– Да, Гисберт, конечно! – обрадованно воскликнул Дариан, посветлев лицом. Затем проговорил, старательно избегая даже мимолетного взгляда в мою сторону: – Это мой слуга. У него и узнаем, как мы вчера сюда попали.

Я, не особенно вдохновленная перспективой того, что о моем позоре узнает еще и некий Гисберт, поморщилась. Но с другой стороны – что сделано, то сделано. Самой интересно, как мы вчера набедокурили. И я с любопытством уставилась на дверь, на всякий случай подтянув одеяло повыше к подбородку.

В спальню вошел высокий мужчина лет пятидесяти, сухощавый, с красивой сединой в волосах и на висках. Остановился сразу у порога, одернул полы длинного черного фрака, какие носят дворецкие, и спокойным тоном, без малейшей нотки неудовольствия и осуждения проговорил:

– Господин Дариан и госпожа Алекса! Прикажете подать завтрак сюда или спуститесь в обеденный зал?

Теперь уже я испуганно икнула. Ой, а откуда это он знает мое имя? Неужели я имела глупость вчера ему представиться? И сколько еще людей знают, что Алекса Гриан вчера напилась до такой степени, что ее потянуло на всевозможные подвиги?

– Гисберт, стало быть, ты знаешь имя моей… э-э-э… знакомой? – удивленно спросил Дариан.

– Конечно, господин, – все так же ровно проговорил дворецкий. – Кстати, позвольте поздравить вас с женитьбой. Рад, что ваш особняк обзавелся новой хозяйкой.

Я застыла, потрясенно раззявив рот. О чем это он? Какая женитьба? Вроде бы Дариан вчера клялся, что ни за что не вернется к своей неверной Ами, разорвет помолвку и вообще знать ее больше не захочет. Неужели под воздействием паров алкоголя он передумал и каким-то образом умудрился с ней помириться? А я тогда где находилась в это время? У меня было такое чувство, что мы с ним не расставались прошлым вечером.

Если судить по круглым от изумления глазам Дариана, то для него известие о появлении в его доме некой новой хозяйки тоже стало новостью.

– Новая хозяйка? – наконец издал он полустон-полувздох умирающей мыши.

– Да, господин. – Дворецкий вежливо склонил голову, сделал внушительную паузу и милостиво добавил, догадавшись о причине нашего недоумения: – Я говорю о госпоже Алексе Врейн, в девичестве – Гриан.

– Что?!

Я так и не поняла, кому принадлежал этот пораженный вскрик – мне или Дариану. Скорее всего, нам обоим.

В комнате после этого воцарилась такая мертвая тишина, что стало слышно, как где-то тикают часы.

– Я распоряжусь подать завтрак в обеденный зал, – обронил дворецкий, едва заметно улыбнувшись. Развернулся и вышел, ничего больше не добавив.

Я выпростала из-под одеяла правую руку и с отчаянием уставилась на брачную татуировку, охватившую запястье. Изысканное кружево багрово-черных линий, складывающихся в имя моего нового мужа, еще немного зудело. Но прежде я не обращала на это внимания – слишком болела у меня голова.

Дариан тоже принялся мрачно изучать свою руку. В его татуировке можно было без труда прочитать мое имя.

– Дела, – наконец хмуро протянул он.

Я промолчала. Ну что же, по крайней мере теперь понятно, о чем спорил Дариан со священником. Видимо, тот наотрез отказался связывать судьбы двух вусмерть пьяных личностей, логично предположив, что на следующее утро они протрезвеют и придут в настоящий ужас от содеянного. Любопытно, каким образом Дариан заставил служителя храма изменить решение? Впрочем, деньги способны и не на такие чудеса, а по всему видно, что мой новоявленный муж в средствах не нуждается. Хотя бы в этом повезло.

– Я даже не знаю, что сказать, – протянул Дариан и запустил обе руки в свою шевелюру. От избытка эмоций выдрал приличный клок волос, но, по-моему, даже не заметил этого.

Я же напряженно думала, почему мне показалась знакомой его фамилия. Врейн. Дариан Врейн. Знакомый отца? Даже не знаю, успокоило бы меня это или испугало бы еще сильнее. С одной стороны, конечно, радовало, что я вышла замуж не за бродягу из подворотни. Но с другой стороны… Ой, даже не хотелось перечислять, какие у меня могут возникнуть проблемы! Отец наверняка будет в ярости, узнав про мои похождения. А какие шуточки начнут ходить обо мне в высшем свете Гроштера! Я, конечно, никогда не являлась частой посетительницей всех этих званых завтраков, обедов и ужинов, лишь изредка составляла компанию отцу, и то после его долгих уговоров. Но все равно. Неприятно сознавать, что ему придется краснеть из-за меня. И это непременно скажется на его работе и деловой репутации.

– Гриан, – вдруг вымолвил Дариан. – Алекса Гриан. Вы, случаем, не дочь виера Грэга Гриана?

– Да, дочь, – неохотно подтвердила я. Помолчала немного и осторожно осведомилась: – А вы знакомы?

– Ну, можно и так сказать, – почти не разжимая губ, обронил Дариан.

Я настороженно ожидала продолжения. Что-то мне не понравилось, как это было сказано.

Дариан между тем принялся обматывать вокруг своих бедер одеяло, видимо, намереваясь встать. Правда, тут же потерпел поражение, поскольку я упорно держала свой край и не желала представать перед ним в одном белье. После нескольких минут ожесточенной и безмолвной борьбы, во время которой каждый тянул одеяло на себя, Дариан уныло вздохнул и встал, решив проявить снисхождение.

– Я сейчас, – обронил он и стремительно скрылся за дверями гардеробной.

Я с такой же стремительностью слетела с кровати и рванула в ванную, где быстро обнаружила искомое. Халат! Жаль, конечно, что не платье, но тоже сойдет.

Спустя неполную минуту вышла и лицом к лицу столкнулась с Дарианом в спальне. Тот успел надеть на себя свободные домашние штаны и рубаху навыпуск.

– Думаю, что ваше платье забрала служанка, чтобы почистить, – немного покраснев, сообщил он.

Я почувствовала, что тоже начала краснеть. Н-да, представляю, в каком ужасном состоянии была моя одежда, если, хоть убей, не помню, как закончился вечер! Надеюсь, я ни в какую сточную канаву не упала для полноты счастья!

– Ну, полагаю, нам было бы неплохо позавтракать, – продолжил Дариан. Помолчал немного и добавил со слабой усмешкой: – К тому же вы теперь полноправная хозяйка моего дома. Надлежит обсудить, что со всем этим делать.

Одна мысль о еде вызвала у меня такой приступ тошноты, что я едва не ринулась обратно в ванную. Дариан, если судить по кислому выражению его лица, тоже не испытывал особого воодушевления от случившегося. Но он прав: мы должны были поговорить. В самом деле, на проведенный брачный ритуал нельзя просто взять и закрыть глаза, сделав вид, что, если ничего не помнишь, ничего и не было. Кстати, а наш брак вообще возможно разорвать? Вроде как разрешение на развод дается чуть ли не королем, и то в исключительном порядке. Но тогда о пьяной выходке дочери Грэга Гриана точно станет известно всей столице! Представляю, как повеселится его величество король Кенрик Второй. Я не могу сказать, что мой отец частый гость при дворе. Но в такой маленькой стране, какой является наш Лейтон, любой более-менее богатый человек на виду и на слуху. А мой отец сколотил себе неплохое состояние на торговле корабельным лесом. Выходец из низшего сословия крестьян и рабочих, он начинал простым плотником, потом купил себе право носить приставку «вир», то бишь вошел в компанию весьма состоятельных особ. Ну а через некоторое время стал дворянином, все так же при помощи золота купив разрешение короля считаться виером.

Наверное, он мог бы поступить куда проще и взять в супруги какую-нибудь симпатичную дворянку из обедневшего рода. Благо этого добра в нашем Гроштере навалом. Но отец удивил многих, женившись на моей матери, Маре, которая была дочерью прачки и извозчика. Из достоинств у нее имелись лишь красота и куча родственников, бедных как храмовые мыши.

Впрочем, история моей семьи относится к делу лишь постольку-поскольку. Моего отца король знает. Недаром тот является основным поставщиком леса для флота. Так что вполне вероятно, что его величество Кенрик без особых проблем удовлетворит мою просьбу о разводе, только отцу придется знатно раскошелиться в пользу казны. Хотя нет, скорее всего – в пользу казны и кармана короля. Его величество любит азартные игры и слишком часто в них проигрывает. Ох, но как же не хочется втягивать отца в такие глупые и постыдные разборки! Я даже не знаю, как сказать ему, что он был прав в истории с Гровером, а тут новый удар и известие о моей свадьбе, совершенной в пьяном угаре.

Все эти мысли промелькнули в моей голове с невиданной скоростью. Я пригорюнилась и кивнула, заметив, что Дариан по-прежнему смотрит на меня, ожидая ответа. Беседа так беседа. Послушаю, что скажет мой так называемый супруг. По всей видимости, он тоже не в особом восторге от всего произошедшего.

Как и обещал дворецкий по имени Гисберт, в обеденном зале нас ожидал обильный и горячий завтрак. По дороге я едва не свернула себе шею, с любопытством озираясь по сторонам и изучая обстановку дома. Н-да, по всему выходило, что Дариан – более чем обеспеченный человек. Его особняк поражал сдержанной роскошью. Наверное, не искушенный в подобных вещах человек ни за что не обратил бы внимания на мебель, выглядевшую совершенно обычной. Но мое чутье мага-артефактника, а наша братия чаще всего как раз работает с очень старинными предметами, буквально взвыло от восторга при виде дубовых стульев с высокими резными спинками и огромного стола. А при виде коллекции картин, развешанных по стенам, я едва не впала в ступор. Интересно, что же творится в других комнатах, если я от восхищения готова закапать слюной обеденный зал? Обычно все самое ценное держат в гостиной, чтобы произвести впечатление на посетителей. Ну а совсем-совсем ценное – в потайных комнатах, особым образом зачарованных от воров.

Подумав так, я осторожно втянула в себя воздух. Ого! А я ведь действительно чувствовала что-то очень необычное. Что-то древнее и могущественное…

Мои размышления прервал Дариан, который любезно отодвинул стул, помогая сесть.

Я благодарно кивнула, но тут же подпрыгнула на месте от изумления. Потому что только сейчас заметила на его груди серебряный медальон. На вид – самый обычный. Вот только пахло от него так, как обычно пахнет от амулетов, призванных подавлять чужую волю. И почему я раньше не обратила на него внимания? Впрочем, о чем это я? Вчера мне было не до сканирования окружающего пространства на наличие рядом каких-либо магических предметов. Мой разум утопал в алкоголе, а сердце разрывалось от боли из-за несчастной любви. А сегодня… О-о-о, по пробуждении я готова была умереть от головной боли. Потом на меня обрушилось столько новостей, что опять-таки стало не до разглядывания всяких медальонов. Любопытно, откуда эта вещь у Дариана? И знает ли он, какими свойствами она обладает? Кстати, а о чем он говорит?

Я спохватилась, обнаружив, что Дариан уже достаточно давно горячо и убежденно о чем-то разглагольствует, правда, при этом упорно глядит куда угодно, но не на меня. Сосредоточилась – и уловила окончание его последней фразы.

– …как вы понимаете, совершенно невозможно, – сказал мой новоиспеченный супруг и замолчал, выжидающе уставившись на меня.

– А? – невольно вырвалось у меня. Я покраснела и торопливо исправилась: – То есть вы о чем? Простите, я немного задумалась и, боюсь, пропустила все мимо ушей.

В темно-карих глазах Дариана, сидевшего напротив, промелькнуло явное раздражение. Однако он глубоко вздохнул и терпеливо повторил:

– Я говорил о том, что наш брак – огромная ошибка. Простите, виерисса Алекса, я не имею ничего против вас или вашего отца, но вы должны прекрасно понимать, что подобные вопросы не решаются под воздействием алкоголя. К тому же у меня есть невеста…

– Это та, которую вы вчера застали в объятиях лучшего друга? – невежливо перебила его я.

Реакция Дариана на это напоминание искренне изумила меня. Он замер, удивленно вскинув брови, словно я сообщила ему какую-то новость, затем принялся отчаянно чесать в затылке.

– Ах да, конечно, – наконец неуверенно проговорил он. – Я и забыл об этом. Но уверен, Ами обязательно мне все объяснит! Это какое-то недоразумение! Глупейшее недоразумение! Надеюсь, я не обидел ее вчерашним проявлением ревности!

Теперь уже мои брови поползли вверх. Ох, что-то мне все это совершенно не нравилось. Очень, очень сильно не нравилось.

– Скажите, а этот медальон, случаем, не она вам подарила? – спросила я и ткнула пальцем в грудь Дариана.

– Да! – Он расплылся в очень глупой самодовольной улыбке и положил правую руку поверх предмета нашего разговора. – Она. Правда, красивый?

Я в ответ пробормотала нечто неразборчивое, что должно было обозначать восторг. Ох, сдается, я понимаю, почему вдруг Дариан вздумал простить неверную невесту. Даже не знаю, как поступить. С одной стороны, отец всегда учил меня не лезть в чужие отношения. Мол, все равно виноватой останешься. Но с другой… Нет, если тут замешаны чары подчинения, то я просто обязана вмешаться! По одной простой причине: вообще-то это незаконно. Ну и Дариана жалко.

– А могу я посмотреть на ваш медальон поближе? – вежливо попросила его.

– Зачем? – невежливо ответил вопросом на вопрос Дариан и на всякий случай крепче сжал пальцы на медальоне, словно опасался, что я отниму у него ценную вещь.

– У отца скоро день рождения, подыскиваю ему подарок, – принялась я вдохновенно лгать. – Хочу посмотреть, как медальон выглядит вблизи.

Опасение в темно-карих глазах моего собеседника немного ослабело, но до конца не пропало. Он продолжал поглаживать медальон, явно не решаясь даже на миг снять его со своей шеи.

– Да ладно вам! – Я рассмеялась. – Чего вы боитесь? Как будто схвачу вашу драгоценность и рвану с ней из дома!

– А вдруг? – фыркнул Дариан и тут же осекся, видимо, вспомнив, что я сижу напротив него в халате и тапочках.

После этого он насупился и замолчал, продолжая держать руку на груди. По всей видимости, разумом понимал, что ведет себя глупо, но зачарованная вещь тем и страшна, что человек, попавший под ее влияние, перестает слушать доводы рассудка.

Я недовольно покачала головой. А дело-то зашло далеко! Знать не знаю эту самую Ами, но она мне уже не нравится. И я с огромным удовольствием поставлю в известность о ее так называемых проказах отдел городской полиции по надзору за незаконным использованием магии. Но сначала надлежит освободить Дариана от влияния подчиняющих чар. Только как это сделать? Не с кулаками ведь на него кидаться. Или все-таки попробовать силой сорвать злополучный медальон, раз уж по-хорошему уговорить не получается?

– Желаете еще кофе?

Я вздрогнула от вопроса, столь внезапно прозвучавшего почти у моего уха. Поразительно, насколько тихо ходит Гисберт! Этак и заикой можно остаться!

Дворецкий между тем окинул невозмутимым взором стол с легким завтраком, к которому мы так и не прикоснулись. Подлил Дариану кофе из огромного фарфорового кофейника, повернулся было ко мне…

– Кстати, Гисберт, – окликнул его Дариан, отвлекшись на мгновение от угрюмого разглядывания моей скромной персоны, – ты бы не мог…

Мой новоявленный супруг не успел закончить фразу. Я самым подлым образом воспользовалась тем, что он смотрел на слугу, и бросила в него шар парализующих чар.

Ярко-красная молния с протяжным свистом разрезала пространство между нами и угодила бедняге прямо в середину лба. Дариан смешно округлил глаза, открыл рот – и в таком виде ткнулся лицом в тарелку овсянки. Ну, хоть падать мягко. Надеюсь, что каша в достаточной мере остыла.

– Однако, – сдержанно проговорил Гисберт. Прижал к себе кофейник и с некоторой опаской попятился, когда я вскочила со своего места. Как ни старался слуга сохранять хладнокровие и выдержку, но его голос все-таки испуганно дрогнул, когда он спросил у меня: – Надеюсь, вы не решили стать состоятельной вдовой сразу после свадьбы? Учтите, в таком случае я буду вынужден причинить вам боль, но я не позволю…

– Не говорите глупостей! – отмахнулась, оборвав его на полуслове. – Лучше помогите. Я должна изучить медальон вашего хозяина!

– Не понял, – честно признался Гисберт, но все же поставил кофейник на стол, после чего помог мне приподнять Дариана.

Несчастный запрокинул бледное, перемазанное кашей лицо назад и в сторону и откинулся на спинку стула. А я уткнулась носом в его грудь, на близком расстоянии изучая медальон, но пока не рискуя взять его в руки. Мало ли, какие еще чары могут быть на нем установлены.

– Прошу прощения, госпожа Алекса, что отрываю вас от столь увлекательного занятия, но все-таки я должен потребовать объяснений! – непреклонным тоном заявил Гисберт. – Что все это значит? Объясните, иначе я вынужден буду позвать на помощь!

– Вашего хозяина околдовали, – обронила я, с интересом изучая тонкую вязь непонятных символов, обрамляющих портрет некой девушки, по всей видимости, той самой загадочной и вероломной Ами. А хороша девица-то! Маленький вздернутый носик, томные глаза глубокого синего цвета, темно-каштановые волосы. Красавица, да и только. И весит, наверное, меньше меня раза в два.

Я уныло вздохнула и неимоверным усилием воли отогнала от себя неприятное воспоминание о своем неверном женихе и его весьма нелицеприятных высказываниях в мой адрес. Как говорится, худая корова все равно ланью не станет. Что поделать, если у меня комплекция отнюдь не хрупкой изнеженной девицы?

– Околдовали? – Гисберт мгновенно забыл о своей профессиональной сдержанности и аж подпрыгнул на месте от этого известия.

– Более чем уверена, что это сделала его невеста, так называемая Ами, – продолжила я. Не глядя, сдернула со стола салфетку и бережно обернула тканью ладонь.

После всех этих мер предосторожности я все-таки рискнула взять медальон в руки, не снимая его с шеи Дариана, все еще пребывающего в блаженном небытии. Ого! Металл сразу же нагрелся до такой степени, что обжег меня даже через ткань.

– Чары третьего уровня, не меньше, – задумчиво проговорила, торопливо разжав пальцы.

– И что это значит? – с жадным любопытством спросил Гисберт. Но тут же опомнился, сообразив, что такое поведение нарушает его образ строгого вышколенного и отстраненно-вежливого слуги, а потому кашлянул и продолжил уже спокойнее: – Ну, то есть, надеюсь, господину Дариану не грозит ничего дурного?

– Как известно, чары подчинения разделяются на четыре уровня, – терпеливо принялась я пересказывать одну из лекций по теоретической магии. Подумала немного и несколько неуверенно добавила: – Как в принципе и все остальные. Первый уровень – самый низший. Это даже не магия в прямом смысле слова, а некое внушение. Человек с сильной волей без проблем проигнорирует. Хотя, возможно, если его внимание будет отвлечено на какую-то проблему, то неосознанно выполнит то, что ему внушали, а потом сам станет удивляться, почему так поступил. Кстати, практически вся любовная магия, я имею в виду, конечно, разрешенную, базируется именно на этих чарах. Второй уровень уже серьезнее. Это не внушение, а ментальный приказ. Но опять-таки даже без магической защиты человек может бороться с этим видом заклинаний. Правда, сил на это потратит немало. Зато он сразу же почувствует неладное и сможет принять ответные меры. На чары подчинения первого и второго уровня закон в принципе смотрит сквозь пальцы. Но если человек, попавший под действие чар второго уровня, пожалуется в полицию, то у мага, наложившего это заклинание, начнутся определенные проблемы. По крайней мере штраф в пользу пострадавшего лица он выплатит немалый. А вот третий и четвертый уровни, вне всяких сомнений, уже вне закона.

– Правда? – Гисберт опять забыл о своей профессиональной сдержанности и всплеснул руками, зачарованно слушая мои разглагольствования. – И чем же эти чары опасны?

– Их практически невозможно заметить неспециалисту, – послушно ответила я. – И сам бедолага, попавший под их воздействие, понятное дело, ни за что не заподозрит неладное и не обратится за помощью. Он будет вести себя так, как захочет неведомый кукловод. Вот смотрите: Дариан вчера обнаружил невесту в объятиях лучшего друга. Всплеск злости и адреналина помог ему на некоторое время выйти из подчинения. Кстати, надо бы вашего господина проверить на магические способности. Полагаю, они у него имеются, просто дремлют. Затем он напился, а алкоголь тем и знаменит, что магия на пьяного человека практически не действует. Зато утром, проснувшись и протрезвев, Дариан готов был не просто простить неверную красотку, он вообще забыл о вчерашнем происшествии. Более чем уверена, что без чар подчинения тут не обошлось.

– Вот ведь гадина эта Амикша! – с неожиданной ненавистью выкрикнул Гисберт. Я вздрогнула, поскольку не ожидала подобного проявления экспрессии от внешне спокойного дворецкого, и тот, слегка смутившись, пояснил: – Простите, госпожа Алекса. Я не должен обсуждать любовные дела хозяина, но, признаюсь честно, эта связь с самого начала меня удивляла. И теперь я понимаю, почему господин Дариан прощал своей невесте такие дикие выходки.

– Я не знакома с этой Амикшей, но она мне заранее не нравится, – пробормотав это, выпрямилась, наконец-то перестала изучать злополучный медальон и задумчиво потерла подбородок. – Чары третьего уровня – это не шутка. Малейшая оплошность при их создании – и последствия для Дариана были бы весьма печальны.

– Чем же? – спросил Гисберт, по всей видимости, действительно заинтересовавшийся этой темой.

– Грань между третьим и четвертым уровнем слишком тонка. – Я пожала плечами. – Чуть больше усердия при создании медальона – и разум Дариана оказался бы выжжен. Он бы превратился даже не в раба, поскольку те сохраняют рассудок, волю и эмоции. Нет, он стал бы вещью. Марионеткой, у которой нет никаких других желаний, кроме желания угодить своему кукловоду.

– Жуть какая! – ужаснулся Гисберт и с искренним состраданием посмотрел на бесчувственного Дариана.

По всей видимости, ему снилось нечто приятное. На это указывала улыбка, играющая на его губах. И неожиданно мне стало очень досадно. Поди, свою ненаглядную Ами видит во сне.

– Да, ничего хорошего в этом нет, – согласилась я с дворецким, продолжая тереть свой несчастный подбородок.

– Но вы ему поможете? – требовательно спросил Гисберт.

Наверное, правильнее было бы отказаться. Сказать, что я лишь пару месяцев как закончила академию и чары подчинения никогда не были моей основной специализацией, хотя, безусловно, они имеют отношение к артефактной магии. А все потому, что всевозможные маги очень любят завязывать эти заклинания на медальоны и талисманы. Потом я бы отправила Гисберта в полицию, оттуда быстро прислали бы нужного человека – и проблема оказалась бы решена. Заодно и Ами взяли бы под стражу, после чего сурово допросили бы и выяснили, кто именно помог ей в противозаконном деле. В самом деле, вряд ли сама Ами зачаровывала этот злополучный медальон.

Но неожиданно мне очень захотелось выступить в роли спасительницы Дариана. А что, как-никак он мой супруг. Да и в полиции служат обычные люди, то бишь без сплетен вряд ли обойдется. Если я помогу Дариану в столь деликатном деле и сделаю все, чтобы подробности не стали известны широкой общественности, он наверняка проникнется ко мне благодарностью. И мы сумеем решить нашу проблему с внезапным браком так, чтобы никто не был обижен.

Решено! И я кивнула, ответив тем самым на свои мысли. Я сама спасу Дариана от воздействия чар подчинения! Не думаю, что это будет слишком сложно.

– Я спасу его, – проговорила, стараясь, чтобы мой голос звучал со скромным достоинством.

– Спасибо! – Гисберт немедленно засиял самой счастливой из всех возможных улыбок. – Спасибо вам огромное, госпожа Алекса! Я верил, что вы не оставите моего хозяина в беде, хотя его отношения с вашим отцом, мягко говоря, оставляют желать лучшего.

В этот момент я уже протянула руку к медальону Дариана, но, услышав окончание фразы дворецкого, так и замерла. О чем это он? Дариан и мой отец враждуют? Да ну, бред какой-то! Я прежде ни разу не слышала из уст отца упоминаний о некоем Дариане Врейне. Если бы они на самом деле были заклятыми врагами, то…

На этом месте я осеклась. А ведь я лукавила. Фамилия моего супруга недаром показалась мне знакомой. Что, если отец мельком упоминал ее? Говоря откровенно, он старался не посвящать меня в свои дела и проблемы. Но, вполне возможно, однажды я краем уха уловила отрывок какого-нибудь его разговора или жалобы.

Демоны! Я с досадой потрясла головой, отгоняя рой взволнованных мыслей. И что делать? Бросить Дариана на произвол судьбы лишь потому, что он, вероятно, является конкурентом нашей семьи по продаже корабельного леса? Вряд ли у моего отца есть неприятели в другой области жизни, по-моему, после смерти моей матери он живет лишь работой.

«Полиция, – негромко шепнул внутренний голос. – Королевские маги-дознаватели, работающие на благо государства, без проблем спасут Дариана. Иначе за что им жалованье платят?»

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3