пути Блюмгарда. В нем приводятся размышления Блюмгарда, относящиеся к первой половине 1844 года, – они запечатлены в более чем 12 письмах, написанных им в духе дневниковых записей и адресованных его предшественнику в Меттлингене (1834–1838), пастору Кристиану Готлибу Барту. Блюмгарда неприятно поразило то, что его коллеги (к сожалению, в том числе и К.Г. Барт) не распознали всеобщего характера такого порыва и его неизбежности. Более того, они отнеслись ко всему этому неодобрительно, посчитав личное мнение Блюмгарда, к которому он пришел самостоятельно под впечатлением происходившего с общиной, «его собственной теорией» (так об этом пишет Цюндель), и даже упрекали пастора «в сближении с католицизмом». То, о чем здесь идет речь и что, по сути, произошло без его участия, стало для Блюмгарда делом всей его жизни, и поэтому упомянутый раздел в книге Цюнделя и соответствующие документы следовало бы издать отдельной брошюрой.

7

Начальные строки раздела «Чудеса» в цюнделевской биографии Блюмгарда.

8

Auf den Spuren Friedrich Zündels. Sekretariat der Evang. Gesellschaft, Zürich. 1927. S. 5.

9

Карл Барт. И. К. Блюмгард. Биография. См.: «Протестантская теология в ХХ веке». Теологическое издательство, Цюрих, 1947. С. 595.

10

Karl Barth: J. C. Blumhardt – ein Lebensbild. In: Die protestantische Theologie im 19. Jahrhundert. Theologischer Verlag, Zürich. 1947. S. 595.

11

Gotthelf Verlag, Zürich. 1947; переиздано Gotthelf Verlag, Brunnen Verlag и Frany Verlag. 1991.

12

Karl Barth. Die Theologie und die Kirche. Gesammelte Vorträge, Bd. II. Christian Kaiser Verlag, München. 1928. S. 1ff.

13

Идумея (греч. Ἰδουμαία, ивр. אדום, Эдом) – историческая область на юге Палестины. На севере граничит с Иудеей, на востоке с Мёртвым морем и страной Моав, на юге с заливом Акаба, на западе с Синайским полуостровом и Газой. Легендарным основателем Идумеи считается сын библейского патриарха Исаака, Исав (Эдом). – Прим. перев.

14

Очевидно, они, называвшие себя «праведными» (цаддиками), составляли патрициат, а не партию.

15

«Места собраний Божиих на Земле» (стих 8) и есть, скорее всего, синагоги, возникшие лишь после возвращения из Вавилона.

16

Hausrath (журнал Neueste Zeitgeschichte I, 172) переводит это место (которое из-за опечатки цитируется им искаженно) неточно и только вводит в заблуждение. В результате все естественное страстное ожидание пророка вообще превращается у него в (возникшее лишь позже) чуть ли не суеверное ожидание вполне определенного пророка (Ин 1:21). Впрочем, журнал довольно ловко увязывает это место с предсказанием в пятой книге Пятикнижия Моисея (Втор 18:15), однако понимает его неверно, как и неверно переводит вышеназванное место. Моисей запрещает Израилю ходить к гадателям и прорицателям и за это обещает ему: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как Меня, воздвигнет тебе Господь, Бог твой – Его слушайте». Такую же трактовку мы находим и у Петра в «Деяниях Святых Апостолов» (3:2-23), который затем продолжает: «И все пророки, от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии». Израилю было дано право иметь пророка во всякое время.

17

То, что среди них не называется Илия, объясняется уникальностью этого «жителя Галиада».

18

«И сказали ему: вот ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак, поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов» (1 Цар 8:5). Прим. перев.

19

В синодальном переводе Библии «Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею». – Прим. перев.

20

Здесь следовало бы сослаться на Первую книгу Царств. Также позволю себе высказать предположение, что пересказавший молитву Анны – а им, скорее всего, был ее сын Самуил – присовокупил к ней эту мечту о помазаннике Божьем как свое собственное желание. В таком случае здесь, скорее всего, подразумевается Давид, притесняемый Саулом.

21

Такая «научная надежда» породила массу апокрифической литературы соответствующего толка, не исчезнувшей и с наступлением христианской эпохи. Но вот упоминается ли в Книге Еноха об ожидании Мессии фарисеями? Это остается под вопросом, поскольку не исключено, что она написана несколько раньше.

22

Сегодня правильно сказать «…почти 2000 лет назад», учитывая, что первое издание этой книги датируется 1884 годом.

23

Никакого противоречия с тем, что говорит Павел в Послании к Галатам (3:16 и далее), здесь нет. Семя Авраама – это заключено в самом существе вопроса – решит эту Его задачу, будучи не беспорядочно рассеянным народом, а как единое сообщество людей в его историческом развитии. Испытав на себе, как это обетование исполнилось, как история еврейского народа достигла своей высшей точки в одной личности, в Спасителе, Павел с полным правом соотнес то обетование именно с Ним.

24

Иероним (IV–V в.) – церковный писатель, переводчик Библии на латинский язык. – Прим. перев.

25

Дочь (или дщерь) Сиона – так называют население Иерусалима или всей Иудеи. – Прим. перев.

26

Данная глава содержит, пожалуй, и обетования. В деталях границу между обетованием и пророчеством провести крайне затруднительно. В целом повествование касается кажущейся, временной гибели Спасителя.

27

Лютер переводит это место неточно, употребляя слово «утешение» с определенным артиклем. Как известно, он придерживался латинского перевода, отчего у него возникала путаница с артиклями, которых в латинском языке нет.

28

Нам, с нашим подчас небиблейским мышлением, сегодня непонятно, зачем нужны и новое Небо, и новая Земля. Здесь подразумевается, что Небу Земля небезразлична, оно сострадает ее тяжкому недугу (в то же время на Небесах радуются каждому кающемуся грешнику). Земля почитается как обиталище человека, уготованное ему Богом, но далеко не всегда соответствует она своему Божественному предназначению.